итель, показывает, какое внимание  ты  уделяешь  нашей
экспедиции, и вселяет в нас уверенность в ее благополучном завершении.
   Маленький Фродо,  стоявший  рядом  со  мной,  поднял  на  меня  изумленно
округлившиеся глаза и тихонько прошептал:
   - Ну, Серый, ты и  излагаешь!  Прям  кандидат  филологии  на  философском
диспуте!
   Качею же мой ответ явно пришелся по вкусу, поскольку на его  тонкие  губы
тут же выползла змеистая усмешечка.
   - Да уж! Мы со своей стороны сделали все  возможное  для  вашего  успеха!
Теперь дело за вами. А вот и ваши скакуны!
   И  действительно,  из-за  угла  главного  здания  конюхи  вывели  четырех
лошадок.  Все  они  были  разномастные   и,   как   бы   поточнее   сказать,
разнокалиберные! Во всяком случае, сразу было видно, какая коняшка для  кого
предназначена.  Высокая,  тонконогая,   белоснежная   кобыла   под   черным,
отделанным серебром, седлом не могла  нести  на  себе  никого,  кроме  нашей
красавицы эльфийки. Топавший  рядом  с  ней  каурый  тяжеловоз  с  мохнатыми
ногами, длинной, тщательно расчесанной гривой и таким же  ухоженным  хвостом
явно предназначался для Душегуба. Маленькая лошадка,  скорее  даже  пони,  с
седлом из синего бархата и такими же широкими поводьями годилась только  для
малыша-хоббита.  Ну  а  коренастый   вороной   жеребец,   наделенный   неким
философским спокойствием благодаря своему довольно преклонному возрасту, мог
подойти только мне.
   Качей  плавно,  даже  как-то  величественно,  повел   рукой   в   сторону
появившегося табуна, словно предлагая нам: "Разбирайте..."
   Мы безошибочно направились каждый к  своей  лошади,  но  были  неожиданно
остановлены новой репликой правителя:
   -  Кроме  того,  я  направляю   вместе   с   вами   своего   полномочного
представителя.
   И он указал на... карлика Твиста, добавив с ледяной усмешкой:
   - Он такой проныра, что может оказаться для вас очень полезным.
   - Но,  господин!..  -  тут  же  завопил  вконец  растерявшийся  от  такой
неожиданности маломерок. - Я совершенно не  готов  к  походу!..  Я  не  умею
ездить верхом!.. Я не позавтракал!.. Я не переоделся!.. Я боюсь  Епископа!..
- И видя, что его вопли совершенно не трогают правителя, он упал на колени и
заверещал дурным голосом:
   - Они меня съедят, как только выедут за ворота Замка!!!
   Качей снова усмехнулся и ласково проговорил:
   - Не волнуйся, Твист, я о тебе позаботился.
   И словно в подтверждение его слов из-за того же угла на площадь вывели...
двух здоровенных козлов, запряженных  в  небольшую  двухколесную  таратайку,
выкрашенную на манер пожарного экипажа в ярко-красный цвет.
   - Вот видишь, - продолжал между тем Качей, обращаясь  к  замолчавшему  от
отчаяния карлику. - И тележка твоя запряжена, и одежка походная с харчишками
положены. А харчи прямо с моего стола!.. И бояться тебе нечего!  Чего  можно
бояться под началом такого  чародея,  как  наш  Конец?!  Тем  более,  что  я
назначаю тебя своим уполномоченным по  оперативным  вопросам!  -  И,  сделав
совершенно строгое лицо, Качей приказал:
   - Езжай! И без тела королевы не возвращайся! Понял?!
   При  этом  правитель  бросил  чрезвычайно  многозначительный  и  довольно
двусмысленный взгляд на своего карлика.
   Твист поднялся с колен, не глядя на своего повелителя, тщательно отряхнул
свои роскошные штанишки и, не оглядываясь,  направился  к  своему  шарабану.
Вырвав козлиные вожжи у конюха, он взобрался на сиденье коляски, и все сразу
поняли, что Твист готов пожертвовать собой ради правого Качеева дела.
   Члены Братства дружно выполнили команду "по коням".
   Правда, в ходе выполнения этой команды  Фродо  здорово  пыхтел,  сопел  и
приборматывал:
   - Чтой-то у этой пони слишком длинные уши... Если у  ней  и  характер  от
того же животного, я лучше пешком пойду...
   Увидев нас в седлах, Качей сделал нам ручкой и, брякнув:
   - Счастливого пути! - направился к входу в свои апартаменты.
