о  вроде  первого
министра при короле.
     Читрадрива не  удержался и  слегка  прислушался к  мыслям  Карсидара.  Тот
напряж„нно обдумывал предложение.
     Ладно,  пусть обдумывает.  Не надо торопить его, поспешные решения в таких
делах вредны.  Да  и  как знать,  вдруг он в  самом деле захочет власти,  когда
удастся избавить его от сторожа в ухе...
     Читрадрива почти ласково похлопал Карсидара по  плечу,  взял под  локоть и
сказал:
     - Естественно.  При справедливом короле-анахе, какого ещ„ свет не видывал,
должен быть толковый министр.  Тоже справедливый, разумеется. Но это мы обсудим
как-нибудь в  другой раз.  А  теперь,  насехэ,  пойд„м в  дом.  Векольд хороший
человек,   негоже  обижать  его  невниманием.  Сегодня  ведь  прощальный  обед.
Разумеется,  мы уходим не навсегда.  Когда верн„мся из Риндарии,  твои при„мные
родители не  будут  обделены вниманием.  Только они  об  этом  пока  не  знают.
Незачем. Да и до Риндарии мы ещ„ не добрались. Так что пошли обедать.
     Стол в горнице был накрыт просто шикарный,  и судя по всему,  сам хозяин и
старина Пем уже славно повеселились. Чаток молча расправлялся с куском телятины
(Карсидар слишком громко подумал,  что парень с  радостью имел бы в тарелке его
мясо,  а не телятину,  и Читрадрива порадовался, что никто кроме него не слышал
этой мысли).  А  Сол примостился в  уголке комнаты и,  болтая ногами,  ощипывал
очередную гроздь винограда,  которую ему дала Эдана,  в силу печального недуга,
сделавшего е„ бесплодной, неравнодушная ко всем сиротам.
     - Ну,  наконец-то,  -  проворчал Векольд.  -  Я  уж и не надеялся,  что вы
появитесь. Обсудили свои дела?
     - Обсудили, - сказал Читрадрива, и они с Карсидаром сели за стол.
     Тут же словно из-под земли явилась в  сопровождении молодой служанки Эдана
и  принялась всячески обхаживать своего ненаглядного Шелиха,  в  то  время  как
служанка подавала еду Читрадриве.
     - Не  надо,  я  сам,  -  попробовал протестовать Карсидар,  не привыкший к
такому ласковому обращению, какого удостаивала его пожилая женщина.
     А та лишь вздыхала да продолжала накладывать еду.
     - Перестань,  - сказал наконец с чувством Векольд. - Пойми, ведь ты ей как
сын. Сынок е„! Хоть бы раз мамой назвал...
     - Имой, как когда-то, - обронила Эдана и тихонько всхлипнула.
     Чаток  нервно оторвал зубами кусок говядины и  злобно покосился сначала на
Карсидара, затем по очереди на обоих при„мных родителей.
     - Да чего вы,  в самом деле?! - не выдержал Карсидар. - Ну, не насовсем же
я ухожу! Вернусь когда-нибудь.
     Чаток издал невнятный звук, проглатывая мясо.
     - Ладно,  давайте  о  ч„м-нибудь  другом,  -  сказал  Читрадрива,  пытаясь
разрядить быстро накаляющуюся обстановку.
     - Давайте,  -  слишком поспешно согласился Векольд.  Но, будучи не в силах
сразу уйти от  темы предстоящего путешествия,  тут же протянул:  -  Опасно там,
сынок. Очень опасно.
     - Дорогу покажешь? - тихо спросил Карсидар.
     - Ещ„ чего!  -  насмешливо сказал старик.  -  Где ж это видано, чтобы отец
сына своими руками на погибель посылал.
     - Почему на  погибель?  Ведь  мы  все  вместе будем,  поможем друг  другу,
побереж„м, - заметил Читрадрива, хоть это звучало не слишком убедительно.
     Но Векольд,  как и всякий гохи,  не верил,  что от колдовской страны можно
ждать добра.
     - Побереж„те! Эх-х... Знать бы, от чего беречь, - старик вздохнул. - Очень
уж там опасно, сынок. Дорога никудышняя, да и лавины на подходе случаются. А уж
в самом...
     Векольд только рукой  махнул и  замолчал,  из  суеверного предубеждения не
решившись говорить о Ральярге, - того и гляди, беду накличешь!
     - А вот мы бы пошли да поглядели,  - вдруг подал из своего угла голос Сол.
- Чего это там опасно? Может, как раз наоборот. Всякое ведь болтают.
     Читрадрива  не  смог  удержаться от  улыбки:  молодец  мальчик,  правильно
сказал, хоть и с чужих слов. А главное, сказал вовремя!
