сквы,  где расположен писательский поселок и Дом творчества писателей, они
там работают. Так вот, поступил оттуда вызов на такси поздно вечером, к тому
же в проливной дождь.  Диспетчер,  понятно, отвечает, что за город он машины
не высылает, да и не согласится ни один таксист ехать в такое время. И вдруг
ему говорят,  что машина нужна Райкину.  Вы знаете,  что тут поднялось?  Все
водители,  которые  только  были  в  этот  момент  у  диспетчерского пункта,
заявили, что они едут. Увидеть Райкина!
     И каждый раз,  когда мне предстоит идти на концерт этого артиста, я иду
как на праздник.  Поэтому,  когда я  приезжаю к  нам в  отдел и  с гордостью
объявляю Игорю,  что  достал обещанные билеты,  то  в  первый момент даже не
замечаю, как странно посмотрел он на меня и каким странным голосом сказал:
     - Тебя вызывает Кузьмич. Немедленно.
     Но  уже через миг ко  мне возвращаются все мои заботы и  тревоги.  Я  с
беспокойством спрашиваю:
     - В чем дело, ты не знаешь?
     - Звонила Варвара.
     - Что-о?!.
     - Ну да. Мушанский назначил ей встречу.
     - Здорово!
     - Ничего здорового. Она отказывается идти.
     - И не надо. Только бы знать, куда он придет. Мы и сами его встретим.
     - Не на дурака напали. В общем, идем. Кузьмич тебя ждет.
     Мы выходим в коридор.
     Кузьмич действительно меня ждет и утюжит ладонью затылок, а это, как вы
знаете, кое о чем свидетельствует.
     - Где ты пропадаешь? - спрашивает.
     Я докладываю о встрече с Элеонорой Михайловной.
     - Неплохо,  -  чуть смягчаясь,  говорит Кузьмич. - Лихо ты ее разыскал.
Смекалка у тебя все-таки есть. Значит, он ночевал у той барышни? Так, так...
     - Теперь у него пистолет, Федор Кузьмич, - напоминаю я.
     - М-да...  -  задумчиво кивает Кузьмич. - И вообще он сильно изменился,
как говорит эта Элеонора. Даже она его, видимо, побаивается теперь.
     Игорь молча усмехается, а я вставляю:
     - Что изменился, это мы и сами заметили.
     - М-да...  - Снова задумывается Кузьмич, потом неожиданно спрашивает: -
На какой, ты говоришь, машине она ездит?
     - "Запорожец", - отвечаю, не очень, однако, понимая, зачем это Кузьмичу
понадобилось.  -  Желтый.  Точнее,  горчичный.  Серии МОФ. - И называю номер
машины.
     Я  все время сдерживаюсь,  чтобы не спросить о  звонке Варвары.  Но вот
Кузьмич и сам вспоминает о нем.
     - Звонила твоя Варвара, - говорит он. - Мушанский ей свидание назначил.
Но она идти отказывается. А без нее мы не обойдемся.
     - Почему же не обойдемся, Федор Кузьмич? - запальчиво спрашиваю я. - Мы
же его приметы знаем. Пусть только покажется.
     - То-то и оно,  что без нее он не покажется. На улице Горького свидание
назначил,  у  "Березки".  Народу там тьма.  Если он  ее  не  увидит,  он  не
подойдет,  вот и  все.  А  увидеть он  ее может откуда хочешь.  Тут уж мы не
уследим.
     - Когда он ей встречу назначил? - спрашиваю я.
     - Сегодня. В семь вечера. В это время у "Березки" светло как днем.
     Мы  с  Игорем переглядываемся.  Плакал наш концерт.  Я  еще со  Светкой
как-нибудь объяснюсь по этому поводу, а вот он с Алкой навряд ли.
     - Варвара еще на работе,  - продолжает Кузьмич. - До шести. Надо тебе с
ней поговорить. Его вон она и слушать не захотела, - он кивает на Игоря.