   И  конечно,  Эльнорда  не  могла  просто  так  спустить  правителю  такой
вольности.
   - А что,  целоваться  на  прощание  не  будем?!  -  раздался  ее  звонкий
мелодичный  голосок,  разметавшись  по  каменной  замковой  площади,  словно
хлесткая оплеуха.
   Эта простенькая фраза произвела странное  действие.  Качей  на  мгновение
пригнулся,  как  от  удара,  а  затем,   не   разгибаясь,   начал   медленно
поворачиваться к нам лицом. Но Эльнорда не стала дожидаться ответной реплики
правителя. Звонко крикнув: "Хе-е-й-я!", она подняла  свою  кобылу  на  дыбы,
заставила ее развернуться на месте на задних ногах и галопом направила ее  к
открытым воротам Замка.
   Следом за неуемным сумеречным эльфом тронулась  и  вся  наша  кавалькада.
Замыкал ее Твист на своих козлах, поминутно оглядывавшийся  в  надежде,  что
правитель отменит свой, как ему казалось, изуверский приказ.
   Однако практически сразу за воротами Замка  Эльнорда  приостановила  свою
кобылу и, обернувшись к нам, довольно улыбнулась:
   - Ну что, последнее слово за нами!.. И так будет всегда! А теперь,  может
быть, кто-нибудь скажет, в какую сторону нам ехать?
   Мы все четверо как по команде повернулись к Шалаю. Тот, сделав знак своей
пятерке, чтобы они оставались на месте, шагом  направился  к  нам.  Подъехав
вплотную, он снял свой шлем и внимательно осмотрел всех  четверых,  а  потом
негромко произнес:
   - Я и мои ребята сами настояли на том,  чтобы  вас  сопровождать.  Как  я
понял, вы собираетесь что-то предпринять для возвращения королевы Кины...
   При этих словах в его блекло-голубых глазах промелькнула  такая  яростная
надежда, что я невольно кивнул, подтверждая его догадку. И  ответом  на  мой
кивок стала легкая радостная улыбка.
   - Значит, я правильно догадался!.. Так вот,  на  этих  пятерых  ребят  вы
можете рассчитывать твердо - люди надежные к преданные королеве.  И  вообще,
мы хотели... ну, в общем, примите нас в свое Братство!
   Он еще раз быстро обежал глазами наши лица и торопливо добавил:
   - Мы готовы пройти любое посвящение!
   - И этот, на  козлиной  тяге,  тоже?  -  встрял,  как  всегда,  со  своим
уточнением Фродо.
   Шалай, недоуменно обернулся, он, видимо,  совершенно  забыл  о  приданном
нашей  группе  малорослом  усилении  на  тачке.  Увидев  держащуюся  поодаль
таратайку, запряженную козлами,  и  сообразив,  о  ком  идет  речь,  воевода
посмотрел на Фродо и, слегка покраснев, ответил:
   - Нет, этого недомерка я слишком хорошо знаю! Он продаст  кого  угодно  и
сколько угодно раз! Я ему на волос не верю, хоть он своей  мамашей  клясться
будет!
   Я оглядел своих ребят:
   - Ну что, примем в Братство гвардейцев королевы?
   После секундной паузы, ставшей  для  Шалая  и  пятерых  его  ребят  очень
длинной, Фродо мотнул своей шерстяной башкой и пропищал:
   - Я за!
   - Я тоже за! - тут же поддакнула Эльнорда.
   Душегуб, явно дожидавшийся решения эльфийки, только утвердительно кивнул.
   Я посмотрел прямо в стариковские водянисто-голубые глаза и сказал:
   - Вот и все посвящение. Теперь мы вместе до конца, каким бы  он  ни  был.
Так что уж вы нас не подводите...
   Так наше Братство удвоилось.
   Шалай молча, но как-то торжественно надел свой шлем, и в этот  момент  со
стороны пожарной брички донесся пронзительный голос Твиста:
   - Мы тронемся, или мне можно присоединиться к военному совету?
   Душегуб медленно повернулся в  сторону  нетерпеливого  уполномоченного  и
грозно прорычал:
   - Если ты будешь нам мешать,  ты  очень  быстро  присоединишься  к  моему
запасу гречневой крупы!
   - То есть как это?! - неуверенно,  но  достаточно  заносчиво  переспросил
карлик.
   - Блюдо такое есть, - рыкнул Душегуб. - Карлик, фаршированный  козлятиной
с гречневой кашей! Не пробовал? Фирменный хит ресторана "У Душегуба"...
   Козлы, запряженные в тележку,  попятились,  то  ли  испугавшись  рычащего
тролля, то ли сообразив, о чем идет речь.