     - Да,  нельзя бояться того,  чего никто не видел.  Глупо,  -  поддержал он
Сола.  -  И ты,  почтенный Векольд,  это прекрасно знаешь.  Небось,  не в одном
походе князя своего сопровождал. Так что же, вы всегда боялись врага, о котором
заранее не было достаточно известно?
     Таким  образом Читрадрива рассчитывал увести  беседу  от  опасной темы.  В
самом деле, это ему удалось. Похоже, Векольд оценил его усилия. Старик наполнил
стакан вином, залпом осушил его, а затем предался воспоминаниям. Постепенно все
успокоились, хотя время от времени тема опасности неизведанных земель вс„ равно
всплывала. Однако теперь об этом говорили вскользь.
     Чатоку наконец наскучило сидеть за столом. Он поднялся, не вполне искренне
пожелал присутствующим здоровья и  удалился,  послав Карсидару взгляд,  который
должен был означать,  что,  не в пример отцу, парень укажет дорогу в колдовскую
страну.  За  ним  последовал Сол,  которому  Пеменхат  велел  пойти  отдохнуть,
поскольку завтра  должен  был  начаться  самый  последний (и,  по  идее,  самый
утомительный и опасный) переход за вс„ время их экспедиции.
     - Дети, дети... - протянул порядком захмелевший Векольд, провожая взглядом
скрывшегося за  дверью мальчугана.  -  Вот  ведь  как  бывает:  пропал реб„нок,
думаешь,  вс„, утонул, сгинул - а он жив-здоров! Вырос, совсем большим стал. Да
ещ„ таким красавцем!
     Бывший  оруженосец умил„нно  воззрился на  Карсидара.  Эдана  примостилась
рядом с  ним на краешке скамьи и потупившись вертела в руках большую деревянную
ложку.
     - Слушай,  сынок.  Может,  ты бы остался?  Зажив„м вчетвером, невесту тебе
подыщем. А, сынок?
     Не сдержавшись,  Карсидар прыснул в кулак.  Пеменхат лишь головой покачал.
Читрадрива же никак не отреагировал на неожиданное предложение Векольда.
     - А что в этом смешного, сынок?
     - Так, ничего, - ответил Карсидар.
     - "Острый меч, добрый конь да умение владеть мечом и править кон„м - вот и
вс„ богатство мастера!" - процитировал Пеменхат любимые строки из любимой своей
голосянки.
     - Именно. Куда жениться мне, бродяге! Смешно.
     - А ты бы осел в Толстом Бору, и дело с концом.
     - Я беден.  Меч да Ристо - вот вс„ мо„ достояние. Да ещ„ добрые попутчики,
- Карсидар дружелюбно посмотрел на почтенного Пема и на Читрадриву.
     - Ничего,  это дело наживное,  -  не сдавался Векольд. - Дам тебе надел на
виноградниках - вот ты и богат.
     Карсидар недоверчиво покачал головой.
     - В таком случае, мне не сдобровать. Чаток на меня так зол, что останься я
здесь - в клочья разорв„т.
     Пеменхат вновь кивнул,  а  старый оруженосец вдруг взбеленился,  со злости
так хватил кулаком по столу, что посуда подпрыгнула, точно живая, и гаркнул:
     - А я сказал,  дам надел!  И пусть Чатока это не волнует,  он в накладе не
останется!
     - Тише,  тише,  -  Эдана  попыталась  утихомирить  расходившегося супруга,
однако  он  сбросил  с  плеч  заботливые руки  жены,  вскочил и  завопил громче
прежнего:
     - Нет! Не надо! Поделю виноградники пополам!
     - Я не останусь, - просто сказал Карсидар.
     - Ни в  коем случае,  -  подтвердил Читрадрива.  -  Мы продолжим наш путь,
сколь бы опасен он ни был.
     Векольд съ„жился,  осел на скамью. Почему-то сразу стало заметно, какой он
старый.
     - Понимаешь... отец... - Карсидар впервые назвал его так и тут же смущ„нно
умолк.
     Векольд поднял на него помутневшие от еле сдерживаемых сл„з глаза.
     - Понимаешь,  отец, - продолжал Карсидар. - Дорога, скитания... Странствия
у меня уже в крови. Ничего тут не попишешь.
     - "Славная пыль прошлых веков,  что осела на наших сапогах,  вновь позвала
нас в путь..." - откликнулся Пеменхат.
     - Так что не в  наследстве дело,  -  подтвердил Читрадрива.  -  У нас есть
цель,  мы ид„м к ней и не сверн„м с пути ни за что на свете. Вс„ дело в дороге.
