гандзаков тоже можно понять.  Этому народу с давних пор
не  дозволялось носить  настоящее боевое оружие,  поэтому вс„,  чем  они  умели
владеть -  короткий нож,  палка да плеть.  С  этим много не навоюешь.  Поневоле
приходилось изобретать что-то необычное, из ряда вон выходящее.
     Однако,  несмотря  на  свои  собственные  успокоительные  слова,  Карсидар
чувствовал,  что с  Читрадривой и его способностями дело обстоит не так просто.
Если бы все гандзаки умели то,  что продемонстрировал он,  люди об этом так или
иначе пронюхали бы.  Шила  в  мешке не  утаишь,  тем  более если шило позволяет
прочесть мысли и убить противника на расстоянии.
     Но,  в конце-то концов,  он сам пригласил Читрадриву в поход!  Да и как бы
они вырвались из полыхающего трактира без его колдовской помощи...
     Ай, надоело! Вс„ это досужие домыслы старика, которым не следует придавать
слишком большого значения. Вон Пеменхат едет впереди всех, довольный жизнью и в
первую очередь -  самим собой.  На  лоснящейся от  мелкого пота  роже  написано
истинное блаженство,  в  густой бороде прячется улыбка.  Да ещ„ "песню" ор„т не
переставая.  Удивительно,  как  это  он  помнит е„  целиком!  И  ведь рифмы там
никакой! Вот что значит любовь к древним традициям их цеха.
     Любовь к традициям...
     Карсидар ухмыльнулся.  В  самом  начале Пеменхат выпил из  него  порядочно
крови,  когда выяснилось,  что  из  четверых лишь он  один собирается отпускать
бороду.  Ясное дело:  Сол  просто не  был  способен на  это  по  молодости лет;
Читрадрива не  желал  заводить  бороду,  поскольку гандзаки традиционно брились
начисто;  да  и  сам Карсидар не мог демаскировать себя таким нелепым образом -
борода у него прорастала седыми прядями, как и скрываемые под шляпой с бахромой
волосы.  А  у  мастеров  залогом  успешности похода  издревле  считалась густая
растительность на лице.  Поэтому старик сразу же и  пристал к  гандзаку -  мол,
перестань бриться,  или  я  выхожу из  игры.  Они  даже  чуть не  схватились на
кулаках, и Карсидару едва удалось их утихомирить. Вот самолюбивая бестия! А ещ„
требует называть себя почтенным...
     Они не  ладили и  по  сей день.  Может быть,  поэтому Пеменхат предпочитал
ехать впереди всех:  получалось, он едет и впереди Читрадривы. Кстати, Пеменхат
даже  пытался настоять на  том,  чтобы гандзак замыкал отряд,  только это  было
чистейшим безумием,  потому как должен был кто-то охранять их и с тыла. Вот так
и повелось:  первым всегда ехал старик,  смахивающий на купца средней руки,  за
ним  следовал Читрадрива,  в  седло к  которому забирался мальчишка (так решено
было  сделать,  чтобы не  заботиться о  лишней лошади),  а  позади всех  скакал
Карсидар, восседавший на Ристо с важностью истинного дворянина.
     Такой  же  порядок они  соблюдали и  теперь,  разве  что  Сол  ехал  не  с
Читрадривой,  а  рядом с  ним  на  спине коня,  навьюченного тюками драгоценной
ткани. Мальчишку совсем не отпугивали "т„мные делишки" Читрадривы, даже как раз
наоборот.  Вс„-то ему было интересно,  вс„-то ему в  диковинку.  И  как гандзак
откалывает всякие поразительные эффектные штуки  -  в  особенности.  Ах,  дитя,
дитя!..
     Впрочем,  кто знает,  хорошо это на самом деле или плохо,  думал Карсидар,
поглядывая на Сола и  Читрадриву,  ехавших,  естественно,  в середине каравана.
Мальчик,  как всегда,  без умолку тараторил,  гандзак молча внимал ему, изредка
кивая.  С одной стороны, старик любит Сола. Так может, глядя на мальчишку, и он
станет мягче относиться к  Читрадриве?  С другой стороны,  именно Солу каким-то
чудом удалось уговорить Читрадриву сменить одежду гандзака на  обычный дорожный
костюм странствующего на„мника, и вот теперь они даже смогли заняться привычным
делом -  а  именно,  сопровождением следовавших в южном направлении караванов с
грузами.  Деньги у организовавшего поход Карсидара были.  После пожара Пеменхат
раскопал находившийся в  лесу неподал„ку от сгоревшего трактира тайник и вн„с в
поход свою лепту.  Однако деньги в дальней дороге никогда лишними не бывают,  и
отчего не заработать их,  в буквальном смысле не сворачивая с пути к намеченной
цели?!  Кроме того,  слившись с караваном,  подозрительно разномастная группа -
"купец",  "искатель  приключений" с  мальчишкой  в  седле  и  "дворянин"  -  не
привлекала к себе излишнего внимания.
