стояли разинув рты,  выложил им собственную
версию происшедшего,  в  подтверждение своих  слов  кивая на  Илью.  По  мнению
Никиты,   Владимир  Константинович  вкупе  с  Андреем  Ярославовичем  попросили
киевского  выскочку  Данилу  Романовича  "одолжить"  на   некоторое  время  для
исполнения своих грязных делишек колдунов Хорсадара и  Дрива.  Что это за дела,
становилось  понятным  из  слов  послушника,  наблюдавшего сатанинский обряд  в
церкви Покрова на  Нерли.  А  если стражники вс„ ещ„ ничего не  поняли,  Никита
готов  объяснить им  суть  плана  этих  прихвостней врага  рода  человеческого.
Послушник Илья смотрел на  опешивших стражников мутными глазами и  со  скорбным
видом кивал: мол, вс„, что рассказывает этот человек - горькая, но неподдельная
правда.
     Надо ли говорить,  что всего через четверть часа ловчий Никита,  послушник
Илья и знахарь были освобождены!  И не только освобождены,  но и всемогущи, так
как  быстрым широким шагом  шли  от  поруба к  княжескому дворцу во  главе  вс„
возрастающей толпы, на испуганный вопрос:
     - Что случилось? - отвечая односложно:
     - Великая беда приключилась! Князь наш продал душу сатане.

     Глава XVI
     ПРИНЦЕССА КАТАРИНА

     Брошь и впрямь оказывала магическое действие на тех,  кому Лоренцо Гаэтани
е„  предъявлял.  Никто не посмел задерживать повозки,  а  лошадей им меняли без
проволочек. До столицы королевства они доехали без всяких приключений.
     Неаполь Читрадриве понравился.  Город  был  похож на  сад,  окружавший его
"тюрьму",   только   увеличенный   до   невероятных  размеров   и   застроенный
разнообразными домами,  начиная  с  бедных  лачуг  окраины  и  кончая  богатыми
дворцами вельмож. А при въезде в королевскую резиденцию у него вообще захватило
дух от восторга.  Даже несмотря на то,  что подъезжали они ко дворцу с  тыльной
стороны.
     - Вы  уж  простите,  любезный сеньор Андреас,  но не можем же мы явиться с
парадного хода в таком виде! Клянусь честью, это было бы невежливо по отношению
к е„ высочеству,  -  Гаэтани брезгливо оттянул двумя пальцами измятый, серый от
въевшейся пыли ворот рубашки и глубокомысленно добавил: - И вообще, этикет...
     - Я принимаю извинения, - с безразличным видом сказал Читрадрива.
     Возможно,  молодой  барон  почувствовал внутреннее  равнодушие Читрадривы,
поскольку бросил на спутника удивл„нный взгляд.  Может быть, он подумал также о
странных нравах, царящих на Руси. Но воздержался от замечаний, а спросил лишь:
     - Вам  помочь нести ваш узел?  -  и  когда Читрадрива решительно отказался
расстаться с рукописями, вылез из повозки и пов„л его в одну из пристроек.
     Читрадрива  ш„л  за  Лоренцо  и,   сосредоточившись  на  перстне,  пытался
разобраться,  восстановились ли его сверхъестественные способности.  Читрадрива
нисколько  не  сомневался в  том,  что  в  самое  ближайшее время  столкн„тся с
"колдуном". То есть с "колдуньей". Значит, надо быть начеку...
     Но  пока что никакой опасности Читрадрива не  чувствовал.  Он  по-прежнему
ясно  ощущал лишь  противодействие броши  принцессы,  которую Гаэтани положил в
карман, чтобы вернуть хозяйке. А стены дворца колдовству не противодействовали.
В отличие от стен "тюрьмы",  из которой он чудом вырвался... То есть из которой
Читрадриву  вырвали  по  указу  высокородной "колдуньи",  не  следует  забывать
этого...
     Постепенно   в   груди   зарождалось  и   крепло   подозрительное  желание
расслабиться.  Этому способствовал и  полумрак сводчатых коридоров и переходов,
особенно  приятный после  яркого  солнечного сияния,  и  витавшие здесь  дивные
ароматы (судя по грохоту кастрюль и посуды, неподал„ку располагалась кухня), но
самое главное -  сознание свободы.  Не хотелось верить, что вырвавшись из одной
тюрьмы,  можно запросто угодить в  другую!  Если  принцесса Катарина желает ему
зла,  достаточно было  оставить пленника в  лапах  Готлиба-Гартмана,  подручные
которого   никогда   не   выпустили   бы   добычу.    А   может,    по   указке
холодно-расч„тливого предводителя рано или поздно убили бы Читрадриву.