Признайся,   Векольд,   разве  не  бывает  так  -  и  деньги  есть,  и  человек
привлекателен, а не женится. Ведь бывает?
     Несмотря на  сопротивление жены,  старый оруженосец вновь наполнил стакан,
сделал большой глоток и согласился:
     - Ты прав, ч„рт возьми, в самом деле бывает. Взять хотя бы моего господина
князя Люжтенского, у которого я отслужил верой и правдой почти четверть века...
     - Э-э-э,  у князя это потомственное,  -  махнул рукой Читрадрива, вспомнив
один подслушанный во время пребывания в княжеском замке разговор. - Насколько я
знаю,  двоюродный дед светлейшего тоже не женился,  и ему наследовал племянник.
Разве нет?
     - Верно,  - согласился Векольд и немедленно возразил сам себе: - Верно, да
не  совсем!  У  того  князя  была  совсем  другая история.  А  нынешнего просто
околдовали.
     - Вот как?  -  удивился Пеменхат,  и голос его дрожал, когда он спросил: -
Интересно, кто?
     - Так, гандза одна.
     От  неожиданности  Читрадрива  подавился  знаменитым  пирогом  с  дичью  и
надрывно закашлялся.  Эдана бросилась к  нему и принялась стучать ребром руки в
основание шеи,  но  он  отстранил е„  и,  вс„ ещ„ покашливая,  возразил старому
оруженосцу:
     - Не может того быть! На самом деле гандзаки вовсе не колдуют...
     - Да? - поджав губу спросил Векольд. - А что ж они делают, по-твоему?
     Читрадрива не наш„лся,  что возразить, а потому предпоч„л закашляться пуще
прежнего. Старик подождал немного, но, не получив ответа, продолжил:
     - Если я говорю,  что околдовала его Ханая, значит, так оно и было. Ведь в
то время я был оруженосцем при князе, и кому как не мне знать...
     Новый приступ надсадного кашля заставил его замолчать. Имя подозреваемой в
колдовстве гандзы совпадало с именем матери Читрадривы.  Он понимал,  что здесь
нет злого умысла Векольда, тем не менее ему было очень неприятно слышать такое.
Бедняга даже  покраснел от  натуги.  Вдобавок в  самый  неподходящий момент  он
услышал слабую мысль Карсидара: "Тебе что, знакомо это имя?"
     Впрочем,  Карсидар тут  же  понял  причину  приключившегося с  Читрадривой
несчастья и попросил Векольда:
     - Ладно, хватит об этом. Видишь, Дриву нехорошо...
     - Нет-нет...  пусть  продолжает...  -  еле  выдавил из  себя  Читрадрива в
промежутках между приступами кашля. - Это... очень интересно.
     Если  поддержать просьбу  Карсидара,  это  будет  выглядеть подозрительно.
Нормальному человеку не должно быть никакого дела до презренных гандзаков...
     - Так я  и говорю,  что Ханаей е„ звали.  Вот она самая и околдовала моего
господина,  влюбила в себя. Хорошо, что мальчишки вашего нет, я могу рассказать
теперь презанятнейшую историю. Хотите?
     По-прежнему боявшийся колдовства Пеменхат принялся возражать,  но Карсидар
велел ему молчать, и старый оруженосец начал:
     - Так вот.  Было это очень давно,  лет сорок тому... Погодите, погодите...
Да,  вс„ произошло как раз во время очередной стычки с корол„м Орфетана.  Князь
наверняка  рассказывал  вам,  что  оба  большие  королевства время  от  времени
пытаются подмять княжество под себя.  Тогда опасность как раз пришла с  севера,
но мой господин,  не так давно вступивший в  свои права,  блестяще проделал то,
что не раз проделывали его предки,  а именно - быстро заключил союз с восточным
соседом,  и тамошний король незамедлительно прислал подмогу.  Соедин„нная армия
продвинулась далеко  на  север.  Мы  стояли уже  под  стенами Ломьекона,  когда
орфетанцы наконец одумались и запросили мира.
     Мы получили приличную контрибуцию и  очередное обязательство о ненарушении
нашей северной границы. Тронулись в обратный путь. Все были крайне взбудоражены
одержанной победой.  Ну и  князь на радостях поил армию три дня к ряду,  это уж
как водится...
     В общем,  прошли уже порядочно, когда однажды ночью приблизились к хуторку
гандзаков. До ближайшего городишки было ещ„ далековато, а располагаться посреди
чистого поля не хотелось никому. Решили ночевать на хуторке. Бывшие в авангарде
вступили туда и сразу же затеяли то, что... ну...