     - А что она Мушанскому сказала?
     - Что не может прийти, что брат к ней приехал.
     - А он?
     - "Придешь, - говорит, - я буду ждать". И трубку повесил.
     - Наглец, - коротко произносит Игорь.
     - А что тебе Варвара сказала?  -  спрашиваю я его. - Почему она идти не
хочет?
     - Она мне целую истерику по телефону закатила.  Кипит злостью на него и
боится, конечно, тоже.
     Я  смотрю на  часы.  Начало шестого.  Я  еще  успею  застать Варвару на
фабрике.
     - Постараюсь уговорить,  -  не очень уверенно обещаю я. - Сейчас поеду.
Машину взять можно, Федор Кузьмич?
     - Бери.  Только сперва на случай, если она придет на свидание, составим
все-таки примерный план.
     Операция по задержанию опасного преступника всегда дело непростое,  как
вы понимаете.  Сейчас же она осложняется еще тем,  что, во-первых, Мушанский
оказался  вооружен  и,   конечно,  пустит  оружие  в  ход  в  любой  момент.
Психологически он уже готов к этому.  К тому же он обозлен,  напуган.  И тут
жертвами могут оказаться не только наши сотрудники,  им,  как говорится, сам
бог велел рисковать,  но и случайные люди,  прохожие,  и этого уже ни в коем
случае допустить нельзя.  Вторая сложность как раз и заключается в том,  что
операцию придется проводить на улице,  в  центре города,  в часы,  когда там
больше всего народу. А в такой сутолоке и скрыться легче, это тоже следовало
учесть.
     Словом,  над  этим  "небольшим планом" мы  дружно мудрим целых полчаса,
пока  я  не  вынужден уехать.  Кузьмич вместе  с  Игорем и  Валей  Денисовым
остаются мудрить дальше.  Я,  таким образом,  знаю  план лишь в  самых общих
чертах.
     К воротам фабрики я примчался минут за пять до окончания смены.  Шофера
я  прошу завезти на  обратном пути Светке два  билета на  концерт и  пишу ей
короткую записку, после чего направляюсь к проходной.
     По  моему удостоверению меня,  конечно,  пропускают мгновенно,  даже  с
некоторым почтением, смешанным с любопытством и чуть-чуть с испугом. Я уже к
этому привык. Наша "фирма" неизменно вызывает у людей такой "букет" эмоций.
     Очутившись  в   большом,   слабо  освещенном  и   безлюдном  дворе,   я
оглядываюсь.  По  сторонам тянутся  длинные двухэтажные корпуса фабрики.  Из
широких окон льется во двор яркий неоновый свет.  Дальше темнеют глухие, без
окон,  одноэтажные строения.  Над  дверьми  одиноко  горят  охранные красные
лампочки. Это, наверное, склады.
     Во дворе людей почти не видно, смена еще не закончилась. Только изредка
кто-то  пробегает из цеха в  цех,  накинув на плечи пальто.  Я  останавливаю
какую-то женщину и спрашиваю, как пройти в швейный цех. Она машет мне рукой,
указывая путь, и бежит дальше. Ей холодно, она и спешит.
     А  я  направляюсь к  одному из корпусов.  Мне надо увидеть Варвару.  Но
своим  удостоверением я  пользоваться сейчас  не  хочу.  Это  может  Варваре
повредить.  Почему  вдруг  ею  интересуется уголовный  розыск?  Лучше  всего
подождать, пока кончится смена.
     И я терпеливо прохаживаюсь по двору возле двери, ведущей в швейный цех.
Вечный мой враг,  ветер,  ледяной,  порывистый,  и  тут не  оставляет меня в
покое,  налетает из темноты, лезет под пальто. Но сейчас я не замечаю ветра.
