любом случае,  хуже не будет... потому
как хуже вообще быть не может.
     Толпа  одобрительно  загудела.   Толстяк  медленно  приблизился  к   нему,
остановился и  произн„с всего одно слово.  Не успел Карсидар ничего сообразить,
как "мучитель" нагнулся над ним и одним взмахом ножа распорол волосяные путы на
ногах.  Карсидар обрадовался,  с третьей попытки поднялся на ноги -  без помощи
рук, которые оставались связанными, сделать это было не так-то просто, - однако
"мучитель" тут  же  ткнул его  в  спину.  Карсидар упал на  колени.  "Мучитель"
наступил ему на шею и, заставив пригнуться к земле, что-то сердито произн„с.
     "Ах, вот как разговаривают с этим менке", - понял Карсидар.
     Толстяк  между  тем  заговорил.   "Мяукал"  он  меньше  других,   а  слова
выговаривал медленно и уверенно, точно профессиональный чтец. Но вот в его тоне
проскользнуло удивление.  После  недолгой паузы менке повторил последнюю фразу.
"Мучитель" стегнул  Карсидара кнутом  по  спине  и  со  злостью и  раздражением
крикнул.
     Карсидар застонал,  сзади  захрапел верный  Ристо.  Ясное  дело,  от  него
требуют ответа. Но какого? Что мог ответить этому менке несчастный чужеземец? И
главное - на каком языке?..
     - Мэ бид'ом?! - без всякой надежды произн„с Карсидар.
     Менке некоторое время молчал, затем повелительно крикнул. Толпа подхватила
его  окрик.  Карсидар вновь разобрал слово "урус",  но,  как вскоре выяснилось,
речь шла не о  н„м.  Пока же к  ним подскочил "начальник" (теперь-то было ясно,
что по сравнению с  менке он вс„ равно что блоха против медведя),  плюхнулся на
колени и,  прижимаясь носом к земле,  быстро-быстро "замяукал".  И он,  и менке
несколько раз  повторяли слово  "минкерфан";  Карсидар выделил  его  из  общего
потока абракадабры,  поскольку оно было немного похоже на титул толстяка. Когда
говорившие умолкли, он попробовал было вставить запомнившуюся фразу на анхито:
     - Мэс'ншиум?
     Фраза эта,  как казалось Карсидару, несколько походила на вопрос "как тебя
зовут?",  который он подзабыл.  Впрочем,  как и следовало ожидать,  успехом его
старания не увенчались;  "мучитель" просто ещ„ раз огрел его кнутом, вот и весь
результат.
     Тем  временем  из  того  же  прохода,  откуда  явился  менке,  послышались
приближающиеся шаги.  Вот некто приблизился к  толстяку,  опустился на колени и
почтительно заговорил. Карсидар хотел незаметно скосить глаза, чтобы посмотреть
на  нового участника допроса,  когда "мучитель" схватил его за  волосы,  рванул
голову  вверх,  и  он  увидел  поднимающегося с  колен  рослого  светлобородого
мужчину.  Тот был выше всех ростом,  даже выше менке, и отличался от окружающих
как внешностью, так и одеждой.
     "Наконец-то  свой!"  -   подумал  с  облегчением  Карсидар,   рассматривая
перехваченные узенькой лентой волнистые волосы вновь прибывшего (это  напомнило
ему  товарищей по  ремеслу  "вольного человека").  Не  дожидаясь приглашения он
повторил:
     - Мэс'ншиум? - что, насколько он помнил, должно было означать: "Как дела?"
     Однако  "соплеменник" не  понял  Карсидара.  И  вместо анхито заговорил на
по-прежнему непонятном, чуждом ему языке.
     - Не понимаю, - с безнад„жным видом сказал Карсидар.
