арается  каким-нибудь образом отстранить  от престола
своего первенца -- Наследника Александра. Видите ли...
     Мой брат тоже поспешил изучить законы Наследственности. И он знает, что
у меня  с Шарлоттой  может быть лишь один сын -- ее Первенец.  Поэтому-то он
выставлял его на мороз, проливной дождь и прочая, прочая, прочая...

     Я  не  хочу оправдываться,  или  знать  -- что вы по поводу всего этого
думали.  Прежде чем кидать  в  меня,  иль  мою возлюбленную  большой камень,
ответьте мне на два вопроса.
     Почему  Наследный  Правитель  "инородческой"  русской губернии не может
взять себе в жены чужую принцессу? Без того, чтоб  сие  не вызвало буквально
истерику  во  всем  русском  обществе!  "Сие  --  Путь  к  Расколу Империи!"
"Обуздайте же этих националистов!"
     Почему  оскорбительно нищее население огромной,  необычайно  богатой по
своим  природным  ресурсам  страны   страшно  завидует   своим  сравнительно
(подчеркну --  сравнительно  лишь  с Россией!)  богатым  по образу жизни, но
нищим по  ресурсам  окраинам  и  исходит  пеной  у  рта в  криках:  "Вы  нас
объедаете, а  мы  вас  кормим!",  да  --  "Не смейте  от  нас уходить, -  вы
загнетесь без нас!" "У вас  никогда ничего не  было своего, - как вы  смеете
даже подумать уйти от нас!"
     Ну, ежели мы вас так объедаем, так отпустите вы нас! Почему ж в русской
армии так  ценятся  рижские штуцера,  но официально нахваливают --  тульские
ружья?  Почему русский  флот гордится пароходами,  спущенными на воду в моем
Або, но хвалит громче всего черноморские парусники?!
     Почему не сказать прямо --  лучшие  заводы в Империи именно  у вас, - в
"лютеранских землях Прибалтики"! Почему б не признать -- финские пароходы, -
вот завтрашний день русского флота, а деревянные  парусники с русских верфей
в Николаеве -- плавучая ветошь! Может быть -- тогда мои лютеране и не желали
бы так отчаянно "удрать из России"?!
     Но я  опять -- как напрашиваюсь,  на приклеенные мне  клейма (кстати, -
далеко  не  русским -- бароном Адлербергом!) "националиста" и "сепаратиста".
Извините за сей вопрос...
     Хорошо, -  вот  другой. Почему прусская  королева  не  может  нормально
выдать замуж свою  любимую дочь  за еврея?  Почему она должна  пускаться  на
подобные выверты?  Почему  любящая  свою дочь мать не  может выдать  любимую
доченьку за любимого дочерью  человека?  Ведь сие не просто мать, -  сие  --
Королева!  Самый   Властный,  богатый   и  могущественный  человек  во  всей
Пруссии...
     Знаете,  что  самое  занимательное?  Русские  легче  ответят на  второй
вопрос, а немцы на первый. Но достаточно, чтоб хотя  бы одна из сих наций не
смогла найти ответа на  любой из сих двух вопросов, чтоб повторилась история
подобная нашей!
     А теперь можете бросать свои камни!

