ийся к создавшейся ситуации слишком легкомысленно.
     - А люди Торренкуля? - спросил его Читрадрива.
     - Ха! - воскликнул мальчик. - Они драпанули в лес поджав хвосты!
     - Но они остались там и сейчас повторят штурм, если... - Пеменхат замялся,
поскольку существовал гораздо худший вариант.
     - А что ещ„ можно сделать? - спросил Читрадрива.
     - Ну,  например,  вызвать подкрепление, - принялся перечислять Пеменхат. -
Притащить штурмовые лестницы и  попытаться достать нас  через  второй этаж  или
через крышу.  Со  стороны глухой стены нет окон,  и  мы  не  сможем отталкивать
лестницы.  Можно подвести под здание подкоп.  Можно,  в  конце концов,  сделать
новый  таран  и  высадить ставни,  поскольку скрытых ловушек под  окнами нет...
Правда, врагам это неизвестно.
     - Но вс„ это слишком сложно,  - подытожил Карсидар. - Да вдобавок ко всему
позорно. Их ведь было поначалу десятка два, никак не меньше. И вот представьте,
двадцать герцогских солдат не  смогли одолеть троих мужчин и  реб„нка!  Стыд  и
позор. Поэтому мне кажется...
     - Мне  тоже,  -  перебил его Пеменхат.  -  Боюсь,  самое простое для них -
устроить...
     В этот момент из-за окна дон„сся крик:
     - Эй, там, в трактире!
     Кричал уже не начальник отряда,  а кто-то другой.  Все четверо бросились к
окну  и  замерли,  стараясь  не  высовываться.  А  невидимый глашатай продолжал
выкрикивать:
     - Слушайте,  вы! Пеменхат, милостью его высочества герцога Торренкульского
владелец  заведения  на  дороге  в  Нарбик!   Мальчик  Сол,  слуга  упомянутого
трактирщика!  Гандзак,  прозванный Читрадривой!  За поддержку,  оказанную вору,
бродяге и убийце Карсидару,  кровному врагу его светлости,  вы объявляетесь вне
закона и будете сожжены вместе с упомянутым убийцей, бродягой и вором.
     Вслед за  тем воздух прошили огненные нити.  Одна из  них влетела в  окно,
ткнулась в  стену  и  оказалась стрелой,  обмотанной горящей  паклей.  Карсидар
рванулся к стене, перерубил древко стрелы у самого наконечника, но она отлетела
на кровать.  Тотчас загорелась ткань обивки. Карсидар хотел потушить е„, но был
остановлен воем Пеменхата:
     - Это  бессмысленно!  Мы  не  сможем загасить все огненные стрелы.  Сейчас
начн„тся пожар! Это то, чего я больше всего боялся!
     - Я тоже, - зло сказал Карсидар. - Но что проку в боязни?
     Между тем кровать уже полыхала вовсю,  огонь перекинулся на тяж„лые шторы.
Отовсюду доносился звон  выбитых ст„кол.  Значит,  в  другие окна  тоже  летели
стрелы.
     - Надо было окна второго этажа закрыть ставнями,  -  сказал Читрадрива.  -
Тогда было бы труднее устроить поджог.
     - Ерунда.  После  штурма  стены  в  некоторых местах  политы  маслом.  Это
благоприятствует  огню,   -   огрызнулся  Пеменхат  и  выскочил  из  постепенно
попадавшей в полную власть пламени комнаты с криком: - Кто хочет жить, за мной!
     В  коридоре было  душно.  С  потолка лениво  стекали сизые  хвостики дыма.
Кажется,  крыша тоже занялась.  Плохо дело!  Стрелять из  луков могут не только
здоровые воины,  но  и  раненые.  Значит,  в  отличие от  рукопашного боя,  при
перестрелке солдаты  герцога  по-прежнему сохраняют численное превосходство над
ними, в сч„т потерь идут лишь погибшие и тяжело раненые во время штурма. А было
бы неплохо сократить это преимущество! Да и выскочить из трактира осажд„нные не
могут - их уложат на месте... Проклятье!
