объяснимые появления как раз и  получаются
у наших... "клиентов".
   И его улыбка внезапно превратилась в хищный  оскал.  Он  привстал  на
стременах, огляделся, словно боялся, что его подслушают,  и  начал  свой
рассказ:
   - Месяцев шесть назад... да нет, пожалуй,  даже  немного  раньше,  по
Изому пополз слух, что кто-то  охотится  на  наших  детей.  И  все  чаще
рассказывали о  каких-то  загадочных  черных  браслетах.  Сначала  я  не
придавал этому значения, считал, что произошел  какой-нибудь  несчастный
случай, а люди всполошились и придумали страшную сказку.  Но  скоро  мне
пришлось изменить  свое  мнение.  В  моем  собственном  замке  сын  моей
кухарки... заболел. И такая это была странная болезнь - утром  мальчуган
был здоров, правда, жаловался, что чувствует какую-то ломоту. К середине
дня ему стало очень плохо, так что его пришлось  уложить  в  постель,  а
вечером мальчик потерял сознание... Ночью я спустился к нему в комнату и
увидел... Знаешь, он вот так странно водил руками...
   - Танцующие руки... - тут же припомнил я.
   - Как ты сказал?.. - вскинулся  Изом.  -  Танцующие  руки?..  Что  ж,
пожалуй...
   Он немного помолчал.
   - Я просидел у его постели почти до утра... до тех самых  пор,  когда
на его запястьях появились эти черные браслеты... Они словно бы  выросли
из его кожи и потом  свалились  с  мальчишечьих  рук,  пройдя  буквально
сквозь них... Жуткое и непонятное зрелище...
   - Я сам наблюдал такое зрелище три дня назад... - негромко сообщил я.
   - Где? - сразу же насторожился Изом.
   - В деревне, на полпути между Замком и Нортом.  Правда,  мне  удалось
вовремя сдернуть их с рук мальчика, и он выздоровел...
   Изом, словно не расслышав моих последних слов, при  стукнул  по  луке
седла и огорченно бросил:
   - Значит, мы снова пропустили паяца!
   А потом, внезапно замолчав, уставился на меня.
   - Что случилось?.. - переспросил я, удивленный его молчанием.
   - Ты сказал, что тебе удалось спасти мальчишку от браслетов?!
   - Ну да... А что такого?..
   -  И  мальчик  не  превратился  в  слюнявого  дебила,  не   помнящего
собственного имени?!
   - Нет. Так, небольшая слабость в течение следующего дня и все.
   - Но это невозможно! Во всяком  случае,  Дубль-Таун  утверждает,  что
если эти браслеты сомкнулись на запястьях ребенка, спасти его  не  может
ничто!
   - Значит, я могу... - пожал я плечами. -  Впрочем,  если  не  веришь,
можешь спросить у Эльнорды, она присутствовала на этом... "сеансе"...
   Изом  посмотрел  вперед  на  покачивающуюся  в  седле  Эльнорду,   но
переспрашивать не стал. Вместо этого, снова переведя взгляд на меня,  он
негромко пробормотал:
   - Вот теперь я верю, что ты действительно Гэндальф.
   - Так что же было дальше? - спросил я, игнорируя его  завуалированный
комплимент.
   - А дальше я стал разбираться, откуда взялись эти странные  браслеты.
И в этом мне здорово помог Дубль-Таун...
   Помощник графа Изомского, как  я  уже  и  сам  догадался,  был  очень
неплохим  магом.  Именно  он  уловил  специфический  магический   запах,
присущий исключительно этим страшным черным кольцам. Довольно долго  это
открытие  ничего  не  давало  повелителю  Изома  в  его  поисках,  кроме
успешного обнаружения браслетов, хотя иногда это обнаружение происходило
слишком поздно - уже на  руках  очередной  жертвы.  Кроме  того,  каждая
черная пара, сваливаясь с рук изуродованного ребенка, исчезала  и  могла
вновь появиться уже на другом мальчике, и так несколько раз, пока ее  не
ловил  Дубль-Таун.  Во   всем   графстве   только   он   мог   полностью
нейтрализовать браслеты, убив заключенное в них заклятие.