     - Да скажи уж прямо:  грабежом занялись,  чего тут стесняться,  - вставила
Эдана,  с  неприязненным видом слушавшая рассказ мужа.  Как  и  все  порядочные
хозяйки, она крайне отрицательно относилась к военным традициям.
     - Ну,   грабежом!   Ну  и  что?   -   произн„с  Векольд  смущ„нно,  словно
оправдываясь. - Так заведено. Победителей не судят.
     - А  побежд„нные не смеют защищаться,  -  не унималась женщина.  -  Хороши
традиции! Мало вам, солдафонам, было денег, полученных с короля Орфетана.
     - Денежки-то  достались  князю,   а   к  жалованью  неплохо  добавить  ещ„
кое-что...  В общем,  хватит обсуждать,  - наконец од„рнул е„ Векольд. - Я-то о
другом речь веду, я о гандзаках. Дело ведь вот как обернулось: авангард вступил
в хутор,  солдаты принялись ломиться в дома,  требовать выпивки, еды, места под
крышей на ночь. А эти нечестивые колдуны взяли да заупрямились!
     Эдана саркастически хмыкнула (дескать,  ещ„ бы  тут не заупрямиться!),  но
промолчала.  А  Читрадрива слушал очень внимательно,  стараясь не пропустить ни
слова.  И  дело было не только в том,  что имя напустившей на светлейшего князя
порчу "колдуньи" совпадало с именем его матери.  Была и другая причина. Ведь он
родился как раз после проигранной Орфетаном войны у девушки-анхи,  обесчещенной
солдатом-гохи.  И  Читрадрива вдруг понял,  что негодяй-насильник,  ставший его
отцом,  как  раз мог находиться в  княжеском войске.  Разумеется,  он  мог быть
солдатом любой из тр„х армий, чего на войне церемониться, тем паче с проклятыми
гандзаками... Хотя стоп!
     - Скажи,  Векольд, а... где это происходило? Как назывался тот городок, до
которого вы тогда не дошли? - спросил он с безучастным видом.
     Впрочем,  Карсидара обмануть ему не удалось.  Читрадрива почувствовал, как
тот напрягся, ожидая ответа, хоть и не мог знать, какой ответ считать верным.
     - Где было?  -  переспросил старый оруженосец и забормотал себе под нос: -
Где было, где было... О боги, дайте вспомнить...
     Все ждали.
     - Ах, конечно же под Коптемом! - сказал он наконец, хлопнув себя по лбу. -
Ну разумеется! Там ещ„ озеро есть. Большое такое озеро.
     "Это там?" - подумал Карсидар.
     Читрадрива не ответил, но по тому, как сильно он вздрогнул, было ясно, что
действительно там.
     - Так вот,  я продолжаю,  -  спохватился Векольд,  когда мучительная пауза
затянулась.  -  Наши солдаты потребовали всего,  что  полагается победителям по
неписаным законам войны,  а  гандзаки заупрямились.  Они кричали,  что не дадут
ничего,  что не принимают никакого участия в войне,  как и во всех других делах
людей.  Понятно,  наши вспылили и принялись требовать всего в двойном,  потом в
тройном размере,  потом пригрозили,  что  в  случае неповиновения они перережут
глотки  всем  мужчинам,  женщин  заберут себе...  -  старый оруженосец замялся,
виновато посмотрел на жену и докончил:  - ...а детей насадят на копья и изжарят
на кострах.
     - Неудивительно, что после таких гадостей боги не дали нам деток, а Шелиха
забрали на долгие годы, - процедила сквозь зубы Эдана и отвернулась, всем своим
видом выражая полнейшее презрение.
     - Я находился в арьергарде, с князем, - парировал Векольд.
     - Можно подумать,  ты не готов был убивать и насиловать,  если бы оказался
впереди других! - воскликнула старая женщина.
     Векольд не  наш„лся с  ответом и  потому попросту проигнорировал очередной
выпад жены.
     - В общем, мы с князем въехали в местечко как раз в тот момент, когда наши
готовы  были  начать  повальную резню.  Гандзаки сбились в  кучу,  точно  стадо
баранов перед засучившими рукава и наточившими ножи мясниками,  но отступать не
собирались.  И  неизвестно,  чем бы  вс„ это кончилось,  как тут явилась Ханая.
Воистину,  она была хороша!  Молодая, стройная, гибкая как лозинка, в ярко-алом
платье с  широкой юбкой,  тугие ч„рные косы змеятся по  плечам,  вишн„вые губки
приоткрыты, а глаза так и пылают гневом...
