Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
нейшая судьба сложилась так, что я чаще оказываюсь на ярком
свету, среди этой ужасной вопящей, вонючей и грязной толпы, или в жаркой
постели, окруженный тысячами глаз изо всех щелей, слюнявых морд и всего
прочего, чем так отвратительна наша придворная жизнь. Я настолько привык к
ней, что мне порой кажется, что этот маленький, уютный и теплый зал в
сонном, печальном Дерпте - химера моего воспаленного воображения...
Только с годами мне все чаще снится плач одинокой скрипки, шуршание
чьего-то платья, неуловимый аромат живых цветов и семь крохотных огоньков в
темноте над глыбой рояля... Иной раз мне кажется, что если бы я остался с
моими пробирками - жизнь моя обернулась лучше, праведнее. Чище...
Только все это - ночные химеры, - в реальности все мои друзья ушли на
войну с Бонапартом. И почти все - погибли. А выжившие стали нынешним русским
правительством и наш Дерпт - опустел.
Я пару раз приезжал туда, но не узнал ни зала, где мы танцевали по
ночам и признавались в любви близоруким девочкам, да читали им Гете, ни моей
лаборатории. Только тот - старый запах...
Запах соляной кислоты, квасцов и еще чего-то родного, но - неуловимого,
впитавшегося в камни моей второй "Альма Матер". И еще - тишина
провинциального, Богом забытого, университетского города. Только это и
осталось со времен моей молодости. У меня была - хорошая молодость.
12 марта 1801 года Император Павел помер апоплексическим ударом. В этом
официальном сообщении есть толика истины - Государь действительно помер от
удара, но не крови в голову, но - табакеркой по голове. И мы были приглашены
на его похороны и коронацию отцеубийцы - Александра I.
Много сказано и написано о причинах убийства Павла - личность это была
неординарная и борьба со "всемирным жидовским заговором" прославила его на
весь мир. Поэтому многие досужие писаки любят порассудить прежде всего о
масонском заговоре, или об экономических интересах иных заговорщиков.
Все это верно, но - не это стало причиной гибели несчастного коротышки.
Что самое ужасное и невероятное во всей этой истории - причины столь
мерзкого преступления были самыми что ни на есть уголовными. Я могу сказать
это со всей откровенностью, ибо именно мне было поручено в январе 1826 года
возглавить комиссию по расследованию сего преступления.
История гибели Павла уходит в события лета 1799 года. Суворов, спасая
наш флот, согласно павловскому плану, разбил французов и занял Венецию,
которой уготовлено было стать главной базой русского флота. Но в августе
Нельсон разбил Брюэса при Абукире и обложил Корфу. Ушаков не решился оголить
остров в такой момент, меж ним и Суворовым вспыхнула ссора (Ушакова ушли на
Каспий) и эскадра в Венецию не пришла.
Без Ушакова (и морского подвоза провианта) Суворову нечего было делать
в Венеции, ибо его армия стала голодать и он решился выйти из окружения
через Альпы. В октябре Суворов, обессмертив славу русского оружия, вывел
остатки армии в Тироль. Французы же догнать его не смогли.
Павловская администрация была столь рада сему обороту дел, что всех
участников перехода осыпали орденами и медалями, а самого Суворова произвели
в князья и генералиссимусы. При этом умалчивалось, что во время перехода
Суворов был принужден бросить все свои пушки и обозы, а лошадей пришлось
с®есть. При этом из окружения вышли почти все генералы, - но только треть
старших офицеров, восьмой из младших командиров, и только - двадцатый из
нижних чинов. Всех остальных сгубили голод и холод.
Тем временем во Франции бригадный генерал Наполеон Бонапарт
провозглашает себя диктатором. Но на нем пятно египетской катастрофы и ему
нужна быстрая победа, дабы забылось давешняя конфузия. Жертву искать не
надо, - те же снега, что спасли Суворова прошлой зимой, преградили и ему
дорогу к спасению. Он вынужден встать на зимовку в горах и только просит
австрийское правительство срочно прислать ему лошадей и пушки. Но австрийцам
наплевать на русского командира. Они его руками подчинили себе Север Италии
и им Суворов не нужен, - эти католики не посылают ему ни крошки!
