ых  мудрых,
мужественных и крайне полезных книг, какие я читал. Я перечитываю ее вновь с
огромным удовольствием и восхищением.
     Всегда любящий Вас, дорогой Макриди,
     Ваш...


                                  291

МИССИС РИЧАРД УОТСОН

                                                             Тэвисток-хаус,
                                                  пятница, 13 января 1854 г.

     Дорогая миссис Уотсон,
     Я узнал, что Вы  в  Брайтоне,  в  тот  самый  день,  когда  послал  Вам
рождественский номер в Рокингем. Я  послал  бы  Вам  еще  один  экземпляр  в
Брайтон, но меня остановило опасение, что я создаю вокруг этого дела слишком
много шума. И когда я  подумал  о  том,  что  рокингемский  экземпляр  могут
отослать  в  Брайтон,  и  представил  себе,  как  два  объемистых   конверта
одновременно появляются за завтраком в Джанкшен-хаус, мною овладела какая-то
комичная застенчивость. Я в восторге  от  бирмингемской  аудитории,  которая
оказалась исключительно чуткой. Мне - да думаю, что и никому -  в  жизни  не
приходилось видеть ничего интереснее, чем этот вечер для  рабочих.  Их  было
две с половиной тысячи, и более тонких и внимательных слушателей  невозможно
себе представить. Они ловили каждое мое слово, все  поняли  так  как  нужно,
смеялись и плакали с самой восхитительной  искренностью  и  так  воодушевили
меня, что мне показалось, будто я живым возношусь на небо  вместе  со  всеми
своими слушателями.
     Зал, где  проходили  чтения,  чрезмерно  велик  для  этой  цели;  но  я
тщательно все обдумал и, по-моему, добился того, что даже сидевшие  в  самых
дальних рядах слышали все так же ясно, как если бы я читал для них  в  своей
собственной комнате. Накануне первого вечера я несколько опасался,  что  мне
не удастся сделать незаметными необходимые для  этого  усилия,  но  я  очень
скоро с удовольствием обнаружил, что это мне удалось и что, судя  по  всему,
мы уже на первой странице так славно спелись, как будто сидели все вместе  у
камина.
     Немногое  из  того,  что  я  видел  за  границей,  так   поразило   мое
воображение, как электрический телеграф, подобно  солнечному  лучу  насквозь
пронзивший жестокое, древнее сердце римского Колизея. Даже на вершинах Альп,
среди вечных  снегов  и  льдов,  я  увидел  столбы,  защищенные  несколькими
подпорками от ярости горного ветра. Я уж не говорю о том, что он проходит  и
по морскому дну, о чем я вспомнил, переезжая через Ла-Манш.

                                          Всегда преданный Вам, моя дорогая
                                                              миссис Уотсон.


                                  292

РОБЕРТУ РОУЛИНСОНУ

                                                             Тэвисток-хаус,
                                                          25 января 1854 г.

     Дорогой сэр.
     Поверьте, все мы в высшей степени тронуты тем,  что  Вы  столь  любезно
вспомнили о нас, и очень обязаны Вам за приглашение; но, будучи лояльными  в
разумных  пределах,  мы  мало  интересуемся  подобными  зрелищами  и  потому
считаем,  что  Вам  следовало  бы  передать   места,   столь   любезно   нам
предложенные,  каким-нибудь  более  достойным  лицам.  Последней  церемонией
такого  рода,  на  которой  мне  довелось  присутствовать,  была   коронация
королевы, и она показалась  мне  гораздо  более  скучной,  чем  моя  обычная
загородная прогулка. Что касается парламента, то там так много говорят и так
мало делают, что  из  всех  связанных  с  ним  церемоний,  самой  интересной
показалась мне та, которую (безо всякой  помпы)  выполнил  один-единственный
человек и которая заключалась в том, что он прибрал помещение, запер дверь и
положил в карман ключи...


                                  293

МИССИС МАРИАННЕ ЯНГ

                                                              Тэвисток-хаус,
                                                          16 февраля 1854 г.