   - Но-но! - с дрожью в голосе завопил Твист. - Я как-никак  уполномоченный
его милости правителя Качея по оперативным вопросам!
   - Так уполномоченный карлик в три раза  вкуснее,  чем  просто  карлик!  -
прохрипел в ответ тролль и так  цыкнул  зубом,  что  даже  у  меня  побежали
мурашки по коже.
   Но Шалай уже развернул своего жеребца, и они с  Эльнордой  тронули  своих
коней вперед неторопливой рысью. Гвардейцы, окружив Фродо на  его  маленькой
лошадке, двинулись следом,  а  за  ними  последовал  и  я.  Душегуб  тут  же
пристроился справа от меня, и легшая  под  копыта  лошадей  дорога  прервала
завязавшийся гастрономический диспут.
   Только через несколько минут размеренной, неторопливой скачки я оглянулся
назад, чтобы посмотреть, чем там занят  наш  оперуполномоченный.  Его  козлы
довольно бодро тянули алый возок, на сиденье которого покачивался  маленький
Твист. Было ясно,  что  карлик  прекрасно  управляется  со  столь  необычной
тягловой  скотиной,  и  его  козлики  вполне  способны  поспевать  за  нашей
кавалькадой.
   А дорога под этим странным оранжевым небом и  ярко-зеленым  солнцем  была
самой обычной, совсем земной. Странным  казалось  только  полное  отсутствие
каких-либо поселений в такой близости от столицы. Если  можно  было  считать
столицей Замок, долго маячивший одинокой темной глыбой  у  нас  за  спинами.
Желтая,  утоптанная  глина  тракта  извивалась   сначала   посреди   недавно
выкошенных лугов, затем нырнула между двух довольно высоких, хотя и  пологих
холмов, за которыми начинались поля. Колосья стояли высокие, и было понятно,
что вот-вот должна начаться уборка. Потом справа от дороги появились первые,
еще невысокие деревца, напоминающие снегозадерживающие лесопосадки в Курской
области. Но постепенно эти небольшие деревья сменились  вполне  натуральными
многолетними дубами, и дорога пошла по опушке самого настоящего леса.
   На обед мы не останавливались, решив перекусить всухомятку, не вылезая из
седел. Правда, Твист требовал остановиться и развести огонь, утверждая,  что
без горячей пищи у него будет прободение желудка, прямой, двенадцатиперстной
и толстой кишок, а также разлитие желчи и спазмы с судорогами. Но никто  ему
не внял. Так что его вопли постепенно сменились не менее громким чавканьем.
   Постепенно лес перешагнул через дорогу, потеснив пашню, и  мы  продолжали
путь в тени высоких стройных деревьев.
   Зеленое солнце уже перевалило через зенит, когда я в  первый  раз  увидел
Ворона. Мой спокойный иноходец  постепенно  пробрался  в  голову  колонны  и
пристроился сбоку от белоснежной кобылы Эльнорды, чуть пропустив ее  вперед.
Дорога  перед  нами  напоминала  странный  ковер,  сотканный   из   короткой
зеленовато-серой травки и переплетения светлых солнечных лучей и пятен тени.
Мы ехали молча,  думая  каждый  о  своем,  и  в  этот  момент  я  совершенно
непроизвольно поднял глаза. На нависшем над дорогой  здоровенном,  узловатом
дубовом суку сидела огромная  черная  птица  и,  склонив  круглую  голову  с
антрацитово поблескивающим  клювом,  внимательно  разглядывала  нас  черными
бусинами глаз.
   Мы проехали под птицей, и  я,  оглянувшись,  заметил,  что  край  левого,
плотно прижатого к телу крыла несет ясный седой мазок.
   Казалось бы, ничего странного или необычного не произошло, ну встретилась
нам уверенная в себе и не боящаяся людей  птичка,  но  я  ощутил  непонятное
беспокойство, своего рода  ожидание  чего-то  необычного.  Так  что,  когда,
проехав метров триста, я вновь обнаружил большую черную  птицу,  сидящую  на
дереве рядом с дорогой и рассматривающую Братство, я даже не удивился.
   На этот раз я, чуть ли не развернувшись  в  седле  задом  наперед,  долго
следил взглядом за Вороном и  заметил,  как  он  снялся  со  своей  ветки  и
совершенно бесшумно канул в темноту окружающего леса.