     - Куда  ты  собираешься бежать?  -  спокойно спросил Читрадрива,  медленно
шествовавший по задымл„нному коридору,  в то время как остальные кинулись вслед
за трактирщиком к лестнице.
     - Вниз. В погреб, - бросил через плечо Пеменхат, скатился по лестнице... и
замер.
     Посреди зала лежали два  солдата.  Они застыли в  самых невероятных позах,
непостижимым образом вывернув конечности,  а на их посеревших лицах был написан
ужас.  И самое странное - никаких следов крови, никаких ран на телах... Вот что
значит работа колдуна!  Карсидар и  Сол стояли позади и  тоже не могли оторвать
глаз от людей герцога.
     - А что в погребе? - продолжал расспрашивать Читрадрива. - Подземный ход?
     - Отсидимся,  -  ответил  Пеменхат,  постепенно приходя в  себя.  -  Пожар
пережд„м...
     - А после?
     - А после сойд„мся с солдатами и посмотрим, кто кого. Правда, жаль, что ты
не  сражаешься.  Да  и  Сол  по  этой  части слабоват...  -  Пеменхат досадливо
поморщился. - Ну, да ладно, как-нибудь выкрутимся.
     - А если не как-нибудь?
     Наверху затрещало, грохнуло. Кажется, рухнула балка.
     - Что ты предлагаешь? - прямо спросил Карсидар.
     В несколько шагов одолев лестницу, Читрадрива сказал:
     - Вставайте все в круг, берите друг друга за руки... и увидите.
     - Колдовство, - прохрипел Пеменхат.
     - Называй это как хочешь.  Но что ты предпочт„шь:  задохнуться в  дыму или
выжить?
     Читрадрива взял за  руки мальчишку и  Карсидара.  Пеменхат пожал плечами и
проделал то  же  самое.  Похоже,  другого  приемлемого выхода  действительно не
существовало.
     - А теперь... чтобы не видеть, - Читрадрива кивнул ему и мило улыбнулся. -
Закройте глаза.
     Наверху вновь грохнуло, на лестницу посыпалась куча раскал„нных углей.
     - Быстрее!
     Все последовали его совету... И произошло нечто!
     Пеменхата внезапно окатило волной жара. Тут же вокруг него начал рождаться
ужасный грохот, точно сотня молний ударила одновременно... А в следующий же миг
стало прохладно; гром ещ„ продолжал звучать - но уже далеко в стороне.
     Пеменхат открыл глаза...  и от неожиданности у него подкосились ноги.  Все
четверо стояли,  взявшись за  руки,  на  вершине небольшого холма посреди леса,
купавшегося в  лучах  ясного  утреннего  солнышка.  Л„гкий  ветерок  овевал  их
разгоряч„нные схваткой и  пожаром лица.  А где-то на северо-западе,  примерно в
полулауте от них,  как напоминание о  пережитом,  раздавались испуганные крики,
глухие  удары  и  хлопки.  Пеменхат  обернулся в  ту  сторону  и  увидел  столб
бело-голубого пламени, бивший прямо в зенит.
     - Слыхал я,  что есть на земле огненные горы,  изрыгающие пламя,  - сказал
Пеменхат  задумчиво,  ни  к  кому  конкретно не  обращаясь.  Он  был  настолько
шокирован мгновенным перел„том из горящего трактира на поляну, что даже не имел
сил  выказывать  возмущение  по  поводу  употребл„нного  гандзаком  колдовского
при„ма.  -  Но я  и представить не мог,  что такая гора располагается прямо под
моим трактиром.
     - Это не огненная гора,  -  возразил Читрадрива,  но вдаваться в детали не
стал, за что Пеменхат был ему даже благодарен.
