тро!!!".  Как все теперь знают, ты действительно выстрелил. И спас Пеменхату
жизнь.
     - М-да-а-а... - задумчиво протянул Карсидар - В голове не укладывается.
     - Так вот, я понял, что во время драки с разбойниками ты, во-первых, думал
обо мне,  а я -  о тебе,  во-вторых,  у тебя был взрыв чувств, который подавил,
расслабил меня,  и  в-третьих,  у  меня перед глазами блестела искорка серьги в
тво„м  ухе.  Вс„  вместе говорит,  что  через этот  голубой шарик в  ухе  можно
подобраться к твоим мыслям.
     - Совсем как у старины Пема,  -  невесело пошутил Карсидар.  -  Копаться в
голове.
     - Ну,  не  вс„  так  плохо.  Через не„ ты  тоже можешь читать чужие мысли.
Кстати,  я проверил это. А также убедился в том, что работать с твоей серьгой я
могу только расслабившись,  полностью подчинившись ей.  Значит,  она специально
защищена от попыток управлять ею...  по крайней мере, со стороны. Понял, к чему
я веду?
     - Я понял другое,  -  сказал Карсидар, неожиданно оживившись. - Если через
серьгу можно копаться в моей голове,  как выражается старина Пем,  нельзя ли...
посмотреть, откуда я и кто мои родители?
     Читрадрива закусил губу и промолвил в нерешительности:
     - Ну...  не  знаю...  Это крайне опасно -  забираться так глубоко в  мысли
человека.  Про  такое  только в  сказках говорят.  А  в  действительности можно
здорово обжечься.  Но... Конечно, если быть осторожным, да ещ„ если твоя серьга
мне поможет...
     - Так попробуй!  Рискни...  осторожно,  - предложил Карсидар. - Помоги мне
разобраться в мо„м прошлом. Это загадка, над которой я долго ломал себе голову,
но так ничего путного и не придумал.
     А  почему бы и  нет,  решил Читрадрива,  пусть это будет ещ„ одна проверка
правильности его предположения. И он согласился, только строго предупредил:
     - Ложись на кровать и лежи смирно. Ты ещ„ не умеешь, но - постарайся, если
хочешь узнать что-нибудь о сво„м происхождении.
     Карсидар последовал этому совету и  замер на  ложе.  Читрадрива сел рядом,
зажмурился,   расслабился.   Перед  его  внутренним  взором  вспыхнула  голубая
искорка...
     Сначала  то   были  картинки  из  совсем  недавнего  прошлого,   почти  из
настоящего: пир у князя Люжтенского, путешествие на баржах по реке, потасовка с
разбойниками... Потом была переправа в Слюже...
     - Стоп,  ты  что,  боишься  воды?  -  быстро  спросил Читрадрива,  прервав
мысленное путешествие. - Ведь ты прекрасно плаваешь.
     - Не знаю,  что происходит со мной, - слабым голосом откликнулся Карсидар.
- Я действительно хорошо плаваю,  но при виде глубокого озера или быстрой речки
меня всегда охватывает непонятный трепет,  подчас даже страх. И честно сказать,
я здорово расстроился,  когда князь рассказал на пиру про мальчика из Ральярга.
Я отлично понимаю бедняжку...
     - Знаю, что ты расстроился. И мне мальчонку жаль. Но продолжим.
     Далее  последовал  пожар  в  трактире,  разговор  с  Читрадривой,  попытка
склонить  на   свою  сторону  Пеменхата.   Потом  замелькали  вовсе  незнакомые
Читрадриве картинки из жизни мастеров, вечные скитания, опасности... Постепенно
он спускался вглубь...
     И  тут  в  воспоминаниях начались  пропуски.  Уже  исполненное  трудностей
обучения у другого мастера детство было похоже на крупноячеистое решето...
     А дальше шла настоящая пропасть! Зияющий ч„рный провал без единой мысли...
Л„д, холод, бесконечная глубина, которая засасывала...
     Читрадрива уже  хотел было  прервать занятие,  которое грозило перерасти в
нечто  пугающе  нехорошее...  Как  вдруг  увидел  до  боли  знакомую  картинку!
Неведомая сила потянула беспомощного реб„нка в  каменную воронку,  перешедшую в
длинный-предлинный коридор и  неодолимо повлекла впер„д.  Правда,  в отличие от
Читрадривы,  быстро  несущийся по  коридору реб„нок  очень  боялся  удариться о
каменные  стены,  которые  постепенно  затягивались фиолетовой дымкой,  дышали,
колебались... Наконец вс„ поглотила мгла...