     Русый гигант подумал немного, спросил ещ„ что-то, потом ещ„ и ещ„. Наконец
опустился на  колени,  коснулся  правой  рукой  земли  и  обратился к  менке  с
прочувствованной речью.  Тот недовольно поджал жирные, слегка вывернутые наружу
губы  и  насмешливо возразил гиганту,  а  после  щ„лкнул  пальцами,  указал  на
пленника и бросил несколько хл„стких отрывистых фраз.
     Связанный  Карсидар  стоял  на  коленях  с   запрокинутой  назад  головой,
"мучитель" держал его за волосы. Секунды ползли, ничего не менялось.
     "Что он замышляет?"  -  думал Карсидар,  тщетно пытаясь проникнуть в мысли
узкоглазых дикарей.
     Внезапно перед глазами мелькнуло раскал„нное железо.  В  следующий миг его
подбородок обдало  нестерпимым жаром,  в  челюсть  словно  вколотили толстенный
гвоздь... Запахло пал„ным. Карсидар дико вскрикнул и завопил:
     - Да не понимаю я  ни черта,  что ты мне говоришь,  образина жирная!  И ты
меня не пойм„шь, и твой лизоблюд тоже!
     Сзади бесновался Ристо, щ„лкал кнут.
     Русобородый гигант пожал плечами и,  ещ„  раз поклонившись,  прижав руку к
груди,  принялся что-то доказывать менке.  Тот некоторое время слушал, но затем
небрежно  махнул  говорившему рукой,  будто  отгоняя  надоедливую муху.  Гигант
немедля умолк и, пятясь, отступил к шатрам.
     Менке  посмотрел  в  усыпанное зв„здами  небо,  потом  перев„л  взгляд  на
пленника и долго молчал. Наконец его пухлые губы искривила противная ухмылка.
     - Ну,   чего  таращишься?   -  прошипел  сквозь  стиснутые  зубы  Карсидар
(обожж„нная щека ужасно болела).  -  Валяй,  убей меня, коли я такой дурак, что
попал в руки к твоим молодцам.
     Менке  шагнул к  Карсидару,  взял  его  за  правое ухо  и,  оттянув мочку,
принялся рассматривать шарик серьги.
     - Э,  э,  не тронь!  Не тронь е„,  говорю,  -  боязливо произн„с Карсидар,
мгновенно понявший, что собирается делать толстяк.
     От этой мысли его прошибло холодным потом.  Боль, которая терзала мозг при
малейших попытках снять  серьгу и  даже  при  мысли о  том,  чтобы сделать это,
казалась страшнее любой, пусть даже самой мучительной смерти.
     Менке лишь презрительно усмехнулся и попробовал выковырять шарик из уха.
     Боль, боль, кошмарная боль!..
     Карсидар задохнулся от крика. Он полностью перестал воспринимать оружающий
мир,  не слышал смеха воинов и ржания верного коня, не видел трясущихся толстых
губ  менке.  Он  превратился в  сплошной  огол„нный комок  нервов,  на  который
действовали разом л„д  и  пламень,  все  яды всех колдунов и  колдуний,  вместе
взятых;  его кололи острия всех копий,  пик и  мечей на  свете,  рубили топоры,
кромсали ножи.
     Карсидар видел лишь страшную,  как ночной кошмар,  картину: старый толстяк
ловко  выхватывает  из  висящих  на  узорчатом  поясе  ножен,  щедро  усыпанных
драгоценными камнями,  кривой тонкий меч,  медленно замахивается и, оттянув его
ухо,  опускает вниз клинок,  снежной изморозью сверкнувший в сиянии зеленоватых
зв„зд...
     Карсидар лишился сознания.
     Но и приобрел сознание новое!
     Это  напоминало рывок горячего скакуна,  внезапно подст„гнутого всадником.
Карсидару совершенно неожиданно удался прорыв в мысли менке. Да не просто в его
мысли -  в  умы сразу всех этих воинов в  длинных кафтанах и  кожаных доспехах!
