ва лишь пожал плечами:
     - Увы,  почтенный Шмуль,  чего я не знаю, того не знаю. У нас, анхем, есть
имя Хишааш,  но  я  не  слышал ни  об  одном Хишааше,  который отправился бы на
поиски...  -  он чуть не ляпнул:  "Риндарии",  но вовремя спохватился, - ... на
поиски Земли Обета.
     - С другой стороны,  -  сказал Шмуль совершенно иным тоном.  - На Ицхаке и
его сыне свет клином ещ„ не  сош„лся.  На  смену им может ведь прийти и  другой
человек,  с  другим  именем.  -  Он  сделал  выразительную паузу  и  пристально
посмотрел на Читрадриву.  -  Мне почему-то кажется, что с вами, которые именуют
себя анхем, вс„ не так просто, как думает учитель Нахум. Огречились вы или нет,
но вы,  пожалуй,  единственные из ныне сущих детей Абрахамовых, кто сызмальства
говорит на священном языке. И это просто замечательно! Всемогущий Адонай помнит
и о вас.
     На том стали прощаться.  Шмуль сказал,  что будет гостить у  родственников
всю Хануку, а потом верн„тся в Верону. И если Читрадрива надумает отправиться в
Землю Обета с ним, купец заранее согласен. С новым знакомым дорога веселей.
     - А как же абирим? - спросил Читрадрива. - Не причинят ли они нам зла?
     Шмуль ответил на это,  что абирим выгнал неаполитанский король,  установив
над Земл„й Обета свой протекторат,  и  теперь в Йерушалайме воцарился более или
менее сносный мир.
     Возвращаясь к  Михайлу,  Читрадрива непрестанно обдумывал  услышанное.  До
чего замечательно вс„  складывалось!  Его товарищ -  принц,  наследник престола
павшего королевства!  Каково,  а?!  Надо же было такому случиться -  Давид, сын
Ицхака, принц Исраэля. Красиво звучит.
     Читрадрива вспомнил также,  как вздрогнул Карсидар в порубе, когда услышал
сво„ имя.  Вот оно что! Тогда они решили, что это из-за Саула-Сола, а оказалось
как раз наоборот. Ничего, теперь это можно легко проверить.
     К тому времени Михайло и его подопечный уже вернулись от князя.
     - Что, таки вышел по городу побродить? - спросил Читрадриву сотник. - Ну и
как?
     - Холодно, - отозвался Читрадрива.
     Тут они услышали приглуш„нный стенами Милкин голос,  потом хлопнула дверь,
и через комнату, ни на кого не глядя, вихрем прон„сся Вышата. Михайло крякнул и
почесал затылок.  По  всему было видно,  что он крайне смутился.  Затем немного
поговорили о пустяках. Наконец сотник сказал:
     - Ладно,  скоро вечерять сядем.  А  ты ступай к  Хорсадару,  у него к тебе
разговор есть, - и уш„л по своим делам.
     Карсидар лежал на своей кровати в отведенной им комнате.  По выражению его
лица было ясно,  что он всецело погруж„н в свои мысли.  Самый подходящий момент
для проверки!
     - Ну,  Давид,  рассказывай, что там князь надумал, - самым обыденным тоном
спросил Читрадрива, в то же время сосредоточившись на камне перстня.
     В  первые  секунды  Карсидар не  почувствовал никакого подвоха и  спокойно
начал:
     - Он довольно ум„н,  скажу тебе.  Мы долго говорили, и постепенно возникла
идея...
     И  тут  Карсидара точно  иглой укололи.  Читрадрива в  полной мере  ощутил
испуг, растерянность и смятение, разом захлестнувшие его душу.
     - Давид?!  -  Карсидар уставился на него широко раскрытыми глазами.  -  Ты
сказал: Давид?!
     Сработало. Значит, так и есть, шлинасехэ, мой принц...
     Читрадрива постарался оборвать свои мысли,  зная пробудившуюся в Карсидаре
силу.  Однако тот  уже начал наступление по  всем правилам мысленной войны.  До
чего сложно стало с ним управляться! Слишком сложно...
     - Мне  до  боли знакомо это  имя,  -  наморщив лоб,  произн„с Карсидар.  -
Знакомо не только из твоей сказочки про пастушка Дахвита. Что-то я вспоминаю...
но  не  могу припомнить...  Постой!  Ведь ты  был у  иудеян,  да?  Что они тебе
рассказали? А ну, выкладывай!
     Читрадрива не собирался ничего скрывать, и через полчаса Карсидар уже знал
о  неудавшемся правлении короля Ицхака,  о  Земле  Обета и  городе Йерушалайме,
который действительно взяли приступом "могучие солдаты".