     ...Вопрос о нерадивом отправлении  правосудия  в  Индии  и  о  жестоких
вымогательствах, которым подвергается местное население, затрагивался уже  в
"Домашнем чтении", в сенсационном отчете из зала суда и еще в одной  статье,
которая называлась "Бал у индийской смоковницы"...


                                  294

     ПИТЕРУ КАННИНГЕМУ *

                                                             Тэвисток-хаус,
                                                   суббота, 11 марта 1854 г.

     Мой дорогой Каннингем,
     Вчера, будучи в Дувре, я случайно  увидел  на  столе  "Иллюстрированные
лондонские новости", где обнаружил упоминание о моей новой  книге,  если  не
ошибаюсь, принадлежащее Вашему перу.
     Не знаю, откуда Вы почерпнули Ваши сведения, но  уверяю  Вас,  что  они
совершенно не  соответствуют  истине.  Название  книги  было  придумано  уже
несколько месяцев тому назад, и все эти главы написаны до того, как я  ездил
в Престон, и до того, как я что-либо узнал о происходящей стачке.
     Заявления, подобные  Вашему,  приносят  двойной  вред.  Во-первых,  они
вбивают в голову нашей публике нелепое представление о том, будто все  книги
создаются с этакой невероятной скоропалительностью  и  бойкостью  (вспомните
выдумку бедняги Ньютона о том, что сложнейшие чертежи он делал, задремав  за
своим письменным столом, в невменяемом состоянии); а во-вторых (я  говорю  о
данном случае), Ваши  слова  влекут  за  собой  еще  одно  последствие:  они
ограничивают  (для  читателей   Вашей   статьи)   место   действия   романа,
повествующего, по замыслу автора, о рабочих всей Англии; и, как  я  знаю  по
своему предыдущему опыту,  приведут  к  тому,  что  персонажи  романа  будут
отождествляться с какими-то лицами, которых я никогда в жизни не видел  и  о
которых не имею ни малейшего представления.
     Я не думаю, что сейчас, когда Ваше ошибочное заявление уже сделано,  Вы
можете как-нибудь его  исправить;  да  я  и  не  хочу  этого.  Однако,  если
когда-нибудь в будущем перед тем, как о  чем-нибудь  сообщить,  Вы  спросите
меня, так ли это было, я отвечу Вам так искренне и охотно, как только  может
друг ответить на вопрос друга.

                                                       Всегда преданный Вам.


                                  295

ЧАРЛЬЗУ НАЙТУ

                                                             Тэвисток-хаус,
                                                            17 марта 1854 г.

     Мой дорогой Найт,
     С  большим  интересом  прочел   Вашу   статью.   Она   написана   очень
добросовестно и  содержит  множество  любопытных  сведений,  обилие  которых
просто поразительно для такой маленькой статьи.
     Кое-где я сделал небольшие пометки мягким карандашом, и Вы легко можете
стереть их резинкой.
     Настоятельно прошу Вас обратить внимание на мысль, высказанную  мною  в
шутливой форме на предпоследней странице (когда я писал "Тяжелые времена", я
неделями раздумывал над нею). Мне кажется, что ни одному из живущих на земле
народов не досталось на долю такого тяжкого труда, как англичанам. Будьте же
довольны, если в редкие минуты своего досуга они забавляются чтением,  а  не
чем-нибудь  похуже.  Они  рождаются  прикованными  цепью,  как  на  плавучей
каторге, живут и умирают с этой цепью. Боже милостивый, чего же  мы  требуем
от них?

                                                         Всегда любящий Вас.

                                  296

Ф. СТОУНУ

                                                              30 мая 1854 г.

     ..."Гэмфри  Клинкер"  -  несомненно  лучшее  из  того,   что   написано
Смоллеттом. Я не совсем уверен, отдать ли предпочтение "Перегрину Пиклю" или
"Родерику  Рэндому",  -  оба   необыкновенно   хороши   в   своей   лишенной
сентиментальности манере; Вам, однако, придется прочесть и того  и  другого,
причем первым я посылаю "Перегрина", который более ярок.


                                  297

ТОМАСУ КАРЛЕЙЛЮ

                                              Булонь, Вилла дю Кан де Друат,
                                           четверг вечером, 13 июля 1854 г.

