садике,  отбирая самые  важные места  из
перевода,  чтобы затем выписать их на отдельный пергамент, который он собирался
прихватить в дорогу.  Постепенно пленник стал входить в роль гурмана, заказывая
с  вечера  то  одно  блюдо,  то  другое.  А  неизменно предупредительный Джулио
исполнял все его требования. Между ним и Читрадривой даже установилось какое-то
подобие симпатии,  что было довольно странно, ибо в случае необходимости каждый
из  них ни  за что не отказался бы от возможности убить другого.  Да,  странная
вещь - человеческие отношения!

     Впрочем,  Читрадриве  так  и  не  довелось  проверить,  осуществим ли  его
замечательный план. Вс„ решилось совершенно неожиданно.
     Пленник пробудился однажды ночью словно бы от сильного удара.  Едва первые
покровы сна рассеялись,  как Читрадрива почувствовал, что на душе у него так же
легко и весело,  как после побега, который устроил ему когда-то мастер Ромгурф.
Что за  наваждение?!  Он  не на свободе,  а  по-прежнему в  плену!  Может,  ему
приснился сон о скором освобождении?  Нет,  Читрадрива не помнил сна. Не в этом
дело...
     И  тут до его слуха донеслись выкрики и  характерный звон железа,  который
невозможно спутать ни  с  чем.  Без  сомнения,  в  садике дрались на  мечах,  а
отчаянные крики свидетельствовали о том, что бой ид„т не на жизнь, а на смерть.
     Это  что  ещ„ за  новости?!  Да  ведь Готлиб головы всем поснимает,  когда
узнает, что стражники затеяли поединок!
     Но почему обязательно поединок?  Это предположение справедливо лишь в  том
случае,  если в  саду находятся одни стражники.  А если там кто-то ещ„...  Если
допустить, что на "тюрьму" напали...
     Ч„рт возьми,  это было бы  весьма кстати!  Да только кому здесь может быть
известно,  что  в  крошечном домишке,  утопающем в  зелени  и  цветах,  томится
посланник государя всея Руси Данилы Романовича,  захваченный в Барселоне шайкой
великана Готлиба?!
     Читрадрива терялся в  догадках.  Он  на  скорую  руку  оделся,  однако для
экономии  времени  сч„л  возможным не  обуваться,  подтащил  столик  к  окошку,
взобрался на него и, встав на носки, держась за края ниши, попробовал выглянуть
наружу.  Но к сожалению ничего,  кроме древесных крон,  видно не было:  оконная
ниша располагалась слишком высоко,  стена была довольно толстой. Разве что звон
железа слышался лучше, вот и весь результат...
     А это что такое?! Теперь уже стук мечей, перемежаемый проклятиями, долетал
из  коридора.   И  Читрадрива  отч„тливо  осознал:  на  "тюрьму"  действительно
совершено нападение. Его хотят освободить!!! А может...
     Читрадрива  поспешил  прислушаться к  своим  ощущениям.  Нет,  способность
проникать в  чужие мысли вроде бы  не  вернулась,  да  и  голубого камня он  не
чувствовал так,  как прежде,  хотя...  Это трудно выразить словами,  но  вс„ же
что-то в н„м изменилось.  И пусть изменения были почти неуловимы, тем не менее,
они были! Неужели кто-то и вправду озабочен судьбой пленника...
     Читрадрива  спрыгнул  на  пол,  вмиг  оказавшись  около  кровати,  оторвал
неширокую,  но длинную полосу ткани от вызывавшего вечное раздражение балдахина
и  скрутил е„  жгутом.  Полоса ткани должна была  в  случае необходимости стать
оружием:  сейчас в комнату мог ворваться не только один из освободителей,  но и
человек Готлиба,  намеренный убить пленника, чтобы тот не уш„л из домика живым.
Великан вряд  ли  будет доволен,  если  Читрадрива ускользн„т.  Может,  удастся
задушить врага, неожиданно набросившись на него...
     За дверью раздался душераздирающий вопль.  Вс„! Один из сражающихся погиб.
Хотелось  бы   знать,   друг  это  или  недруг,   но  без  полного  возвращения
сверхъестественных способностей определить это было невозможно.