     - Так что собирайся,  мой принц,  скоро мы  отправляемся на  юг,  -  бодро
молвил Читрадрива.
     К  его  удивлению,  Карсидар лишь скептически пожал плечами и  спросил без
всякого энтузиазма:
     - В Землю Обета, что ли?
     - Ясное  дело!   Объявишься,   засвидетельствуешь,   что  ты  сын  Ицхака.
Королевство восстановишь. Опять же, сейчас там владения неаполитанского короля,
который   причиняет   массу   неприятностей  "могучим   солдатам",   они   сами
жаловались...
     - А зачем? - с прежним скепсисом продолжал Карсидар. - И как я докажу, что
являюсь наследником несуществующего королевства?
     - Очень  просто.  Шмуль  говорит,  что  в  Йерушалайме  до  сих  пор  ждут
возвращения Наследника с Поющей Серьгой. Вот и покажешь е„. А также перстень, -
Читрадрива решился напомнить о  н„м,  хотя Карсидар мог  вновь потребовать свою
вещь обратно. - В конце концов, на тво„м теле знак есть...
     - Уже нет, - грустно сказал Карсидар. - Или почти нет.
     Слова застряли у Читрадривы в горле. Он понял: как ухо...
     - Вот именно,  -  подтвердил Карсидар. - Медленно, но верно все мои увечья
исчезают.  Шрамы рассасываются,  про струпья от ожогов я и забыл уже. Мочка уха
отросла совсем.  А с обрезанием...  Знаешь,  меня задели слова русичей. Я по их
понятиям какой-то  неполноценный получаюсь.  И  вот представь,  сегодня утром я
обнаружил,  что и этот мой "ущерб" восстанавливается. Так что пока мы добер„мся
до  Йерушалайма,  у  меня на теле вообще не будет ни единой царапины.  Ящерица,
настоящая ящерица! А ты говоришь, доказать...
     Карсидар л„г на кровать лицом к стене. Читрадрива убито молчал.
     - В общем,  у Данилы Романовича неплохие планы,  -  сказал Карсидар.  - Он
хочет объявить по всем русским княжествам сбор воинов,  чтобы защищать Киев.  А
также  наметил несколько вылазок на  захваченную татарами территорию.  Во  вс„м
этом он предлагает участвовать мне.  И вот что я тебе скажу: если в Земле Обета
мне  надо неизвестно кому и  неизвестно что доказывать,  то  здесь я  уже успел
заработать авторитет. У меня так и чешутся руки сцепиться с плосколицыми.
     Итак,  пока что  Карсидар отказывался от  роли,  уготованной ему в  планах
Читрадривы. Это надо хорошенько обдумать и решить, как действовать дальше...
     - Есть, правда, одна загвоздка, - после короткой паузы продолжал Карсидар.
- У Данилы Романовича вновь начались неприятности с митрополитом Иосифом.  Этот
старик на редкость упрямая бестия,  ч„рт бы его побрал...  В  общем,  князь без
обиняков предложил, чтобы мы оба как можно скорее окрестились. Или хотя бы дали
на  это  согласие.  "Мне  не  нужны лишние неприятности с  церковью и  раскол в
державе,  на которую ид„т враг",  -  он так и сказал. Кстати, когда я заикнулся
насч„т зарастающего обрезания,  русичи снова громко хохотали,  а потом Остромир
предположил,  что это их бог пода„т мне знак.  Мол, не буду я больше иудеянином
по рождению,  а стану,  как русичи...  И прочее в том же духе. Данила Романович
отв„л нам на размышления остаток сегодняшнего дня, утром нас ждут с ответом.
     Читрадрива мог бы просто сказать: "А что такого? Одним богом больше, одним
меньше.  Креститься, так креститься". Анхем вообще привыкли воспринимать божков
самых разных народов, и ему было безразлично, к кому примыкать - к русичам с их
Иисусом или к  иудеянам с Адонаем.  Тем более,  что священные книги у них почти
одни и  те же!  И если русичи рассчитывали,  что после крещения он забудет всех
других богов кроме распятого Иисуса,  то они глубоко ошибались. Это не помешает
даже сходить разок-другой к учителю Нахуму или в слободку к купцу Шмулю.
     Однако Читрадрива хотел вс„ тщательно взвесить и  обдумать свои дальнейшие
планы,  поэтому был чрезвычайно признателен и Карсидару, и семейству сотника за
то,  что его не  беспокоили от  скромного ужина аж  до  самого утра,  когда они
предстали пред  светлы  очи  князя.  Встреча  происходила в  той  же  крошечной
комнатушке без окон.  Присутствовали опять те же самые люди - князь, Остромир и
Михайло. Правда, митрополита не было, а вместо него приш„л какой-то жрец рангом
пониже.