     - Ну, вот мы и пришли. Надеюсь, друг мой, вам здесь понравится.
     Читрадрива проскользнул в  дверь,  которую  распахнул перед  ним  Лоренцо.
Просторная комната с  высоким потолком в общем-то напоминала место его прежнего
заключения:  кровать  с  дурацким балдахином,  стол,  пара  стульев с  высокими
спинками,  подсвечник с тремя свечами,  в стене -  кольца с потухшими факелами.
Правда,  мебель выглядела более добротной. Да и окон в отличие от "тюрьмы" было
несколько, на всех - цветные витражи в свинцовых рамах.
     - Разумеется,  понравится. Особенно, если здесь есть приличная библиотека,
- невозмутимо  заметил  Читрадрива,  который  предпоч„л  скрыть  свой  истинный
интерес.
     Лоренцо как-то нервно усмехнулся, качнулся на носках, пробормотал:
     - Вот ответ истинного уч„ного, - хотел добавить что-то ещ„, но лишь махнул
рукой, похлопал Читрадриву по плечу и вышел.
     - Надеюсь на  скорую встречу,  друг мой,  -  дон„сся уже из коридора голос
молодого барона, и дверь закрылась.
     Читрадрива подош„л к  кровати и  увидел аккуратно разложенную на покрывале
одежду.  Чтобы не  измять е„,  он  бережно опустил узел с  пергаментами на край
кровати,  развязал одеяло,  перен„с на  стол груду свитков и  расшитых страниц.
Затем переоделся во вс„ чистое,  с  некоторым удивлением отметив про себя,  что
скроенный по  местной моде костюм приш„лся ему  как  раз  впору,  и  вернулся к
столу.
     Как же  проверить,  восстановились ли  утраченные им  способности?  Можно,
конечно,  попробовать перенестись на  хозяйственный двор,  к  тому месту,  куда
подъехали повозки.  Но есть риск наткнуться там на прислугу или того хуже -  на
принимавших участие в  нал„те людей.  А  может,  даже  на  самого Гаэтани.  Как
объяснить Лоренцо сво„ появление?  И что он подумает? Судя по поведению барона,
он и  не подозревает о  скрытых талантах принцессы Катарины.  Е„ брошь была для
него не более чем дорожным пропуском,  но никак не колдовским амулетом. Вряд ли
ревностный  христианин,  некогда  готовившийся  стать  священником  и  искренне
уважающий богословские знания  чужеземца-русича,  согласился бы  взять  в  руки
такую гадость.
     В конце концов, Читрадрива решил не экспериментировать наспех, а подождать
удобного случая. Не оставят же его надолго без внимания!
     И действительно,  через некоторое время в комнату явился слуга,  державший
накрытое крышкой расписное фарфоровое блюдо. Не подозревая, что гость принцессы
плохо знает итальянский язык - а тем более, его неаполитанский диалект, - слуга
неразборчиво  протараторил  несколько   фраз   и   выжидательно  посмотрел   на
Читрадриву.  А  тот,  сосредоточившись на  камне,  сумел  отч„тливо понять  все
ньюансы сказанного:  слуга  хочет  услышать мнение  "его  милости" насч„т того,
прожаривать мясо в следующий раз сильнее или подавать слегка недожаренным,  как
и  положено по рецепту;  поскольку синьор Андреа не является уроженцем Неаполя,
он может не принимать традиций местной кухни...
     - Нет-нет,  вс„ хорошо. Я веду походный образ жизни, привык к разнообразию
еды и никогда не привередничаю,  -  сказал Читрадрива на анхито.  Он произносил
слова,  не  отрывая глаз от  лежавшего у  него на коленях свитка и  не поднимая
лица, чтобы слуга не видел движений его губ.
     - Благодарю вас, ваша милость, - и слуга удалился, не заподозрив подвоха.
     А  Читрадрива наконец поднял  голову и  посмотрел на  затворившуюся дверь.
Если он свободно читает мысли других и  так же свободно переда„т им свои мысли,
раз для него вновь не  существует языкового барьера,  можно смело предположить,
что и остальные его способности пришли в норму.  Значит,  вс„ в порядке! Теперь
он вновь может применять сво„ искусство! Хотя бы хайен-эрец...