   Граф и Дубль-Таун с небольшим отрядом больше месяца вслепую  метались
по графству, пытаясь выловить  все  эти  игрушки,  пока  однажды  им  не
повезло. В одной из деревень они  наткнулись  на  выступление  бродячего
паяца. Он был одет в яркие штаны, короткую яркую курточку, даже скорее -
жилетик, и показывал удивительные способности своего тела. Поразительная
гибкость и чувство равновесия, которые демонстрировал этот паяц, собрали
вокруг  него  почти   всех   жителей,   взиравших   на   демонстрируемое
гимнастическое искусство с искренним восхищением. И, конечно,  в  первых
рядах толпились ребятишки.
   Граф был восхищен искусством паяца не меньше местных  жителей,  но  в
момент исполнение одного  из  сложнейших  трюков  Дубль-Таун  неожиданно
шепнул Изому:
   - От паяца пахнет кольцами!..
   Артиста, к огорчению  публики,  тут  же  арестовали  и  обыскали.  На
внутренней стороне его штанов обнаружили две пары черных колец.
   Граф отвез своего пленника,  связанного  заклинанием  Дубль-Тауна,  к
себе в замок и  попытался  допросить,  однако  узнать  ничего  не  смог.
Графский палач, по словам Изома, очень опытный в своем деле человек, так
ничего и не смог выпытать.  Паяц  оказался  весьма  странным  созданием.
Внешне похожий на человека, он, безусловно,  по  своей  природе  не  был
таковым.
   Казалось, этому телу вообще невозможно было причинить  вред.  Сломать
кости было невозможно из-за их поразительной эластичности, ну а если это
все-таки удавалось сделать, они  срастались  с  удивительной  быстротой.
Резаные раны на его теле не кровоточили, из разреза выступала странного,
вида жидкость, практически мгновенно разъедавшая сталь  оружия,  а  сама
рана затягивалась в считанные секунды, исчезая без всякого следа.  Дошло
до того, что палач признался графу, что не знает, каким  способом  можно
умертвить это существо!
   Выход   опять-таки   нашел   Дубль-Таун.   Графский   маг,   неслышно
присутствовавший на всех допросах  этого  необычного  паяца,  неожиданно
предложил повесить его так, чтобы тело все время было на солнце.  Причем
на веревку с петлей Дубль-Таун наложил составленный им наговор.
   Разносчика страшных браслетов повесили на  площади  казней  в  центре
Изома и поставили охрану, чтобы жители не могли к нему подойти. Впрочем,
к этому странному и страшному висельнику и  так  никто  не  подошел  бы.
Первые сутки повешенный болтался в петле, зыркая по  сторонам  страшными
выкаченными глазищами. На следующий день его глаза закрылись, но  вместо
этого он начал демонстрировать свое искусство гимнаста  прямо  в  петле.
Это зрелище было настолько дико и уродливо,  что  в  караул  к  виселице
пришлось поставить самых опытных  и  выдержанных  гвардейцев,  способных
перенести вид дергающегося в петле тела. Затем трое  суток  тело  висело
спокойно, но вызванный к виселице лекарь никак не мог  определить,  живо
оно или мертво. А вот на шестые сутки паяц... потек!.. Кожа на его  теле
внезапно лопнула в нескольких местах и из образовавшихся трещин  сначала
еле заметно, а потом все сильнее  заструилась  сметанообразная  жидкость
зеленовато-коричневого цвета. Она капала,  струилась,  лилась  на  доски
помоста и там очень быстро  подсыхала,  курясь  слабым  дымком.  К  ночи
шестого дня в петле болталась похожая на старую  тряпку  кожа.  Штаны  и
жилет свалились с нее и  растворились  в  натекшей  жидкости.  Когда  на
следующий день палач попробовал освободить виселицу от  остатков  паяца,
доски помоста оказались насквозь прогнившими, а висевшая  в  петле  кожа
рассыпалась в пыль от первого же прикосновения.
   Изом так и не узнал, откуда в его графство явился этот жуткий паяц  и
кто послал его, но теперь он знал, кого надо искать.
   Отряды гвардейцев рассыпались по графству,  проверяя  буквально  всех
приезжих и особенно всяких бродячих артистов  и  купцов.  Проверка  была
очень проста - маленький разрез на коже. Скоро был пойман еще один паяц,
причем как две капли воды похожий на  первого.  Его  также  выставили  в
петле на солнышко и с точно таким же результатом.
   После этого слухи о несчастьях с  маленькими  мальчиками  в  графстве
несколько поутихли. Однако граф был далек  от  мысли,  что  ему  удалось
полностью справиться с напастью. Он послал  своих  людей  в  близлежащие
области королевства и очень скоро по  их  донесениям  выяснил,  с  какой
стороны накатывалась волна черной магии на  его  графство.  Он  направил
королеве подробный доклад о про исходящем в стране, свои предложения  по
борьбе с этим злом и... не получил никакого ответа.