     - А знаешь,  ты,  пожалуй,  вс„ же гандзак, - задумчиво сказал Читрадрива,
когда Карсидар приш„л в себя.
     - Почему это?
     Голос Карсидара был слаб, да и выглядел он неважно. Видно, устал. Понятное
дело: столько на него обрушилось!
     Читрадрива рассказал ему легенду о драконе с такими подробностями, которые
могла изобрести лишь изощр„нная фантазия народа его матери и докончил:
     - Эту сказку придумали анхем.  И  я  видел в  твоей голове кое-что как две
капли воды похожее на мои собственные фантазии.  Скажешь после этого, что ты не
гандзак?
     Но Карсидар был слишком измучен, чтобы даже слегка рассердиться.
     - Завтра поговорим, - сказал он, отворачиваясь к стене.
     Читрадрива немного послушал его затухающие мысли, затем крадучись вышел из
комнаты и  тихо затворил за  собой дверь.  Что бы  ни  сказал назавтра Карсидар
относительно его последнего предположения, чем бы ни оказалась серьга в его ухе
и  каким могучим колдуном он бы ни был,  пока ясно одно:  они пойдут в Риндарию
все вместе, ибо теперь Карсидар в самом деле сказал то, что думал, а не пытался
отвязаться от надоевшего попутчика.

     Глава VIII
     ТОЛСТЫЙ БОР

     - Ну,  вот и приехали,  - проводник обернулся к ним, ткнул пальцем себе за
спину и добавил: - Вот он, Толстый Бор ваш.
     - Пожалуй,  я назвал бы это место Террасами,  Лозой или ещ„ как, только не
Бором,  -  ответил  Карсидар,  пристально  оглядывая  простиравшуюся до  самого
горизонта цепь  холмов,  на  крутых  склонах которых тут  и  там  были  разбиты
виноградники.
     - Так свели ж его, бор этот самый, одно название и осталось, - ухмыльнулся
проводник. - Только давно это было, ещ„ в незапамятные времена.
     - А  это?  -  спросил Читрадрива,  имея  в  виду  довольно густой лес,  из
которого они только что выехали.
     - Это?  -  проводник звонко рассмеялся.  - Это жалкие остатки. А вот в том
бору деревья были -  ого-го!  В три,  в четыре обхвата -  так,  мелкота.  У его
светлости в садике, который в замке, стол видели? Вот то-то же!
     Больше всех времени в  том садике пров„л Пеменхат,  но и  Карсидар однажды
заглянул туда из любопытства.  Тогда его светлость и  бывший трактирщик как раз
сидели за упомянутым столом,  потягивали охлажд„нное молодое вино с пряностями,
закусывали пирогом с  олениной и  мило беседовали.  Пеменхат делился с Люжтеном
рецептами блюд северной кухни,  а князь расписывал красоты зари,  наблюдаемой в
горах.  Два старика,  богатый знатный вельможа и бесприютный скиталец... А если
бы судьба свела их на большой дороге, как бы они относились друг к другу тогда?
     Впрочем, смущ„нный этой дерзкой мыслью, Карсидар оставил князя и его гостя
наслаждаться беседой и немедленно покинул садик.  Но стол, конечно же, заметил.
Стол просто нельзя было не заметить.  И  он действительно внушал уважение,  ибо
был  вырезан из  цельного ствола дерева,  а  разместиться за  ним могли человек
восемь,  никак не  меньше.  Да  и  князь как раз говорил что-то  про гигантский
окаменевший пень,  который давным-давно нашли в предгорьях, а Пеменхат согласно
кивал...
     Пеменхат. Гм...
     Вчера Карсидар совершил явную глупость,  в которой до сих пор раскаивался.
Хорошо ещ„,  что от  природы сдержанный Читрадрива не слишком сильно ругал его,
не то было бы совсем невмоготу.
     За  время,  проведенное в  замке,  они  с  Читрадривой здорово сблизились.
Сначала Карсидар намеревался выгнать гандзака из их маленького отряда, однако в
ночь  после  пира,  который  князь  закатил  по  случаю  успешного  возвращения
каравана, между ними состоялся весьма необычный разговор, в результате которого
Карсидар сменил первоначальное намерение на  прямо противоположное.  Читрадрива
высказал много занятных предположений,  которые стоило проверить, а кроме того,
продемонстрировал Карсидару интересное боевое искусство своего народа.  И  даже
приоткрыл некую загадочную страничку из  его  прошлого...  Правда,  быть может,
слишком загадочную, чтобы иметь разумное объяснение.
