ут. А с моралью
одним законом не поборешься, - глубокомысленно заметил Петя.
  - И не обойдешь эту подлость - вот ведь что, - зло сказал Толя. - Вон у
нас в парке. Слесарю, если что случилось, дай, мойщице - дай, вахтеру -
тоже дай, учетчице - тоже. А как не дать? Работать не сможешь. Так в день
иной раз рубля два раскидаешь, не заметишь, как. А откуда их взять?
Первое, значит, "чаевые". В чужую руку, как нищий, смотришь. Второе, это
"химичить" надо. Эх, не по мне тут все, вот что я тебе скажу. Но это еще
мелочи. Ты гляди шире. Что тебе тут твоя философия говорит?
  - Понимаешь, - доверительно и с убеждением сказал Петя, - я ведь человек
маленький, я не министр, допустим. И не буду им никогда. Но что я могу, то
я делаю. Чтобы к самому себе уважение иметь. - И неожиданно спросил: - А
ты не хочешь к нам на работу пойти? Ты нам подойдешь. И работа наша как
раз по тебе, я же вижу. Справедливая работа. Уголовный розыск - это тебе
не что-нибудь.
  - И даже взятки не берете? - ухмыльнулся Толя.
  - Ради тебя постараемся воздержаться.
  - Чудная работа какая-то.
  - А ты попробуй. Я тебя, так и быть, по блату устрою. Я тебе, ты мне.
  Оба засмеялись. Потом Толя, вздохнув, сказал:
  - Для вашей работы небось сначала жениться надо.
  - Это еще почему? - удивился Шухмин.
  - Девок испорченных вокруг вас много. Голову с ними враз потеряешь.
  - Ну, ты даешь, - только и смог сказать Летя, так он был ошарашен этим
неожиданным умозаключением.
  - А что, нет, скажешь?
  - Это, брат, смотря какая у тебя голова, - засмеялся Петя. - Если слабая,
то, конечно, не ручаюсь, можно и потерять.
  - А у тебя самого жена есть?
  - Не. Держусь пока. И еще один мой дружок, Денисов такой, тоже, понимаешь,
держится. Еще крепче, чем я. И у обоих, представь, головы целы вроде бы. А
вот другой женился недавно, третий - развелся. Так что все варианты
имеются. Любой выбирай, по вкусу.
  - Серьезное это дело, - сказал Толя, не принимая Петиного шутливого тона.
  - Я, знаешь, нагляделся.
  - Ты к нам приходи. Вот где всякую жизнь увидишь. А вообще, - продолжал
Петя, - нам из армии главное пополнение идет. Лучше нет школы, по себе
знаю. Из боя в бой, только у нас еще жизнь знать надо.
  Они тем временем уже выехали за город, миновав шумную кольцевую магистраль
вокруг столицы. Широкая серая лента шоссе с редкими наледями по бокам
тянулась среди заснеженных полей и темных перелесков. С серого неба,
кружась, падали редкие снежинки. Машин на шоссе было мало.
  Вскоре далеко впереди, над дорогой, возникла маленькая желтая точка. Она
то гасла, то вновь вспыхивала, с каждой минутой все ярче, по мере того как
машина к ней приближалась.
  - Вот она, - кивнул Толя. - Как раз двадцать первый километр, видишь?
  Петя вгляделся в мелькнувший на обочине километровый столбик.
  - Точно, - согласился он и в последний раз все же усомнился: - А может,
еще на каком-нибудь шоссе то же самое?
  - И мостик через два километра, да? - саркастически осведомился Толя и
решительно заключил: - Не может в двух местах так все совпадать.
  Под желтым глазом мигалки машина свернула с шоссе и, сбросив скорость,
осторожно пошла по узкой, уходящей в лес дороге, местами совсем
обледенелой и занесенной снегом.
  Громадные заснеженные ели молчаливо выстроились по сторонам, и Шухмин
невольно залюбовался их сказочной, застывшей, почти неправдоподобной
красотой. Что-то даже защемило у него в груди и неожиданно потянуло в эту
морозную, глухую, загадочную чащу. Петя непроизвольно вздохнул, словно
отгоняя от себя это минутное наваждение.
  Потом они въехали в какой-то дачный поселок, миновали дамбу между двумя
замерзшими прудами, продуктовый магазин. Дорога свернула опять, и снова по
одну ее сторону раскинулось снежное поле, а по другую все тянулись и
тянулись дачи и прямые как стрелы улицы уходили в мерзлую лесную даль.