     Да  уж,  не  бывает худа без  добра.  Правда,  несмотря на  смену костюма,
Читрадрива не  пожелал  обучаться заодно  обычным  при„мам рукопашного боя.  Но
Карсидар подозревал,  что  гандзак при желании может управиться с  каким угодно
отрядом  обычных бойцов,  только,  памятуя реакцию экс-трактирщика,  не  спешит
показывать сво„  искусство на  людях.  И  правильно.  Нечего раскрываться перед
другими,   Карсидар  со   стариком  и   без   колдуна   неплохо  охранял  грузы
нанимателей...
     - Эй, мастер!
     К нему приближался довольный начальник каравана.
     - Мы  только что пересекли границу Орфетанского края.  Теперь мы пребываем
во владениях моего господина князя Люжтенского,  - он налегал на "п", как и все
южане.
     Карсидар привстал на стременах и крикнул:
     - Почтенный Пем! Сол! Дрив!
     (Опять же,  во  избежание дополнительных расспросов,  было решено называть
Читрадриву на людях этим сокращ„нным именем).
     Они обернулись. Карсидар потряс сцепленными над головой руками, что должно
было  означать  радость  по  поводу  пересечения границы.  Ещ„  бы,  за  южными
пределами Орфетанского края  вряд  ли  найдутся  охотники  за  головами мастера
Карсидара и старины Пеменхата. Отныне можно вздохнуть посвободнее.
     Читрадрива склонился к Солу и что-то сказал ему. Мальчишка аж подпрыгнул в
седле  и  завопил.  Впервые в  жизни  он  попал  в  новую страну!  Кто  из  его
сверстников мог мечтать о  таком?  И  мог ли  он сам мечтать об этом всего лишь
месяц назад,  бегая из кухни в зал трактира,  в комнаты для гостей и обратно? А
почтенный Пеменхат  легоньким под„ргиванием уздечки  заставил мула  взвиться на
дыбы, после чего ещ„ громче завопил:
     - Но хоть мы не доживаем до седин,
     и нет у нас ни земли, ни дома,
     хоть нас забыли
     родные.
     Пусть за нашими головами охотятся,
     но самые счастливые из всех
     на белом свете -
     мы!
     - Твой спутник в  самом деле не похож на несчастного человека,  -  заметил
начальник каравана, утирая пот с лица.
     С  виду он был славный малый,  только время от времени в  глубине его глаз
мелькала то ли какая-то хитринка,  то ли чуть похуже - некоторая неискренность.
Читрадрива однажды мельком заметил Карсидару:  "Поосторожней с  ним".  Впрочем,
тот и  сам не собирался откровенничать сверх меры.  К чему?  Они с Пеменхатом -
два  на„мника,  к  ним прилагаются ещ„ два попутчика;  хочешь -  бери с  собой,
пользуйся услугами, не хочешь - никто тебе не навязывается.
     - А чего ему быть несчастным? - Карсидар перед„рнул плечами. - У него есть
вс„ необходимое для полного счастья.
     - Ну  да,  ну  да,  -  забормотал начальник каравана.  -  Он и  об этом...
кгм-м-м...  пел.  Каждый день вот слушаю...  Хотя,  надо сказать,  с виду он не
очень-то похож на человека своего... твоего сословия.
     Он вопросительно уставился на Карсидара, как бы спрашивая, к какому именно
сословию  следует  отнести  почтенного  Пеменхата:   почтенных  ли  купцов  или
непочтенных бродяг с большой дороги.
     - Видишь ли, Квейд. (Так звали начальника каравана). Мой приятель - натура
довольно своеобразная.  Как  и  все мы,  в  некотором роде.  Меня вот некоторые
принимают за  благородного,  хоть я  настоящий простолюдин.  Но  ежели Пеменхат
желает,   чтобы  к  нему  обращались  с  прибавлением  титула  "почтенный",   я
настоятельно рекомендую тебе делать это.
     - Почтенный,  почтенный.  Кгм-м-м... М-да-а-а... - Квейд бросил мимол„тный
взгляд на Пеменхата.  -  Странно видеть почтенного человека,  который так ловко
стреляет из арбалета с обеих рук.
