на,  притворяется или в самом деле ничего не знает?" - удивился
Виталий.
     - Дурой-то не прикидывайся, - сердито сказал он.
     Ниночка промолчала, потом перевела разговор на другое.
     Они вышли из сада и оказались на оживленной улице. Здесь были высокие
каменные  дома,  в  нижних  этажах  расположились  магазины:  "Гастроном",
"Ткани",   детский  универмаг  "Малыш"  и   еще   какие-то.   Улица   была
асфальтирована,  по  краям широких,  тоже  асфальтированных тротуаров были
высажены деревья.  С шумом проносились троллейбусы,  сновали машины.  Было
много прохожих, у какого-то магазина стояла очередь. Это был словно другой
город, в котором трудно было представить себе кривую улочку за оврагом.
     Ниночка непрерывно и громко болтала о чем-то.
     И  вдруг Виталий увидел Светлану.  Она  шла ему навстречу с  какой-то
женщиной   и   оживленно   говорила   ей   что-то,   размахивая  небольшим
портфельчиком.  Она  была в  знакомом ему черном костюме,  через руку было
перекинуто легкое серое пальто,  золотистые вьющиеся волосы были собраны в
пучок, их небрежно трепал ветер.
     Первая мысль,  которая пронеслась в голове Виталия,  была:  "Как я ей
покажусь в таком виде?  Что она подумает?" Но тут же Виталий сказал самому
себе,  что в  любом виде он сейчас не может подойти к  Светлане,  не может
даже показать виду,  что знает ее.  А она?  Ну, ей даже не придется делать
вида,  она,  вероятно,  и  в самом деле уже не помнит его и уж,  во всяком
случае,  не узнает сейчас.  Черт возьми!  А  с  ним рядом еще эта крашеная
выдра,  воровская любовь!  Да на нее,  на эту Ниночку, только взглянуть! И
Светлана сейчас взглянет!..  Что она только подумает,  если... если узнает
его!
     Виталий  невольно  замедлил  шаг,  потом  резко  повернул  к  витрине
какого-то магазина.
     - Ты чего? - удивилась Ниночка.
     - Ничего. Что это у вас там?
     Ниночка усмехнулась.
     - Консервы. Печень тресковая. Камбала...
     В  это время Светлана и  ее спутница поравнялись с  ними,  и  Виталий
услышал знакомый голос за спиной:
     - После обеда я  к  вам  снова приду.  У  вас очень интересный музей,
очень. И с такой любовью вы...
     Музей!  Значит,  Светлана здесь в командировке!  И наверное,  живет в
гостинице.
     - Да чего это ты? - снова спросила Ниночка. - Увидел кого?
     И тут вдруг у Виталия мелькнула счастливая мысль.
     - Ага!  - утвердительно кивнул он головой. - Знакомая из нашего дома.
Узнала меня все-таки, чтоб ей...
     - Это та, беленькая? - Ниночка оглянулась.
     - Та самая. Эх, теперь будет! - он досадливо почесал затылок, сдвинув
кепку на лоб.  -  Дома сказал,  что в Рязань к тетке поехал. Теперь пойдет
трепать.
     - А ты ей чего-нибудь наверни.
     - Да-а... Чего навернешь-то?
     - Ну,  ты ж лопух,  -  усмехнулась Ниночка.  - А я всегда могу матери
навернуть.
     - Я  матери один раз уже навернул.  Сколько можно!  А  в  общем...  -
Виталий сделал вид, что колеблется. - Попробую. Ты иди.
     - Давай, - согласилась Ниночка.
     Виталий  быстро  догнал  Светлану,  однако  пришлось подождать,  пока
девушка не  простилась со  своей  спутницей у  остановки автобуса.  Только
после этого Виталий сказал:
     - Здравствуйте, Светлана.
     Девушка удивленно оглянулась,  секунду всматривалась в  его смущенное
лицо, потом с изумлением спросила:
     - Это вы? Вы из...
