альству.  Свяжемся с
местными товарищами.
     - Они ничего не сделают! - воскликнул Виталий. - Их же там все знают!
     - И один в поле воин?  -  нервно усмехнулся Игорь.  -  Ох, уж мне эти
книжечки! Смурнова, ей-богу, права.
     - Я говорю: надо продумать, - медленно повторил Цветков.


     До  отхода поезда оставалось еще  полчаса,  когда  Откаленко и  Лосев
поздно  вечером  подъехали  на  машине  к  Ярославскому  вокзалу  и  шофер
предложил помочь донести чемоданы.
     - Давай, - согласился Игорь. - А я - все. Больше с вами незнаком.
     Не  выходя из машины,  друзья обнялись,  и  Игорь,  скрывая за шуткой
тревогу, с деланным смешком сказал:
     - Ну,  уж ты прости,  если что не так было. Не поминай лихом. "Любовь
еще,  быть  может,  в  душе  моей  угасла не  совсем",  -  и,  сорвавшись,
озабоченным тоном вдруг спросил: - С револьвером освоился?
     Виталий невольно нащупал в  кармане старенький наган,  на  который он
сменил свой могучий "Макаров".  Наличие такой "пушки" можно было в  случае
чего легко объяснить. Впрочем, объяснение было уже готово заранее. А наган
работал безотказно. Опытный эксперт из научно-технического отдела проверил
все, до последней детали, и Виталий отстрелял его вчера на славу.
     Игорь заставил еще раз проверить карманы.  Нет, ничего лишнего там не
было, все, как условились.
     - Мама  меня так  не  проверяла,  когда первый раз  в  школу вела,  -
пошутил Виталий.
     - Иные времена -  иные песни, - проворчал Игорь. - И смотри в оба, не
землянику в лесу будешь собирать. Я тебя еще все-таки хочу повидать.
     Он  вышел из машины первым и  мгновенно исчез в  суетливой,  безликой
привокзальной толпе.
     Тащить чемоданы было трудно,  они  оттянули все руки,  пока Виталий и
шофер оперативной машины добрались до нужного вагона.
     - Камни у  тебя там,  что  ли?  -  отдуваясь,  спросил шофер,  ставя,
наконец, чемодан на перрон.
     - Солидный пассажир, чего ты хочешь? - усмехнулся Виталий.
     - Уж  солидней некуда,  -  пробормотал шофер,  критически оглядев  на
Виталии потрепанное пальто,  мятую  кепку и  разношенные,  неопределенного
цвета ботинки.  Наряд этот так контрастировал с  тем,  как обычно одевался
Виталий,  что шофер не нашел,  что еще сказать,  но,  чувствуя,  что этого
парня ожидают какие-то  неведомые ему  события,  торопливо и  сочувственно
закончил: - В общем, главное - счастливого тебе возвращения.
     - Это верно, - серьезно согласился Виталий.
     Он достал билет, показал его проводнику и, когда тот сделал пометку у
себя в списке, прибавил:
     - Помоги уж затащить их в вагон, что ли.
     Они  с  трудом запихнули чемоданы на  самую верхнюю полку,  и  шофер,
попрощавшись, ушел.
     Виталий закурил и стал у окна.
     По  перрону  сновали люди,  тащили  багаж,  вели  детей,  возбужденно
кричали что-то, прощались, смеялись, плакали, говорили друг другу какие-то
последние,  торопливые  слова.  Носильщики  в  форменных  фуражках  катили
доверху нагруженные тележки, зычно расчищая себе путь в толпе.
     До отхода поезда оставалось минут пять.
     Виталий попытался найти на перроне Игоря, но его нигде не было видно.
А он,  конечно, был где-то здесь, и он не уйдет, пока не тронется поезд. В
этом Виталий был убежден,  как и в том, что это совершенно напрасная трата
времени. Ну кто его, в самом деле, надумает провожать?
     И  в  этот  момент он  вдруг увидел Люду,  Люду Данилову,  вероломную
Васькину подругу. В первый момент Виталий не поверил своим глазам. Как она
могла тут оказаться, зачем? И невольно с тревогой забилось сердце. Неужели
что-то  случилось?   Может  быть,  Васька  испугался?  Может  быть,  хочет
предупредить о  чем-то?  Тогда надо подойти к  Люде.  Нет!  Подойти он  не
может.  И ни о чем спросить тоже не может. Ее заметит Игорь и, может быть,
узнает,  в  чем дело.  Но  тут Виталий вспомнил,  что Игорь не  знает Люду
Данилову. Что же делать?