Я думаю о Варваре.  Через несколько минут она появится.  Что я ей скажу? Как
ее уговорить пойти на встречу с  Мушанским?  Тем более что я и сам прекрасно
понимаю,  как  ей  противно и  страшно.  Нет,  ее  надо не  уговаривать,  не
упрашивать,  ей  надо  доказать необходимость этой  встречи.  Ей  противен и
страшен Мушанский?  Но что это в сравнении с тем горем, с той бедой, которые
он принес другим людям и еще принесет,  если останется на свободе? Словом, в
Варваре надо разбудить в принципе те же чувства,  которые движут и нами.  Ей
противно и страшно? А нам? Нам, думаете, не противно, а иной раз не страшно?
     От  всех этих высоких мыслей меня отрывают пронзительные,  слышные даже
во дворе звонки. Смена окончена.
     И вскоре двор наполняется людьми. Это главным образом женщины. Пожилые,
усталые и молчаливые,  с сумками в руках - по дороге домой они еще настоятся
в очередях,  и совсем юные, беззаботно щебечущие... Мелькают лица в квадрате
яркого света возле двери и тут же исчезают в сгустившейся темноте двора.
     Я напряженно всматриваюсь, боясь пропустить Варвару. Сам я стою в тени,
меня никто не замечает.  Но вот появляется и Варвара.  Она идет одна, лицо у
нее хмурое и встревоженное.
     - Варя, - негромко окликаю я.
     Она  стремительно  оглядывается,   в  глазах  у  нее  испуг.   Я  делаю
приветственный жест рукой. Варвара подходит и тут только узнает меня.
     - А-а,  пожаловали,  - враждебно говорит она. - Уговаривать будете? Все
равно не пойду. Что б он провалился, дьявол.
     И  огромные глаза ее при этом так сверкают,  что я даже в темноте вижу,
сколько в них ярости. Она, наверное, еще казнит себя за тот случай.
     - Варя, - говорю я как можно спокойнее, - никто вас не может заставить,
и уговаривать я вас тоже не буду. Пойдемте. Я только вам кое-что расскажу по
дороге.
     - Знаю я ваши рассказы, - сердито отвечает Варвара.
     Но тем не менее слушать она не отказывается.
     Мы выходим через проходную на улицу.
     Я начинаю ей рассказывать о Мушанском,  как он обокрал одного, другого,
третьего человека, как он обокрал ту седую актрису и как она одиноко плакала
у себя в номере. Наконец, как он чуть не убил горничную. Я даже рассказываю,
как  мы  ждали  его  на  вокзале и  как  он  ускользнул от  нас.  Я  все  ей
рассказываю,  причем с  такой искренней злостью и  досадой,  что Варвара,  у
которой своей злости хоть отбавляй, наконец бросает мне:
     - Вам бы только его поймать, а я для вас копейка разменная.
     - Эх, - говорю я, вздохнув, - ничего-то вы не поняли.
     Некоторое время  мы  идем  молча.  Потом Варвара вдруг говорит,  словно
отвечая на какие-то свои мысли:
     - Все поняла, не дурочка.
     И  снова мы молчим.  Я  с  беспокойством жду,  что она еще скажет.  Мне
самому  ей  больше  сказать нечего.  И  украдкой смотрю  на  часы.  Половина
седьмого.
     - "Приходи",  говорит, - зло бормочет Варвара. - "Братец твой обождет",
видишь ли. Втюрился, зараза. А мне он нужен, как...
     - Варя,  -  неожиданно говорю я.  -  Хотите я  буду вашим братом,  и мы
пойдем вместе? Вы нас познакомите.
     Она останавливается и поднимает на меня глаза.
     - Братом? - переспрашивает она и прыскает от смеха. - Да вы что?
     - А что? - говорю я и выпячиваю грудь. - Чем я не брат?
     - Нет,  вы все-таки того,  -  уже задорно говорит она и  крутит пальцем
возле виска.
     Я вижу, что моя идея ей, однако, все больше нравится.