     Читрадрива едва  сумел  подавить стон.  Именно такой он  помнил мать.  Она
умерла молодой.  Она тоже носила толстенные косы, только прятала их под платок,
как  и  полагалось  опозоренной девушке.  Однажды  она  сильно  рассердилась на
какую-то  старуху,  которая  обозвала  маленького  Читрадриву  ублюдком,  и  е„
светло-серые глаза,  необычные для жгучей брюнетки,  тоже вспыхнули гневом так,
что всем сделалось страшно.  Но губы у не„ уже поблекли,  да и вообще она прямо
на глазах старилась...
     - Самое странное,  она совершенно не боялась.  Только представьте:  кругом
полупьяные разгоряч„нные перебранкой солдаты, злые как черти, готовые на вс„, а
она стала перед князем да  как крикнет:  "Эй,  гохи,  ты  здесь главный,  как я
погляжу. Ты что ж это позволяешь своим людям?! Или мы враги вам? Или мы воевали
с  вами,  что  нас  надо истребить?  Конечно,  легко справиться с  беззащитными
людьми,  которым запрещено носить оружие.  Как же  они будут сражаться?!  Вот в
каких битвах ты  заво„вываешь славу!  Ничего себе вояки!"  И  при этом е„ серые
глаза как-то нехорошо сверкнули...
     Серые глаза... И у этой Ханаи были серые глаза, необычные для брюнеток.
     У  Читрадривы  мороз  пош„л  по  коже.   Ему  представилась  на  мгновение
совершенно  невозможная вещь  -  а  вдруг  его  мать  обесчестил...  сам  князь
Люжтенский! Тогда, в ту проклятую ночь. А почему нет?! Что невероятного в таком
предположении?   Да,   сейчас  это   милейший  старик,   собиратель  редкостей,
гостеприимный хозяин и знаток южной кухни, но что из того...
     А Векольд, не заметивший волнений Читрадривы, между тем продолжал:
     - Ох и осерчал тогда князь! И то сказать, молод он был, горяч, а тут стоит
перед ним женщина и бросает прямо в лицо такие оскорбительные слова.
     - Я бы ему не то ещ„ наговорила, - тихо пробормотала Эдана.
     - Но князю хватило и этих слов,  - оборвал е„ муж. - И вот, рассердившись,
он схватил плеть,  которой погонял лошадь,  замахнулся да как хлестн„т нахалку!
Но она вытянула впер„д руку, на лету поймала конец плети, сжала в кулак и стала
как каменная.  Верно,  ужас как больно ей было,  только она и виду не подала. И
тут  проклятая колдунья что-то  сделала с  князем,  потому как он  тоже замер и
уставился на не„ вытаращенными глазами...
     Векольд говорил дальше,  молол какой-то вздор о  том,  что князь и девушка
стоили друг друга,  что  со  стороны казалось:  вот  подходящая пара...  Однако
Читрадрива не слышал его.  Вс„ смешалось у него в голове, перед глазами плясали
разноцветные пятна,  но  из их светящегося роя с  завидным упорством утопающего
выныривало одно  видение -  левая ладонь матери,  которую пересекал бел„сый,  с
лиловой окантовкой широкий шрам.
     Значит,  так  оно  и  есть.  Не  подозревая того,  старый оруженосец выдал
страшную тайну  -  отцом  Читрадривы был  не  кто  иной  как  князь Люжтенский,
благородный выродок и грязный насильник,  а ныне милый старичок,  привечающий в
сво„м змеином кубле усталых путников.
     - И  тогда  его  светлость изволили обесчестить бедную девушку,  -  громко
сказал Читрадрива.
     И услышал изумл„нный вопрос Векодьда:
     - Ты о ч„м это, Дрив?
     Читрадрива  тряхнул  головой  и  огляделся,  моргая.  Оруженосец  и  Эдана
смотрели на  него  непонимающе,  Карсидар вглядывался в  его  лицо пристально и
обеспокоенно,  Пеменхат уставился на сомкнутые пальцы с  безразличным видом,  и
только блестевшая на лбу испарина выдавала его внутреннее напряжение.
     - Да  о  том,  что князь сделал с  Ханаей,  -  сказал Читрадрива как можно
непринужд„ннее, хотя слегка изменившийся голос выдавал его ярость.
     - Князь?! - искренне изумился Векольд. - С Ханаей?!
     - Ну да...
     - Что "ну да"?  Или ты  не  слушал меня?!  -  возмутился старик.  -  Я  же
рассказывал про то, как мой господин соскочил с коня, точно очарованный подош„л
к ней, а она обвила его шею руками, вся прилепилась к нему и...
     - Сама?! - воскликнул пораж„нный Читрадрива.
     - То-то и  оно,  что сама.