     Вскоре после  моего выздоровления  от инфаркта, Наследник --  Александр
Николаевич прибыл с маневров и явился ко мне.
     Я  уже  мог  вставать  и  сидел  по обыкновению  в  домашнем халате  за
шахматами с моею женой (ей я  даю фору ферзя,  или -- обе ладьи, но  она все
равно  -- к  сожаленью, проигрывает), когда  слуги доложили, что приехал мой
крестник.
     Жена моя, коя знала то, что я давно должен был сказать милому мальчику,
просила меня не волноваться и помнить, - чем дольше я проживу, тем  лучше --
для всех нас.
     Крестник, войдя в мой кабинет, с порога сказал мне:
     - "Здравствуй, отец!" -- при  сием он протянул ко  мне обе руки, чтоб я
принял, наконец, его в отеческие объятия.
     Так уж вышло, что я больше возился  с  моими крестниками, чем Государь.
Будучи его Начальник  Охраны, я возил крохотных  племянников на спине, когда
Царь был на маневрах, или --  в подпитии. Я учил их играть на рояле и пел на
разные  голоса, когда Государь отбывал  к  своей новой пассии... И  все  мои
крестники со временем все чаще звали меня "отец". А я напоминал им:
     "Крестный!" "Я ежели и отец  вам, так -- крестный!" "Ваш же родитель --
брат мой, а я вам только лишь -- дядюшка!"
     И вот теперь... У меня камень лег на сердце, когда я тихо сказал:
     -  "Крестный... Всего лишь -- крестный. Твой  родитель -- брат мой, а я
тебе только лишь -- дядюшка!"
     Юноша прикусил невольно губу, побледнел и хрипло выкаркал:
     - "Прекрати!  Теперь,  когда ваша с  матушкой  связь -- ни для  кого не
секрет, признайся же, -- что ты -- Мой Отец!"
     Я отрицательно покачал головой. Потом взгляд мой упал на  шахматы  и я,
указав на них, поднял Черного Короля и Белую Королеву:
     -  "Я  давно   должен  был  тебе  объяснить...   Знаешь  ли  ты  законы
Наследственности?  Знаешь  ли ты, -  что такое "Проклятье  фон Шеллингов"? И
знаешь ли ты -- что оно значит?"
     -  "Да! Я знаю!  Я знаю, отец! У тебя  есть  "Проклятие", а у матери --
нет. Стало быть вы можете зачать одного лишь ребенка -- Первенца! То есть --
меня! Зачем же ты опять крутишь...?"
     - "Нет. Так думает твой отец. Поэтому-то он так озлился теперь на тебя.
Я же объясню тебе, как объяснял "Проклятие" сам Шимон Боткин.
     Вообрази  себе  Черного  Короля (я  поднял высокую  шахматную фигурку).
Вообрази себе Белую Королеву (я поднял фигурку пониже). Вообрази, что они...
были  вместе  и  их Крови  каким-то образом смешаны. Возникает  ребеночек  с
Кровью черной фигурки  в чреве его  белой матушки. И представь себе, что его
Кровь (черная  Кровь!) действует  на его мать (белую мать!),  как ужаснейший
яд.
     Белая  Королева  начинает  от  этого  тяжко   болеть,  но  организм  ее
потихоньку вырабатывает Противоядие против яда (а на самом-то  деле -- Крови
ее ребеночка!). В первый раз и только лишь -- первый ребенок может появиться
на  свет, - со  страшной угрозой для жизни  его собственной матушки. Ибо яды
Крови его отравляют ее организм.
     Но во второй и все прочие разы организм женщины уже готов "к нападению"
и  убивает  "чужеродную  Кровь". А по сути он убивает Кровь  семени  Черного
Короля  и получается либо выкидыш, либо - мертвый  малыш... Его  убила Кровь
его собственной матери!
     Понимаешь теперь?"
     Юноша как завороженный смотрел на две фигурки из кости. Он даже взял их
в  руки  и  беспомощно крутил их, как будто  бы увидел шахматные фигуры -- в
первый раз в жизни. Я же долго не мог продолжать, а потом...:

     - "Твои мать и отец сочетались браком в  1816-ом. А ты появился на свет
в 1818-ом. И ты -- не был первой беременностью...
     Мой ребенок (потом выяснилось,  что  и это была б скорей всего -- дочь)
должен был родиться за год до тебя. В 1817-ом... Но...

     Как  я уже говорил  тебе, -  во время первой  беременности  дитя  может
появиться  на  свет лишь ценою отравления собственной матери... Беременность
же протекала для  твоей  матушки просто ужасно. А она по сей день -- хрупка,
точно ангел.
     Настал день и врачи обратились к нам, - нужно было иль немедля прервать
беременность, иль...  Возможно,  мать  твоя  могла  выносить  моего  малыша.
Возможно, нам удалось  бы спасти ему жизнь кесаревым  сечением. Возможно,  -
даже мать твоя могла бы выжить после этих всех операций...

     Моя  матушка и твоя  прусская бабушка были настроены  так,  что  матери
твоей нужно рожать. Бабка твоя (а моя -- прусская тетка) писала нам,  - "Все
дело  в  Крови! Любой сын Александра  в десять  раз будет умней,  чем десять
выродков Николая! Нужно рожать -- сие единственный шанс!" (Когда это письмо,
наконец,  увидал  твой отец...  Поэтому  он сегодня  так  зол  на Пруссию  и
пруссаков.)
     Я  же... Не  смею тебя обмануть.  Я  мечтал,  что  мой сын когда-нибудь
станет  Государем  Российской Империи.  Мечтал, хоть сие и  было  вразрез  с
политикой всей моей партии...

     Но всякая вещь имеет Цену свою. Корону  и Трон моему  отпрыску  Господь
приравнял Смерти любимой мне женщины... И я не смог заплатить Цену сию...
     Я настоял на срочном аборте.

     Через пару дней, когда я поднимался  в спальню твоей будущей матери  на
лестнице  меня ждал Государь. Он  стоял и сверху смотрел на меня,  а я видел
его лицо и знал, что ему -- не по себе.