     - Значит,  мы с  вами,  во-первых,  переходим на "ты",  -  торжественно
объявляю я. - Во-вторых, как меня зовут, скажите?
     - Олег, - она снова прыскает. - Только вы очень уж длинный.
     - Ну не беда, - говорю я. - Поехали. Вы... ты согласна?
     И невольно улыбаюсь. Бесшабашная, рисковая ее натура наконец берет верх
над всеми страхами и колебаниями. И она улыбается мне в ответ.
     - Что ж поделаешь. Поехали... Олежка.
     Но  предварительно я  заскакиваю в  первый попавшийся телефон-автомат и
докладываю  все  Кузьмичу.   Тот,   нисколько,  по-видимому,  не  удивившись
изменению ситуации, коротко говорит:
     - Поезжайте.  Наши уже там.  Брать будут по  твоему сигналу,  раз такое
дело. Учти. Сейчас им по рации все передадут.
     - Кто возглавляет группу?
     - Откаленко.
     Я вешаю трубку.  Порядок.  Если Игорь,  то я спокоен.  Я привык и люблю
работать с  ним.  А  психологическая совместимость в  нашей  работе вообще и
особенно в такого рода операциях далеко не последнее дело.
     У  нас с Варварой остается минут пятнадцать.  Если сразу поймать такси,
то мы успеваем.  Но его нет. Мимо проносятся машины. Неожиданно под ветровым
стеклом одной из  них мелькнул зеленый фонарик.  Я  кидаюсь было к  ней,  но
машина и  не  Думает останавливаться.  Через минуту проехала еще одна машина
такси, тоже свободная, и тоже не останавливается, как ни машу я ей рукой.
     Но  тут  перед нами неожиданно возникает черная "Волга".  Я  машинально
отмечаю:  серия  МОК.  Служебная.  Парень,  видимо,  решил  подработать.  Мы
садимся.
     Машина проносится по  улице,  потом по другой,  по третьей,  вылетает в
центр,  и,  обогнув Манежную площадь и гостиницу "Москва", мы оказываемся на
улице Горького. Недалеко от магазина "Березка" я прошу остановиться.
     Широкий тротуар полон  прохожих.  На  мостовой возле  него  выстроились
машины,  много машин,  свободных мест между ними почти нет.  Но  нашей я  не
вижу,  как,  впрочем,  не вижу и  ребят из группы Игоря.  Хотя они здесь,  я
уверен,  и нас они уже засекли.  Только так, кстати, у нас и можно работать:
верить в товарища и заслужить, чтобы верили тебе.
     Я  стою спиной к  витрине и лицом к улице.  Так надо.  Я должен увидеть
Мушанского раньше, чем он увидит Варвару. Проходит минут десять напряженного
ожидания, и вдруг...
     Вот  из  таких "вдруг" тоже складывается наша работа.  Это  еще одна ее
специфика. Потому что просто немыслимо все предусмотреть.
     Так происходит и сейчас.
     Я   вижу,   как  к   "Березке"  медленно  подъезжает  горчичного  цвета
"Запорожец".  Элеонора Михайловна сидит  за  рулем.  Спутника ее  мне  видно
плохо, но я ни на минуту не сомневаюсь, что это Мушанский. Как же я влип!
     "Запорожец"  останавливается,   потом  чуть  разворачивается  и   задом
подается к  тротуару,  протискиваясь между двумя соседними машинами.  Я  еще
надеюсь,  что выйдет один Мушанский.  Но не тут-то было.  Выходят оба.  Все.
Горю.  И  что самое главное,  здесь его брать невозможно.  Правая рука его в
кармане. Там пистолет. И он будет стрелять мгновенно, прямо через пальто.
     Теперь я узнаю Мушанского. Он точно такой, каким мы его и представляли.