     - Да, это я, - поспешно сказал Виталий. - И ради бога, не удивляйтесь
больше. Вы в гостинице остановились?
     - Да.
     - Можно, я вас провожу?
     - Пожалуйста. Но...
     - Вы мне должны помочь.  И  не обращайте внимания на мой костюм.  Так
надо.
     Светлана улыбнулась.
     - Просто детектив какой-то, еще и с переодеванием.
     - Я вам все объясню. А зовут меня сейчас Олег. Пойдемте.
     - "Сейчас"?  -  Светлана засмеялась.  -  А вы мне тогда не показались
таким... напористым, что ли.
     - Светлана,  пойдемте,  -  взмолился Виталий.  - Нам нельзя так долго
стоять. И так долго удивляться. Это опасно. Ведь я на работе.
     Она стала вдруг серьезной. В больших глазах мелькнула тревога.
     - Ну что ж. Пойдемте.
     Виталий нагнулся, словно завязывая ботинок, и мельком взглянул назад.
Ниночка  стала  у  витрины  магазина  и  смотрела ему  вслед.  Виталию  не
понравился ее ревнивый, подозрительный взгляд. "Что-то не так получилось",
- подумал он.
     - У вас странная работа, - заметила по дороге Светлана.
     - Это не то слово. Работа трудноватая.
     - Я теперь вспомнила. Вы ведь шли с девушкой?
     - Да.  Но...  Я не могу вам всего объяснить,  -  он тепло поглядел на
нее. - Вы не обидитесь, если к вам в номер зайдет еще один человек? Вы мне
очень поможете.
     - Конечно, нет, - Светлана улыбнулась. - Я рада вам помочь.
     - У вас там есть телефон?
     - Есть.
     В вестибюле гостиницы Виталия подозрительно осмотрел швейцар.
     - Этот  товарищ  со  мной,  -  строго,  без  всякого смущения сказала
Светлана.
     Они зашли в номер, простенькую, со старыми обоями комнатку. На окне -
тюлевые занавеси и  горшок с  цветком,  на  стене  -  пестрая олеография в
потрескавшейся рамке.
     Нужный номер телефона Виталий помнил наизусть. Ответил мужской голос.
     - Лосев? - обрадованно переспросил он. - Сейчас буду. Жди.
     Потом Светлана рассказывала о местном музее, о семье какого-то врача,
у  которого от деда сохранилось письмо,  где автор рассказывал о встрече с
Достоевским.
     - Он передал его в дар нашему музею. Хотите, покажу?
     Светлана  вытащила  из-под   кровати  чемодан.   Виталий  кинулся  ей
помогать.
     - Он легкий, - засмеялась девушка.
     Виталий был в таком счастливо-приподнятом настроении,  так беззаботно
и  весело  шутил,  словно  не  предстояло  ему  сегодня вечером трудного и
опасного испытания,  словно не было загадочного появления на вокзале  Люды
Даниловой,  подозрительного взгляда Ниночки и пистолета в кармане Кота.  В
эти минуты Виталий попросту забыл обо всем этом.
     И  только приход паренька из  угрозыска вернул его  снова  на  землю.
Парня звали Костя Федоров,  был он энергичный,  быстрый, смешливый и сразу
понравился не только Виталию, но и Светлане.
     - Располагайтесь, - приветливо сказала она. - А я спущусь в столовую,
пообедаю.
     Костя одобрительно кивнул русой головой.
     - Правильно. И вообще встречаться вам больше не стоит.
     Виталий вдруг поймал тревожный взгляд девушки.
     Он проводил ее до двери и, бережно пожав руку, сказал:
     - Мы теперь с вами уже в Москве увидимся. Хорошо?
     - Обязательно,  -  вырвалось у  Светланы,  она улыбнулась,  но  глаза
смотрели по-прежнему тревожно. - Возвращайтесь только благополучно.