Карсидар осознал их  единый порыв -  двигаться на запад,  вс„ дальше и  дальше.
Каждый из них мечтал иметь побольше лошадей,  овец и  прочего скота,  и  каждый
втайне надеялся,  что когда его товарищи погибнут (а они погибнут непременно!),
весь этот скот достанется ему.  Да  ещ„  они завладеют стадами коренных жителей
покор„нных территорий. Все воины жаждали богатства и поч„та, все бешено мечтали
возвыситься, затаптывая других.
     Те же,  чь„ внимание было приковано к  пленнику,  измышляли сотни способов
его умерщвления.  Сам Менке (Карсидар внезапно понял,  что это не титул,  а имя
толстяка) мысленно  видел  его  насаженным на  деревянный кол,  извивающимся от
боли.  И тут же представлял, как с живого пленника сдирают кожу. Выд„ргивают из
рук и ног жилы и кости, соскребая с них т„плое трепещущее мясо. Окунают в кот„л
с  крутым кипятком сначала по щиколотку,  потом по колено,  по пояс -  с каждым
разом вс„ глубже и глубже; затем вытаскивают, дают передышку - и вновь пытка! В
то  же время Менке вспоминал каких-то знатных людей,  положенных под деревянный
настил, и видел себя сидящим на его досках в обществе себе подобных; а потом по
настилу ехали странного вида повозки.  Кровь, стон... Весело! Менке прикидывал,
как бы объединить все эти виды смерти в  одну бесконечно долгую пытку,  или ещ„
лучше - выдумать что-нибудь более изщр„нное, захватывающее...
     От осознания всего увиденного,  а  также многих других мерзостей,  которые
Карсидар лишь смутно почувствовал, кровь застыла в его жилах. А вслед за тем он
возненавидел всех  этих  узкоглазых плосколицых людей  самой лютой ненавистью и
поклялся страшной клятвой, что уничтожит их до единого!
     Но выпущенная на свободу мысль летела дальше, от горизонта до горизонта. И
Карсидар почувствовал,  что откуда-то с севера сюда направляются точно такие же
воины.  И  если здесь их  было достаточно много,  довольно крупный отряд,  то с
северных земель  к  югу  движется просто гигантская армия.  Однако больше всего
плосколицых было  на  востоке!  Там  же  оставались их  матери,  с„стры,  ж„ны,
многочисленные детишки,  все  стада,  весь скарб.  И  эта масса народа,  словно
армада саранчи, ждала лишь удобного случая, чтобы накинуться на здешние земли и
поглотить их подобно уродливой опухоли, пожирающей здоровую плоть.
     Также  узрел  Карсидар неподал„ку огромный город,  какого  не  сыскать  на
много-много дней пути вокруг.  Город притаился,  выжидал. Опасались беспощадных
воинов в  кожаных доспехах и "народа-саранчи".  А далеко,  на самом краю света,
лежал  родной  город  Карсидара,  много  лет  тому  назад  переживший нападение
"могучих рыцарей",  рослых,  с  головы до ног закованных в  железо,  похожих на
ожившие бездушные статуи.  Вот они, ужасные "хайаль-абиры" с кровавыми крестами
на когда-то белых,  а теперь грязно-серых,  как их души, плащах, осадили родной
город Карсидара.  Почему все так жаждут крови?! На севере и на юге, на западе и
на востоке, по ту сторону гор и по эту - крови, крови, крови!..
     И ещ„ -  невиданной красоты женщина.  Гордый профиль,  царственная осанка.
Л„гкая траурно-ч„рная накидка на волосах, как и полагается вдове. Она смотрит в
окно,  за  которым  простираются кварталы белокаменных домов.  На  окраине  уже
начались пожары.  "Беги,  сынок.  Пока можно,  ты проскочишь. Должен успеть..."
Белая рука нервно сжимает платок и едва заметно дрожит.
     Это - мать?!
     Дальше, дальше, то есть ещ„ раньше...