     Ободр„нный  Читрадрива  для   начала  расправился  с   принес„нным  слугой
кушаньем,  которое было выше всяких похвал.  Затем отставил блюдо с объедками в
сторону и принялся приводить в порядок перевод.  Плохо, что он расшил фолианты,
когда решил бежать, потому что впопыхах брошенные на одеяло страницы и свитки с
исправлениями перемешались как  попало,  и  теперь  предстояло  потратить  уйму
времени только на то, чтобы хоть как-то систематизировать эту груду пергамента.
     Несколько раз его сердце начинало учащ„нно биться, возникало ощущение, что
за  ним  следят.  Поэтому Читрадрива держал мысленный образ  голубого камня  на
краешке сознания.  Когда  опасения насч„т  слежки крепли,  он  "прощупывал" вс„
вокруг и  убеждался:  оснований для беспокойства нет,  чувство опасности -  это
просто игра  воображения,  вызванная переменой обстановки.  Тогда он  брался за
работу с удвоенной энергией.
     Читрадрива настолько увл„кся, что не обратил особого внимания на то, какие
блюда были поданы на  обед.  К  еде  он  едва притронулся,  продолжая увлеч„нно
читать и  перечитывать страницы.  Во всех злоключениях Читрадривы,  несомненно,
был   один   положительный  момент:   он   имел   массу  свободного  времени  и
усовершенствовал свой  перевод настолько,  насколько это  вообще было возможно.
Теперь ему никак нельзя вновь попадать в  заключение -  он  просто свихн„тся от
скуки и безделья.  Ну,  разве что его посадят вместе с Лоренцо,  дабы они могли
продолжить свои религиозные диспуты...
     При этой мысли Читрадрива усмехнулся.
     Он  продолжал работать до  самого вечера,  когда вновь приш„л вс„  тот  же
слуга  и   пригласил  "его  милость"  следовать  за  собой.   Читрадрива  мигом
насторожился.   Прежняя  обостр„нная  недоверчивость  и  ожидание  неизвестного
вернулись к  нему.  Он  поправил одежду,  манжеты  рубашки,  как  бы  невзначай
коснувшись перстня приободрился,  предусмотрительно повернул его  камнем вниз и
направился вслед за  провожатым,  который поднял высоко над  головой витиеватый
бронзовый подсвечник.  Они долго плутали лабиринтом коридоров и переходов, раза
два спускались и  поднимались по  узеньким лестницам,  пока не  очутились перед
небольшой дверцей, окованной железными полосами.
     - Пожалуйте,   ваша  милость,   -  слегка  поклонившись,  слуга  пропустил
Читрадриву впер„д, но сам в дверь не вош„л, а прикрыл е„ снаружи.
     - Добрый вечер, - донеслось до Читрадривы приятное грудное контральто.
     Он  замер и  в  некоторой растерянности принялся озираться по сторонам.  В
комнате,  оказавшейся против ожидания довольно просторной,  царил  полумрак,  и
обладателя мелодичного голоса видно не было.
     - Да проходите же, не стойте в дверях, - возмутилось контральто.
     Читрадрива неуверенно шагнул к  самой яркой,  пожалуй,  даже ослепительной
после мрака коридоров точке комнаты -  к пылающему камину. И сейчас же стряхнул
оцепенение, как-то разом овладевшее им. Перстень! Ч„рт возьми, надо же забыть о
н„м...
     Читрадрива сосредоточился на  голубом камне  и  тотчас обратил внимание на
утопавший в  тени  небольшой столик.  Без  сомнения,  там  и  сидела  принцесса
Катарина, "колдунья", которая дала Лоренцо Гаэтани странную брошь.
     - Благодарю  вас,   ваше  высочество,   -  сказал  он,  отвесив  принцессе
церемонный поклон, и в то же самое время попытался мягко проникнуть в е„ мысли.
Если Катарина в  самом деле "колдунья",  попытка непрошеного вторжения в  мысли
прид„тся ей не по вкусу.
     К   удивлению  Читрадривы,   сопротивления  со  стороны  принцессы  он  не
почувствовал.  И  вообще,  Катарина  почему-то  не  обратила на  "прощупывание"
никакого внимания.  Ничего враждебного в  е„ мыслях не оказалось,  так,  первое
впечатление,  всякий вздор  о  внешности и  прочее в  том  же  духе.  Не  успел
Читрадрива удивиться подобному легкомыслию, как Катарина заговорила вновь:
     - Вы  просто  очаровательны,   синьор  Андреа.  И  так  непосредственны  в
обращении... Интересно, где вы научились придворному этикету? Насколько я знаю,
князь  Данила принял королевский титул  совсем недавно и  не  успел  ввести при
сво„м дворе церемониальные условности, подобные нашим.