     Но  любопытство Карсидара  было  возбуждено.  Он  никогда  не  думал,  что
встретит  на  сво„м  жизненном пути  человека  такого  склада  как  Читрадрива.
Карсидару очень хотелось назвать его уч„ным философом.  И он назвал бы, если бы
человек этот  не  происходил из  проклятого людьми  и  богами народа,  не  умел
колдовать,  не был коротко знаком по крайней мере с  двумя мастерами (с ним и с
покойным Ромгурфом) и  не  шатался по белу свету без определ„нных занятий.  Да,
Читрадрива был  достоин звания философа как никто другой!  Карсидар чувствовал,
что гандзак ещ„ не  вс„ сказал ему,  далеко не  вс„;  он  явно скрывает от него
что-то  крайне  важное.  Однако  предпочитал помалкивать -  уж  очень  хотелось
Карсидару познать тайну  хайен-эрец  и  укрепить способность к  чтению  мыслей,
заложенную в н„м,  по предположению Читрадривы, сызмальства. Да и разобраться с
серьгой, со своим прошлым и с другими таинственными вещами.
     Пока они гостили в замке,  свободного времени было хоть отбавляй. Пеменхат
очень  полюбился  князю  Люжтенскому,   и,  насколько  позволяло  ответственное
положение правителя,  они проводили время вдво„м, в садике для размышлений. Сол
стал настоящим кумиром местной ребятни и таскался с мальчишками по окрестностям
замка  с   утра  до  вечера.   Таким  образом,   Карсидар  и  Читрадрива  могли
беспрепятственно заниматься своими тайными делами,  не рискуя быть застигнутыми
врасплох.
     Нельзя сказать,  что обучение двигалось без сучка и задоринки.  Наибольший
прогресс был достигнут в чтении мыслей самого Читрадривы, мысли других людей он
не   различал,   хотя  эмоции  распознавать  научился  безошибочно.   Поскольку
Читрадрива ещ„  не  отказался  от  нелепейшего предположения насч„т  того,  что
Карсидар наполовину гандзак,  то  пробовал обучить  его  своему  языку.  Однако
дальше  запоминания  отдельных  слов  Карсидар  не  продвинулся.   А  некоторые
выражения на анхито,  как ни странно, вызывали приступы жуткой головной боли и,
по словам Читрадривы,  бешеное сопротивление серьги! С хайен-эрец дело обстояло
из рук вон плохо, с незаметными перемещениями тоже. И хотя Читрадрива неустанно
хвалил его,  хотя вс„ время повторял, что ему не было так легко даже с Шиманом,
Карсидар замечал,  что  он  вс„  чаще  недовольно морщит  лоб.  А  к  концу  их
пребывания в  замке Читрадрива прямо заявил,  что  серьга является своеобразным
хранителем Карсидара от всех и всех от Карсидара.
     Он   даже   предпринял   совершенно  варварскую  попытку   устранить   это
препятствие,  то  есть  решил попросту снять серьгу.  Ой,  что  тогда было!  Из
предосторожности Читрадрива усыпил его  силой  мягкой разновидности хайен-эрец,
но Карсидар проснулся.  Ещ„ как проснулся!  Он и  прежде испытывал боль от этой
проклятой штуки,  несколько раз даже сознание терял.  А  тут он так вопил!..  И
лишился чувств аж  на  полчаса.  Хорошо ещ„,  что они додумались предварительно
убраться в  самую чащу  глухого леса,  лежащего неподал„ку от  замка.  Так  что
своими воплями Карсидар только ворон распугал...  Хотя за ужином князь вскользь
заметил,  что,  несмотря на  дневной час,  из леса доносились вопли призрака по
имени Закопанный,  и  это довольно странно.  После чего не  преминул рассказать
очередную местную байку.
     Итак,  дальнейшие попытки  избавиться от  серьги  пришлось прекратить.  По
крайней  мере  до  тех  пор,  пока  Читрадрива  не  измыслит  что-нибудь  более
оригинальное.
     Однако  главным  итогом  совместной деятельности Карсидара  и  Читрадривы,
пусть не всегда удачной,  стало их заметное сближение. И стоило им выбраться из
княжеского замка и направиться в Толстый Бор,  как Карсидар допустил ошибку. Он
пов„л себя как  последний идиот,  когда решил открыть остальным все достоинства
Читрадривы, вмиг позабыв, что всего несколько дней назад сам шарахался от него,
как от огня. Настоящая глупость, что и говорить!