     - И сразу позвоню, можно?
     Виталий не  узнавал себя.  Еще день назад он  ни за что не решился бы
так  говорить  с  ней.  И  вдруг  испугался своей  навязчивости:  что  она
подумает?
     Но Светлана с улыбкой кивнула в ответ:
     - Конечно.
     С Костей они сговорились быстро.
     - Компанию эту мы не знаем, - с досадой сказал он. - Вот черт! Или мы
работать разучились, или... Ничего не пойму!
     - Ладно,  -  улыбнулся Виталий.  -  Постараюсь понять я.  Для  того и
приехал.
     - Это верно. Случай выдался исключительный.
     Они  обдумали план,  уточнили детали.  Под  конец  Костя усмехнулся и
сказал:
     - Только гляди в оба. Компания, по всему видно, опасная.


     Виталий не  спеша шел по  малознакомым улицам и  нарочно не спрашивал
дорогу: надо тренировать зрительную память.
     Завтра,  самое  позднее послезавтра он  уедет  отсюда.  Но  до  этого
времени предстоит многое узнать.  Кто такой Косой?  Где притон,  в котором
они обычно собираются?  По каким каналам уходят украденные вещи? И где все
вещи, взятые этой шайкой в ателье? Они не появлялись здесь ни на рынке, ни
в комиссионных магазинах,  ни в скупке.  Почему?  Где хранятся,  у кого? В
доме Анисьи их нет, это ясно. Все надо узнать сегодня же...
     Косой осторожен.  Как  он  заткнул рот Анисье,  когда та  упомянула о
другом месте,  где они обычно встречаются!  И Ниночка замкнулась, когда он
коснулся этого.  Боится Косого?  Нет,  она боится его,  Виталия.  Она тоже
враг.
     Виталий  усмехнулся.  Враг!  Он  вспомнил ее  худенькую,  мальчишечью
фигурку,  узенькие плечики с  выступающими ключицами,  хитрый,  откровенно
зовущий взгляд... Откуда такая, как стала такой? Работает или учится? Где?
Кто родители?
     Тысячи вопросов роились в голове. А ответов пока нет. Их надо добыть.
     Но Виталий чувствовал, что не может сосредоточиться. Его било, словно
в  лихорадке.  Встреча со  Светланой,  такая неожиданная,  не  выходила из
головы.  Мысли летели в Москву, к их новой встрече. И он невольно замедлял
шаг,  ругал себя,  заставлял думать о  главном сейчас,  ради  чего приехал
сюда, ради чего велась вся эта трудная и опасная игра...
     Стемнело. Виталий посмотрел на часы. Всего лишь пятый час. Еще совсем
не поздно.
     И тут он заметил,  что солнца нет.  Небо обложили тяжелые,  чугунные,
словно  накаленные,  тучи  с  красноватыми  подпалинами  на  краях.  Вдали
погромыхивали раскаты.  Небесные домны громоздили чугун на  чугун.  Тяжело
становилось дышать. Рубаха на спине стала влажной от пота.
     В  фиолетовом  меркнущем  свете  изменилась  улица.  Домики  будто  в
ожидании удара  прижались к  земле,  прячась за  голыми  ветвями деревьев.
Прохожих стало мало, они торопились.
     Виталий остановился,  вытер со лба пот и огляделся.  Не заблудился ли
он? Что-то не помнит он такой улицы.
     И  тут вдруг откуда-то из-за угла появился Косой,  гибкий,  жилистый,
под  расстегнутым воротом  ковбойки  видна  была  смуглая  кадыкастая шея,
цыганские глаза,  левый с сильным прищуром,  смотрели на Виталия как будто
дружески.  Он шел навстречу быстро и уверенно, словно знал, что именно тут
и встретит Виталия.
     - Нинка где? - спросил он.
     - Ушла. Я тут одну встретил. Из Москвы. Потемнил малость.