     Коронация Данилы Романовича была для  Читрадривы новостью.  Сам же  вопрос
показался полностью бессмысленным. Придворному этикету он специально не учился,
однако длительное пребывание в западных землях и встречи с венценосными особами
не могли пройти даром, разве это не ясно?
     - Сопровождая  плен„нного  хана  Бату,  я  бывал  при  многих  королевских
дворах...  - начал он, но Катарина нетерпеливым жестом прервала его, указала на
стул с высокой спинкой, придвинутый к столику напротив не„, и попросила:
     - Ну  так  присядьте  и  расскажите.   Наш  очаровательный  барон  Гаэтани
присутствовал лишь  при  последнем акте  этой великой драмы,  а  мне  интересно
узнать, что было в начале.
     Читрадрива  неуверенно  опустился   на   краешек   стула,   посмотрел   на
собеседницу.  Принцесса сидела в тени,  и черты лица е„ скрывались в полумраке.
Читрадрива успел мельком подумать, что сам он освещ„н пламенем камина, а потому
отлично виден,  и что этот при„м ему до боли знаком. Принцесса же приподнялась,
шурша  складками пышного платья  и  непостижимым образом ухитряясь оставаться в
тени, протянула к стоявшей на столе вазе с фруктами руку с изящными пальчиками,
взяла сочный персик, подвинула вазу поближе к Читрадриве и проворковала:
     - Угощайтесь,  синьор  Андреа,  и  начинайте  наконец  свою  интереснейшую
повесть. Учтите, я ужасно любопытна и жду вашего рассказа с нетерпением.
     Читрадрива вспомнил,  что  хорошо  поел  только  утром,  а  к  обеду  едва
притронулся,  потому принялся за фрукты с  умеренным энтузиазмом,  одновременно
рассказывая о  посещении западных держав,  о  встрече с правителями,  о великой
битве  под  Киевом,  вообще  о  планах  обороны  города  от  татарских  полчищ.
Единственное,  чего он старался избегать,  так это упоминания о молниях, павших
на днепровский л„д посреди зимы.
     А  вообще вс„ шло как-то  не  так.  Совсем по-другому он  представлял себе
встречу с  "колдуньей",  не  такая должна быть  между ними беседа...  Вс„  ид„т
наперекосяк!  Глупо, до невозможности глупо. И разговор бессмысленный. Разве за
полтора года  принцесса не  могла  узнать о  битве  под  Киевом всего,  что  е„
интересовало?  Хотя как должна происходить встреча, о ч„м они обязаны говорить,
Читрадрива  представлял  довольно  смутно.  Например,  трудно  вообразить,  что
"колдуны" сразу же начинают чинно рассуждать о сво„м тайном ремесле...
     Через  некоторое время Читрадрива обнаружил,  что  с  ним  творится что-то
неладное.  Сосредоточившись на  камне,  он  давно научился делать несколько дел
разом. А теперь никак не мог сосредоточиться! Ему с трудом удавалось припомнить
подробности при„ма  при  дворе  польского  короля  и  одновременно стараться не
поперхнуться, глотая дольки апельсина. Но о том, чтобы при вс„м этом исподтишка
проникнуть в мысли Катарины,  не могло быть и речи.  Более того, Читрадрива уже
почти забыл об этом сво„м намерении,  полностью отдавшись совершенно идиотской,
с  его  точки  зрения,  беседе.  А  когда  вс„  же  предпринимал робкие попытки
заглянуть в мысли принцессы,  то начинал чувствовать себя так,  словно попал на
размытый  дожд„м  крутой  глинистый  откос  ,   где   каждую  секунду  рискуешь
поскользнуться и скатиться вниз.
     - Ну, а что там у вас приключилось с Гартманом фон Г„те?
     Принцесса перебила Читрадриву прямо на середине фразы.
     - Это с Готлибом,  что ли?.. - на всякий случай уточнил Читрадрива, вконец
растерявшись от столь резкой смены темы.
     - Ну,  с Готлибом, какая разница, - Катарина перед„рнула плечиками, встала
и пошла куда-то к стене, где тени вовсе сгущались. Читрадрива молчал.
     - Прошу  вас,  продолжайте,  -  дон„сся оттуда  мелодичный голос.  Звякнул
металл о камень. - Не обращайте внимания, я сейчас вернусь.