И  я  бы  узнал его  из  тысячи других.  Невысокий,  стройный,  смуглолицый,
сросшиеся черные брови, огромные глаза, коричневая шляпа, модное пальто. Вот
он какой, этот артист.
     Не отходя от машины,  он оглядывается,  придерживая Элеонору Михайловну
за локоть. Он ищет Варвару. Сейчас он ее увидит. И меня тоже.
     Я отворачиваюсь к витрине и торопливо говорю Варваре:
     - Он приехал.  С ним женщина,  которая меня знает.  Она привезла его на
своей машине.  Я на минуту отойду.  Ты скажи,  что должна дождаться брата. И
как только она уедет, я появлюсь.
     От волнения я уже без всяких затруднений говорю Варваре "ты".
     - Иди, - коротко отвечает она. - Буду ждать.
     Я делаю шаг в сторону и исчезаю в толпе прохожих.  Уже невидимый с того
места, где находятся Мушанский и Элеонора Михайловна, я наблюдаю за ними.
     Варвара продолжает созерцать роскошную витрину "Березки".  Рядом с  ней
останавливаются две  женщины,  одна из  них  очень полная,  в  очках,  потом
какой-то мужчина.  Я  вижу,  как Мушанский нетерпеливо и  настороженно шарит
глазами по  лицам прохожих.  Правая рука по-прежнему в  кармане.  Неужели он
будет стрелять?
     Но  вот  Мушанский увидел  наконец Варвару и,  что-то  сказав  Элеоноре
Михайловне, решительно направляется к витрине "Березки". Элеонора следует за
ним, немного встревоженная, немного озадаченная. Ясно, что у Мушанского тоже
есть план.  Сейчас столкнутся два плана. Пока что инициатива у него в руках,
и мы должны будем перестраиваться на ходу.
     Я тоже незаметно приближаюсь к витрине. От Варвары меня теперь отделяет
лишь полная женщина в очках, и я молю бога, чтобы она подольше рассматривала
выставленные в витрине безделушки. За этой женщиной я чувствую себя в полной
безопасности и,  чуть наклонившись вперед,  к  витрине,  отлично слышу,  что
говорит Варвара.
     - ...не  могу,  -  говорит она  Мушанскому.  -  Сначала я  должна брата
дождаться... - И неожиданно добавляет: - Ключ ему отдать.
     Мушанский беззаботным тоном спрашивает:
     - Так он у вас остановился?
     - Два дня только и прожил, - с усмешкой отвечает Варвара. - А сегодня к
товарищу решил перейти.
     Только я  понимаю,  как нелегко дается ей эта усмешка.  Но какой же она
молодец с этим ключом! Она оставляет ему надежду, она привязывает его к себе
и, значит, ко мне.
     - Когда же он придет?  - недовольно спрашивает Мушанский, поглядывая на
часы.
     - Михаил Семенович,  нам  надо торопиться,  -  неожиданно вмешивается в
разговор Элеонора Михайловна,  называя  Мушанского именем,  под  которым  он
представился Варваре.
     - Знаю,  - раздраженно отвечает тот и вдруг спохватывается: - Да, я вас
не  познакомил.  Ну это Варя.  А  это Нина,  жена моего хорошего друга.  Она
подвезет нас сейчас куда надо. Правда, Ниночка?
     - Если Варин брат не очень задержится. Ты же знаешь...
     Эх,  если бы  этим братом был не  я,  а  кто-то  другой.  Он мог бы уже
подойти,  и  мы  все наконец убрались бы отсюда.  Любое место для задержания
лучше, чем это. Но сейчас уже ничего не поделаешь.
     В  этот момент кто-то останавливается рядом со мной,  и  я  слышу тихий
шепот у самого уха:
     - Что случилось?
     Это Игорь.
     Я так же тихо,  не поворачивая головы,  коротко обрисовываю сложившуюся
ситуацию.