     Но  тогда Карсидар так не  думал.  Он  просто чуть-чуть отстал от  отряда,
поманил Пеменхата и  принялся на  все  лады расхваливать Читрадриву.  При этом,
естественно,  не  говорил ничего конкретного,  поскольку не  знал,  как  старик
отнес„тся к обнаружившимся у него самого способностям, а как обойти в разговоре
этот момент,  не представлял.  Почтенный Пеменхат слушал его вполуха,  а  потом
взорвался потоками брани столь же неожиданно, как его трактир в день осады.
     Тут в беседу, принявшую вдруг резкий оборот, мысленно вмешался Читрадрива.
После  ночного объяснения в  замке он  предпочитал без  особой необходимости не
подслушивать мысли Карсидара,  но  старик уж  очень шумел,  и  Читрадрива решил
разобраться, в ч„м дело. Карсидар получил короткий безапелляционный приказ:
     "Немедленно замолчи!"
     И  надо  было  бы  подчиниться,   да  только,   закончив  орать,  Пеменхат
потребовал:
     "Ну-ка объясни, любезнейший, почему это ты защищаешь колдуна?!"
     Не  мог же  Карсидар оставить этот замаскированный вызов без ответа,  если
сам начал разговор!
     А что,  собственно,  было отвечать? Что он оказался таким же колдуном, как
Читрадрива?  Что не по злому умыслу,  а по незнанию втравил старика и мальчишку
невесть во  что?..  И  Карсидар не  наш„л  иного выхода,  кроме как  рассказать
Пеменхату, что спасти его выстрелом из арбалета помог колдун-гандзак.
     Бедный старина Пем!  От  неожиданности он  потянул уздечку,  от  чего  мул
взбрыкнул и  едва не  сбросил седока.  Потом усмирил животное и  целый час ехал
молча,  пресекая на  корню  любые  попытки Карсидара заговорить.  А  хорошенько
обмозговав услышанное, вдруг побледнел, посмотрел на спутника широко раскрытыми
глазами и прошептал:
     "Слушай,  мастер...  Ты что...  тоже читаешь чужие мысли?.. Ты тоже умеешь
колдовать?.."
     Читрадрива мысленно выругался:
     "Дурак! Видишь, он догадался раньше времени".
     Пеменхат же крикнул на мула, догнал остальных, схватил за узду низкорослую
лошадку,  на которой ехал Сол (подарок князя, которому мальчишка был несказанно
рад,  ибо после колдовства Читрадривы сидеть в  его седле напрочь отказывался),
погнал животных быстрым аллюром и не замедлял темпа,  пока не удалился от обоих
колдунов  на  расстояние выстрела из  лука.  Проводник немало  подивился такому
странному поведению и попросил объяснить,  в ч„м дело, но Карсидар и Читрадрива
предпочли отмолчаться.
     А  старина Пем времени даром не  терял и  попробовал настроить Сола против
Читрадривы и  Карсидара.  Мальчик  боялся  гандзака  после  известных  событий,
однако,  не узнав от Пеменхата ничего нового, ещ„ больше бояться не стал. А вот
про Карсидара старик зря заговорил! Сол был в жутком восторге от мастера ещ„ со
времени их первой встречи в трактире, когда тот полночи рассказывал ему о своих
похождениях.  И  теперь,  услышав из  уст Пеменхата,  что Карсидар тоже колдун,
мальчик просто отказался верить этой вздорной лжи. В знак протеста он развернул
лошадку и,  не обращая ни малейшего внимания на предостерегающие окрики бывшего
хозяина,  занял место справа от  Карсидара.  Он продолжал ехать рядом с  ним до
самой темноты,  время от времени презрительно поглядывая на Пеменхата,  который
по-прежнему держался подальше от них.
     Вечером старик  попытался объясниться с  Карсидаром и  осторожно намекнул,
что его присутствие в отряде становится, мягко говоря, необязательным. Карсидар
понимал,  что  так оно и  есть,  что после допущенной им  ошибки Пеменхат будет
постоянно надоедать нарочито угрюмым видом или наоборот -  колкими замечаниями,
что он не оставит попыток настроить Сола против "колдовской парочки" и  в конце
концов может добиться своего.  Но  вопреки всем  этим  доводам,  продиктованным
здравым  смыслом,  он  властным  жестом  заставил Пеменхата замолчать и  сказал
коротко:
     "Слушай,  почтенный,  ты согласился идти со мной в Ральярг. Так неужели ты
нарушишь слово теперь, когда мы почти у цели?"
     И с величественным видом уселся у костра,  пытаясь понять,  научился ли он
подобной краткости у Читрадривы или гандзак в этот момент мысленно помогал ему.