     Между тем девушка с  явным нетерпением прохаживалась по  перрону,  то
удаляясь,  то  приближаясь к  вагону,  где был Виталий.  Но  при этом она,
казалось, никого не искала и никого не ждала. Это уже было совсем странно.
     На  секунду у  Виталия мелькнула мысль  все-таки  выйти  из  вагона и
подойти к Люде.  Ну,  словно бы случайно увидел ее.  Надо же узнать, в чем
дело!  Может быть,  там,  в Снежинске, что-то произошло? Может быть, Косой
уже в  Москве?  Или что-нибудь выкинул Олег?  Или еще хуже,  и  его ждет в
Снежинске провал?
     Виталий с бьющимся сердцем стоял у окна, не зная, на что решиться.
     Нет,  выходить нельзя. Будь что будет. Он приготовится ко всему, даже
самому худшему.  Не пропадет,  черт возьми!  И он пощупал в кармане наган.
Холодный металл под пальцами почему-то вселил спокойствие.
     Поезд медленно тронулся.  Поплыл за  окном ночной перрон.  Виталий не
отрывал глаз от  Люды.  Та остановилась в  толпе провожающих и  равнодушно
помахала рукой вслед уходящему поезду.
     Виталий отвернулся от окна и оглядел своих попутчиков.
     Пожилой толстый человек в очках, хмурясь, что-то записывал в блокнот.
Напротив шепталась молодая пара.  Где-то рядом плакал ребенок и слышен был
напряженно-ласковый голос  матери,  убаюкивающей его.  На  соседних полках
расположилась шумная студенческая компания,  оттуда неслись веселые голоса
и взрывы смеха. У окна беседовали два офицера.
     "Дела, дела, - подумал Виталий, - у всех людей свои. Но такого, как у
меня,  больше,  наверное,  ни у кого нет". Он вдруг подумал о своих там, в
Москве.  Отец в это время, конечно, читает "Известия", и мама не дозовется
его ужинать. "Твое "сейчас" меня когда-нибудь сведет с ума", - как обычно,
говорит она ему.  Мама,  провожая Виталия,  почему-то на этот раз особенно
волновалась.  И чего она только не совала ему в спортивную сумку,  которую
Виталий потом закинул через плечо!  Эх,  мамуля! Знала бы ты, куда и зачем
поехал твой сын, умерла бы от страха.
     Но  Виталию страшно не  было,  только все время бил какой-то  нервный
озноб и  без конца хотелось курить.  Да  чего это он,  в  самом деле?  Все
продумано до  мелочей,  и  все  будет в  порядке!  Это  же  редкая удача -
проникнуть в  то логово,  и  не только разыскать Косого,  но и узнать черт
знает сколько еще полезных вещей! Недаром так ухватились за эту комбинацию
снежинские товарищи.  Правда,  адрес их  смутил,  и  они  ничего не  могли
сообщить о тех людях. Чем связан с ними Косой? Да, интересно, черт возьми!
Скорей бы уж!
     Бойкая,  совсем молоденькая проводница,  отвечая на шутки пассажиров,
раздала мешочки с постельным бельем, предложила чай.
     Было уже  совсем поздно,  когда постепенно затих вагон.  Пригас свет,
зажглись слабые ночные лампочки в  проходе.  В  полутьме шепталась пара на
нижнем полке,  на другой сладко похрапывал пожилой пассажир,  засунув руки
под подушку, где лежал портфель.
     Вагон покачивало,  ритмично постукивали колеса под полом,  из-за окна
доносились свистки паровозов и пронзительно посвистывал ветер.
     Виталий лежал на своей верхней полке и не мог уснуть.  "Надо спать, -
говорил он  себе.  -  Непременно надо спать.  Неизвестно еще,  придется ли
спать завтра,  где и как. Надо сейчас же заснуть". Но как он ни ворочался,
как ни устраивался на жестком матраце,  сон не приходил. Виталий вспоминал
книги,  где наш разведчик мгновенно засыпал в  любой момент,  когда он это
себе приказывал,  вспоминал, как спокойно, по команде врача, засыпали наши
космонавты накануне полета.  А  он?  Еще  ничего  не  случилось,  еще  все
впереди, а он уже нервничает, уже не может заснуть. Хорош, нечего сказать!
И какого черта он сунулся в эту операцию с такими дамскими нервами?  Пусть
бы  уж  ехал Игорь.  Он  по  крайней мере сейчас спал бы каменным сном.  И
завтра был бы свеж, как огурчик, и готов ко всему.
     Виталий еще долго распалял себя и злился.