И вот - весной 1800 года, вслед за вскрытием перевалов, с альпийских
вершин на австрийский Тироль обрушиваются лавины французских горных
стрелков. (Бонапарт, предвкушая сладкую месть, всю зиму муштровал два полка
фузилеров нарочно для войны в горах.) Армия Суворова окружена вторично и...
сдается без единого выстрела. (А что можно требовать от доходяг?) Тут
умирает Суворов, а Константин попал под суд Церкви.
Павел тут напугался, что время его правления не несет ни одного
"светлого пятна" и сделал вид, что Суворов -- "вышел из окружения".
Французы, конечно же, передали русским труп генералиссимуса "для погребения"
(об этом сохранились документы в архивах, где смерть Суворова зафиксирована
французским жандармом и французским же военно-полевым медиком), а Павел
устроил из этого ужаснейший фарс.
Карета, якобы с живым Александром Васильевичем, проехала по доброй
половине России и пару суток стояла перед Зимним Дворцом. При этом ее
натерли молотым чесноком и обрызгали литрами французских духов, но...
трупный запах все равно расходился по площади. Люди с ужасом смотрели на эту
карету и только крестились, говоря меж собой:
"Это за Курносым прибыла Та -- Курносая".
В конце "визита" Павел даже вышел на ступени пред Зимним и обратился к
безмолвной карете с "ироической" речью, прославлявшей Суворова и последние
сомненья у России отпали. Если Суворов был жив, как получилось, что его
карета два дня стояла перед Дворцом, а Государь только сейчас вышел, чтобы
приветствовать своего полководца?! Авторитет Павла у армии стал попросту
отрицательным!
В войсках говорили:
"Все мы -- смертны и даже если Александр Васильевич и погиб, нужно было
похоронить его со всей Почестью, а не томить его тело без погребения. Сие --
не по-христиански. Недаром, видать, Павел стал Гроссмейстером Мальтийского
Ордена. Это все эти масоны - нарочно глумятся над телом Александра
Васильевича!"
Сегодня есть разные взгляды на эту Историю. Один из юных поганцев
как-то сказал:
- "Давайте пред®явим Империи истинные обстоятельства смерти Суворова.
Пусть у Правления Павла и впрямь не останется Светлых Пятен! Когда все
узнают правду про Альпийский Поход..."
Он не договорил. Я встал со своего места, молча распахнул дверь нашего
Тайного Совета и сухо сказал:
- "Вон отсюда, поганец! Те люди, что шли через Альпы -- Герои. И какой
бы у нас ни был Правитель -- негоже отымать у них эту Победу. И Суворов умер
-- непобежденным. Я возглавлял следственную комиссию и доложу из первых рук:
Александр Васильевич умер от дистрофии.
Он с первого дня голода об®явил, что будет жить, как простой солдат --
из солдатского рациона. А какое здоровье -- у старика?
Он и помер-то чуть ли -- не первым... И Смерть сия -- на мой взгляд, -
героическая.
Если бы Павел тогда -- решился сказать о ней, - может быть сам остался
бы жив... И не вам, юноша, рассуждать о "светлых пятнах" в Истории. Вы с
нами не голодали! Вы последнюю корку на троих не делили... И не вам судить
-- ни Суворова, ни -- нашей Армии!"
Тут все армейские, прошедшие через всю сию эпопею (от Аустерлица до
Парижа) меня поддержали и мы сего гада -- навсегда вычеркнули из всех наших
списков. Только бывалый солдат понимает, что такое -- Победа, и как умирают
Герои без фуража с провиантом...
Но это -- не все. Хуже пришлось с Константином.
Оказалось, что сей мужеложец, попав в нашу среду, осознал "насколько
плохо быть девочкой" и стал пытать, насиловать, а затем убивать всех своих
пленников. Суду пред®явлены чудом оставшиеся в живых свидетели ужасов и
останки убитых сим нелюдем.