     Вдруг до них донеслось слабое ржание.
     - Ристо!!!  - заорал Карсидар и, не разбирая дороги, рванул по направлению
к  пожарищу,  на  ходу пытаясь обмотать плащ вокруг левой руки,  чтобы не мешал
бежать.
     - Тебя же схватят! - попытался остановить его Пеменхат. - Стой!
     Читрадрива отрицательно покачал головой и сказал:
     - Не  бойся,  не  схватят.  Вот  теперь герцогские вояки точно разбегутся.
Пойд„м за ним.
     - И правда,  хозяин,  пусть бежит.  Жалко ведь Ристо,  он такой умница,  -
захныкал Сол. - И мы пойд„м за ним. Ну же, пойд„мте!
     На  Карсидара они наткнулись на  полдороге к  пожарищу.  Он  стоял посреди
небольшой полянки обнимая коня за шею,  прижавшись щекой к его голове,  ласково
поглаживал гнедого и шептал:
     - Ну, ну, успокойся. Вс„ уже хорошо, вс„ хорошо...
     Плаща на  Карсидаре не было,  шляпы тоже.  Ристо поводил ушами,  перебирал
передними ногами и  время от  времени фыркал.  Уздечка его была оборвана,  бока
перепачканы сажей.  Увидев  подошедших,  он  шарахнулся  в  сторону  и  заржал.
Карсидар обернулся,  удостоверился,  что подошли свои,  и принялся ловить коня,
приговаривая:
     - Да стой ты, стой! Не бойся. Вон же Сол, он тебя ночью искал.
     Потом сказал:
     - Он не стал дожидаться,  пока сгорит конюшня,  и сам проложил себе дорогу
сквозь огонь. Молодчина.
     - Да ты,  я вижу,  действительно обладаешь настоящим богатством мастера, -
сказал Пеменхат, подразумевая слова старинной песни.
     - Плюс славный меч,  - Карсидар похлопал болтавшийся на боку клинок. - Мне
бы ещ„ шляпу найти, обронил где-то...
     Его прервал отчаянный женский визг.  Все обернулись и  увидели на тропинке
дрожащую Нанему, смотревшую на них выпученными глазами.
     - Хорошо, что ты здесь, - деловито сказал Пеменхат. - Я должен...
     Но стоило ему сделать единственный шаг навстречу девушке, как та бросилась
наут„к, жалобно причитая:
     - Привидения!.. Привидения!.. Призра-ки-и-и!..
     - Она  тоже решила,  что мы  сгорели заживо,  -  невозмутимо констатировал
Читрадрива.
     - Интересно,  - задумчиво промолвил Пеменхат. - Е„ герцогские солдаты сюда
привели или она шла, как я приказывал ей через Сола?
     - Совершенно неинтересно.  -  Карсидар вздохнул и  начал проверять конскую
сбрую. - Уходить нам надо. Пока все верят в нашу гибель, время для этого есть.
     - А старик?  -  спросил Читрадрива, и Пеменхату показалось обидным слышать
такое слово из уст чужака, хотя он прекрасно знал, что действительно немолод.
     - Пеменхат пойд„т с нами. Мы уже договорились. Верно?
     Трактирщик кивнул  и  с  вызовом посмотрел на  Читрадриву:  дескать,  знай
мастеров!
     - Ты передумал?  Хорошо,  -  он пожал плечами,  однако тут же спросил: - А
мальчишка?
     Все уставились на Сола, в глазах которого светилось желание узнать вс„-вс„
на свете.
     - Возьмите и меня с собой, - с робкой надеждой в голосе попросил мальчик.
     - Слишком опасное дело нам предстоит, - заметил Читрадрива.
     Но Пеменхат, неожиданно для самого себя, вступился за Сола:
     - Оставаться здесь ему тоже нельзя.  Он был с нами в трактире, он объявлен
вне закона.  Герцогские прихвостни его поймают -  не поздоровится мальчонке.  А
так... исчезнет вместе со всеми.