     В  коридоре затопали.  Судя  по  шагам,  люди  спешили  к  дверям  комнаты
пленника,  и было их двое или трое.  Проклятье!  Если это сторожа,  вооруж„нный
жгутом ткани Читрадрива не справится сразу со всеми! Пленник бросил бесполезную
материю на пол, метнулся к стулу, опрокинул его, схватился за задние ножки и со
всего маху ударил сидением об пол.  Читрадрива надеялся, что после этого у него
в  руках  окажутся две  отломанные ножки,  которыми можно будет орудовать,  как
двумя увесистыми палками.  К  сожалению,  спинка стула выдержала сокрушительный
удар,  и  вместо удобных палок в руках пленника осталось подобие резной доски с
захватами. Надо было доломать спинку, но время... время!!!
     Читрадрива замахнулся вторично,  когда  на  дверь обрушились мощные удары,
затрещал косяк,  посыпалась пыль.  Держа  спинку  с  ножками наготове,  пленник
побежал к двери, готовый обрушить импровизированное оружие на головы входящих.
     Дверь  раскололась  пополам,   в   щели  блеснуло  лезвие  меча:   клинком
действовали как  рычагом,  доламывая преграду.  Читрадрива отскочил в  сторону,
чтобы ломившиеся не сразу заметили его. Грохнул последний удар, половинки двери
обрушились на пол, в комнату ввалились трое с факелами в руках и...
     - Сеньор Андреас!  Вот вы где!  -  воскликнул один из них по-кастильски. -
Наконец-то!
     - Сеньор Лоренцо?!
     Пальцы разжались,  спинка стула выпала из рук Читрадривы.  Уж кого-кого, а
неаполитанца он не ожидал увидеть.
     - Но откуда вы взялись?  -  растеряно бормотал Читрадрива,  в то время как
расчувствовавшийся молодой человек порывисто обнимал его.  - Разве вас не убили
в гостинице?
     - Потом,  потом,  дорогой сеньор Андреас,  после расскажу,  -  затараторил
Гаэтани, отпрянул, окинул Читрадриву быстрым взглядом и заметил: - Однако, друг
мой, вы едва одеты, а мешкать не следует.
     - Пустяки,  одежда не  главное,  да  и  ночи здесь т„плые,  -  говоря это,
Читрадрива уже обувал сапоги на  босу ногу.  Потом подобрал свалившиеся на  пол
расшитые листы,  побросал их на кровать,  собрал вместе и  связал концы одеяла,
перебросил узел через плечо и бодро воскликнул: - Ну, я готов!
     - Вот  что значит уч„ный человек!  Вы  вс„ не  можете расстаться со  своим
драгоценным трудом,  -  Гаэтани улыбнулся,  но тотчас посерь„знел:  - Хотя я не
теряю надежды избавить вас от греховных заблуждений, в которые впали ортодоксы.
Надеюсь,  у  нас  будет  вдоволь времени,  чтобы поговорить...  А  теперь прочь
отсюда!
     Все четверо выскочили в коридор. Около поворота лежал Джулио с раскинутыми
в стороны руками и неестественно вывернутой головой. Его кираса была разрублена
до половины,  из-под брони широкой т„мной стру„й вытекала кровь. Тут же валялся
сломанный меч стража.
     - Это вс„ он,  - Гаэтани мотнул головой в сторону одного из сопровождавших
его воинов. - Неплохой удар.
     Читрадрива вспомнил, что на корабле Джулио так же точно расхваливал силу и
умение  своих  людей.  Кажется,  тогда  речь  шла  о  Николо,  который  оглушил
Читрадриву в барселонской гостинице. Однако он ничего не сказал Лоренцо.
     У  выхода их поджидало ещ„ с полдюжины солдат.  На земле там и сям застыли
м„ртвые  стражники,  их  неподвижные лица  казались  в  холодном  лунном  свете
восковыми.  На вер„вке,  спускавшейся с толстой ветки миндаля,  сплошь укрытого
благоуханными  цветами,   покачивался  мертвец,   в  котором  Читрадрива  узнал
цирюльника Луиджи.  А  немного впереди,  прямо  на  аккуратной песчаной дорожке
валялась отрубленная голова Николо.  Надо  же,  он  только что  думал  об  этом
силаче...
     - Как  видите,  мой  друг,  сегодня  наши  люди  превзошли на„мников этого
ублюдка  Гартмана  фон  Г„те,  -  прокомментировал открывшуюся картину  молодой
барон, широко поведя рукой.
     - Вы  хотели  сказать:   Готлиба?   -  на  всякий  случай  решил  уточнить
Читрадрива.