   Тогда Изом, взяв с собой Дубль-Тауна и наиболее преданных гвардейцев,
отправился по пути, который, как он понял, приводил  черные  браслеты  в
его вотчину, и наконец оказался у границы Покинутых земель.  Они  дважды
пытались пересечь эту границу и их дважды буквально вышвыривали вон.  Не
помогло даже искусство Дубль-Тауна. А паяцы явно шли именно из Покинутых
земель!
   Изом отступил. Он понял, что не сможет  добраться  до  штаб-квартиры,
инкубатора или логова этих паяцев, но он  не  собирался  сдаваться.  Его
отряд  перекрыл  все  шесть  перевалов,  ведущих  из  Загорья  в   глубь
королевства, и перехватывал паяцев, с маниакальным  упорством  рвавшихся
из Покинутых земель в обжитые места.
   - И вот до настоящего времени  я  веду  эту  странную  и...  страшную
войну... неизвестно с кем! - закончил свой рассказ Бертран Изомский. - И
ты знаешь, до сих пор я никак не  могу  понять  двух  вещей.  Во-первых,
почему все эти паяцы всегда бывают одеты как... паяцы?! Ну, ты  видел  -
цветные штаны и жилетка... Всегда! Мы теперь  узнаем  своих  клиентов  с
первого взгляда, а они все равно  одеваются  только  так!  И  во-вторых,
почему  ни  один  из  них  не  бросает  своих  колец  в  Сотдаме  и  его
окрестностях? Жители Загорья не знают, что такое черные браслеты.  Паяцы
стремятся обязательно уйти в глубь страны и действовать там!
   - И порой, как я понял, им это удается?.. - не удержался я.
   Изом наклонил голову и глухо ответил:
   - Мы за полгода перехватили восемнадцать паяцев... И всех повесили! Я
не могу сказать, сколько их прошло сквозь наш заслон, троих  мы  догнали
уже за перевалами, в том числе, похоже, и  того,  которого  вытащили  из
петли вы. Но  я  прекрасно  себе  представляю,  что  могли  натворить  в
королевстве эти восемнадцать мерзавцев! У каждого из них было  от  шести
до десяти пар браслетов!..
   - Кстати, а что вы делаете  с  этими  браслетами?  -  задал  я  давно
интересовавший меня вопрос.
   - Ничего, - ответил Изом. - Как только Дубль-Таун убивает  наложенное
на них заклятие, они рассыпаются серой пылью.
   Несколько  минут  мы  ехали  молча  и  каждый  обдумывал   полученную
информацию, а затем мне пришла в голову странная мысль:
   - А почему же о тебе и твоем отряде никто ничего не слышал? Почему ты
не попросил помощи в том  же  Сотдаме  или  Норте?  Почему  ни  один  из
купеческих караванов, пересекающих эти горы, не поведал жителям о  твоих
заставах?
   Изом усмехнулся:
   - Я же тебе говорил, что писал королеве... Поскольку ответа не  было,
я больше в Замок обращаться не стал. Что до ближних  городов,  то  мы  с
Дубль-Тауном решили, что особой помощи мы  от  них  не  получим,  а  вот
лишняя реклама нам ни к чему. Судя по накопленному нами опыту, эти паяцы
не имеют связи со своим хозяином, а  сообщать  ему  о  том,  что  кто-то
целенаправленно охотится за его куклами, нам было совершенно не с  руки.
Так что убедившись, что в купеческом караване нет паяца,  мы  пропускали
его так, что никто из купцов нас и в глаза не видел... хотя пару раз эти
нелюди появлялись в  караване  уже  после  его  проверки.  Правда,  надо
сказать, паяцы, как правило,  шли  через  горы  в  одиночестве.  Я  тебе
говорил о  троих,  которых  мы  догоняли  за  перевалами,  так  вот  они
прицеплялись к караванам, но, миновав перевалы, старались  сразу  же  от
них отстать...
   - Значит, воспитатель этих фокусников о вас не  догадывается?  -  еще
раз уточнил я.
   - Только этим я могу объяснить то, что он до сих про не изменил облик
своих агентов, - с новой усмешкой откликнулся Изом.