     - Ну, так что, надумали? - спросил Данила Романович. - Будете креститься?
     Они оба выразили согласие.  Читрадриве было вс„ равно,  а  Карсидар мечтал
побыстрее сразиться с татарами.
     - Хорошо,  -  одобрил князь.  -  Митрополит самолично провед„т обряд.  Для
этого  он  предлагает Десятинную церковь.  Она  находится  тут,  рядом  с  моим
дворцом.  Здесь и торжок поблизости, есть где любопытным разместиться. - Данила
Романович усмехнулся.  -  Одной церквы для них не хватит.  Небось, много народу
прид„т,  чтобы посмотреть,  не  сгинут ли  колдуны поганые от  святого таинства
крещения,  не станут ли корчиться в судорогах,  пеной плеваться... Ведь правда,
Остромир?
     Тысяцкий,  ухмыляясь,  кивнул.  Похоже,  ни он,  ни князь,  ни Михайло, не
верили в  столь  чудодейственную силу  обряда.  А  находившийся в  комнате жрец
опасливо перекрестился и пробормотал коротенькую молитву.
     - Значит,  решено,  -  сказал Данила Романович.  -  А  какие имена вы себе
выбираете?
     Вопрос был не совсем понятен. Тогда Остромир и Михайло наперебой принялись
объяснять, что кроме имени, данного человеку при рождении, во время крещения он
бер„т ещ„  одно имя,  христианское.  Обычно его  да„т священник,  но  поскольку
Хорсадар и Дрив взрослые, они должны выбрать себе имена самостоятельно.
     - А как же их выбирать? - недоум„нно спросил Карсидар.
     В разговор вступил жрец,  который на сво„м церковном наречии объяснил, что
митрополит Иосиф предвидел подобную неувязку.  А потому, по зрелом размышлении,
он сам предлагает чужестранцам имена: Хорсадару - Гавриила, так зовут одного из
архангелов Господних,  а  Дриву -  Андрея,  святого и апостола,  ученика Иисуса
Христа. Это очень почитаемые имена, и носить их - большая честь...
     На этом месте жрец запнулся, зато Карсидар, не сдержавшись, молвил:
     - Ты  хотел  сказать,  "большая  честь  для  колдунов"?  И  ещ„  уважаемый
митрополит надеется,  что такие высокопоставленные слуги Божьи осерчают на  нас
за то,  что мы посмели взять их имена,  и, чего доброго, испепелят нас молниями
небесными.
     Жрец ничего не ответил на этот выпад.
     - А имена вам нравятся? - спросил князь.
     Читрадрива сказал,  что  согласен  называться Андреем.  Но  вот  Карсидару
пришлось не по нутру имя Гавриил,  которое,  с л„гкой руки товарища, вызывало у
него неприятные ассоциации с  "габир".  К  тому же  при рождении он был нареч„н
именем, упоминаемым в священной книге русичей...
     - А  Давид...  это  христианское имя?  Когда  мы  сидели  в  порубе,  Дрив
рассказывал про Давида, который был славным воином... Мне понравилось.
     "Что ты делаешь?! Прекрати", - попробовал остановить его Читрадрива.
     Остромир как-то странно захихикал.
     - Признаться, я ожидал чего-нибудь в этом роде, - тихо сказал Михайло.
     Однако жрец заверил,  что  Давид -  имя христианское,  и  что царь Давид в
самом  деле  был  славным воином.  А  Данила Романович с  самым серь„зным видом
добавил, что это имя носили многие князья.
     - Значит,  на том и порешили. Станете вы отныне зваться Давидом и Андреем,
- заключил он и  обратился к  жрецу:  -  Итак,  батюшка,  ступай и  передай вс„
услышанное митрополиту. А нас ждут дела военные.

     Глава XIX
     СЕВЕРНЫЕ ЗЕМЛИ

     Бел„сая  пыль  покрывала одежду  всадников,  тоненькой маской  оседала  на
лицах;  струйки пота  кромсали маску  на  куски.  Карсидар вспомнил бесконечную
песню Пеменхата:
     "Славная пыль прошлых веков,
     что осела на наших сапогах,
     вновь позвала нас
     в путь..."