     Гаэтани внимательно посмотрел на него.
     - Так  этот  негодяй  даже  не  назвался своим  подлинным именем?  Что  ж,
подобная скрытность,  если не сказать иначе,  вполне в его духе,  - процедил он
сквозь зубы.  -  Между  тем  этого  ублюдка зовут Гартманом,  клянусь пробитыми
ладонями Иисуса Христа!
     Когда Читрадрива услыхал это имя, неясное воспоминание шевельнулось у него
в  голове.  Читрадрива даже  замедлил шаг,  однако  синьор  Лоренцо нетерпеливо
д„рнул его за руку и позвал: "Поторапливайтесь, друг мой!"
     Внутренние ворота  были  снесены изготовленным по  всем  правилам осадного
искусства тараном,  ворота во  внешней стене были просто открыты,  а  небольшой
подъ„мный мостик через ров с водой опущен.  За рвом также лежал сад,  только не
такой ухоженный,  как внутри ограды,  а  дикий и  более обширный.  На горизонте
угадывалось  поселение  -   издали  в  бледном  лунном  свете  невозможно  было
разобрать, то ли это огромная крепость, то ли целый город.
     На  краю внешнего сада их  уже  поджидали крытые повозки.  В  одну солдаты
усаживали серь„зно  раненых  и  складывали тела  погибших в  стычке  товарищей,
другая предназначалась для  раненых легко  и  здоровых.  Гаэтани с  Читрадривой
забрались в третью, самую маленькую. Когда солдаты закончили свои дела, молодой
человек велел кучеру трогать,  и вытянувшись друг за другом,  повозки помчались
по гладко вымощенной дороге, постепенно набирая скорость.
     - Куда мы едем?  -  спросил Читрадрива, выглядывая в окошко, прорезанное в
стене повозки, и добавил: - Да ещ„ так скоро, словно за нами гонится сам...
     Он  едва  не  сказал "огнедышащий дракон",  что  в  корне противоречило бы
местной  традиции,  да  вовремя  сдержался.  Однако  Лоренцо Гаэтани истолковал
недосказанность в  том  смысле,  что  "богобоязненный сеньор Андреас" не  хочет
поминать искусителя рода человеческого и одобрительно хмыкнув, пояснил:
     - Нам  бы  только от  Рима подальше отъехать,  а  там  даже сам  дьявол не
догонит нас. А едем мы, конечно же, в Неаполь.
     - Как, вы вез„те меня прямиком в столицу?
     - А куда прикажете вас везти,  если именно во дворце вас ждут,  -  молодой
человек пожал плечами.
     - Любезный сеньор  Лоренцо,  неужели  вы  всерь„з рассчитываете пристроить
меня при дворе,  - насмешливо сказал Читрадрива. О, если бы эти люди знали, что
он на самом деле не русич,  а  всего лишь гандзак,  и  что в его жилах теч„т не
только кровь князя Люжтенского,  но и кровь каких-то кочевников, родственных то
ли иудеянам, то ли каким-то там хиндианцам!..
     - Вас давно ждут при дворе его величества,  мой друг,  - и молодой человек
похлопал Читрадриву по плечу, напустив на себя вид всесильного покровителя.
     - Но откуда меня там знают?  -  удивился Читрадрива.  Молодой человек лишь
загадочно улыбнулся,  но  промолчал.  Неужели  Гаэтани решил  использовать свои
придворные связи,  чтобы устроить его судьбу...  Бедный барон!  Нет в этом мире
ничего тайного, что не стало бы явным. Рано или поздно происхождение Читрадривы
выплывет   наружу,   и   тогда   репутация  молодого  человека,   приведшего  к
неаполитанскому монарху  жалкую  дворняжку вместо  чистокровного пса,  погибнет
навсегда.
     А  впрочем,  это личное дело Лоренцо Гаэтани.  Читрадрива с  удовольствием
посетит двор короля Федериго Второго,  под  покровительством которого находится
Йерушалайм,  прежде чем  отправляться в  Землю  Обета.  Визит в  Неаполь вполне
вписывается в его планы, зачем же противиться намерениям барона?
     - Хорошо, мой друг, в Неаполь, так в Неаполь, - согласился Читрадрива.