   Таким образом мы говорили почти весь день, исключая  обед.  Иногда  к
нам присоединялись Эльнорда или забиравшийся на мою лошадь Фродо. Тролль
неизменно  следовал   во   главе   отряда,   внимательно   наблюдая   за
окрестностями. Вторая треть, категорически отказавшийся  разместиться  в
тележке Твиста, носился вокруг нашего отряда на своих кривых ножках,  то
убегая далеко вперед или в сторону,  то  отставая,  словно  нашел  нечто
интересное. Говорил он с нами  редко,  но  отобедал  с  удовольствием  и
аппетитом.
   Фродо перестал приставать к нему, а самоотверженный поступок  хоббита
во время конфликта с гвардейцами Изома  весьма  возвысил  его  в  глазах
Эльнорды, которая чуть ли не  со  слезами  на  глазах  восклицала:  "Ах,
Фродо, какой ты отважный и благородный!.." - и подкладывала ему во время
обеда кусочки получше.
   Так что настроение у всех членов нашей небольшой  команды,  исключая,
пожалуй, только Твиста, было очень даже неплохим.
   Изом,  увидев  Твиста  в  составе  Братства,  сильно  удивился,   но,
по-видимому, сразу сообразил, что у карлика есть в нашем походе какой-то
свой интерес, и вопросов не задавал.
   Так прошел день, и вот теперь мы разбили лагерь на  небольшой  лесной
поляне, всего в паре часов пути от стен королевского  города  Сотдана  -
последнего населенного пункта на границе с Покинутыми землями.
   Стояла ночь. Ребята уже спали, и только мы  с  Изомом  все  никак  не
могли разойтись. Впрочем, "никак разойтись" не  мог  я,  поскольку  Изом
отбывал свое ночное дежурство. Именно в этот момент  я  решился  наконец
задать мучивший меня вопрос:
   - Слушай, Бертран, что случилось с королевой?.. Что за  такая  чудная
тоска на нее напала?..
   Он посмотрел на  меня  долгим,  каким-то  изучающим  взглядом,  потом
перевел его на догорающие угли и только затем ответил:
   -  Поначалу  все  были  страшно  удивлены  вашим  исчезновением...  А
королева так даже обижена. Она почему-то решила,  что  вы  покинули  ее,
потому что были недовольны оказанными вам милостями...
   Я только хмыкнул,  а  Изом,  не  обращая  внимания  на  мою  реакцию,
продолжил.
   - Королевскую  охоту,  сам  понимаешь,  сразу  же  свернули,  и  Кина
направилась  в  Замок,  по  дороге  разгоняя  гостей  по  их  уделам   и
должностям. Правда, я следовал за ней до самого Замка и пробыл ее гостем
еще почти три недели.
   Сначала ничего необычного я  не  заметил.  Королева,  можно  сказать,
яростно занялась государственными делами, послала  посольство  в  степь,
приняла посла оттуда,  издала  целую  кучу  новых  и  довольно  разумных
указов. Потом она решила вспомнить о наставлениях своего деда и вплотную
заняться своим образованием. Как-то после  завтрака  она  отправилась  в
библиотеку и пробыла там безвылазно целый день...
   Тут граф поднял на меня глаза и несколько удивленно отметил:
   - А ты знаешь, можно сказать, что изменение ее на  строения  началось
как раз с тех пор, как она стала ходить в библиотеку!.. Точно!
   - Ну не знаю, чем ее могли расстроить книги... Хотя  книги-то  вполне
могли ее расстроить, -  тут  же  поправил  я  сам  себя,  вспомнив,  что
вытворяли эти негодницы с правителем Качеем,  да  и  со  мной,  когда  я
впервые попал в их компанию. - Но библиотекаря Твердобу я  очень  хорошо
помню и могу заверить, что он был до конца предан династии Кинов!
   - Я никого ни в чем не обвиняю, - покачал головой Изом, - но меняться
Кина начала именно  с  того  момента,  как  стала  посещать  библиотеку!
Правда, сам я понял это только  теперь.  Мне,  видишь  ли,  пришлось  ее
оставить - надо было отлучиться в Изом, а потом уже не удалось вернуться
в Замок. Сначала разбирался с соседями, некоторые из них начали,  знаешь
ли, наглеть. Потом  пришлось  заниматься  финансами  графства...  А  там
закрутилась эта история с черными  браслетами.  Так  что  поведать  тебе
что-то конкретное я вряд ли смогу. Да даже об этом... Юрге...  новом  ее
советнике, я мало что знаю... Слышал, что порядочный негодяй!