   Вновь я его увидел метров через пятьсот. Он уселся чуть ли не на  вершине
старой рябины, затесавшейся между дубами. Резные рябиновые листья совершенно
не скрывали его, да он и не  думал  скрываться.  Наоборот,  раскачиваясь  на
слишком тонкой для его массивного тела веточке,  он,  казалось,  старался  в
деталях рассмотреть каждого из проезжавших мимо всадников.
   Я остановил своего жеребца и внимательно, в упор, уставился на Ворона. Он
ответил мне таким же пристальным взглядом. Когда же все мои спутники, и даже
Твист на своей веселой повозке, проследовали мимо, недоуменно поглядывая  на
меня, он внезапно расправил свои  огромные  крылья  и  медленно  спланировал
прямо на навершие моего чудесного посоха.
   Сложив крылья и покачавшись из стороны в сторону, он умостился  на  своем
насесте, и мой конь снова двинулся вперед своей неспешной  рысцой.  А  Ворон
чуть приоткрыл свой замечательный клюв, и я  услышал  спокойный  хрипловатый
басок:
   - У тебя на плече было бы, конечно, удобнее, да мои когти,  пожалуй  что,
проткнут твой плащик...
   - Хм... Спасибо за заботу, - слегка усмехнулся я.  -  И  чем  же  вызвано
такое пристальное внимание с твоей стороны к нашим персонам?
   Ворон искоса посмотрел на меня своим круглым глазом и сердито пророкотал:
   - И  не  надо  иронии...  Я  своими  коготками  пока  еще  и  зайца  могу
распотрошить! Не то что какой-то там плащик...
   Мне пришлось пожать плечами,  признавая  неуместность  своей  усмешки,  а
Ворон между тем продолжил:
   - А внимание к вашим персонам сейчас повышенное со всех сторон, не только
с моей! - На этот раз мне показалось, что усмехнулась уже птица. - Что ж  ты
хотел? Не каждый день  неизвестно  откуда  появившийся  маг  рвет  в  клочки
Зеркало, сотканное самим Епископом, и  походя  уничтожает  шестерку  рыцарей
Храма! Да и название у вашего Братства звучное!
   На сей  раз  насмешка  была  выражена  вполне  явственно,  что  требовало
незамедлительного ответа.
   - Ага!.. Если бы в тот момент Фродо тебя позвал, то ты  тоже  был  бы  не
Ворон, а Вонон!
   - Кто?.. Где?.. - завертела головой птичка.
   - Да не вон он, а Вонон! - по слогам пояснил я.
   - А... Так у вашего  малыша  была  повышенная  гундосость!  -  сообразила
мудрая птица.
   - Вот именно, - согласился я.  -  Повышенная.  Так  и  получилось  вместо
"Братство Кольца" - "Бнатство Конца"...
   - Да-а-а... - протянул Ворон. - Ну а теперь  уже  название  прилипло,  не
изменишь. Только почему ж тогда тебя-то Концом называют?
   - Так Портята решил, что раз Братство Конца,  а  я  в  Братстве  главный,
значит, меня и зовут Конец...
   Ворон снова посмотрел на меня одним  глазом,  и  я  почувствовал  горячее
птичье сочувствие.
   - Ну ладно, - подвел он черту под началом разговора, -  может,  это  и  к
лучшему.
   - Что к лучшему? - не понял я.
   - Да то, что  у  вас  такое  название  чудное.  Оно,  знаешь  ли,  страху
нагоняет...
   - На кого? - снова не понял я.
   - А на всех! Никто ж не понимает, что за Братство и какого именно Конца?!
А если ты сам Конец, то Конец чего?..
   Я на секунду задумался, и до меня дошел глубокий  смысл  вороновых  слов.
Действительно, название получалось заковыристым!
   - И  куда  же  теперь  ваше  Братство  направляется?  -  продолжила  свои
расспросы любопытная птица.
   - Да  тут  недалеко...  -  легкомысленно  ответил  я.  -  Дело  небольшое
образовалось...
   - Ага, ага... - покивал клювом Ворон. - А дело, я так понимаю, в Храме  у
Епископа?
   - Ну... - ответил я, серьезно удивившись  осведомленности  птицы  или  ее
догадливости.
   - А ты хоть знаешь, против кого решил выступить?
   - Ну-у-у... -  повторил  я  полюбившийся  слог,  -  это  какой-то  бывший
помощник Качея, здорово поднаторевший  в  магии,  помогавший  ему  убрать  с
дороги законную королеву и впоследствии обманувший его.
   - Э-хе-хе... - закряхтел Ворон, а затем неожиданно почесал  свою  круглую
голову лапой. - Сведения не просто  недостаточные,  а  просто-таки  никакие!