Дорога пошла под уклон, и Петя вдруг увидел впереди и внизу небольшой
мостик с металлическими перилами. За ним дорога вновь взбиралась вверх, и
по одной ее стороне, между соснами, раскинулось кладбище.
  У мостика Толя притормозил.
  - Прибыли, - объявил он и взглянул на часы. - Сейчас, значит, пятнадцать
тридцать пять. Я тут буду не раньше, чем через тридцать минут. В случае
чего постараюсь тебя тут еще минут десять подождать, если пассажиры
разрешат. Ну, а в крайнем случае сам доберешься. Станция рядом.
  - Само собой, - согласился Петя. - Спасибо тебе. И вот еще что. Ты мой
номер давай запиши. А я твой, если не возражаешь. Не договорили мы с тобой.
  - Ага. Давай, - согласился Толя.
  Они обменялись номерами телефонов. Шухмин выбрался из машины и, махнув
вслед ей рукой, стал оглядываться.
  В сторону от мостика уходила вверх узкая асфальтовая дорога, на которой с
трудом могли разъехаться две машины. По обеим сторонам дороги тянулись
заборы дач. За густой паутиной высоких кустарников и голых веток деревьев
домов не было видно. Вокруг лежал снег непривычной для горожанина белизны
и резал глаза даже в этот пасмурный день. И еще звенела в ушах тишина,
только птичьи голоса нарушали ее.
  Шухмин не спеша двинулся вверх по дороге, размышляя, как же найти нужную
ему дачу. Двести метров, о которых говорил тот парень в зеленом кашне,
свободно могли оказаться и тремястами, а на таком отрезке по обе стороны
дороги могла разместиться уйма дач. Как же узнать нужную? Ну, первое, это
автомобильная колея. За три дня, да еще при условии, что не было сильного
снегопада, колеи должны сохраниться, хотя бы слабый намек на них возле той
дачи. Вряд ли сюда сейчас часто ездят на машинах. Второй путь - это
расспросить живущих вокруг людей. Их не много, таких "зимников", но
все-таки кое-кого найти можно и осторожно расспросить, не вызывая никаких
подозрений и излишнего любопытства. Ведь разные могут попасться люди.
  Шухмин уже миновал три или четыре участка, как вдруг заметил на середине
дороги неожиданно вынырнувший из-под снега неровный след автомобильного
протектора. Дальше Петя уже шел, не отрывая глаз от то полузасыпанного, то
вполне четкого следа машины. Местами по дороге тянулись даже обе колеи. В
каком-то месте автомобильный след неожиданно завернул в боковой
переулочек, чтобы вывести Петю на новую улицу, и тут же свернул с дороги к
каким-то воротам в низком и длинном штакетнике. Здесь след оказался совсем
уже четким, так что Петя даже усомнился в своей удаче. Такой свежий, чуть
не сегодняшний след совсем не требовался. А за палисадником и темной
стеной кустарника в глубине заваленного снегом участка, виднелась
небольшая дача.
  Подойдя поближе, Шухмин увидел, что все окна на даче плотно закрыты
ставнями, из трубы не вился дымок. Дача казалась покинутой. Но след
протектора был ведь совсем свежий, след был сегодняшний, чем ближе
подходил Петя, тем более он в этом убеждался. Наконец, очутившись уже
возле самых ворот, Петя увидел, что они лишь небрежно прикрыты, а на
замочных петлях виднелись совсем свежие царапины, словно замок только что
сняли и проделали это тоже небрежно и торопливо. А за воротами след
протектора тянулся совсем уж четкий, недавний, прямо к даче, и, обогнув
ее, исчезал за углом. Разглядывая все это, Петя невольно замедлил шаг, а
потом и остановился.
  - Чего рот разинул? - услышал он чей-то голос из-за забора.
  Петя оглянулся. В кустах стоял высокий плотный парень в пальто и кепке,
шея его была замотана зеленым пушистым шарфом. "Тот самый", - мелькнуло в
голове у Пети.
  - Да вот иду, - добродушно улыбнулся он. - Тебе-то чего?
  - Вон, видал? - парень указал на что-то рукой. - Там такие же вот шли, как
ты. И дачу спалили. Понял?
  - Ты что, рехнулся? - сердито спросил Петя. - Чего это я буду дачи палить?
  - А кто знает, чего тебе тут надо. Человек ты тут чужой. Вот и ступай себе
и рот по сторонам не разевай.
  - Ты не указывай, чего мне делать. Я тебе чужой, а ты мне чужой, -
обиженно ответил Петя. - Так что квиты.
  В это время со стороны дачи раздался чей-то окрик:
  - Степка! Иди подсоби, ехать пора!