     Да уж,  что было,  то было!  Хорошо ещ„, что Карсидар не продемонстрировал
тогда  ни  своих способностей в  этом  деле,  ни  рукавный арбалет собственного
изобретения.  Тут,  ближе к югу, слухи о Ральярге должны иметь более выраженную
форму.
     - А  что,   стреляя  он  промахнулся?  -  спросил  Карсидар  с  притворным
удивлением, точно речь шла о совершенно незнакомом ему человеке.
     - Да нет же, - вынужден был признать Квейд. - Напротив...
     - Тогда у  тебя не может быть претензий к почтенному Пеменхату.  Дело сво„
он знает и делает его хорошо. Так что довольно с тебя.
     Ледяной  тон  Карсидара  и  перемена  направления  разговора  должны  были
возмутить собеседника,  но это и  отпугнуло бы его,  отбило охоту к  дальнейшим
расспросам.
     - Претензии?  Какие такие претензии?!  -  начальник каравана действительно
возмутился и  от волнения даже стал налегать на "п" сильнее обычного.  -  Я  не
хочу сказать ничего плохого о тво„м спутнике. Просто странно.
     Он поправил широкополую шляпу и умолк, напустив на себя безучастный вид.
     - Мало  ли  какие странности попадаются на  большой дороге.  Как  исконный
караванщик ты должен бы знать это,  - сказал Карсидар уже более миролюбиво. - В
самом деле:  почему бы почтенному торговцу не выучиться стрелять с  обеих рук и
метать ножи,  если на большой дороге неспокойно и  постоянно требуется защищать
свою жизнь?  И  почему бы почтенному торговцу не обеднеть и не заняться охраной
других, пытаясь защитить их от беды, настигшей его самого?
     Говоря таким  образом,  Карсидар ничего не  утверждал наверняка.  Он  лишь
предлагал  удобоваримый вариант  биографии  Пеменхата,  предоставляя начальнику
каравана самому судить,  правда это  или вымысел.  Кажется,  Квейд не  очень-то
поверил ему, поскольку, немного подумав, заметил:
     - Ну,  во-первых,  если ты  себя не  убер„г от  напасти,  вряд ли  сумеешь
уберечь других.  Своя  рубаха как-никак к  телу  ближе.  А  во-вторых,  дорогой
мастер,  твой товарищ слишком хорошо знает ваши обычаи.  Ту же песню, например.
Лучше тебя ведь знает!  А этот Дрив -  он попросту переодетый... я не знаю кто,
но чувствую:  переодетый. И вообще, вы втро„м устроили какой-то маскарад, право
слово!  Мастер,  который выглядит дворянином, купец с замашками мастера и уж не
знаю кто,  переодетый на„мником,  -  не  многовато ли  для четверых?  Один лишь
мальчишка среди вас настоящий.
     Очень не понравился этот разговор Карсидару.  Вот тебе и  вышли за пределы
Орфетанского края,  вот тебе и  возможность расслабиться!  Предупреждал же  его
Читрадрива...
     - А что,  случилась с караваном какая беда,  пока мы с вами? Или мы как-то
нарушили условия нашего с тобой маленького договора?  -  спросил он Квейда,  и,
несмотря на обжигающий зной, видно было, как начальник каравана зябко по„жился.
- И вообще,  если уж мы такие подозрительные,  не нанимал бы нас.  Что,  других
охранников нельзя было подыскать?
     - Это мо„ дело,  кого нанимать!  Я начальник каравана, и я отвечаю за свой
выбор,  -  отрезал Квейд,  а чуть погодя добавил: - К твоему сведению, в выборе
сво„м я не раскаиваюсь,  хоть вы вс„ же до жути странные.  Думаю,  я прав,  для
товаров так лучше.
     Карсидару вовсе не хотелось ссориться с ним. Не следовало без особой нужды
наживать врагов там,  где их прежде не было.  Ведь мало ли что?..  А  потому он
решил сменить тему разговора:
     - Ладно,  Квейд,  что ты  вс„ про нас да  про нас.  Разве нет вокруг более
достойных людей,  чем кучка бродяг?  Взять хотя бы твоего хозяина.  Насколько я
понимаю,  он очень любит красивые вещи, раз позволяет себе роскошь снаряжать за
ними дальние экспедиции?