     Лоренцо благосклонно кивнул и продолжал хранить молчание. Тогда Читрадрива
решил  проверить,  полностью  ли  восстановилась его  способность читать  чужие
мысли.  Вроде бы  никакой пояс  и  никакие стены дома не  должны препятствовать
этому...  и  тем не  менее между ним и  Гаэтани находилась какая-то  невидимая,
непреодолимая стена. Ч„рт возьми, откуда барон научился колдовать?! И когда это
успел забрать у освобожд„нного пленника его силу...
     Читрадрива на  всякий  случай  предпринял ещ„  несколько попыток проломить
разделявшую их стену.  И тут обнаружил,  что стена эта - на самом деле не стена
вовсе.  На  теле  барона словно была некая точка,  которая,  образно выражаясь,
оттягивала  на  себя  и  подобно  губке  впитывала  все  усилия  Читрадривы  по
преодолению незримой преграды. А сам молодой человек хоть и молчал с загадочным
видом, но в„л себя так, словно и не подозревал о существовании волшебной точки.
Он не проводил в том месте рукой, не скользил там взглядом... Как прикажете это
понимать?!
     Наконец Читрадрива решил  действовать наверняка и  ткнув  пальцем в  грудь
Гаэтани, спросил:
     - Любезный сеньор Лоренцо, а что там у вас такое?
     Молодой человек вздрогнул, с явным интересом посмотрел на спутника, цокнул
языком и сказал с плохо скрываемой завистью:
     - Однако же, мой друг, вы чрезвычайно наблюдательны!
     Затем распахнул складки одежды,  и взору Читрадривы открылась то ли брошь,
то ли ещ„ какое-то украшение.  Странным казались два обстоятельства. Во-первых,
вещица эта  явно  принадлежала женщине,  а  не  мужчине.  А  во-вторых,  стоило
Читрадриве обратить внимание Лоренцо на безделушку, как она "потянула" старания
Читрадривы вдвое сильнее прежнего.
     - Заметить блеск камней в полумраке...  Да уж, сеньор Андреас, у вас очень
острый глаз,  -  продолжал молодой человек.  -  Так вот,  раз вы  е„  заметили,
знайте,  что эта безделушка поможет нам проехать все заставы, когда мы окажемся
в Неаполитанском королевстве.  А до тех пор о ней можно не думать...  Но это не
означает, что брошь можно не беречь, скорее наоборот. И что я сейчас же сделаю,
так это... вот.
     Лоренцо отколол украшение и  сунул  в  карман.  Таким образом,  к  великой
досаде Читрадривы,  брошь продолжала оттягивать все его усилия. Правда, кое-что
теперь выяснилось: молодой барон не причастен к имевшей место каверзе.
     Читрадриве оставалось задавать  наводящие  вопросы  относительно странного
украшения, рассчитывая выведать кое-что о его владелице. Но то ли поднаторевший
в   искусстве  интриги  Гаэтани  легко  просчитывал  ход   любых,   даже  самых
ненавязчивых расспросов напер„д, то ли Читрадрива не сумел скрыть свой интерес,
только Лоренцо моментально раскусил намерения спутника.
     Впрочем,  он  и  не  стремился  ничего  утаивать.  Прервав  Читрадриву  на
полуслове,  молодой  человек  поднял  вверх  палец,  призывая  ко  вниманию,  и
заговорил тихо  и  вкрадчиво.  Теперь  у  Лоренцо было  вдоволь времени,  чтобы
поведать и  о  владелице броши,  и обо вс„м происшедшем после ночного нал„та на
барселонскую гостиницу, так как путь предстоял неблизкий.
     Капитан корабля, с которым они договорились о проезде в Неаполь, и вправду
оказался порядочным малым,  человеком слова.  По  крайней  мере,  он  не  забыл
послать в  портовую гостиницу матроса,  и  лишь его появление спасло Гаэтани от
гибели.  Один  из  головорезов проткнул  молодому человеку бок.  Рана  была  не
смертельной, но появись матрос немного позже, Лоренцо попросту ист„к бы кровью.
А  так пришедший поднял тревогу,  и  хозяин гостиницы взял заботы о  раненом на
себя.