     - Кто такая?
     - Из нашего дома. Знакомая.
     - Не брешешь? Гляди у меня!
     У  Виталия  накипала злость.  От  этой  безбоязненной,  самоуверенной
наглости,  от этой исходящей от Косого злой,  напористой силы, от черт его
знает чего еще враждебного, темного в его душе.
     - Барахло где? - снова спросил Косой.
     - На вокзале, где же еще!
     - Пошли.
     - Не,  -  отрицательно мотнул головой Виталий.  -  Сначала гони,  что
обещал.
     - У Анисьи получишь.
     - Не, - упрямо повторил Виталий. - Сейчас.
     - Нету у меня сейчас. Понял?
     - Не мое дело.
     - Ты мужик,  видать,  деловой,  - прищурился Косой. - Ладно. Доставим
барахло в одно место, там получишь.
     Последние слова прозвучали угрозой.
     - Со мной не шути,  -  посоветовал Виталий.  - Гони все сполна, потом
барахло получишь.
     - А ты не такой, как Васька тебя обрисовывал.
     - Васька - прыщ. Много он понимает.
     Косой, видно, ожидал другого и сейчас раздумывал, на что решиться.
     - Ладно, - тряхнул он черной вихрастой головой. - Киляй со мной.
     Они зашагали молча и быстро.
     Косой  уверенно  вел  Виталия  по   путанице  каких-то   переулков  и
закоулков,  мимо  покосившихся заборов,  перепрыгивая через канавы.  Потом
спустились в  глубокий овраг и,  цепляясь за  кустарник,  по  крутой тропе
выбрались на  другую его сторону.  "Тот самый овраг",  -  отметил про себя
Виталий.
     Наконец  задами  подошли  к   одинокому  домишке,   спрятавшемуся  за
деревьями. Вокруг по неровностям поля угадывались прошлогодние огороды.
     Косой уверенно подошел к дому и постучал в окно. За стеклом дрогнула,
но не открылась занавеска.
     - Дядя Осип, я это, - прижавшись к окну, глухо сказал Косой.
     Не дожидаясь ответа, он обогнул дом, бросив на ходу Виталию:
     - Здесь обожди.
     И скрылся за углом дома.
     "Вот она,  воровская хаза, - радостно подумал Виталий. - Правильный я
с этим гадом тон взял. Но как запомнить сюда дорогу?"
     Он огляделся.  В стороне темнел ряд домишек.  За ними,  видимо,  была
улица. По другую сторону дома огороды полого спускались в лощину и уходили
неоглядно,  к  черной гряде далекого леса.  В  поле  за  лощиной одиноко и
деловито урчал  трактор.  Вглядевшись,  Виталий увидел его.  Черным жучком
трактор полз по склону.  Потом далеко в стороне Виталий различил невысокую
головастую башенку,  она еле выглядывала из-за  косогора.  "Водокачка",  -
догадался он. По дороге к ней прошла машина.
     Появился из-за угла дома Косой.  А  в  окне снова дрогнула занавеска.
Виталия кто-то рассматривал.  А Косой, словно невзначай, подвел его к окну
и протянул мятую пачку денег.
     - Держи.
     Виталий  пересчитал и  бережно  спрятал деньги  во  внутренний карман
пиджака.
     - Теперь пошли, - объявил он.
     По дороге Косой разболтался -  видно,  безбоязненным упрямством своим
Виталий внушил доверие.
     - А Васька -  прыщ,  это точно,  -  говорил он.  - Мы с ним в колонии
встретились.  Меня туда сунули спервоначала.  Ошибочка вышла, - усмехнулся
Косой.  -  Ночами он мне все про свою жизнь трепал.  У  него отец какой-то
враг народа был. Доктор. Замели в пятьдесят втором.
     - Сейчас небось реабилитировали, - не удержавшись, сказал Виталий.