     Дядя твой редко  когда  прибывал в  дом  твоего  отца. Они  были  -- не
дружны.  Мягко  говоря...  Романовы (в  отличие  от  Бенкендорфов,  иль  фон
Шеллингов)  не  любят собственных  родственников  и сплошь и  рядом  -- льют
братнюю Кровь.
     Поэтому Павловичи  все жили по разным "Дворам", а появление  любого  из
них в доме брата числилось явлением знаменательным.

     Мне  доложили о сем  и я весьма изумился, - твой  отец, как известно --
вел  интрижку с итальянской сопрано, выписанной мной и твоей матушкой  -- на
время  сих  родов, - нарочно для твоего отца в столицу.  Мать же твоя лежала
без памяти... С кем  прибыл разговаривать  Государь в  такую минуту, - я был
без понятия... Но как только я увидел его,  - я знал. Ему нужно поговорить о
чем-то со мной.
     Нравы  двора и  вообще  --  русских полны азиатчины.  Женщины рожают  в
России в  этаких --  отдаленных от основного дома местах. То ли -- для того,
чтобы гости мужа не слышали криков роженицы, то ль -- чтоб не пачкать дом...
     Вот и  твоя  мать рожала всех  вас в дальнем флигеле, где обычно  живут
охранники с кастеляншами.  Спальня ее  располагалась  на  втором этаже  сего
укромного  домика и  то, что сам Государь  стоял  в лестничном перелете  меж
двумя этажами...
     Меня  всегда  изумляло --  почему он был так  уверен, что я обязательно
пойду сией лестницей и он -- поэтому встретит меня?

     Лицо дядюшки твоего было землистого цвета, как будто у  него  разлилась
желчь.  Но  более  чем лицо,  меня  поразили  глаза  Императора.  Они у него
беспорядочно  бегали  и  я  знал, что  его  мучит  бессонница  --  настолько
покраснелыми и усталыми были они...
     Я  поклонился  ему  и  хотел  пройти  мимо, -  честно говоря  я  боялся
заговорить с человеком в таком состоянии, но он сам окликнул меня:
     -  "Послушай, кузен...  А скажи-ка -- тяжело ль отказаться от Короны  и
Трона для себя и потомков своих?"
     - "Да, Ваше Величество... Это все равно  как -- самому принять яд, Ваше
Величество..."
     - "Ха-ха! Принять яд... Ловко сказано...  Бенкендорф... Дамы любят тебя
за острый  язык, как я посмотрю... Ну  и что... Что ты делаешь? Этим вот  --
поганым своим языком  для любовниц?! Я наслышан о том,  - мне докладывали...
Ну? Что?!"
     - "Всякое, Ваше Величество. Зависит от дам, Ваше Величество".
     Государь истерически расхохотался. Я не  мог  понять -- пьян ли он, иль
-- опять у него очередное "умопомрачение"...  Он держал меня  за руку и я не
мог  пройти мимо него,  а он все  смеялся, пока не закашлялся...  Кашлял  он
долго и страшно -- так, что казалось, что его вот-вот вырвет.
     - "Посмешил... А ведь  ты -- шут, милый кузен! Шут и Дурак, -  кто ж из
умных людей откажется от Короны?!  Вот когда мне пришли тогда и  сказали,  -
мол, уже пошли убивать моего родного отца, я, может, тоже...
     Или -- нет?!  Слушай, ведь это же не твой отец, - а какая-то баба! Ведь
у  тебя  их  целый  гарем! Я  знаю, - мне ведь докладывали!  У тебя же табун
всяких баб, - какая же тебе разница, - одной больше, иль меньше?!
     Почему... ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ПОСТУПИЛ ТАК ЖЕ, КАК Я?!"
     - "Не знаю, Ваше Величество. Не могу знать, Ваше Величество..."
     Кузен  вцепился  мне в  грудки  и  стал мять  мой  армейский мундир.  Я
осторожно  (чтоб  не  сломать  ему  слабые руки)  оторвал его  от себя, чуть
отодвинул, кончиком  перчаток  чуть  отряхнул  помятый мундир  и  пошел было
дальше, когда Царь сказал:
     - "Помоги мне... Проводи меня... Помоги дойти до моей тайной часовенки.
Мне сегодня стоять там всенощную... Я один -- не дойду".
     -  "Не могу, Ваше Величество. Я спешу к одной роженице.  Она только что
потеряла  ребенка.  Когда она вернется в сознание,  ей  будет важно  увидеть
меня. Ей это будет приятно..."
     Дядя твой, -  как будто  бы отшатнулся. Нога под ним подвернулась и  он
будто поехал  по лестнице вниз -- в темноту, я же продолжил  подниматься  по
лестнице -- к твоей матери.