     Мой дорогой Карлейль,
     В будущем месяце я хочу опубликовать отдельным изданием роман,  который
печатается сейчас в "Домашнем чтении". Он называется  "Тяжелые  времена".  Я
работал над ним весьма тщательно, имея в виду выпустить его в свет целиком в
одном дешевом компактном томе. Всей душой надеюсь, что  книга  эта  заставит
кое-кого призадуматься над одной ужасной ошибкой наших дней. Я знаю,  что  в
моей книге нет ничего, в чем бы Вы не были согласны со мной,  ибо  никто  не
знаком с Вашими книгами лучше, чем я.  Я  хочу,  чтобы  на  первой  странице
стояло посвящение Томасу Карлейлю. Вы разрешаете?
     Еще  одно.  Мы  живем  сейчас  в  причудливом,  изящном  и   уединенном
французском домике, стоящем на вершине  открытого  ветрам  холма,  далеко  в
стороне от всех охотников за знаменитостями любого сорта; добавьте к  этому,
что в семи часах езды от Лондонского моста Вам не  найти  второго  столь  же
цветущего и безыскусственного уголка.
     Можете ли Вы чем-нибудь подкрепить свое скупое обещание  (вдохнувшее  в
меня столь огромную надежду) погостить у нас недельку в сентябре,  вместе  с
миссис Карлейль? Если да, то  миссис  Карлейль  и  миссис  Диккенс  образуют
совет, дабы договориться об остальном. На этом примите мой сердечный  привет
вам обоим.

                                                                Любящий Вас.

     P. S. Я не стал бы так распространяться, но такова уж моя натура.


                                  298

МИСС ДЖОРДЖИНЕ ХОГАРТ

                                                Редакция "Домашнего чтения",
                                                   суббота, 22 июли 1854 г.

     Моя дорогая Джорджина,
     Я ожидал Вас, да и сейчас все еще надеюсь, что Вы приедете с завтрашним
вечерним пароходом. Право же, я считаю, что если Ваша мать не восстает самым
решительным образом против этой поездки (а насколько я понимаю, она этого не
делает), Вам в любом случае лучше всего приехать и покончить с  этим  делом.
Если Вы приедете,  я  откажусь  от  своего  намерения  ехать  в  Фолкстон  в
понедельник  вечером  и  побываю  там  тогда,  когда  буду  провожать   Вас.
Единственное, что от Вас требуется (как я полагаю), это  Ваша  подпись.  Как
только документ будет оформлен, Вас там больше не задержат.
     Мне никогда не случалось видеть ничего глупее письма Вашей матушки. Ума
не приложу, что, по ее мнению, может случиться -  или  должно  случиться,  -
если она застрахует свою жизнь. Любопытно, как  она  думает  осуществить  на
практике  свое  намерение,  к  какому   страховому   обществу   предполагает
обратиться и во сколько, по ее мнению, ей это обойдется в ее возрасте и  при
ее состоянии здоровья.
     В понедельник я пробуду в Тэвисток-хаусе все утро, так как условился  с
Уордом *, что буду позировать ему в этот день в своей комнате.
     Но поскольку мне хотелось бы заранее предупредить  Коллинза  в  случае,
если наша поездка в Фолкстон не  состоится,  я  полагаю,  Вам  следовало  бы
сообщить мне с обратной почтой, приедете Вы или нет. Хорошо? Ваше  письмо  в
любом случае опередит Вас часом или двумя. И если  окажется,  что  по  Вашей
милости я должен буду переночевать в понедельник в Тэвисток-хаусе, я смог бы
тогда отправить Купера в Ганновер-террас.
     Ни Вы, ни Кэтрин не оценили по заслугам книгу Коллинза. На мой  взгляд,
это, несомненно, самая умная из всех  книг,  когда-либо  написанных  молодым
автором. Она гораздо лучше романов миссис Гаскелл и в  некоторых  отношениях
просто превосходна. Валентайн Блит совершенно как живой и сделан  мастерски.
Сцена, где он показывает  свои  картины,  полна  восхитительного  юмора.  Не
замечаю я и чрезмерного подражания моей манере. Старый Мэт - вот персонаж, в
котором я больше всего узнаю свое влияние, но он  написан  блестяще.  Короче
говоря, я нахожу эту книгу замечательной и совершенно потрясен ее  огромными
достоинствами.
     Передайте Кэт привет от меня и скажите, что завтра она получит пакет со
всей корректурой "Тяжелых времен". Корректура еще не выправлена, но там  все
довольно понятно. Сейчас я ее заканчиваю и отправлю Кэт.  Скажите  ей  также
(она любит такие новости), что Альберт  совершенно  конфиденциально  сообщил
мне в Гаррик-клубе о помолвке Марион Эли с неким молодым адвокатом.  Свадьба
на время откладывается из-за денежных затруднений.
     Позавчера вечером я  смотрел  Гризи  в  "Лукреции  Борджиа",  она  была
хороша, как никогда. Вчера ночью я до рассвета пил джин-слинг, и  не  с  кем
иным, как с Бакстоном, который, увидев меня в  то  время,  когда  я  смотрел
испанские танцы, навязался мне в товарищи. Мы устроили  лихой  кутеж,  и  я,
кажется, добился того, что вышиб из головы всякое воспоминание о работе.
     Сердечный привет всем дорогим крошкам, начиная с  Плорниша  *  и  выше.
Лондон гораздо жарче Неаполя.