     Мы  научились удивительно здорово  разговаривать друг  с  другом  таким
способом.  Со  стороны невозможно даже представить,  что люди ведут какой-то
разговор,  что  они  вообще знают друг друга.  У  нас совершенно равнодушные
лица, мы смотрим в разные стороны, и губы наши почти не шевелятся.
     - ...Так что придется подождать, - со вздохом заканчиваю я.
     Игорь некоторое время молчит, что-то, видимо, соображая про себя. Потом
неожиданно говорит:
     - Ждать не будем.
     И излагает мне свой план.
     Мы быстро обо всем уславливаемся,  понимая друг друга с полуслова,  и я
могу остаться на  месте,  благо полная женщина в  очках буквально прилипла к
витрине, и послушать, что произойдет дальше. Моя роль кончилась.
     Игорь между тем исчезает в  толпе и  через несколько минут уже с другой
стороны неуверенно подходит к  Варваре.  Та  смотрит на  него с  удивлением.
Мушанский мгновенно настораживается,  и я почти физически ощущаю, как правая
рука его вцепляется в  пистолет.  Во взгляде Элеоноры Михайловны,  по-моему,
больше любопытства, чем испуга.
     - Простите, - смущенно говорит Игорь. - Не вы сестра Олега? Он прийти к
вам должен был.
     - Я, - отвечает Варвара и невольно спрашивает: - А что случилось?
     Тревога на ее лице появляется, как мне кажется, с некоторым опозданием.
К счастью, Мушанскому сейчас не до нее, он в упор смотрит на Игоря.
     - Да ничего такого,  - мнется Игорь. - Вы вроде ключ должны были отдать
ему?
     - Ну должна была, а дальше что? - спрашивает Варвара.
     Настороженность и  беспокойство ее  вполне  естественны и  подозрений у
Мушанского вызвать не могут.
     - Так вот он меня за ключом прислал.
     - Еще чего! - сердито отвечает Варвара. - Сам-то он где?
     Я чувствую,  что она уже вошла в роль,  ее задиристый, бесшабашный нрав
уже дает себя знать.
     Игорь совсем уже смущенно сообщает:
     - Дело такое. Выпил он маленько лишнего в одной стекляшке. Мы там чуток
посидели.  Ну и  вот...  извиняюсь,  уходить теперь ему оттуда...  Ну как бы
сказать, тяжело. Ключ вот требует...
     Я чувствую,  как сдерживается Варвара,  чтобы не расхохотаться, как она
умеет. Но голос ее звучит гневно:
     - Я ему дам ключ!  Я еще матери напишу.  И... жене, - добавляет она для
большей убедительности. - Свалился тут на мою голову!
     - Ну это уж совсем не надо,  - огорчается Игорь. - Он же ценный парень.
Ну такой случай.  С кем не бывает,  а?  - И он смотрит на Мушанского, словно
ища его поддержки.
     Тот пожимает плечами.
     - Я  его враз к  себе увезу,  -  приободряется Игорь.  -  Мне только из
стекляшки его вытащить. Если бы, конечно, вы помогли...
     - Ну как же я могу помочь?  - растерянно говорит Варвара и тоже смотрит
на Мушанского.
     Тот все чаще оглядывается по сторонам.  Задерживаться здесь,  в центре,
ему опасно, это он понимает, и нервы у него натянуты до предела.
     - Где  находится  эта  ваша  стекляшка?  -  раздраженно спрашивает  он,
по-прежнему не  вынимая правую руку из кармана,  она словно приросла у  него
там.
     - Да совсем близко...  совсем... просто рядом, - суетится Игорь и вдруг
оборачивается к Элеоноре Михайловне. - И вы небось знаете. Ну точно знаете.
     И тут меня прямо-таки сражает одна деталь во всей этой сцене.  Элеонора
Михайловна неожиданно морщится и с отвращением говорит:
     - Вы, я вижу, тоже порядком глотнули.
     Это Игорь-то!  Минуту назад