Речь шла о царевиче и якобинцы поспешили пригласить на суд англичан и
швейцарцев, ибо их страны не дружны с Францией. (Судили за "сатанизм", а в
таких делах лютеране солидарны с католиками.) Именно этот "нейтральный" суд
и признал, что "факты имели место", а "Константин одержим дьяволом" и
присужден к... сожжению на костре. (В России долго не верили этому, надеясь,
что Наследника оболгали. Но он выказал свое истинное лицо в 1803 году.)
Павел долго просил за сына, и наконец Наполеон сжалился, потребовав
денег и военного союза с победительной Францией. Павел согласился на все
условия и союз заключен. А вот с контрибуцией неувязка. Вдруг выяснилось,
что казна пуста и для исполнения обязательств Павел обратился за кредитом к
моей матушке. Матушка была против, но подчинилась общему мнению.
Сам же Павел весьма удивился, - куда делись его денежки? Будучи по
природе человеком педантичным и в®едливым, он нашел личную просьбу самого
Суворова о предоставлении ему единовременного пособия в размере трехсот
тысяч рублей серебром "на нужды армии", помеченную датой... через месяц
после его смерти в Альпах. И это прошение было удовлетворено, а за
полученные деньги расписался... сам Суворов (sic!).
Вот после таких страстей и начинаешь верить в истории о привидениях,
вампирах и прочих барабашках, которые, как оказалось - густо населяли покои
павловского военного ведомства. Надо отдать должное, - Павел этого так не
оставил. Впервые в жизни он озаботился проблемами военного бюджета и первые
же справки поставили его перед фактом. Армия, отрезанная от дома горами,
лесами и морями - как бы исправно получала довольствие. Вплоть до заключения
мира с Францией. А затем, в течение суток в ней якобы погибло - девяносто
три процента личного состава!
История с суворовцами дело обычное и в других странах жируют казнокрады
хлеще нашего. Но только в павловской России в армии стали служить не только
убиенные, но и - неродившиеся. Выяснилось, что стало хорошей традицией
создавать вымышленных офицеров, и, учитывая фантастические скорости
производства, которые бытовали в павловской среде, эти бестелесные создания
проделывали карьеры - головокружительные. К примеру, - знаменитый бригадный
генерал Киже, которого никогда не существовало в природе, умудрился получить
жалованья на восемьсот тысяч рублей серебром, прежде чем скоропостижно
скончался.
Хоть Павел был дураком и наивцем, - но не до такой степени! Так что 26
января 1801 года он об®явил о решении начать следствие, а 15 февраля
произошло первое слушание о казнокрадстве в русской армии. И на нем впервые
звучат имена: Беннигсен, фон Пален, Гагарин, Кутузов-Голенищев и прочие...
Павел в ярости обещал казнь с конфискацией всем, кого уличат в сих
преступлениях. Но кто ж о таком предупреждает преступников?!
12 марта его не стало. Во главе заговора - начальник штаба русской
армии Беннигсен. Убийц подбирал - заведующий кадрами военного ведомства фон
Пален. Штаб-квартирой их был дом князя Гагарина, отвечавшего за денежные
отправления вне России. Двери замка им открыл сам комендант Михайловского, -
непосредственный начальник бестелесного Киже - генерал Кутузов.
Таковы выводы моей комиссии. Страшно жить на свете, господа...
Была ранняя весна и кругом лежал серый, ноздреватый снег. Ночью сильно
подмораживало, но к вечеру лучи мартовского солнышка все растапливали
настолько, что дороги превратились в сплошную кашу. В Зимнем же было слишком
много жарких печей и свечи светили слишком ярко для такого случая. Запах
чадящего ладана (по случаю смерти) чересчур смешивался с вонью дамских духов
(по случаю приема) и меня стало мутить от жара, духоты и местных ароматов
задолго до первой стопки.