                                                         Всегда любящий Вас.

     Да!  Вот  что  еще  для Кэтрин! Она описана в книге миссис Стоу: на что
Форстер   "счел   своим  долгом",  как  он  уведомил  меня  вчера  с  этаким
расслабленным   видом  ревматическо-подагрическо-несварительно-слабительно -
икающе-врачебной  таинственности,  "обрушиться  самым  беспощадным образом".
Миссис  Стоу  полагает,  что  она показала себя "женщиной широких взглядов".
Воображаю!


                                  299

ПРЕПОДОБНОМУ УИЛЬЯМУ ГАРНЕССУ"

                                             Булонь, Вилла дю Кан де Друат,
                                                 суббота, 19 августа 1854 г.

     Мой дорогой Гарнесс,
     Вы не ошиблись. Книга от меня. Я не  смог  написать  это  на  титульном
листе, так как нахожусь сейчас здесь.
     От души рад, что она понравилась Вам. Я знаю, какое место Вы  имеете  в
виду, но  мне  самому  оно  кажется  отнюдь  не  убедительным.  Меня  гнетет
опасение, что во многих случаях (и среди прочих именно в  этом)  мы  слишком
многих приносим в жертву нашему  спокойствию  и  нашему  удовольствию,  и  я
думаю, что мы должны отказать себе кое в чем ради этих несчастных.
     Передайте мой сердечный привет Вашей сестре и мое восхищение (если  мне
будет это позволено) другой Вашей родственнице.

                                              Всегда искренне преданный Вам.


                                  300

ДЖОНУ ФОРСТЕРУ

                                                                      Булонь


     ...У меня возникла идея время от времени  давать  в  "Домашнем  чтении"
очерки, посвященные "члену палаты от Ниоткуда". Они будут содержать отчет  о
его взглядах, речах и  мнениях  по  разным  вопросам,  которые  ставятся  на
голосование в парламенте; думаю начать с его речей о воскресном отдыхе.  Он,
разумеется,  министр.  Едва  лишь  его  обнаружили   в   палате,   как   все
почувствовали, что такого человека необходимо протащить в кабинет (в крайнем
случае - насильно) ...


                                  301

ДЖОНУ ФОРСТЕРУ

                                                                     Булонь


     Я неохотно расстаюсь с этой идеей {См. предыдущее письмо.}, а заодно  и
с надеждой передать всем живущим в Англии хотя бы  частицу  того  презрения,
которое я испытываю к  палате  общин.  Пока  это  чувство  не  разделят  все
англичане, мы ничего не сможем добиться...



                                  302

МИСС КУТС

                                                             Тэвисток-хаус,
                                                          26 октября 1854 г.