     Потом мысли незаметно перекинулись на  другое.  Интересно,  какой  из
себя этот Косой?  Это, конечно, сильный парень, хитрый и волевой, если так
подчинил себе Ваську,  и не только Ваську.  И у  него  там,  в  Снежинске,
конечно,  большие связи.  Все это тоже хитрые и опасные люди. И разные. Их
надо быстро раскусить, найти подход. И еще найти остальные вещи, их много.
Два чемодана,  которые везет Виталий,  - только приманка.  Да, всему этому
его  не  учили  в  институте.  Ох,  какими  далекими  казались  сейчас  те
академические  времена,  когда  все  в  его  будущей работе представлялось
простым и ясным,  разбитым по параграфам учебников, и каждая полученная на
экзамене  пятерка вселяла убежденность,  что теперь уже ничего не страшно,
теперь он отлично знает,  как и что надо делать в том или ином  случае.  И
останься он при кафедре,  как ему предлагали,  он так бы и пребывал в этой
убежденности,  и,  может быть, даже диссертацию написал бы. Федор Кузьмич,
вероятно,  как  всегда,  невозмутимо  прочел  бы ее и равнодушно отложил в
сторону, а Игорь насмешливо бы заметил: "Ну и тундра этот кандидат!"
     Сон подкрался незаметно...


     В Снежинск поезд пришел утром.
     Виталий жадно вглядывался в проплывавшие за окном дома, в большинстве
деревянные,   с   наличниками  и   террасками,   стоявшие  за   невысокими
заборчиками, старался запомнить улицы. На всякий случай, мало ли что...
     Поезд,  наконец,  остановился у низкого перрона.  К вокзалу надо было
идти через пути.
     Виталия,  как условились,  никто открыто не встречал,  но увидеть его
должны  были.   И  он  старался  угадать  в  толпе  тех  людей,  незаметно
приглядываясь к  окружающим.  Но  никто не  обратил на  себя его внимания.
"Молодцы ребята",  -  подумал Виталий с легкой досадой на себя.  Видно, не
хватает ему еще наблюдательности.
     Он с трудом,  то и дело меняя руки,  дотащил и сдал в камеру хранения
свои чемоданы,  потом, облегченно вздохнув, вышел на привокзальную площадь
и огляделся.
     Площадь оказалась небольшой,  со сквериком посередине.  Огибая его, к
вокзалу подкатывали автобусы.  Их  дожидалась длинная очередь пассажиров с
московского поезда. В стороне несколько человек с вещами дожидались такси.
В  скверике на  скамьях тоже  сидели люди с  вещами.  Площадь жила обычной
суетливой вокзальной жизнью.  От нее уходили вдаль три улицы с деревянными
тротуарами.
     Виталий заметил, что на него посматривает милиционер, прохаживавшийся
около широких дверей вокзала. Неужели и он предупрежден? Но тут же Виталий
вспомнил о своей новой внешности и усмехнулся.
     Он  с  независимым видом сунул руки  в  карманы потрепанного пальто и
вразвалку двинулся наугад по  одной из улиц,  решив расспрашивать прохожих
подальше от вокзала.
     Только свернув за два или три угла,  он, наконец, грубовато спросил у
какой-то девушки,  как пройти на улицу Некрасова.  Та с опаской посмотрела
на высокого взъерошенного парня в мятой кепке и,  коротко объяснив дорогу,
поспешила уйти. Виталий поглядел ей вслед и усмехнулся. Он начинал входить
в роль.
     Нужный  дом  оказался  действительно  третьим  за  глубоким  оврагом,
пересекавшим грязную,  кривую  улочку  на  самой  окраине города.  "Третья
хибара за оврагом", - как сказал Васька.
     Дом был и в самом деле маленьким,  деревянным,  за невысокой оградой,
как  и  большинство зданий в  городе.  Перед  домом росло несколько чахлых
деревьев с  голыми  сучьями,  на  которых только  еще  набухали почки.  За
заборчиком, почти вровень с ним, щетинился кустарник.
     Виталий толкнул незапертую покосившуюся калитку,  и  она  со  скрипом
распахнулась,  чертя  низом  по  бурой,  свалявшейся  прошлогодней  траве.
Виталий поднялся на крыльцо и позвонил.  Дверь долго не открывали. Виталий
сильно постучал.  Ему показалось,  что кто-то  стоит за дверью,  но медлит
открыть. Наконец женский голос раздраженно спросил:
     - Ну, кто там?
     - Петр нужен. Из Москвы я.
     Женщина помолчала, потом тем же тоном ответила:
     - Нету его.
     - Когда будет-то?
     - Кто его знает. Не докладывает.