     Только где осталось это прошлое,  в какие неведомые дали ушло?  Где теперь
старина Пем, что с ним? К тому же на сапогах Карсидара нынче оседает пыль таких
дал„ких земель,  о которых в Орфетанском крае и слыхом не слыхивали.  Кстати, в
последнее время Читрадрива вс„ больше недоумевает. Ведь они шли с севера на юг,
через Люжтенское княжество,  а очутились гораздо севернее таинственных гор, где
разыскали "пасть дракона", - но не в исходном пункте! Как же это понимать?..
     Ладно,  пусть с  этим Читрадрива разбирается.  У него куча времени,  чтобы
рассуждать о  разных загадочных вещах в  перерывах между овладением при  помощи
перстня лекарским искусством и  осмотром "калик перехожих",  как  назывались на
Руси увечные странники.
     А  Карсидар ехал  плечом  к  плечу  с  сотником Михайлом и  не  переставал
дивиться нескончаемым сюрпризам этой земли. Зимой они оба с непривычки тряслись
от холода,  особенно Читрадрива,  который периодически простуживался.  А сейчас
наоборот,  приходилось изнывать от жары в северных землях! Михайло говорит, что
следующая зима будет ещ„ более студ„ной,  чем прошлая. Это же надо! Представить
невозможно.
     Михайло в„л  свою  сотню  по  Владимиро-Суздальской земле,  в  полной мере
испытавшей ужас татарского разграбления и  вс„  ещ„  не  полностью оправившейся
после нашествия. И хоть прошло уже два года со времени тех трагических событий,
на  пути  отряда то  и  дело  попадались опустевшие с„ла  и  просто грандиозные
пепелища.  Говорят, и сожж„нный ордынцами Суздаль ещ„ не отстроен, как следует.
Теперь там новый князь,  Святослав Всеволодович, который всеми силами старается
придать городу достойный вид...
     А старший брат, Ярослав Всеволодович, сидит в менее разрушенном Владимире.
На Руси было два города с таким названием,  и оба -  столицы княжеств,  но если
более древний из них,  расположенный к  западу от Киева,  называли Володимиром,
как звучало соответствующее имя в  речи полянских русичей,  то северный -  чаще
по-книжному,  Владимир,  а то и Владимир-Суздальский,  чтобы избежать путаницы.
Карсидар уже обратил внимание,  что на севере люди разговаривают не так,  как в
Киевской земле,  их  язык  вс„  больше похож на  церковный.  Небось,  думал он,
священники здесь в  особом поч„те,  раз весь местный люд старается говорить так
же, как и они...
     - Слышь,  Михайло,  а  к Святославу Суздальскому мы не поедем?  -  спросил
Карсидар,  зорко поглядывая в  сторону высоких густых кустов,  скрывавших берег
Клязьмы.
     - А начто нам сейчас Святослав? - удивился Михайло.
     - Ну, вс„-таки князь...
     - Эх,  Давид,  Давид!  - сотник цыкнул сквозь зубы и разочарованно покачал
головой.  - Удивляюсь я тебе. Который месяц ты у нас жив„шь, а до сих пор самых
простых вещей запомнить не  можешь!  Пойми ты,  Ярослав Всеволодович -  великий
князь,  а Святослав,  хоть и брат его,  -  удельный.  Он же войска выставить не
может без разрешения брата,  так чего к  нему впер„д Ярослава ехать,  время зря
терять?! И, вдобавок, это крюк какой, сколько в„рст на север... Эх!
     Михайло раздраж„нно махнул рукой.
     - Чует мо„ сердце,  ох,  чует,  что не будет в этих землях никакого толку.
Народец здесь пуганый.  Не  выстояли они супротив татар окаянных,  свои дома не
уберегли от напасти. Смогут ли помочь нам? И станут ли...
     Он  замолчал  как-то  слишком  резко.  Карсидар почувствовал,  что  сотник
чего-то не договаривает,  а когда попробовал покопаться в его мыслях,  Михайло,
как всегда, почувствовал это и, резко обернувшись, сказал:
     - Да разве только здесь пуганые?  И у нас много таких...  Ты вот с Микулой
поговори,  втолкуй ему,  что нечего татар бояться,  их нужно бить.  Что-что,  а
убеждать ты умеешь! - и сотник громко хохотнул.
     Микула,  о  котором  говорил  Михайло,  был  важным  киевским  боярином из
славного  рода  Гордяты.  Его  Данила  Романович  отрядил  посланником к  князю
Ярославу,  правда, возглавлял он посольство лишь чисто формально, чтобы придать
ему больший вес и  значительность.  В характере этого старика не сохранилось ни
единой ч„рточки,  которая хоть как-то отвечала бы имени его знаменитого предка.