     ...Мне очень жаль, что статья "К рабочим людям",  написанная  одним  из
Ваших друзей, вызвала Ваше недоумение. Суть ее в том, что рабочим ни за  что
не удастся оградить своих  детей  от  той  ужасающей  и  противоестественной
смертности, которая царит среди них сейчас (смертности столь жестокой, что о
ней невыносимо даже думать), а самих  себя  -  от  болезней  и  безвременной
кончины, пока им не будут предоставлены такие блага, как дешевая чистая вода
в неограниченном количестве, свежий воздух, канализация,  и  пока  не  будет
изменен закон о строительстве, с тем  чтобы  в  наиболее  скученных  районах
сохранялись незастроенные участки,  а  там,  где  таких  участков  нет,  они
создавались бы специально, и пока мелких  землевладельцев,  наподобие  наших
вестминстерских  друзей,  не  обяжут  под  страхом  жесточайшего   наказания
содержать свои владения в  порядке.  Суть  статьи  также  в  том,  что  наше
никчемное правительство, боящееся каждой крохотной группки и  трясущееся  за
голос любого мусорного подрядчика, не даст им этих благ и не  проявит  к  их
судьбе ни капли искреннего участия до тех пор, пока все  требования  рабочих
не станут частью предвыборной программы, а рабочие не объединятся для  того,
чтобы выразить свою  решимость  добиться  этих  благ  или  всеми  возможными
средствами не допустить в парламент ни одного  из  тех,  кто  поворачивается
спиной к их самым насущным нуждам. Сейчас как никогда  важно  разъяснить  им
всю необходимость социальных реформ, ибо для меня совершенно  очевидно,  что
правительство  не  замедлит  использовать   войну   как   оправдание   своей
нерадивости и пальцем о палец не ударит в случае  новой  вспышки  холеры.  А
ведь одна-две острые вспышки эпидемии - и в  этой  стране  произойдет  такая
встряска, какой мир не видывал с тех пор, как Самсон обрушил  храм  на  свою
голову, и народ с каждым днем все яснее понимает, что,  честно  говоря,  эту
болезнь так же возможно предотвратить, как и сыпной тиф.
     Мне хотелось бы, чтобы в следующем выпуске "Домашнего чтения" Вы прочли
статью "Наш французский курорт" (с портретом  моего  булонского  хозяина)  и
стихотворение, которое называется "Мораль этого года".


                                  303

МИССИС РИЧАРД УОТСОН

                                                             Тэвисток-хаус,
                                                     среда, 1 ноября 1854 г.

     Дорогая миссис Уотсон.
     "Прогулка" написана не мною. Это лишь очень удачная подделка под  меня.
Никак не  могу  понять,  почему  меня  так  измучила  работа  над  "Тяжелыми
временами". Возможно, потому, что я не  собирался  приниматься  за  что-либо
подобное в  течение  года,  когда  мысль  об  этой  книге  внезапно  свирепо
вцепилась мне в горло; не говоря уже о том, что стремление  писать  сжато  и
как можно более насыщенно (что совершенно необходимо, когда книга печатается
отдельными выпусками) держало меня в постоянном напряжении.  Как  бы  то  ни
было, я устал не на шутку, - состояние для меня столь непривычное, что я  до
сих пор не могу о нем забыть.  Я  провел  праздную  осень  в  очаровательной
местности и стал весьма толст и черен.
     Если Вы решите осуществить эту блестящую  идею  относительно  Кройдона,
рассчитывайте на то, что мы с готовностью присоединимся к Вам, но  известите
меня об этом за несколько  дней,  и,  если  Вы  почувствуете  себя  в  силах
созерцать усы (только что подстриженные), мы с радостью приедем повидаться с
Вами, невзирая даже на убийственную скуку Хрустального дворца *. Сам по себе
он, разумеется, весьма замечателен, но когда тебя то и дело  потчуют  этакой
махинищей и посещение ее объявляют одной из священных обязанностей человека,
то даже мне, при всем моем благодушии, начинает казаться,  что  это  немного
больше того, что можно вынести.
     Вы всегда хотите знать, что я  собираюсь  делать,  а  потому  разрешите
сообщить Вам, что 19 декабря я намерен читать "Песнь" в Рединге,  где  после
смерти нашего бедного Тальфура я стал председателем Литературного  общества.
Затем с этой же целью я еду в Шерборн в  Дорсетшире  по  приглашению  другой
организации (