     - Ну,   хоть  обождать  пустите,   -   Виталию  показался  неуместным
просительный тон,  и он грубо добавил:  -  Давай, давай, поворачивайся. Не
пустой небось приехал.
     Женщина подозрительно спросила:
     - Где ж твое богатство?
     И Виталий догадался,  что она успела рассмотреть его в окно,  пока он
шел к крыльцу.
     - Долго я через дверь буду лясы точить?  -  со злостью спросил он.  -
Дернуло меня переться к вам!
     Видимо, женщина, наконец, решилась. Виталий услышал звук отодвигаемых
запоров. Потом дверь осторожно приоткрылась, и голос из темноты сказал:
     - Проходи.
     Только  в  комнате,  чистой,  с  половиками  на  полу  и  цветами  на
подоконниках, Виталий рассмотрел хозяйку. Это была коренастая, средних лет
женщина с грубоватым лицом, в очках и цветастом переднике.
     - Как звать-то? - спросила она, не приглашая садиться.
     Виталий сел сам, закурил и, выпустив струйкой дым, небрежно ответил:
     - Олегом звать. А вас?
     - Ага,  - вместо ответа она кивнула головой, и Виталий понял, что имя
ей знакомо.
     - Как вас-то звать?  - повторил он вопрос, хотя имя хозяйки дома было
ему уже известно.
     - Анисья.
     "Так,  - подумал Виталий, - начинается". Имя это было ему не знакомо.
Значит, либо она скрывает свое настоящее имя, либо это не хозяйка.
     В конце концов Анисья подобрела,  принесла на стол холодную картошку,
миску соленых огурцов, нарезала ломти сероватого хлеба.
     - На,  поешь.  Чайничек поставила.  А выпить успеешь еще, - и впервые
усмехнулась.
     Виталий не заставил себя упрашивать.
     Анисья  уселась  напротив,  подперла  литыми  кулаками щеки  и  стала
расспрашивать,  как живут в Москве,  чем торгуют на рынке и по какой цене,
какое идет "кино" и как с мануфактурой.
     Виталий, набивая рот и громко жуя, в свою очередь, спросил:
     - Ну, а вы тут как? Чем маракаете?
     - Нешто у нас жизнь!  -  передернула крутыми плечами Анисья. - Штрафы
одни. Намедни семечки торговала на рынке, так натерпелась.
     - А мужик твой где? - спросил Виталий.
     - А!..  -  неопределенно махнула рукой  Анисья и,  тяжело поднявшись,
пошла из комнаты.
     Вернулась она с кружкой жидкого чаю.
     - На, ополоснись.
     В дверь два раза коротко позвонили. Анисья пошла открывать.
     Было слышно,  как она с кем-то шушукалась в темной прихожей,  потом в
комнату вошел, набычившись, громадный парень с широким, туповатым лицом, в
кургузом пиджаке.
     - А это, Котик, приезжий, - неузнаваемо ласково сказала Анисья, пряча
руки под вздувшийся на животе передник:  что-то передал ей вошедший,  чего
Виталию видеть не полагалось.
     Анисья тут  же  прошла в  соседнюю комнату,  а  парень,  настороженно
оглядев Виталия маленькими, заплывшими глазками, хрипловато спросил:
     - Этого ждешь, Косого? - и вдруг ухмыльнулся.
     - Ага. Скоро припрется?
     - Будет,  -  туманно ответил парень,  усаживаясь на  стул,  и  лениво
потянулся к миске с огурцами.
     С хрустом жуя огурец, он спросил:
     - Из Москвы мотанул?
     - Привез кой-чего.
     - А иметь сколько будешь?
     - Авось не прогадаю, - усмехнулся Виталий.
     Разговор тягуче петлял среди недомолвок,  оба словно прощупывали друг
друга. Парень производил впечатление туповатого и жадного. Кличка его была
"Кот".
     В доме было тихо, только где-то за стенкой возилась Анисья.
     Прошло,  наверное,  часа два,  прежде чем в дверь снова позвонили,  и
опять так же: два коротких звонка.
     - Притопал, - криво усмехнулся Кот. - С кралечкой своей.
     Пришедшим открыла Анисья,  пройдя,  видимо,  какой-то другой дверью в
переднюю. Оттуда опять донесся шепот и короткий девичий смешок.
     В   комнату  вошли  двое:   худенькая  девушка  с   бледным  лицом  и
подкрашенными, смешливыми глазами и смуглый черноволосый парень, жилистый,
подвижной  и   нахальный;   из-под   его   коричневого  пиджака   виднелся
расстегнутый ворот ковбойки. Один глаз его заметно косил.
     Парень  уверенно подошел к  Виталию,  смерил  его  веселым взглядом и
протянул руку.