     Сказав это,  Пеменхат выжидательно посмотрел на Карсидара.  Решающее слово
оставалось за ним, как за организатором похода.
     И тот сказал после раздумья:
     - Читрадрива  прав,   дорога  будет  не  из  л„гких,   а   в  конце  лежит
неизвестность.  Но прав и Пеменхат. Нельзя бросать Сола на произвол судьбы. Так
что пока прихватим с собой и его, а там посмотрим.
     Мальчишка просиял.  Глядя на него, улыбнулся и старый Пеменхат, только что
потерявший вс„ свое имущество и нисколько не жалевший об этом.  Улыбнулся то ли
просто так, то ли вспомнив собственное нел„гкое детство.

     Глава V
     ЛЮЖТЕНСКОЕ ГОСЕПРИИМСТВО

     Стояла страшная жара.  Впрочем, в летнюю пору для областей, лежащих на юге
Орфетанского края  удушающий зной  не  был  таким  уж  необычным делом.  Скорее
наоборот, если спросить насч„т погоды кого-нибудь из местных старожилов, он бы,
запрокинув голову,  уставился в  выцвевшее бледно-голубое  небо,  потянул носом
раскал„нный воздух  и  глубокомысленно изр„к:  "Эт'что!  Вот  лет  десять назад
та-акое было! Да-а, было..."
     Впрочем, никаких старожилов поблизости не наблюдалось. И то верно: чего им
бездельничать?  Сейчас крестьяне все,  как один, находились в поле. Работали от
зари до зари, трудились, не покладая рук, не разгибая спины.
     Между прочим,  это было не так уж и плохо для небольшого каравана,  ровная
цепочка  которого  растянулась на  желтовато-зел„ном  выгоревшем бархате  луга,
пересекая  его  с   северо-востока  на   юго-запад.   Кругом  ни  холмика,   ни
какого-нибудь жалкого лесочка,  одна гладкая,  как сковородка,  степь. И трава,
хоть  густая,  но  не  слишком высокая,  чтобы  можно было  незаметно залечь и,
притаившись,  подстерегать путников.  А  если вдобавок никого из крестьян (либо
людей, переодетых в крестьян) поблизости не видно, значит, никакой угрозы нет и
можно слегка расслабиться.  Оста„тся одно:  не поддаваться жаре,  не позволять,
чтобы тебя разморило на солнышке, не укачало в седле под мерный перестук копыт.
Иначе усн„шь и,  чего доброго,  свалишься всем на  потеху.  А  уж  о  вывихах и
переломах лучше вообще не поминать, чтобы беду не накликать.
     Возможно,  маленький бородатый человек,  возглавлявший караван, пел именно
для того, чтобы не уснуть. Хотя "пел" - это, пожалуй, слишком мягко сказано. На
самом деле человек во вс„ горло орал нечто совершенно несуразное,  немелодичное
и дикое,  какой-то нерифмованный набор слов. Определ„нный стихотворный размер в
этом наборе напрочь отсутствовал -  так же,  как и рифма. Весь ритм песни (если
эту  жуть можно было назвать песней) заключался в  том,  что за  двумя длинными
строчками следовала более короткая третья,  завершающаяся четв„ртой,  состоящей
вообще из одного-двух слов. Вот что примерно вопил маленький бородач:
     - Одни распевают про нас баллады
     и готовы предоставить нам кров,
     накормить и
     напоить.
     А другие нам завидуют до безумия,
     ну а третьи ненавидят нас
     самой лютой
     ненавистью.
     Почему же так повелось у людей -
     нас то любят, то ненавидят,
     то умоляют
     о помощи?
     А причина проста и понятна,
     она - везде и повсюду,
     она - пыль
     у ног.