Микула  дрожал  при  одной  лишь  мысли  о  возможном нападении татар,  поэтому
держался в  самом  центре отряда и  постоянно твердил,  что  вокруг неспокойно,
всюду ему чудилась смертельная опасность.
     Что  же  до  умения  убеждать  людей,  то  Михайло  намекал  на  разговор,
случившийся между  Карсидаром и  Данилой Романовичем в  разгар зимы  и  имевший
весьма неожиданные и далеко идущие последствия.
     Читрадриве кто-то показал необычайно увлекательную,  но совсем неизвестную
в  Орфетане  игру  -  шахматы  (и  где  только  он  ухитрялся выведывать разные
интересные вещи?!).  Как  оказалось,  князь был  превосходным игроком.  У  него
имелся  красивый игровой набор  из  смальты,  и  Читрадрива,  улучив подходящий
момент, попросил Данилу Романовича дать ему пару уроков игры.
     "Неудивительно,  что  русичи так искусны в  этой забаве",  -  сказал тогда
Карсидар, наблюдавший за ними.
     "Это  почему же?"  -  спросил рассеяно князь,  обдумывавший каверзный ход,
чтобы уже на следующем окончательно побить Читрадриву.
     "Вот это -  земля ваша, - Карсидар показал на деревянное клетчатое поле. -
Держава,  рассеченная на  уделы.  А  вс„ ваше умение заключается в  том,  чтобы
перепрыгивать с  клетки  на  клетку,  сшибая  с  насиженных  мест  неугодных  и
протаскивая своих.  Вы  так же легко меняете уделы,  как фигурки меняют клетки.
Ты,  Данила Романович,  тоже скакнул из Галича в Киев,  оставив на родине брата
Василька и выгнав отсюда Ростислава Мстиславовича.  А Михайло Всеволодович, тот
вовсе Киев бросил и  отправился искать счастья в  Угорщину -  как бы  вообще на
другую доску перен„сся".
     "Ну  и?.."  -  князь так  и  застыл над шахматной доской,  зажав в  кулаке
игрушечную  лошадку.  Очевидно,  его  очень  заинтересовало  столь  неожиданное
сравнение.
     "Да в том-то и дело,  что хоть Киев называют самым главным городом Руси, а
ты сидишь на киевском столе, толку от этого никакого. Ведь над всем полем ты не
властен! Есть уделы, которые от тебя зависят сильнее и которые - слабее, а есть
такие,  которые тебе вообще не подчиняются.  И вот этого я понять не в силах! У
нас в Орфетане король - это король. Он в королевстве главный, и если что велел,
все обязаны то исполнить. А у вас что? Хочу - подчиняюсь, не хочу - нет. Ты вот
пошл„шь меня прежде всего в  Пинск,  едва морозы на убыль пойдут.  А уверен ли,
что Ростислав Володимирович даст тебе подмогу против татар?"
     "Да, мы с ним крупно повздорили", - отозвался Данила Романович.
     "Вот-вот!  Татары пользуются этим и  нападают то  на  одну клетку,  то  на
другую.  А  вы  и  отбиться толком не  можете,  потому что каждый стереж„т свою
клетку, но никто не смотрит за всем полем".
     Тогда князь так и не сделал хода,  выронил смальтовую лошадку, поднялся и,
погруж„нный в  невес„лые  мысли,  удалился.  Читрадрива вечером  мягко  пожурил
Карсидара и  попросил его  не  приставать во  время  игры  со  всякими  глупыми
разговорами.  А княжеские приближ„нные с завистью косились на "тайного колдуна"
Давида,  который  запросто мог  бросить в  лицо  Даниле  Романовичу обвинение в
фактическом бессилии.  Вне всякого сомнения,  любого "простого смертного" князь
за такие штучки согнул бы в бараний рог, а ему вс„ сошло с рук.
     "Ой,  смотри,  Хорсадар,  с  огн„м играешь!  -  шепнул ему следующим утром
Михайло,  время от  времени позволявший себе  фамильярно называть Карсидара его
"поганским" именем.  -  Однажды доиграешься,  дурья башка. Прикажет тебя Данила
Романович в поруб уволочь,  так ты, нечестивая душа, сразу же молниями кидаться
начн„шь. Я тебя знаю!"
     А  через  три  недели князь  диктовал писцу послание Ростиславу Пинскому и
неожиданно  завершил  его   таким  пассажем:   "...государь  всея  Руси  Данила
Романович".  Писец-монах даже растерялся от  неожиданности,  но  вс„ же решился
поправить:
     "Великий князь, должно быть?"
     Данила Романович и бровью не пов„л, а сказал спокойно:
     "Поскольку Киев называют матерью городов русских и  признают самым главным
городом наших зе