     - Ну,  здорово,  Олежка,  -  он цепко и сильно поздоровался.  - Будем
знакомы.
     - Ниночка,  -  кокетливо представилась девушка,  с  интересом оглядев
Виталия.
     Косой по-хозяйски объявил:
     - Сегодня здесь гульнем в честь москвича.
     - Не надо бы здесь-то, - хмуро отозвалась Анисья. - Шли бы себе опять
к...
     - Ну! - прикрикнул Косой. - Укороти язык! Сегодня здесь гулять будем.
Кое-кто еще придет.
     - А москвича мы разыграем, - засмеялась Ниночка. - Кому достанется.
     Косой сверкнул глазами.
     - А ты не клейся!
     - Вот  еще!  -  своенравно  повела  худеньким  плечом  Ниночка.  -  Я
свободная. В законном браке не состою.
     Но Косой уже не слушал ее. Он повернулся к Анисье и скомандовал:
     - Готовь к  вечеру беленькой.  И  на рынок смотай.  Чтоб все честь по
чести,  - потом повернулся к Виталию и безразличным тоном спросил: - Делов
у тебя здесь других нету?
     - Какие-такие еще дела?  Вот посмотреть город охота.  Раз уж  занесло
сюда, - беззаботно ответил Виталий.
     - Валяй,  - согласился Косой, потом повернулся к Коту: - А нам топать
пора. Вечером, значит, свидимся.
     Кот, ухмыляясь, поднялся со стула и поправил что-то тяжелое в кармане
брюк.  "Неужели пистолет?  - с беспокойством подумал Виталий. - Не хватает
еще, чтобы они залепили чего-нибудь, пока я тут с ними".
     Уже в дверях Косой небрежно бросил Ниночке, кивнув на Анисью:
     - Ей подсобишь.
     - Сама знаю, чего мне делать, - дерзко ответила Ниночка.
     И опять Косой не обратил внимания на ее слова.
     Когда парни ушли, Виталий сказал:
     - Ну, пойду. Посмотрю, чего тут у вас.
     И подумал про Косого: "Ничего о чемоданах так и не спросил".
     Ниночка лукаво взглянула на него и, подмигнув, сказала Анисье:
     - Хорош мальчик. Вот только причесать его надо. И лицо помыть.
     Она приблизилась к  Виталию и провела рукой по его волосам.  Глаза ее
блестели, трепетно приоткрылся рот.
     - Пошли вместе,  -  негромко сказала она.  -  Я тебе все покажу, чего
захочешь.
     - Он тебе покажет, - неопределенно проворчала Анисья.
     - Не. Я сам, - покачал головой Виталий.
     В  его  расчеты не  входило раньше времени ссориться с  Косым.  Кроме
того, у него был еще один адрес, его там тоже ждали.
     - А я вот хочу с тобой, - начиная сердиться, топнула ногой Ниночка. -
Ох, и невежа ты!
     Виталий пожал плечами.
     - Ты ведь с Косым.
     - Что это значит "с Косым"? Я сама по себе!
     Виталий понял, что от нее не отвязаться.
     - Не каждый день к  нам из Москвы такие парни приезжают,  -  добавила
Ниночка.
     - Косой тоже из Москвы.
     - Ну да!  Он отсюда.  А  в Москву только наведывается.  Родственник у
него там, что ли.
     "Вот почему нам не известна такая кличка, - подумал Виталий. - Но она
почему-то  не известна и  здесь".  Вообще нового и  странного он уже узнал
много.  Чертова девка! Ему так надо было попасть по второму адресу, так не
терпелось все  рассказать и  посоветоваться,  получить новые данные.  "Еще
наломаю  тут  впотьмах дров",  -  с  досадой  и  опаской  подумал он  и  с
отвращением вспомнил о предстоящей пьянке.
     - Ну, пошли, пошли, - затормошила его Ниночка.
     Виталий неохотно поднялся.  Но  сейчас он  больше делал вид,  что  не
решается идти с  девушкой.  В  голове мелькнула мысль:  "А она,  наверное,
много может рассказать про эту компанию".
     На  улице  Ниночка  бесцеремонно повисла  на  его  руке  и  принялась
болтать.
     Они  побывали в  городском саду,  где  на  пригретых солнцем  скамьях
дремали старики и  читали книжки мамаши с  колясками,  потом  по  заросшим
жухлой травой дорожкам спустились к реке.
     - Все-таки зря  у  Анисьи гуляете,  -  озабоченно заметил Виталий.  -
Заметный дом-то.
     - Вот еще! А чего нам бояться? - передернула плечами Ниночка.
     "Что о