     Огромные ласковые руки  около  лица.  Левая  поглаживает синеватый камешек
серьги,  к которому детское ушко ещ„ не привыкло. "Так-то лучше, сынок. И тебе,
и другим.  А когда вырастешь, мой принц..." Ого, шели насих воспринимается, как
привычное,  а не чуждое понятие!  И руки, кстати, грубые мужские, а не женские.
Это же!..
     Но к видению не удалось приглядеться,  потому что совсем рядом, примерно к
северо-западу отсюда, кричал и бесновался от боли ещ„ кто-то...
     Карсидар приш„л в  себя и  понял,  что кричит не кто иной,  как он сам,  а
Менке стоит прямо перед ним и  с  самым невозмутимым видом рассматривает камень
серьги в отрезанной половине уха. Это вс„ самообман, никакого обморока не было,
ничто  не  мерещилось.  Зато  есть  ненавистный  узкоглазый  толстяк.  Гнусный,
противный Менке...
     - Ах ты мерзавец!  - грозно проскрежетал Карсидар. - А ну давай мою штучку
сюда. Слышишь?! Не то я тебя...
     Он  не  представлял хорошенько,  чем  скрученный вер„вками  пленник  может
подкрепить свою угрозу. Чувствовал лишь, что теперь может! Ещ„ как может...
     Толстяк с безразличным видом посмотрел на Карсидара.  Да так и застыл,  не
отводя  от  него  взгляда.  Губы  Менке  постепенно  стягивались,  складывались
трубочкой,  смуглая кожа  лица приобретала безжизненный землисто-серый оттенок.
Наконец он что-то невнятно пробормотал...  Да! Как ни странно, Карсидар отлично
понял смысл сказанного: "Красные глаза! Ч„рт, ч„рт, ч„рт..."
     Менке замахнулся мечом.
     Красные глаза, говоришь? Ну что ж. Погоди, будут тебе красные глаза!
     Карсидар отч„тливо представил,  с  каким наслаждением он надавил бы сейчас
на глаз„нки этого старого хрыча,  если бы удалось освободить руки. Чтобы пальцы
углубились  в  ненавистные щ„лочки-глазницы,  чтобы  брызнула  во  все  стороны
противная мокрота. Тогда бы он пошире раскрыл веки и увидел наконец...
     И  случилось невероятное:  пронзительно вскрикнув,  Менке  выронил  меч  и
отрезанное ухо,  зажмурился,  схватился за лицо -  и из-под сведенных судорогой
толстых пальцев брызнула кровь!
     Тошнота подкатывала к горлу, но задумываться над происшедшим было некогда.
Менке противноно завизжал и крикнул,  чтобы пленного уруса поскорее прикончили,
потому что он не человек, а злой демон.
     Карсидар  почувствовал,  что  в  тени  шатра  справа-впереди  натягивается
тетива.  Но что теперь стрела!  Он быстрее любой стрелы!  И  пока она неслась к
цели,  Карсидар,  почти не прилагая усилий,  оттолкнулся от земли, подлетел над
ней,  и смертоносный наконечник даже не оцарапал кожу.  Зато стрела вонзилась в
живот  стоявшего сзади  "мучителя",  тот  упал  и  принялся кататься по  траве,
надрывно вопя.
     Карсидар испугался того,  что  произошло.  Испугался самого себя.  Тем  не
менее, свои действия он уже не контролировал. Вс„ происходило как бы помимо его
воли.  Карсидаром двигало единственное желание -  стереть в порошок, уничтожить
весь  этот лагерь,  всех ненавистных воинов в  кожаных доспехах.  Он  напрягся,
крякнул -  и  казавшиеся такими прочными волосяные вер„вки вмиг лопнули,  точно
сухие былинки.  Карсидар расправил плечи,  воздел руки к зв„здному небу и издал
гортанный  боевой  клич,  вырвавшийся,  казалось,  из  самых  пота„нных уголков
подсознания.