  - Иду! - крикнул в ответ парень с зеленым шарфом и снова повернулся к
Пете: - Топай отсюда. Еще раз увижу, гляди тогда.
  И он вразвалочку, не спеша побежал к даче.
  "Сейчас уедут, - обеспокоенно подумал Петя. - И чего-то увезут. Небось те
самые вещи, не иначе. И кто там второй, не Чума ли?" Впрочем, их там могло
быть и двое, и трое, и четверо. В том числе, возможно, и Чума, и хозяин
зеленых "Жигулей". Но было ясно, что задержать их всех Петя один не
сможет. Впрочем, задерживать сейчас и не следовало. А вот поехать за ними
и посмотреть, куда они путь держат, куда вещи повезут, было бы очень
важно. Но у Пети под рукой не было машины, а когда приедет Толя, он точно
не знал. И Петя подумал, что на дороге он поймает какую-нибудь машину.
Ведь любой водитель обязан ему помочь.
  Петя выждал, пока парень не скрылся за дачей, и решительно повернул назад,
к шоссе. Он пошел быстро, потом даже побежал. И, конечно, не заметил, что
из-за угла дачи за ним внимательно следили чьи-то глаза.
  Когда Шухмин отошел уже довольно далеко, до него донесся звук
заработавшего мотора. На той самой даче завели машину. Они сейчас выедут,
обгонят Петю, и поминай их как звали. Не удержавшись, Петя побежал уже изо
всех сил, быстро, легко, под уклон, то и дело скользя и взмахивая для
равновесия руками.
  Наконец он увидел впереди мостик, и слегка задыхаясь, перешел на шаг.
Машины нигде видно не было, пустынная дорога лежала перед ним, за ней
раскинулось бескрайнее заснеженное поле под серым небом, а в стороне, за
узкой, замерзшей речушкой взбиралось по косогору кладбище. В высоких
соснах там кричали птицы. Слышался далекий шум электрички.
  Шухмин остановился возле мостика, нетерпеливо поглядывая по сторонам. Черт
возьми, как назло, ни одной машины! А ведь сейчас пронесутся эти зеленые
"Жигули", и только он их и видел. То есть потом-то он их увидит, но вещей
там уже не будет, вещей с кражи, вот ведь что! И угораздило же его к тому
же нарваться на этого парня. Петя не подозревал, что главную ошибку он
совершил уже потом.
  А машин на шоссе все не было, и Толиной салатной "Волги", между прочим,
тоже. Становилось холодно. Ледяной ветер сек лицо, на глаза наворачивались
слезы и мешали смотреть.
  Неожиданно за Петиной спиной послышался нарастающий рокот мотора. Из-за
поворота на узкой дороге, по которой только что сбежал Петя, показался
красный "Москвич". Петя рванулся ему навстречу, замахал рукой и вдруг
увидел, как машина, набирая скорость, устремилась прямо на него. Петя
неловко отпрыгнул в сторону, ощутил внезапную, резкую боль в ноге, затем
тяжкий, шумный удар и... темнота. Беспамятство на какие-то считанные
секунды.
  Когда Петя открыл глаза, он увидел лишь удаляющийся красный "Москвич". Сам
же он лежал на обочине, возле моста. Нога горела и ныла, внизу где-то,
возле ступни. При первой попытке шевельнуть ею - острая боль пронзила все
тело, и Петя чуть снова не потерял сознание. И невозможно было вздохнуть,
рвущая, тупая боль словно стерегла каждую его попытку и тут же била в
мышцы, в кости, разламывала грудь. И Петя, морщась от боли, дышал
короткими, судорожными всхлипами, напоминавшими стон:
  - Ах-ой... ах-ой... ах-ой...
  Но встать было необходимо, чтобы его увидели, чтобы смертельно не
простудиться на этой ледяной, смерзшейся в камень земле.
  Медленно, чтобы от внезапной боли снова не потерять сознание, Петя
подобрал под себя локти, потом напрягся и подтянулся на них, чуть
приблизившись к перилам моста. Потом, отдохнув, повторил это еще раз,
еще... Он еле полз, все сильнее ощущая режущую боль во всем теле и холод,
ледяные ниточки его, которые пугали Петю больше, чем любая боль. Лицо его
все было в снегу, и Петя слизывал его с губ, руки были заняты, на них он
лежал, они тянули его вперед и, стиснутые в локтях, прижатые к груди,
спасали хоть чуточку от ледяного, жуткого холода, идущего от земли.