Я знал, что в окружении Константина все мужеложники и педерасты, но
когда я воочию увидал обтянутую кожей белоснежных лосин тугую попку нового
Государя, его жеманно отставленный мизинчик, когда он пил шампань (на
похоронах собственного отца!), его румяна и напудренный парик - мне
оставалось только плюнуть с досады и громко сказать:
- "Это - сифилис. Больные приобретают женские черты, даже если и не
грешат содомскою мерзостью. Это не вина, но - беда..." - я не стеснялся,
произнося эти слова и их услыхали многие из присутствующих.
Масоны, окружавшие в ту пору юного Государя и совершившие в 1802 году
"малый переворот" с "воцарением" их лидера Кочубея, - меня ошикали, но
остатки "павловцев", еще вчера шипевшие в наш адрес "Жиды!", зашумели,
выражая моим словам свое одобрение.
Государь, коему живо передали мои слова, не остался в долгу и, подойдя
ко мне ближе, воскликнул:
- "Беда моего отца состояла не в том, что мой дед был сифилитиком, но в
том, что у кого-то слишком много денег!"
Было очень жарко, душно и водка с шампанским быстро ударила нам в
голову, именно этим я могу об®яснить мой ответ:
- "Беда покойного была в том, что он был слишком добрым и честным. Вот
и доверил свою семью, свою казну и самое себя - всякой мрази, которая его
обесчестила, обворовала и под конец - кокнула. Нельзя Государю быть добрым и
честным. Не царское это дело!"
Я сказал это, держа в руке стакан водки в кругу семьи, - в глаза моему
родному кузену. Тот от этих слов пошатнулся, побледнел и затрясся, как
бумажный лист, а его прихвостни...
Короче, - выгнали меня из честной компании, а на прощание мой
венценосный кузен пошел за мной следом и уже на лестнице прошипел:
- "Чистеньким хочешь всем показаться?! Ну, так - не видать тебе моей
короны, как своих ушей! Сам же сказал, что не царское ж это дело - быть
добрым и честным!"
Он сказал это и пьяно расхохотался, - он тоже здорово перебрал на
поминках и невольные слушатели сего разговора шарахнулись в разные стороны.
Нет большего проклятия в дворцовой жизни, - чем оказаться посвященным в
Государеву Тайну. Тогда я крикнул ему снизу, с лестницы:
- "Я - жид и не смею получить русской короны и - черт с ней! Зато мне
не нужно убивать собственного папашу, чтоб завладеть ею!" - от моих слов
Государя шатнуло, как от физического удара, а я не удержался и добавил, -
"Всякий раз, как будешь касаться своего венца, помни, что самый страшный
круг ада уготован отцеубийцам!"
Меня выгнали из Санкт-Петербурга, а в народе пошла молва о том, что я
остался последним при дворе, сохранившим верность несчастному Павлу. (Я по
сей день почитаюсь вождем "умеренной" фракции павловской партии.) Жизнь -
странная штука.
Так новое правление началось с возвращения "инородцев" в столицу, а для
меня - с опалы. Ну да как потом выяснилось, - опала была меньшим из зол,
которые для меня уготовил мой милый кузен. В те дни шел разговор и о более
скверных вещах.
В своей злобе и ненависти Государь пожелал уничтожить меня совершенно и
для этой цели создал комиссию, которой поручил разбирательство обстоятельств
"жидовского заговора, приведшего к безвременной кончине Государя
Императора". Я связываю это с естественной человеческой слабостью Его
Величества, - даже если бы его собственная рука нанесла роковой удар
табакеркой, он и тогда желал бы, чтобы окружающие смогли ему доказать, что
это не он сам возжаждал короны, но - жиды его подучили. Это - так
по-человечески!
Ну, разумеется, Павла убили жиды! Жид Беннигсен, увольнявший из русской
армии любого с шестнадцатой частью нашей крови, да жид Пален - автор проекта
об "организованном выселении жидов в отдаленные области Сибири и Русской
Америки".
Что и говорить - милые люди, а какая честь для моего народа оказаться в
одной компании с этими фруктами!