     Плосколицые воины в ужасе подались назад, многие поспешно бросились искать
оружие, немногие уже вооруж„нные доставали узкие кривые мечи и натягивали луки.
Глупцы!  У  него  достаточно  времени,  чтобы  расправиться  и  с  Менке,  и  с
остальными.
     Карсидар взглянул исподлобья на истошно вопящего толстяка, между прижатыми
к лицу пальцами которого продолжала сочиться кровь.  Старик сделал шаг, другой,
третий -  и угодил прямиком в кост„р.  Пламя затрещало,  ярко вспыхнуло и мигом
охватило Менке.
     Стон прокатился по лагерю.  Те, кто успел взять в руки оружие, бессильно и
безвольно выронили его.  Стрелы вылетели из луков, но вонзились не в Карсидара,
а  в  землю либо в других узкоглазых воинов.  Впрочем,  наш„лся один смельчак с
крепкими нервами,  который пусть неуверенно,  но вс„ же побежал впер„д с копь„м
наперевес. Его Карсидар "угостил" стрелой из рукавного арбалета.
     Полыхающая фигура выскочила из костра и  шарахнулась в  сторону ближайшего
шатра.  Ещ„  мгновение -  и  его  стены уже пылали вовсю.  В  зенит ударил сноп
странных голубоватых искр.  Прямо  с  неба,  отвесно обрушился сильнейший порыв
ветра,  разметал горящий шат„р, расшвырял по сторонам горсти искр. Они попадали
на другие шатры...
     Всего  через  несколько минут  лагерь представлял из  себя  бушующий океан
огня,  в  котором бестолково метались вопящие воины.  Они  сталкивались друг  с
другом,  отскакивали, один за другим попадали в пламя и живыми факелами неслись
дальше, поджигая клочки сухой травы в степи.
     А почти в самом центре этого многоголосого живого фейерверка стоял целый и
невредимый Карсидар.  Он следил за каждой горящей фигурой, следил даже за теми,
кто   был  слишком  далеко.   Постепенно  душу  Карсидара  охватывало  глубокое
умиротворение -  эти дикари получали по заслугам, на плосколицых обрушилось то,
чему они хотели подвергнуть пленника...
     И  совершенно неожиданно Карсидар испытал острый приступ самого настоящего
отчаяния.  Он не боялся за свою жизнь,  нет.  Зато возникло отвращение к самому
себе.  Надо же,  до  чего довели его  эти люди!  Заставили устроить грандиозное
пожарище,  чтобы расправиться с  ними таким страшным способом.  Из мастера он в
мгновение ока превратился в палача,  нарушил неписаные законы своего ремесла...
Это было слишком!
     Хорошо,  что вокруг не  осталось ни  единого воина,  способного напасть на
Карсидара,  ибо  примерно в  течение минуты он  был совершенно беззащитен.  Его
можно было убить голыми руками,  придушить,  как беспомощного кот„нка,  - он не
стал бы сопротивляться.  А когда Карсидар понял это,  ему стало ясно, что лучше
убраться отсюда подобру-поздорову.
     Карсидар встряхнулся,  размашисто подош„л к  месту,  где лежало отрезанное
ухо и меч Менке, нагнулся, вырезал вросшую в мочку серьгу с заветным камешком и
спрятал вещицу в кармашек пояса.  Брезгливо отшвырнув кривой меч, прислушался к
своим  чувствам  и  определил,   в  каком  месте  лежит  его  собственный  меч,
привезенный в  лагерь  "начальником".  Заодно перед  мысленным взором Карсидара
предстал стреноженный Ристо, крепко привязанный за уздечку к глубоко вогнанному
в  землю колу.  Карсидар увидел,  как рв„тся его конь,  пытаясь освободиться от
пут.  Ему даже почудилось в  отдалении ржание,  хотя на самом деле слышать этот
звук  было  невозможно из-за  страшного шума  пожара и  криков заживо сгоравших
людей.  Но  верный конь -  это  действительно то,  что  нужно в  данную минуту.