     Так и  не  удалось Карсидару сплотить отряд.  Просто прежде отщепенцем был
Читрадрива,  теперь же им добровольно сделался Пеменхат.  Впрочем,  до Ральярга
было рукой подать,  и  это самое главное.  Он уже где-то тут,  в горах за цепью
холмов.  К  чему  тогда беречь единство?  Возможно,  и  вправду стоит отпустить
старину Пема...  хотя бы на самой границе загадочной страны...  Ну, да ладно, с
этим ещ„ успеется.
     Карсидар поправил шляпу,  разгладил свисавшую до самых плеч бахрому (князь
Люжтенский обещал им  сво„ покровительство,  но Карсидар на всякий случай вновь
начал соблюдать осторожность,  едва они  покинули замок) и  спросил проводника,
изо всех сил стараясь казаться равнодушным:
     - Где же дом бывшего оруженосца его светлости, который... как, кстати, его
зовут?
     - Векольдом кличут,  -  ответил парень и,  привстав на  стременах,  махнул
рукой по направлению к холмам.  -  Там он жив„т.  Сейчас через реку переедем, и
вс„.
     - Векольд, говоришь? Странное имя.
     Имя  действительно было  непривычно  уху  северянина  и  будило  множество
необычных  ассоциаций.  Карсидару  немедленно  захотелось  разобраться  в  них.
Наморщив лоб, он принялся размышлять... Но ему помешал проводник, возразивший:
     - Это отчего же странное? Это тебя странно назвали, да и вообще всех вас -
Карсидар, Пеменхат, Дрив, Сол... А Векольд? Гм, имя как имя.
     И повернув лошадь, поехал вдоль берега быстрой речушки.
     ...Нет, показалось. Глупости.
     Карсидар  тронул  поводья,  направляя Ристо  вслед  за  проводником.  Мимо
протрусил на муле Пеменхат.  По-прежнему держась несколько впереди,  он свернул
не в  ту сторону,  когда отряд выехал из леса,  и  теперь спешил занять место в
авангарде.  Карсидар только хотел  выкрикнуть ему  в  спину какую-то  колкость,
когда почувствовал немой вопрос:
     "Что с тобой сегодня, рэха?"
     Так его называл после памятного ночного разговора Читрадрива. Да и кто ещ„
мог обращаться к нему мысленно?
     "В  ч„м дело?"  -  отозвался Карсидар не очень охотно.  Но не потому,  что
Читрадрива называл его  приятелем,  к  этому  он  успел  привыкнуть.  Просто  в
ускользнувшем ощущении  было  что-то  смутно  знакомое,  будоражившее  какие-то
неясные воспоминания...
     "Ты с утра сам не свой. И вообще, не с утра, а..."
     "Эй,  реха,  - едко подумал Карсидар. - Ведь ты обещал не подслушивать мои
мысли.  Мне  кажется,  это было крайне любезно с  твоей стороны.  Так почему же
сейчас ты не сдержался? Зачем подслушиваешь?"
     "Ничего подобного. Я и не думал об этом".
     "Так в ч„м дело?"
     "Ты боишься".
     "Я?! Боюсь?!"
     "Именно".
     Карсидара возмутила сама возможность такого допущения.  Как,  непобедимый,
знаменитейший из  ныне  живущих мастеров,  вдобавок начавший смутно чувствовать
собственную необычность, которую надеялся раскрыть, - и вдруг трусит?!
     "А разве нет?" - спокойно спросил Читрадрива.
     Карсидар едва не ответил ему вслух,  как вдруг замер с раскрытым ртом, так
и не вымолвив слов, готовых сорваться с кончика языка.
     О боги, это в самом деле правда! Величайший мастер боится!
     Прич„м  невесть  чего  -  каких-то  смутных  теней,  глупейших  россказней
престарелого князя, невнятных сплетен...
     Минутку,   но  ведь  вернувшийся  живым  из  проклятого  Ральярга  мальчик
действительно существовал!  И сейчас они направляются к людям,  непосредственно
знавшим его.  Да  и  прежде Карсидар свято  верил в  справедливость легенды.  И
старого Пеменхата лично убеждал в  трактире.  Что же с  ним случилось,  в самом
деле?..
     "Не знаю,  реха.  Но  случилось,  точно.  Я  это прекрасно чувствую.  Даже
настолько прекрасно, что твой страх подавляет меня, как и тебя".
     "Правда?"
     "Да.  Поэтому прошу, не бойся. Твоя проклятая серьга опять бер„т надо мной
власть, и я