   - Негодяй!.. - негромко протянул я и... рассказал Изому, как мы  были
встречены у Замка, каким образом я про ник внутрь и что там обнаружил.
   Когда Бертран услышал, в каком состоянии  находится  Кина  и  что  ее
советник собирается "сочетаться с королевой  законным  браком",  он  так
побледнел, что я думал, его хватит удар. Однако это оказалось  признаком
страшной ярости,  причем  эта  ярость  неожиданно  выплеснулась  на  все
окружающее, включая и вашего покорного слугу.
   Изом обвинил меня в государственной измене, в себялюбии, в  трусости,
в потворстве самому отпетому негодяю и во многих  других  грехах.  Кроме
того, он высказал требование немедленно повернуть к Замку и навести  там
порядок железной рукой!
   Мне  стоило  огромных  усилий  растолковать  ему   положение   вещей,
объяснить невозможность выполнения вы двинутой им "программы" и доказать
правильность своих действий. На это у меня ушла большая часть ночи.
   В конце концов ему пришлось признать правильность моих действий, хотя
я чувствовал, что его отношение  ко  мне  изменилось.  Понять,  в  каком
направлении прошло это изменение, мне  помогла  оброненная  им  в  конце
спора фраза: "Я думал, ты ее любишь, но если ты можешь  так  спокойно  и
холодно все рассчитать!.."
   Я. не стал доказывать ему  его  не  правоту  и  в  этом  вопросе,  но
внутренне посмеялся над его выводом.
   Короче, тролля, который должен был  менять  Изома  на  дежурстве,  мы
разбудили незадолго  до  рассвета,  а  сами  улеглись  спать  совершенно
измученные.
   Поспать  мне  удалось  всего  часа  четыре,  однако,  когда  Фродо  в
свойственной ему непринужденной  манере  рас  толкал  меня  к  завтраку,
оказалось, что я прекрасно  отдохнул  и  вполне  готов  продолжить  наше
"паломничество к Покинутым землям".
   Изом тоже выглядел вполне по-боевому и проснулся он раньше меня.
   После легкого завтрака  мы  провели  короткое  совещание  на  предмет
дальнейших действий. Дело в том, что Тринт-тат категорически отказывался
идти в город. Он заявлял, что городские людишки немедленно начнут за ним
охоту, что интересующая их личность вряд ли живет в городе (откуда такая
уверенность?), а если она находится именно там, то мы  обязаны  ему  это
сообщить как союзнику.
   Изом также не советовал идти в Сотдан всем Братством. Правда,  он  не
обосновывал свое мнение никакими конкретными фактами, но  говорил  очень
уверенно и убежденно.
   Эльнорда,  напротив,  считала,  что  нам  ни  в  коем  случае  нельзя
разделяться, ну, в крайнем случае, можно отпустить Тринт-тата,  которому
действительно не место в городских трущобах.
   Душегуб, естественно, был солидарен с эльфийкой, и к  ним  неожиданно
присоединился Фродо. Твист  в  начале  помалкивал,  но  в  конце  концов
заявил, что он в любом случае останется со мной.
   Таким образом получилось, что решение вновь надо было принимать  мне.
И я его принял!
   Уяснив, что Тринт-тат готов  идти  с  нами  и  дальше,  минуя  только
людское поселение, я договорился с малышом, что он обойдет город и будет
ждать нас за его воротами. Изом уточнил, что встречу лучше  назначить  в
часе пути от Сотдана, там, где начинается зеркальный путь.
   - Эту дорогу не спутаешь ни с какой другой, -  пояснил  граф,  -  она
выныривает из-под каменного покрытия старой королевской дороги,  которая
начинается прямо от городских ворот и тянется до самых Покинутых земель,
а возможно, и дальше.
   Затем, не слишком долго раздумывая, я решил не разделяться, а идти  в
город всем  вместе.  В  конце  концов  долго  задерживаться  там  мы  не
собирались, меня интересовала хоть какая-то информация о Юрге, а Сотдан,
как известно, был его родиной. Изом только пожал  плечами  и  спорить  с
моим решением не стал, но предупредил, чтобы мы  не  слишком  удивлялись
некоторым странностям, присущим жителям этого города.
   После этого я связался с Шалаем. Зеркала наши сработали на  удивление
быстро и четко, так что ничто не помешало нашему разговору. Я  порадовал
воеводу сообщением о нашей встрече с  графом  Изомом,  а  Шалай  коротко
рассказал,