Выручай, старый товарищ!
     И  пока  Карсидар бежал к  своему мечу,  путы  на  ногах Ристо вспыхнули и
исчезли, уздечка отвязалась сама по себе, и конь ринулся сквозь огненную завесу
к  хозяину.  Перепуганный низкорослый воин  попробовал загородить ему  путь (уж
больно хорош был трофей!),  но Карсидар мысленно подсказал Ристо,  куда следует
лягнуть копытом, и неудачник свалился наземь с проломленным черепом.
     Когда взмыленный гнедой выскочил на  свободную от огня площадку,  Карсидар
подбежал к нему и порывисто обнял за шею. Конь издал довольное "хррри" и мотнул
головой.  Карсидар мигом очутился в  седле,  вцепился в  уздечку,  сжал пятками
конские бока, и Ристо припустил крупной рысью между догорающими шатрами.
     Вскоре они оказались в  степи.  Теперь здесь было значительно светлее,  но
Карсидар не мог понять, благодаря чему - то ли просто близился час рассвета, то
ли отсвечивало грандиозное пожарище.  По мере удаления от этого страшного места
им овладевало давешнее отчаяние и отвращение к самому себе, к Карсидару-палачу,
сгубившему уйму жизней в течение столь короткого промежутка времени. Хуже всего
то,  что  он  ничего не  мог поделать с  собой.  Это было какое-то  наваждение,
бред!..
     Карсидар,  вс„  ниже  пригибался к  шее  скакуна,  вс„  крепче  сжимал е„.
Неудивительно,  что он совсем растерялся и  не сумел совладать с  кон„м,  когда
перед ним,  будто из-под  земли,  возник рослый воин в  кольчуге и  островерхом
шлеме,  перегородил дорогу  копь„м и  велел  остановиться.  Ристо  шарахнулся в
сторону,  встал на дыбы,  и  Карсидар,  вылетев из седла,  кубарем покатился по
земле.

     Глава XIII
     СИТУАЦИЯ ПРОЯСНЯЕТСЯ

     Карсидара трясли  за  плечи,  голова его  моталась из  стороны в  сторону.
Каждое движение отдавалось пульсирующей болью в  обожж„нном подбородке,  что  и
привело его  в  чувство.  Он  с  трудом  разлепил веки.  В  предрассветной мгле
вырисовывались склон„нные над ним бородатые лица.
     - Эй, ты живой? Ты откуда такой взялся?
     Карсидар отшатнулся, невольно стукнувшись затылком о мягкую землю, охнул и
с затравленным видом посмотрел на тр„х бородачей.  Русоволосый гигант,  похожий
на  них,  пресмыкался перед изувером Менке.  Значит,  опять враги!  Надо сейчас
же...
     - Потише, потише. Успокойся. Вот, попей немного, и тебе полегчает. Небось,
умираешь от жажды.
     Карсидар ощутил на  потрескавшихся губах приятную прохладу воды.  Несмотря
на боль в подбородке, он осторожно глотнул, потом ещ„ и ещ„. По-клопиному жадно
присосался к горлышку сосуда. Да, именно влаги ему как раз не хватало.
     А бородатые, видать, настроены дружелюбно или, по крайней мере, участливо,
раз заботятся о н„м. Не то, что плосколицые, которых он...
     Карсидар икнул.  При воспоминании о погроме, учин„нном в лагере узкоглазых
дикарей,  ему сделалось дурно.  Однако он успел освежиться и  прополоскать рот,
смыв горечь ж„лчи, поэтому вс„ обошлось более или менее благополучно.
     - Где я? Что со мной... - проговорил тихо и добавил не очень уверенно: - Я
цел?
     - Что ты  сказал?  -  спросил один из  бородачей,  который наход