Тогда слушай меня... к-хм... Конец!
   Он прикрыл свои глаза и начал рассказывать.
   - Наше королевство - одно из самых крупных и мощных в этом Мире.  Основал
его очень давно легендарный король Кин Цветной, и с тех  давних  пор  в  нем
правят  только  представители  династии  Кинов.  Династия  очень   тщательно
защищена древней магией, да и любовь и преданность народа к своим правителям
общеизвестна. Однако впервые за всю историю королевства  на  престол  взошла
женщина!
   Ворон внимательно глянул на меня и сделал  эффектную  паузу,  словно  для
того, чтобы я в полной мере осознал сей необыкновенный факт,  хотя  я  лично
ничего необыкновенного в этом не видел.
   - А между тем знакомый тебе Качей тоже отпрыск династии Кинов...
   Вот тут Ворон меня достал!.. Я никак не ожидал, что правитель окажется  в
родстве с королевой.
   - Он бастард брата деда Кины Золотой, можно  сказать,  ее  дядюшка  и  по
крови действительно ближайший ее родственник. Хотя правды ради надо сказать,
что во всем королевстве знают об этом едва ли трое... Знал  об  этом  и  дед
Кины, Кин Синий, поэтому и произвел Качея в  ранг  своего  канцлера.  Только
милому мальчику Ваго этого было мало, он очень желал стать королем!
   Но, к его горькому сожалению, он был всего-навсего бастардом,  а  значит,
не обладал магической силой Кинов, не находился под покровительством древней
фамильной магии и не был  способен  управлять  этим  королевством.  Сам  он,
правда, так не считал. Поэтому, как только пропал  отец  нынешней  королевы,
Ваго Качеев задумал захватить престол. Он считал, что выдернуть  его  из-под
девчонки гораздо проще, чем из-под истинного Кина. Понимая, что  собственной
магической силы у него для этого недостает, он пригласил к себе в  помощники
одного из самых могучих колдунов этого Мира - Седого  Варвара  из  Брошенной
Башни.
   Как он стакнулся  с  этим  мерзавцем,  непонятно,  ведь  Брошенная  Башня
располагается  чуть  ли  не  на  другом  конце  света.  Однако  они   быстро
договорились, и Варвар появился при дворе Кины.
   Только  Качей,  в  своем  неуемном  желании  власти,  не  слишком  хорошо
разобрался, с кем связывается. За свои услуги Варвар  потребовал  себе  душу
Качея, причем, как говорится, со стопроцентной предоплатой. А  этот  ублюдок
так стремился к своей цели, что согласился с этим требованием!
   - Так Качей продал свою душу! - ужаснулся я.
   - А ты что, не заметил? - усмехнулся Ворон.
   Я только изумленно покачал головой:
   - Как же он живет без души?!
   - Как и многие другие, - спокойно ответил Ворон. - Очень немногие люди не
способны жить, лишившись души. Ты лучше слушай дальше...
   Ворон снова почесал свою голову.
   - Получив плату, Варвар очень быстро обтяпал все дело. Только во  власти,
как и в любви, каждый старается для себя. Поэтому, получив тело  королевы  в
свои руки, Варвар не спрятал его, как было условлено между друганами, а увез
его в свою резиденцию - в Храм и объявил себя Епископом.
   - Зачем?! - не удержался я от вопроса.
   - Хм... Что можно сказать о замыслах этого странного и страшного чародея?
Самое простое - он объявит, что нашел Кину, и вернет  на  престол  ее  тело,
лишенное души и полностью подчиняющееся его прихотям. А затем будет  править
королевством от имени этой куклы. Править столько лет, сколько захочет.
   - Но  он  до  сих  пор  не  сделал  этого!  -  снова  вылез  я  со  своим
контраргументом.
   - Он знает, что душа  Кины  еще  не  пропала,  не  растворилась  и  может
воссоединиться с телом. А допустить это Варвар никак  не  может.  Ведь  если
Кина станет прежней, ничто не спасет ни Варвара,  ни  Качея  -  она  гораздо
могущественнее их обоих, а обмануть ее еще раз уже не удастся.
   - Значит, мы правильно решили помочь Кине вернуть тело! - воскликнул я.
   - Решили-то вы, может, и правильно, но  вот  есть  ли  у  вас  для  этого
возможности? - спокойно возразила мне разговорчивая птица. - У твоих  друзей
есть сила, ум, отвага, но их очень мало!  Значительно  меньше,  чем  рыцарей
Храма. А ведь Епископ может создать их еще немало...
   - Так они - его создания?! - Ворону снова удалось удивить меня.