     Начальник каравана  некоторое время  молча  косился  на  Карсидара,  точно
прикидывая,  можно ли  ему доверять и  не  пытается ли он раздобыть таким пут„м
сведения об  очередной жертве  ограбления...  А  может,  Квейд  просто оценивал
искусство,  с  которым  Карсидар  избежал  неудобной темы?  Потом  вдруг  разом
отбросив малейшую тень сомнения, охотно заговорил:
     - О да,  князь просто обожает красивые вещи. Как и все южане, впрочем. Это
у  вас на севере строят простые грубые жилища,  носят незамысловатые одежды,  а
манеры ваши сдержанные. Это вызвано суровостью климата, я понимаю. Вот например
почтенный Пеменхат,  -  сделав ударение на титуле,  Квейд кивнул в  направлении
головы  каравана.  -  Простоватый и  прямодушный старик.  Немного грубоват,  но
как-то удручающе честен. Разве нет? А вот вы с Дривом...
     Начальник каравана перехватил насмешливый взгляд  Карсидара и  поперхнулся
на полуслове.
     - А  вы с  Дривом как-то не очень похожи на северян,  честное слово,  -  с
усилием  продолжал он,  отвернувшись.  -  Есть  в  вас  какая-то  странность...
таинственность, что ли. По мне, так вы больше похожи на южан, чем...
     - Повторяю:  давай  не  будем  об  этом,  -  настойчиво повторил Карсидар,
которому мудрствования Квейда были явно не по душе.
     Правду сказать,  караванщик был не так уж неправ.  По крайней мере, насч„т
Читрадривы он не ошибся,  ведь гандзаки,  говорят,  исколесили всю землю,  пока
были кочевым народом.  Значит,  и на юге они тоже жили. А вот на его сч„т Квейд
заблуждался.  Хотя Карсидар и  не  знал,  где появился на  свет,  почему-то был
тв„рдо уверен, что здесь никогда прежде не бывал.
     - Ладно,  не будем,  - согласился Квейд, с удивительной л„гкостью переходя
от замешательства к беззаботному прекраснодушию.  -  Так я о князе. О, видел бы
ты его замок!  Впрочем,  может и увидишь...  Пожалуй,  увидишь наверняка! Князь
любит не только необычные вещи, но и необычных людей. Так, чужаков с запада и с
востока. И с севера, разумеется, тоже. От вас, севе...
     Он  снова  споткнулся  на  полуслове,  припомнив  высказанное  только  что
сомнение относительно Карсидара и Читрадривы, но быстро справился с неловкостью
и продолжил свой сказ:
     - А  как грозен князь для врагов!  Никто не смеет идти против него войной.
Пока мы пробирались по Орфетанскому краю,  веришь ли,  неспокойно было на душе.
Оттого и нанял вас. Вы... тамошние, - Квейд ловко обош„л слово "северяне". - Вы
бы  идеально справились со  всеми возможными неприятностями за границей.  И  вы
действительно справились!  Зато  теперь вс„  будет совсем иначе.  В  Люжтене вы
можете чувствовать себя в полнейшей безопасности. Скажем...
     Начальник каравана принялся вертеть головой по сторонам, выискивая что-то.
Наконец наш„л зацепку.
     - Скажем,  как  эта вот рощица,  в  которую мы  сейчас въезжаем,  защищает
путников от  палящих солнечных лучей,  так само лишь имя князя защитит нас всех
от любых неприятностей.
     Квейд и  дальше беспечно разливался соловь„м,  точно велеречивый трубадур,
но Карсидар уже насторожился. Это была привычка, инстинкт, выработанный долгими
годами полной опасностей жизни: менялась обстановка, они переходили с открытого
места  на  закрытое,  с  ограниченным обзором.  Значит,  их  могла подстерегать
опасность...
     Но  пока что  вс„  было спокойно.  Ехавший в  авангарде Пеменхат продолжал
орать свою бесконечную голосянку,  Сол что-то увлеч„нно рассказывал Читрадриве,
слуги  доблестного и  наводящего  на  врагов  ужас  князя  Люжтена  по-прежнему
оживл„нно болтали. Кажется, опасаться было действительно нечего...
     Как вдруг Читрадрива выпрямился в  седле и,  указывая рукой куда-то  вбок,
гортанно крикнул:
     - Хойвем! - И тут же, спохватившись, что говорит на родном языке, добавил:
- Враги.
     Все обернулись сначала к  нему,  затем в указанном направлении,  но первым
среагировал старина Пеменхат.  Нелепо  задрав  ноги  он  повалился с  седла  на
тропинку. Никто ничего не понял, но Карсидар успел увидеть серебристую полоску,
сверкнувшую в  воздухе  и  тянувшуюся  от  старика  куда-то  вверх.  И  ещ„  он
сообразил, что упал Пеменхат так, чтобы оказаться под защитой мула. А рука сама
потянулась к мечу, ноги крепче сжали бока Ристо.