  Еще одно усилие, как судорога, сотрясло все его тело, еще, еще... Совсем
немного еще... Всхлипывая, Петя полз. Подтягивался на локтях, на несколько
секунд замирая после каждого усилия.
  - Врешь... врешь... - скрипел зубами Петя.
  Если бы кто-нибудь только видел его в этот момент.
  Вот он, мост. Боль в теле как будто даже притупилась, заморозилась. И,
наконец, уцепившись руками за железные, липкие от мороза стойки перил,
Петя начал медленно-медленно приподыматься. Выше, выше... "Господи, хоть
бы один человек прошел", - с отчаянием подумал он, наваливаясь всею
тяжестью на перила, почти перегнувшись через них. И голова начала
тихо-тихо кружиться, какой-то неслышный хоровод возник в ней, подступила
тошнота. Петя подавил, отогнал ее. Потом он приподнял больную ногу, на нее
не только нельзя было встать, ею нельзя было даже дотронуться до земли,
такой резкой, невыносимой болью отдавалось это во всем теле.
  Петя не мог сказать, сколько времени висел он так на перилах моста, не
имея сил пошевелиться. То всхлип, то стон рвались у него из груди, тихие -
прислушиваться надо было, чтобы их услышать.
  И вдруг он уловил шум мотора. Машина катила сверху, со стороны кладбища.
Но у Пети не было сил посмотреть даже в ее сторону.
  Машина подлетела и остановилась. Хлопнула дверца. Петя, стиснув Зубы,
попробовал приподняться, оторваться наконец от перил, но сил не было. Он
только чуть было не наступил на больную ногу и, испугавшись, зажмурился,
ожидая удара боли и внутренне весь сжавшись в комок.
  - Петька! - услышал он за спиной отчаянный Толин возглас. - Что с тобой?!
  Толя схватил его за плечи, и Петя громко застонал сквозь стиснутые зубы.
  - Довезешь?.. - с усилием спросил он.
  - Ты что, очумел? - сердито ответил Толя. - Нет, брошу тут. Ну-ка, вались
на меня... Так... Ох, медведь... Ну, давай, давай... А пассажира у меня
нет. Оставили. Что-то хуже ему вдруг стало, бедняге... Ну вот так...
  Продолжая говорить, Толя осторожно подтащил Петю к машине, открыл одной
рукой заднюю дверцу и, согнувшись, начал медленно втаскивать Петю на
заднее сиденье. Наконец тот без сил повалился на подушки, тихо, сквозь
зубы цедя ругательства, которые в другое время никогда бы себе не
позволил. Сейчас они помогали терпеть боль.
  Толя тем временем захлопнул дверцу и, обежав машину, уселся за руль.
  - Ну, куда поедем? - не поворачивая головы, спросил он.
  - Дуй... что есть силы... - с трудом проговорил Петя. - Красный
"Москвич"... догони... Бандиты уходят...
  Толя рванул с места так, что завизжали покрышки, и машина, набирая
скорость, понеслась вверх по дороге, подскакивая на обледенелых выбоинах
асфальта и, казалось, еле удерживаясь, чтобы не улететь куда-то в кювет.
  Что говорить, Толя был классный водитель и отчаянный парень. Машина его
неслась, легко обходя попутные, и встречные водители еле успевали
шарахаться в сторону, уступая дорогу, и осуждающе качали вслед ей головой.
  А Толя, вцепившись в баранку руля и не отрывая глаз от дороги, чуть не до
конца выжимал педаль газа и словно слился в этот момент с машиной. Он
понимал: догнать красный "Москвич" можно только до кольцевой дороги, потом
он мгновенно затеряется в паутине улиц и несметном потоке машин. А до
кольцевой оставались считанные километры.
  Несколько раз Толе казалось, что он все же угодит в кювет, что машина
вот-вот улетит куда-то в сторону от дороги, что она не впишется в поворот,
не выдержит этого бешеного напряжения. Но мотор ревел сильно и ровно, с
ощутимым запасом, машина чутко слушалась руля, и стремительное мельканье
но сторонам деревьев, домов, оград не мешало Толе ощущать даже некоторую
радость от этой сумасшедшей скорости, с которой он так уверенно справлялся.
  Они уже выскочили, наконец, под мигалкой на главное шоссе.
  Петя тем временем, превозмогая боль, кое-как приподнялся, уцепившись
руками за спинку переднего сиденья, и напряженно вглядывался вперед. На
шоссе было оживленно и впереди мчалось немало машин. Но красного
"Москвича" среди них видно не было.
  - Сейчас пост ГАИ будет, - нервно бросил Толя. - Задержат, боюсь.