И вот эта преступная шайка собралась на заседание своего трибунала с
целью найти доказательства нашей вины в сем убийстве. Дело было нелегкое.
При Павле евреи бежали из столицы, ибо были лишены им элементарных средств к
существованию, а с 1800 года моя матушка стала в нем экономически
заинтересована. До самой смерти она с удовольствием вспоминала, как
аккуратно Павел платил долги (за освобождение Константина).
Смерть Павла привела к тому, что Александр отказался платить по счетам,
об®яснив, что деньги пошли на похороны убиенного им отца и его собственную
коронацию. Матушке сии удовольствия обошлись в три миллиона рублей серебром.
(Сей хитростью Александр сам себя наказал, - перед самой войной с
Францией оставшись без наших кредитов.)
Александровский трибунал так и не смог найти ни одного фактического
доказательства причастности хоть кого-то из нас к этому преступлению. Люди,
размахивавшие табакерками, за шесть лет до того были бойкими юнцами,
нагадившими на наши вещи в Колледже. Такая у мальчиков случилась забавная
эволюция. Бывают странные сближенья.
Тогда на свет Божий извлекли очередную фигуру из павловского
паноптикума. Сей суб®ект именовался - то ли Агафоном, то ли Акакием, но его
покровители были люди "мистические" и возникло "имя со значением" - Авель.
(Догадайтесь с трех раз, кого готовили на роль Каинов.)
Впервые сей цветок всплыл в павловской проруби в начале 1795 года с
поразительным предсказанием о скорой кончине Государыни. Мне в ту пору было
одиннадцать лет, но и я мог бы сделать такое же предсказание с тем же самым
успехом. Бабушка к той поре перенесла два удара с последующими параличами на
правую сторону тела и один инфаркт. Смерти ее ждали со дня на день и о
грядущей смене царствования рассуждали все - кому только не лень.
Господин Авель отличился в своем провидении ото всех остальных в одном
пункте, - он об®явил, что Государыня умрет от яда, который ей поднесут жиды
и указал на Карла Эйлера. С того дня инок вещал в лучших дворцах русской
столицы. Каждое его слово ловили, как откровение, надеясь хоть так опорочить
мою матушку. (Эти наивцы так и не поняли, что бабушка больше млела не от
племянницы, но паровиков, штуцеров и гульденов.)
Дело дошло до того, что с подачи Павла разыгралось целое дело врачей и
евреям с той поры было запрещено заниматься в России врачебной практикой. (К
примеру, Боткины по сей день не смеют именоваться врачами, но пишут себя --
"из купечества". Судьба.)
Второе предсказание Авеля логически вытекло из первого. Он напророчил,
что и Павла убьют жиды! Если учесть ту атмосферу истерии, которая все годы
правления Павла царила при его дворе, эти слова упали на унавоженную почву и
Павел с той поры лично копался в родословных своих министров, выискивая
преступную кровь.
Правда, руки на него наложили не жиды, а - ровно наоборот, ну да не в
том суть! Составили заседание следственной комиссии, вызвали туда сего
Авеля, а от обвиняемых пригласили мою матушку.
Сперва, по матушкиным словам, она не знала куда пришла - в балаган, или
дурдом. В залу ввели крохотного старичка самого мерзкого вида и
"доморощенных запахов". Государь представил ему всех присутствующих, а когда
речь дошла до моей матушки, она, прежде чем Государь успел представить ее,
сама представилась следующим образом:
- "Я родная тетушка Его Величества. Я приехала из Пруссии. Мы весьма
наслышаны о Ваших талантах и ждем Вас, не дождемся. Я так переживаю за
судьбу моего Сашки, - не прогоняйте меня, прошу Вас!" - у всех вытянулись
лица, но никто не посмел опровергнуть сих слов, - ибо все они были -
чистейшая правда! (Оцените сами.)
Пророк же расплылся от удовольствия. То, что перед ним стоит внучка
Эйлера и урожденной Гзелль, - ему и в голову не пришло. (Я уже гово