     Секундой позже с ветвей дерева свалился человек, в грудь которого вош„л по
самую рукоять метательный нож.  Из придорожных зарослей с улюлюканием выскочили
грязные оборванцы, вооруж„нные как попало. Слуги князя торопливо обнажили мечи.
Карсидар уже  небрежно отбивал  выпад  какого-то  одноглазого толстяка,  но  на
секунду вс„ же оглянулся на Сола и  Читрадриву.  Он не мог забыть о  них в пылу
сражения и хотел оценить грозящую им опасность, но... не увидел их на дороге!!!
     Только что  были  здесь  и  вдруг -  исчезли!  Оба.  С  лошадьми.  Что  за
наваждение?! Или повторяется трактир?..
     Впрочем,  времени на решение этой шарады не было,  иначе Карсидар рисковал
расстаться с жизнью. Следующие пятнадцать минут были заполнены жужжанием стрел,
свистом и  лязгом мечей,  сверканием стали,  дикими воплями и  конским ржанием.
Очевидно,  на  них  напали завсегдатаи лесов,  самые обычные разбойники,  шайки
которых встречаются во всех уголках земли.  Богатый караван являл собой лакомый
кусочек для этих бродяг,  и,  приложив известные усилия, они в самом деле могли
бы разграбить его.
     Однако  Пеменхат  и  Карсидар  знали  сво„  дело.  Находясь в  авангарде и
арьергарде,  они словно зажали сражающихся с  двух сторон и  не  давали уводить
лошадей -  понятно,  тащить  обезумевших от  резкой  смены  обстановки животных
напролом через заросли нельзя,  их можно было гнать лишь по дороге. Увидев это,
разбойники попытались прежде всего расправиться с Карсидаром и Пеменхатом, и на
каждого насело человек по  пять-шесть.  Особенно л„гким делом казалось им убить
старика,   поэтому  атаковали  прежде  всего  голову  каравана.  Но  мастерство
Пеменхата было  выше  всяких похвал.  Двумя  длинными ножами он  вытворял такие
чудеса,  что  оборванцы валились налево и  направо,  да  ещ„  как-то  ухитрялся
"раздавать" нападающим метательные ножи.
     Постепенно сражение стало затихать. Искатели л„гкой наживы выдыхались, они
явно не ожидали встретить такой достойный отпор. Раненых, не взирая на мольбы о
пощаде,  добивали  княжеские слуги,  отчаяние овладевало разбойниками,  поэтому
драка шла  не  на  жизнь,  а  на  смерть.  Казалось,  вс„  уже кончено,  победа
предрешена...  Как  вдруг дело приняло неожиданный оборот.  Оставшиеся в  живых
разбойники,  оттесн„нные к  центру каравана,  вдруг разом вскочили на свободных
коней и  с  гиканьем погнали их  впер„д.  Выстрелом из  арбалета Карсидар успел
свалить лишь одного из  них,  выпады княжеских слуг также не  достигли цели.  А
впереди Пеменхат сражался с последним из своих противников. Никто не вмешивался
в их поединок, все с раскрытыми ртами пялились на старика, который с л„гкостью,
несвойственной  его   годам  и   просто  неприличной  для  солидной  внешности,
уворачивался от  утыканной шипами  палицы,  бывшей раза  в  полтора длиннее его
"мясницких"  ножей.  Зрители  вполголоса  переш„птывались,  гадая,  как  же  он
подойд„т к противнику вплотную.
     И   тут  на   окруж„нных  кольцом  зрителей  поединщиков  налетели  конные
разбойники!  Все  кинулись  врассыпную.  Пеменхат рванулся впер„д,  намереваясь
полоснуть ножом  по  шее  ближайшую лошадь,  от  чего  могло  бы  застопориться
движение всей группы. Но то ли он зацепился за торчавший из земли корень, то ли
нога  у  него  подвернулась,  только  старик  полетел  прямо  под  копыта!  Все
вскрикнули,  ожидая  гибели  Пеменхата.  Несколько секунд  ничего  нельзя  было
разобрать,  и  лишь  когда  последняя лошадь унеслась прочь,  стало видно,  что
оглуш„нный падением старик медленно шевелится в клубах пыли.  Он не погиб,  ему
повезло -  но,  похоже, последний раз в жизни. Его противник с кличем яростного
торжества прыгнул к нему, занеся над головой шипастую палицу...
     И  вдруг с Карсидаром случилось невероятное.  Произошло то самое,  чего он
никак не  ожидал,  от чего считал себя напрочь застрахованным -  к  его полному
ужасу, во время боя заговорила серьга!
     Мгновенная боль  иглой  пронзила мозг,  он  подум