     Его душила ненависть:  этот гад еще говорит о врагах народа!  Виталий
никогда  не  думал,  что  он  способен  на  такую  лютую,  туманящую  мозг
ненависть.  "Перевоспитывать надо их",  -  заученно сказал он себе,  чтобы
хоть  чуть-чуть  остыть,   и   тут  же   со  злобой  подумал:   "Кого  чем
перевоспитывать.   Этого,   например,   только  пулей".   Он   знал,   что
перебарщивает, но ничего не мог поделать с собой в этот момент.
     - Может,  и реабилитировали,  - насмешливо согласился Косой. - На том
свете из адской зоны в райскую кинули.  Он, между прочим, Васькиной матери
говорил,  что,  если придут за  ним,  застрелится.  С  фронта еще  машинку
приволок.  А пришли,  так разом скис.  Тоже мне враг народа!  Таких воры в
лагерях делали знаешь как? Подошвы лизать заставляли, парашу жрать...
     - Врешь! - не помня себя, воскликнул Виталий. - Врешь, гад!
     На  его  счастье.  Косой не  придал значения этой вспышке и  беспечно
сказал:
     - Ну,  вру.  А и такие были. Вон и Васька. Ну, я этому трухляку мозги
вправил.  Воровской закон преподал. Как бобик за мной бегал. Кусать вокруг
стал.
     Виталий, с трудом овладев собой, осторожно заметил:
     - Он и сейчас покусывает, кажись!
     - Тю!  Полусвет,  - презрительно сплюнул Косой. - В авторитете ему не
быть.
     - Он тебе вещицу одну передал...
     - Ну и што? - насторожился Косой.
     - Подвести может, гляди.
     - Ты  за  кого  меня  держишь,   тухарь?   Кое-что  понимаем.   -  И,
усмехнувшись, хвастливо добавил: - Я у Васьки много чего потянул.
     - На дело водил? - скрывая тревогу, спросил Виталий.
     - Это ты его води, если свобода надоела.
     Виталий почувствовал,  как отлегло у  него от сердца:  Васька был ему
уже чем-то  дорог,  уже какую-то  ответственность чувствовал он  за судьбу
этого парня,  уже боялся за него. Васька должен был стать его другом, а не
Косого. И станет!
     - Чего же ты с него тянул?
     - Ножа боится,  прыщ,  - усмехнулся Косой. - Крови боится. Все с себя
отдал.  А  матери трепанул,  что пропил.  Ха!  Тоже мне петух!  Вот и  эта
штучка. Придем к Анисье, покажу, если хочешь.
     - Чего  ж,  покажи,  -  еле  сдерживая волнение,  отозвался Виталий и
безразлично спросил: - К ней барахло попрем?
     - Не. Там все чисто.
     Они  уже шли по  знакомым улицам,  когда упали с  черного неба первые
тяжелые капли.  А уже около самого вокзала с треском, как тугое полотнище,
разорвалось небо, и на город обрушился ливень.
     Совсем мокрые вбежали они в вокзал.
     Виталий получил в камере хранения чемоданы, и они с Косым больше часа
сидели на них и курили, пережидая грозу.
     Наконец небо посветлело и дождь стал редеть. Решили идти.
     По  дороге  Виталий спросил,  придав  голосу  интонации уважительные,
почти восхищенные:
     - И с какого дела ты столько барахла унес?
     - Грабанули одно ателье. С Котом ездили. И шоферягу одного подцепили.
Он как увидел, сколько тянем, в штаны наклал.
     - Без мокрого обошлось?
     Косой остро глянул на него через плечо.
     - Работаем чисто. А что, шум пошел?
     - Шума не было. А про сторожа какого-то малость слышал.
     - Стукнул его Кот, не удержался, - сердито сказал Косой.