     Она зов„т нас всегда и во вс„м,
     она зов„т нас вчера и сегодня,
     и сейчас -
     слышишь?
     Славная пыль прошлых веков,
     что осела на наших сапогах,
     вновь позвала нас
     в путь!..
     Разумеется, это был не кто иной как почтенный Пеменхат, правда, лишившийся
своего состояния.  Однако по  всему было видно,  что  данное обстоятельство его
нисколько не  огорчало.  Даже  наоборот  -  радовало.  Несмотря  на  окладистую
патриархальную  бороду,   достигавшую  солнечного  сплетения,   казалось,   что
экс-трактирщик помолодел.  Он уверенно сидел на белоснежном муле и  правил им с
удивительной л„гкостью,  перебирая и  под„ргивая тоненькую уздечку  всего  лишь
тремя пальцами левой руки и  совершенно не  прибегая к  помощи шпор или хлыста.
Чувствовалось,  что  Пеменхат пров„л в  седле приличную часть жизни.  Следующие
слова дикой голосянки, которую он неустанно выкрикивал с утра до вечера, вполне
соответствовали нынешнему его положению:
     - Острый меч, добрый конь да умение
     владеть мечом и править конем -
     вот и вс„ богатство
     мастера!
     Но пошлите мне, боги, верного спутника,
     чтобы было с кем выпить на привале
     чашу доброго
     вина
     И чтоб было кому закрыть мне глаза,
     когда я паду среди дикой степи
     со стрелой
     в груди.
     И когда непременно то случится со мной,
     будет кому меня вспомнить
     и рассказать вс„
     товарищам.
     Забер„т друг коня моего верного,
     и мой меч отстегн„т от пояса,
     пусть послужат ему,
     как мне...
     И  так далее в  том же духе.  В  самом деле,  теперь Пеменхат имел как раз
коня,  меч и верного товарища.  Точнее, мула (по старой привычке он предпочитал
походить более на  человека приличного сословия,  нежели на голодранца),  целых
три  громадных ножа  из  категории "мясницких",  которые размещались в  спинных
ножнах под плащом,  да в придачу полторы дюжины метательных ножичков под полами
дорожного кафтана,  и  к  тому же  не  одного товарища,  а  сразу двух.  Да ещ„
мальчишку. Впрочем, двух ли?..
     Карсидар  перев„л  взгляд  на  Читрадриву,  ехавшего в  середине каравана.
Кого-кого,  а гандзака Пеменхат в друзья зачислять не торопился. Хотя по поводу
необходимости Читрадривы в  их  маленьком отряде уже не  спорил.  Ещ„ бы,  ведь
после незабываемого взрыва в  горящем трактире на  них четверых приходился один
конь -  Ристо.  Какой уж  тут поход?!  Именно Читрадрива с  помощью загадочного
колдовства сумел  послать  весточку своему  соплеменнику,  такому  же  колдуну,
Шиману, - и на следующее утро у них была ещ„ одна лошадь и тот самый белый мул,
на котором Пеменхат сейчас разъезжал.  Разумеется, возражать после этого против
участия  в  предприятии  Читрадривы  было  бы  с  его  стороны,  мягко  говоря,
непростительной глупостью. И вс„ же...
     Карсидар невесело хмыкнул.  Вс„  же  Пеменхат был  недоволен,  пусть и  не
показывал этого  явно.  Причина  его  недовольства была  до  смешного проста  и
называлась одним словом: колдовство.
     Как-то на привале старик отв„л Карсидара в сторонку и ш„потом сообщил, что
ему вновь начали сниться сны.  Мол,  сколько лет уж  не снились,  зато теперь -
каждую ночь.  Точнее,  снится один-единственный сон. И даже не сон, а настоящий
кошмар.
     Будто открывает старик глаза и  чувствует,  что связан по  рукам и  ногам.