     И  пока Читрадрива настороженно пытался понять,  что же  делает принцесса,
она вынырнула из тени и направилась прямо к пылающему камину.  В руках Катарины
оказалась не  то  вазочка,  не  то  чашечка  на  длинной  мраморной ножке  и  с
крышечкой, в которой было полным-полно мелких отверстий. Курильница, что ли?
     Читрадрива по-прежнему молчал.  Принцесса присела  около  камина,  щипцами
вытянула из пламени маленькую головешку и бросила под золотую крышечку.  Сквозь
отверстия пополз сизый дымок. Постепенно комната наполнилась приятным ароматом.
     - Обожаю  благовония,  -  Катарина улыбнулась и  посмотрев гостю  в  лицо,
спросила: - А вы?
     Читрадрива  заговорил  о  пахучих  цветах,  росших  в  "тюремном"  садике,
постепенно  сбиваясь  на  курение  ладана  в  русских  церквях,  которое  очень
напоминало,  по  его мнению,  поганские обычаи.  Нежный аромат будоражил кровь,
которая застучала в висках серебряными молоточками. Читрадрива сбился и потерял
нить разговора.  Пытаясь продолжить прерванный рассказ,  он забормотал что-то о
нападении  в  Барселоне,  плавании  под  охраной,  вновь  вернулся  к  описанию
миловидной "тюрьмы".  Однако теперь его мысли ещ„ больше путались,  он вс„ чаще
умолкал. Катарина же вернулась на прежнее место и опять погрузилась в тень.
     Вс„ это окончательно сбило Читрадриву с  толку.  Ну  что за отвратительная
привычка  прятаться?!   Поступки  принцессы  удивительно  напоминали  поведение
Готлиба в  садовой беседке.  Кроме того,  Читрадрива не  знал,  интересуется ли
принцесса предметом разговора вообще.  Его несказанно раздражала бесцеремонная,
истинно женская манера слушать только себя и перебивать собеседника, не дав ему
высказаться до конца. И потом, что за резкие изменения темы?
     Катарина вновь потянулась за  гладкокожим персиком,  но  теперь не  смогла
остаться в  тени,  а на короткое время попала в полосу света.  За эти мгновения
Читрадрива успел разглядеть е„ получше.  Волосы у принцессы были густые, пышные
и ч„рные,  как вороново крыло,  кожа - матово-бледная. А лучистые нежно-голубые
глаза  горели  холодным  огнем.  Читрадрива постарался припомнить,  у  кого  из
встреченных  за   последнее  время  людей  были  такие  же   ангельски  чистые,
василькового оттенка глаза.  Вспомнить мешал исходивший из курильницы дым.  Его
седые слои заполнили комнату,  Читрадрива утопал в них, задыхался, захл„бывался
благовонным ароматом... Но вс„ же...
     Но вс„ же,  само сочетание ч„рных волос со светлыми глазами... И аромат...
Как вс„ смешалось...  До чего прекрасны эти глаза!!!  Даже в темноте видно, как
они светятся из-за дымных занавесей и  распускаются,  словно два очаровательных
цветка. Не, не два - четыре, шесть... Вся комната наполнена глазами!!! Катарина
везде...
     Читрадрива не  сразу понял,  о  ч„м  спрашивает его  принцесса.  Когда же,
приложив неимоверные усилия,  наконец собрался с мыслями,  вся беседа от начала
до  конца представилась ему  в  несколько неожиданном свете.  Это же  настоящая
детская игра!  Словно сидят два малыша и уговариваются: давай рассказывать друг
другу сказки; только кто первый скажет "дракон", тот проиграл. А он не реб„нок.
Он  взрослый мужчина!  И  не желает развлекаться всякими там глупостями.  Когда
встречаются мужчина и женщина... Нет, не то. Когда встречаются взрослые люди...
Нет, два "колдуна"!..
     И перешагнув через какой-то внутренний барьер (а мятущееся подсознание изо
всех  сил  вопило  вконец  помутившемуся  рассудку:   "Остановись,  безумец!"),
Читрадрива еле выдавил из себя:
     - А не скажете ли мне,  ваше высочество, на кого вы похожи: на отца или на
мать?
     Ему почудилось,  что принцесса ощутимо вздрогнула. С некоторым запозданием
Читрадрива понял,  что  прозевал момент,  когда можно было  попытаться поглубже
проникнуть в сознание Катарины. Теперь уже поздно. С холодным смешком принцесса
спросила:
     - А зачем вам это знать?
     - Да так...
     - Но вс„ же? - мягко настаивала Катарина.
     - Поверьте, ваше высочество, я спросил просто так.
     - Син