  - Гони... - с усилием прохрипел Петя у него над ухом. - Поймут... а нет...
потом оправдаемся... Догнать бы гадов...
  - Вон! - воскликнул Толя.
  Впереди мелькнула красная машина.
  Толя пригнулся к рулю, дал еще газу и, легко обойдя две или три машины,
боязливо притормозившие перед постом ГАИ, чуть не наткнулся на красную и
тут же досадливо крякнул. Это была красная служебная "Волга". И Толя,
перегнав ее, понесся дальше, иногда даже выскакивая на резервную полосу и
поражая других водителей своей немыслимой скоростью.
  Далеко впереди уже мелькнул мост через кольцевую дорогу. У Толи забилось
сердце. "Ну, все... все... все..." - стучало в висках. Но он упрямо, как
будто не в силах остановиться, продолжал обгон попутных машин, одной,
второй, третьей. Четвертый водитель не желал его пропускать. И тогда Толя,
улучив миг, выскочил за сплошную линию разметки на полосу встречного
движения и буквально облетел упрямую машину. И словно в награду за этот
безрассудный, отчаянный маневр впереди снова мелькнула красная машина. И
Толя, как ястреб, устремился за ней.
  Это был "Москвич", тот самый. Петя был уверен в этом, хотя номера той,
сбившей его у моста машины он, конечно, разобрать не успел.
  - У тебя... вон... радио... - просипел Петя, цепляясь за спинку сиденья,
когда машина миновала мост над кольцевой дорогой. - Передай...
Диспетчеру...
  Толя уже слегка сбросил скорость, машина пошла устойчивей. Одной рукой он
включил рацию и взял трубку.
  - Бутон! Бутон! - вызвал он и, когда диспетчер отозвалась, стал повторять
то, что ему подсказывал Петя. -...Со мной инспектор уголовного розыска
Шухмин. Ведем преследование. Соединитесь с дежурным по городу. Пусть
подключит оперативные машины. Дам свой маршрут. Как поняла? Прием.
  И в ответ из динамика раздался взволнованный женский голос:
  - Вас поняла, поняла! Соединяюсь с дежурным. Минуточку!.. - Голос на
секунду исчез и тут же возник снова: - Готово! Давайте маршрут. Прием.
  - Преследуем красный "Москвич" номер...
  Толя пригнулся к рулю, дал газ, обошел шедшую перед ним "Волгу" и,
пристроившись за красным "Москвичом", назвал его номер. Потом он назвал
улицу, по которой сейчас ехал, вслед за тем новую улицу, на которой затем
свернул, площадь, еще улицу...
  Через некоторое время Толя неожиданно обратил внимание, что все
регулировщики дают ему возможность проскочить вслед за красным
"Москвичом". А с какого-то момента то вслед за ним, то обгоняя его пошла
незнакомая темная "Волга". И сразу же замигала лампочка "вызова" на его
рации. Толя щелкнул троблером и сказал в трубку:
  - Прием.
  - Прекратите преследование, - передала диспетчер, и в голосе ее сквозило
облегчение. - Вас сменили. Следуйте с Шухминым в его управление. Вам
передают благодарность. Молодцы!..
  Толя, усмехнувшись, скосил глаза и увидел, что Петя без сил откинулся на
спинку сиденья.

  После совещания у Кузьмича Валя Денисов отправился к Своему приятелю,
следователю Грачеву, который вел дело по краже из квартиры покойного
академика Брюханова. Сообщив ему об убийстве Гвимара Ивановича Семанского
и новые данные по краже, которые, видимо, позволяют теперь объединить эти
два дела, Валя спросил:
  - Вот скажи. Ну, допустим, я все-таки отыщу этого подлеца Чуму. А вот
можно его сразу брать или нет? Даст прокурор санкцию на арест?
  - Что за вопрос? Конечно, даст, - удивился Грачев. - Ты гляди. Нападение
на Лосева - раз. Перчатка в квартире - два. Наконец, участие в убийстве
Семанского - три. Впрочем, по последнему делу улик пока нет. Это все со
слов Лехи. А его ты задерживать, кажется, не собираешься.
  - Я тебя не острить прошу, - строго сказал Валя.
  - Ну, ну, скучный ты человек, - засмеялся Грачев. - Словом, насчет санкции
не сомневайся. Ищи этого Чуму и хватай.
  - А я вот сомневаюсь. Все не так просто, ты смотри. По нападению на Лосева
есть показания только самого Лосева. Мало этого, между прочим. Дальше.
Перчатку у Чумы виде