Пытается  вырваться,  сбросить  путы,  потому  что  осаждающие трактир  солдаты
Торренкуля собираются поджечь его,  и  медлить нельзя,  но  связан  он  крепко,
умело. Тут из-за спины возникает Читрадрива и бормочет:
     "Сейчас,  сейчас,  почтенный,  погоди,  я  должен кое-что найти.  У тебя в
голове созрел замечательный план нашего спасения, надо только отыскать его".
     С  присущей снам  непоследовательностью герцогские вояки вместо устройства
поджога идут  на  новый штурм.  Гандзак же  по-прежнему бормоча сво„:  "Сейчас,
сейчас",  -  преспокойно отрывает у  Пеменхата голову,  клад„т ему  на  колени,
неизвестно откуда появившимся в руках мечом отсекает верхушку черепа...  прич„м
старик видит весь этот ужас,  хотя головы у него нет, но это же сон... Так вот,
снеся ему  полчерепа,  Читрадрива запускает в  недра отсеченной головы руку  по
локоть, начинает копаться там и извлекать кучу самых разных предметов: тарелки,
ложки,  мечи, столы, миниатюрный домик, как две капли воды похожий на сгоревший
трактир,  кружки,  ножи,  арбалеты,  цветы,  золотые монеты,  стрелы,  вер„вку,
башмаки, красивый серебряный кубок... А плана вс„ нет!
     Герцогские солдаты уже протаранили дверь, потому что зловредный гандзак не
удосужился выбить сваи  из-под  замаскированного настила перед  входом.  И  вот
враги радостно покрикивая лезут в пролом. А проклятущий колдун вс„ роется в его
голове...
     "Быстрее,  копатель!"  -  рассерженно вопит  голова.  И  тогда  Читрадрива
вытаскивает  из  отверстия,  за  которым  чувствуется бездна,  окровавленную по
локоть руку и  начинает срывать с  солдат их  нагрудные панцири,  голыми руками
раздирает одежды,  разрывает груди и вытаскивает оттуда души. То есть, какие-то
отвратительнейшие студенистые комки,  сизо-багровые, трепетные... Или сердца...
В общем, какую-то требуху. При этом она (требуха) заливисто хохочет, а лиш„нные
душ вояки падают на  пол,  корчатся в  страшных судорогах и  застывают в  самых
невероятных позах.  Те,  которые находятся снаружи, не подозревая об опасности,
продолжают  лезть  внутрь  и  также  гибнут.  Наконец  в  дверь  протискивается
последний солдат.  Расправившись и  с ним,  Читрадрива обводит комнату победным
взором,  хватает хохочущую требуху, швыряет в зияющее в черепе отверстие, затем
комкает  череп,  расправляет наподобие кружевного воротничка,  натягивает через
голову на себя, од„ргивает складки на груди и вопит:
     "Вот,   старина  Пем,   это  и   есть  гениальный  план  нашего  спасения,
содержавшийся в твоей голове!"
     На этом месте старик всегда просыпался...
     - Как  думаешь,  не  означает ли  это,  что проклятый колдун действительно
роется в моих мозгах?  - спросил тогда Пеменхат и пояснил: - Ну, то есть, мысли
читает. Он же может, я сам видел, когда... приглашал его в поход...
     Что можно было ответить на это!  Оба они превосходно знали,  каким образом
Читрадрива договорился с  Шиманом насч„т коня  и  мула.  Карсидар,  разумеется,
поспешил  заверить старика,  что  считать  приснившееся реальностью могут  лишь
нервные старые девы,  искренне верящие глупым сказкам-страшилкам про гандзаков.
Пеменхат просто был пораж„н необычным способом,  каким Читрадрива расправился с
двумя герцогскими солдатами,  проникшими в  зал осажд„нного трактира,  и до сих
пор  не  может забыть это  зрелище,  что вполне понятно.  Тем не  менее,  они с
Читрадривой товарищи по походу, они заодно - так чего же волноваться?
     С другой стороны,