     Когда возлюбленная моя вернулась в сознание, я сидел близ постели ее, а
она протянула мне руки и прошептала:
     "Слава  Господу, зато теперь я знаю, что  Ты  Любишь Меня,  а не что-то
еще!  Я не смогу теперь тебе  никого подарить, но все  дети мои станут звать
тебя "крестным"! Придет день и кто-нибудь из них,  зная Истину  -- все равно
назовет тебя "папой"! Потому что...
     Потому что ты - самый лучший отец для всех моих деточек!"
     Теперь  ты  знаешь...  Если  не  веришь  мне,  -  посмотри  в   Архивах
медицинскую карту собственной матери. Ты -- не первая у нее  беременность. И
я чисто физиологически не могу быть -- твой отец!"

     Юноша все  смотрел  на  костяные фигурки -- высокую черную  и -- белую,
чуть пониже. Затем он встал, как  сомнамбула, и вышел из моего кабинета,  не
закрыв  за собой мою  дверь.  Фигурки он так  и унес -- и  не вернул за  все
дальнейшие годы...

     Через месяц, когда я уже стал  прогуливаться (я -- впереди, а люди мои,
чтоб не  мешать  мне  чувствовать одиночество  -- на  полсотни шагов  где-то
сзади), на каком-то из мостиков через Неву меня увидел Наследник. Он  был во
главе драгунской колонны, но при виде меня, цесаревич пришпорил коня, махнул
своим  офицерам, чтоб  они  не преследовали и понесся  ко мне. Подъехав,  он
спрыгнул с коня, обнял меня и закричал с возбуждением:
     - "Я всего лишь  на пару дней! У нас -- Большие Маневры и я получил под
команду драгунский полк!  Не мог прийти раньше... Я рад,  что ты выправился!
Не успею заехать  к моей милой матушке, когда увидишь ее -- передай от меня,
что у меня -- все хорошо!
     Ведь вы же с ней каждый день видитесь... Правда... папа?"
     Я  растерянно всплеснул  ему вслед руками, но  цесаревич уже  вспрыгнул
опять на коня, пришпорил его  и полетел догонять свой собственный  полк. А я
не успел ему крикнуть вслед, что ежели и отец я ему, так лишь -- крестный...
     А с матерью его, после столь громкого  скандала, я и впрямь каждый день
виделся. Ведь скрывать-то стало нам -- НЕЧЕГО.