     Виталий  вспомнил щуплое  старческое тело  у  порога  ателье,  седые,
перепачканные в крови волосы. Хотелось схватить Косого и бить, бить тоже в
кровь.  И ярость на секунду затуманила голову.  Он так взглянул на Косого,
что, поймай тот его взгляд, все было бы кончено.
     Долго  шли  молча.  Виталий  боялся,  что  голос  выдаст  его.  Косой
озабоченно думал о чем-то своем, потом зло процедил:
     - Гнида старая. Все чужими руками норовит.
     - Кто?
     - Есть один такой.
     "Небось про дядю Осипа,  -  догадался Виталий. - Хоть взглянуть бы на
него".
     Когда подошли уже в  темноте к  домику на  огороде,  за  занавешенным
окном тускло горел свет.
     - Обождешь тут, - снова распорядился Косой и потащил чемоданы сам.
     Однако через минуту он появился из-за угла и позвал:
     - Олежка, топай сюда. Пропустим кой-чего.
     Через темный коридор зашли в захламленную комнату.  У длинного стола,
заваленного вещами,  стояла ножная швейная машина, пол был усеян обрезками
тканей. "Портной, - догадался Виталий. - Вот в чем дело".
     В  комнате никого не  было.  Потом  в  дверях появился пухлый румяный
старик  в  какой-то  залатанной на  локтях  длинной рубахе,  поясок надвое
перерезал толстый живот.
     - Ну,  субчики-голубчики,  за удачу,  -  веселым тенорком сказал он и
достал из старенького буфета початую бутылку водки.
     Ее разлили в  стаканы,  хозяин поставил на стол,  сдвинув рукой вещи,
миску соленых помидоров. Все чокнулись и выпили.
     Старик  довольно крякнул,  громко  хрумкнул помидором и  с  хитринкой
спросил Виталия:
     - А ты, субчик-голубчик, как прозываешься по-нашему?
     - Стриженый, - вспомнил первую попавшуюся кличку Виталий.
     - Так,  так.  Не похоже что-то,  - старик, не мигая, смотрел на него,
потом визгливо приказал: - Покажь карманы!
     Виталий невольно отступил на шаг и угрюмо сказал:
     - Ты в моих карманах не хозяин.
     Старик обернулся к Косому:
     - Ты чего смотришь? А? Кого привел, паскуда?
     - Заговариваться стал? - криво усмехнулся Косой.
     Старик, не мигая, посмотрел на него.
     - Ага.  Понятно,  -  и сухо приказал:  -  Глянь, что у него там, - он
кивнул на Виталия.
     Обстановка неожиданно накалилась.  Хотя в  карманах у  Виталия ничего
подозрительного  не  было,  но  позволить  обыскать  себя  означало  сразу
подорвать престиж.
     - Не подходи, - глухо произнес он. - Бить буду.
     Его высокая,  мускулистая фигура не  сулила быстрой победы.  И  Косой
примирительно сказал:
     - Отцепись, дядя Осип. Что у него там, клад, что ли?
     - И то ладно,  -  неожиданно согласился старик.  - Характерный какой,
скажи на милость.
     Он заулыбался.
     Так,  улыбаясь,  он и проводил их через минуту. На пороге он задержал
Косого и шепнул ему что-то. Тот кивнул головой.
     - Ага. Ну, бывай.
     Через огороды шли молча,  в  темноте поминутно спотыкаясь и осторожно
нащупывая ногой тропу.
     Косой сосредоточенно обдумывал что-то,  и это беспокоило Виталия.  Он
чувствовал, что инцидент с неудавшимся обыском не прошел бесследно. Что же
шепнул старик Косому,  что приказал?  Виталий уже знал много, очень много.
Вот только портсигар. Косой обещал его показать. Значит, Васька его украл?
Зачем же  он  вывел на след Косого?  Непонятно.  И  почему он не признался
Виталию в  краже?  Значит,  он  не был до конца откровенен?  Значит,  надо
опасаться удара в спину? А тут еще Люда Данилова на вокзале.