     На  сием можно  было бы и закончить этот рассказ, если бы не одно "но".
Сие "но"  состоит  в  моем царственном  брате.  Он вбил себе в  голову,  что
Наследник Александр это -- мой сын. Теперь он -- как  может преследует юношу
и я как-то раз  понял, что  в день моей смерти подручные Николая убьют моего
крестника.  А  затем  и  жену  Государя.  А   Империя  получит  как  раз  ту
Революционную Ситуацию, от коей я ее уводил. Я  все это время вбивал людям в
головы: "Жизнь Монарха  -- Священна". А что они  сделают,  если сам Государь
вздумает убивать собственную жену и своего ж -- Первенца?!
     Недавно  (сразу после второго инфаркта) я вызвал принца к себе и сказал
ему так:
     - "По причине болезни моей ты возьмешь под команду моих кирасир. Первую
Кирасирскую -- "Опору Империи". Сие -- самая важная из всех русских дивизий,
ибо  в кирасиры берут только лишь  заводских, привычных  к  тяжелой  работе,
железу и пламени.
     Относись к  кирасирам,  как к детям своим, и когда-нибудь ты проснешься
Отцов  всех  русских  заводов  и  фабрик,  а  главное  --  Покровителем всех
"фабричных и заводских".
     Не смотри на  все прочее. Власть в Империи у того, кто контролирует  ее
Производство. Ежели что -- Заводы и Фабрики дадут тебе твою армию и до зубов
вооружат собственных же детей.
     Отец  же  твой -- более полагается  на село.  Так пусть его ополчение и
воюет топорами, да вилами... Запомни,  малыш,  заводы это -- главное, что ты
должен привлечь на свою сторону!
     Очень  важный  момент...   У  тебя  не  хватит  денег  на  все  научные
разработки. Это была большая проблема даже для моей матушки,  а у нее  денег
было раз сто больше, чем у тебя! Поэтому...
     Я завтра  же передам тебе списки всех моих тайных  сотрудников Третьего
Управления, занимающихся наукой. Нет нужды заниматься всем сразу. Пусть люди
твои больше  "нюхают" за границей, и стоит  там появиться чему-то особенному
-- сразу же выделяй денег..."
     Лишь теперь юноша смог вставить слово в мой монолог:
     -  "Но откуда  я заранее  буду знать, - каких специалистов готовить для
этого? Обучение специалистов займет годы и годы, как я заранее угадаю -- что
откроют противники?"
     - "Всякое обучение  требует денег. Я уже сейчас вкладываю  все средства
лишь в одну дисциплину, - Царицу Наук -- Математику.
     Опыт мой показал,  что именно математиков дешевле всего воспитать, зато
они  легче других  занимаются  иными науками. У  тебя  не  должно быть много
химиков, или -- физиков. Математику нужен от силы месяц, чтоб "переброситься
в сии дисциплины", а на его  воспитание  не нужны --  ни оборудование, ни --
реактивы.  Довольно  ознакомления с основами сих наук  на  первых  курсах...
После этого, - все в руках твоей будущей разведслужбы".
     - "Погоди, а медицина и биология?"
     -  "У  тебя  нет денег  на все...  По одежке протягивай ножки...  Самая
дешевая и дающая наибольший доход  из наук -- Математика. Но... Ежели хватит
средств -- поступай, конечно, как знаешь!"
     Крестник мой надолго задумался. Он  ходил кругами по моему кабинету,  а
за окном шел дождь и по поверхности серой Фонтанки шли огромные пузыри...
     - "Я понял. Спасибо тебе, крестный!"
     -  "Рано  благодарить. Это вроде как -- арифметика. Теперь  займемся-ка
алгеброй. Я не случайно назвал тебе именно Гельсингфорс с Дерптом. Это мои -
лютеранские заведения.
     Именно  мои  лютеранские  земли  горой стоят  за меня и  твою  мать  --
принцессу ненавистной для русских Пруссии. В народе  думают,  что ты --  мой
сын и за  тебя лютеране пойдут и в огонь, и в воду. Никогда не настраивай их
против себя.  Отец же  твой  постарается  "столкнуть лбами"  твоих кирасир с
твоими  же егерями.  Самое простое, что ему придет в  голову -- он разместит
Кирасир где-нибудь в Ливонии, иль Финляндии, чтоб вызвать тем самым народное
мщение.
     Не отказывайся от сего. Ибо...
     Сразу  же  после  смерти  моей отец твой попытается развестись  с твоей
матерью.  У  нее  плохое  здоровье  и  ему  проще  всего  будет  объявить ее
"неспособной  к исполненью  брачного долга". Увы, в России  это  достаточное
основание на развод!
     Ты  ничего  не  сможешь с этим поделать, но --  помни:  ежели мать твоя
попадет в монастырь, или лапы врачей твоего отца -- дни ее сочтены. Так вот,
-  Саша  Боткин уже  подготовил  диагноз,  согласно  коему  у  матери  твоей
"нервическое  истощение".  А  стало  быть ей  срочно надо  попасть в  "тихое
место". А что может быть тише в Империи, чем наши печальные финские шхеры?
     Но Государыня,  (даже и  -- разведенная!)  не может  быть  без  Охраны.
Объяви  Охраной ее  именно  -- Кирасир! Тогда вдруг  получится, что  лютеран
твоих  задирают  не "русские  оккупанты",  но  "телохранители Государыни  --
немки,  кою обидели  русские  изверги". Поверь мне, - этого будет достаточно
для  того,  чтоб  отношение  лютеран  именно   к  кирасирам  изменилось   --
разительно!
     Далее... Пройдет время и отец твой осознает, что все потуги его привели
только  лишь  к  усилению  твоему  и  спасению  твоей  матери.  Тогда  он...
Постарается заманить  тебя на  придуманную  им  войну и  там,  - либо же  --
погубить, либо же -- опозорить.
     Ты станешь Правителем Русского Севера. Ты -- фон Шеллинг. Ты родич всем
немцам, голландцам и англичанам. Никто из  них не станет задираться с тобой.
Единственное, что ты должен помнить - ни за что  не ссорься со шведами. Лишь
они одни -- угроза твоя и с ними ты должен быть Сама Кротость!
     Дела ж  на  юге  --  тебя не касаются. Ты  унаследуешь мои  лютеранские
земли. Я вовремя отдал Москву графу Ермолову и отцу твоему не удастся теперь
найти повод -- почему тебе нужно покинуть Прибалтику.
     Именно  там --  на  юге отцу твоему  и  удастся  когда-нибудь развязать
что-нибудь этакое. Впрочем,  это будет  не Война