     Сделал  он  это  с  большим  удовольствием,  поскольку похитив Читрадриву,
нападавшие не тронули вещи Гаэтани.  Поэтому все деньги барона были в целости и
сохранности,  и  хозяин  гостиницы не  ставил  под  сомнение платежеспособность
раненого.  Молодой человек деньгами не  сорил,  но  и  не жадничал,  развязывая
кошел„к,  и  хозяин гостиницы выполнял малейшие просьбы раненого.  В частности,
отправленный  им  в  порт  слуга  выяснил,   что  в  ночь  нападения  небольшое
двухмачтовое судно под  прикрытием темноты покинуло гавань и  устремилось прямо
на восток, не отклоняясь ни к северу, как если бы оно шло вдоль береговой линии
во Францию, ни к югу, к Балеарским островам и к Африке.
     Поначалу Лоренцо недоумевал:  кому  и  зачем  могло  понадобиться похищать
путешествующего русича и  везти его в  сторону Апеннин,  когда сеньор Андреас и
без того направлялся на восток?  Вывод напрашивался сам собой:  либо похитители
решили спрятать сеньора Андреаса на  каком-нибудь острове,  либо повезли его  в
Италию,  но  за  пределы Неаполитанского королевства.  Судя по всему,  эти люди
прокладывали путь строго к заветной цели, не особенно стесняясь примен„нных для
е„ достижения средств.
     Едва барон поправился настолько,  что  смог ходить без посторонней помощи,
хотя  вс„  ещ„  был  сильно бледен после  значительной потери крови,  он  щедро
вознаградил хозяина гостиницы за оказанные услуги,  распрощался с  Барселоной и
отправился на розыски попутчика.
     В ходе поисков похищенного, Гаэтани непрерывно получал подтверждения того,
что ид„т по  верному следу.  Для начала он  отправился на  Мальорку,  но  там о
быстроходной  бригантине  и  слыхом  не  слыхивали.  Зато  рыбаки  с  северного
побережья соседней Менорки несколько дней  тому  видели  на  горизонте корабль,
который на всех парусах ш„л на восток.
     Гаэтани вернулся на Мальорку, разыскал судно, идущее к берегам Сардинии, а
оттуда  в  рыбачьей лодке  перебрался на  Корсику.  Здесь  ему  вновь  повезло:
бригантина подлых  похитителей действительно проходила пролив  Бонифачо и  даже
пополнила во  время  короткой стоянки в  одноим„нном корсиканском порту  запасы
пресной воды  (кстати,  вс„  это  было проделано ночью,  несмотря на  опасность
маневрирования под покровом тьмы!).
     Но  на этом его везение кончилось,  потому что никто не мог точно сказать,
куда  направились похитители  после  Бонифачо.  Если  бы  наш„лся  прозорливец,
который мог  узреть скрытые за  горизонтом земли,  и  если бы  этот прозорливец
поднялся,  к  примеру,  на  самую  высокую  точку  любого  островка из  группы,
рассыпавшейся между Корсикой и  Сардинией,  его взору открылось бы вс„ западное
побережье Апеннинского полуострова.  Совершенно невозможно было  угадать,  куда
уплыла проклятая бригантина!  Под покровом ночи она могла с  одинаковым успехом
взять курс и на Сицилию,  лежащую на юге,  и на север, чтобы пристать к берегам
Тосканы или  Лигурии.  Конечно,  можно было порыскать по  Корсике и  Сардинии в
надежде обнаружить ещ„  одну  стоянку этого корабля,  но  интуиция подсказывала
Гаэтани, что похитители придерживались прежнего направления, значит, бригантина
на всех парусах пошла прямиком к устью Тибра.
     Дело  в  том,  что  в  сети,  умело  раскинутой неаполитанским монархом по
Италии, зияла крупная дыра. Все княжества полуострова давно оказались под сенью
королевской  власти,  кроме  Папской  области  вокруг  Рима,  которой  управлял
святейший отец,  живой наместник самого Господа Бога на  этой грешной земле.  И
как ни  старался неаполитанец,  залатать эту дырку ему не  удавалось.  В  самом
деле,  куда жалкому земному правителю тягаться с Повелителем Небесным... и даже
с Его здешним наместником!
     Таким образом,  если  и  было  над„жное место на  полуострове,  где  можно
спрятать похищенного русича при том условии, что он ни за что не должен попасть
в  Неаполь,  так  местом этим  был  Рим  и  его  окрестности.  Если даже власть
неаполитанского короля кончалась у  стен Вечного Города,  то у  Лоренцо Гаэтани
руки и подавно были коротки, чтобы дотянуться туда без риска потерять голову.
     Опечаленный своей догадкой, молодой барон покинул Корсику и прибыл наконец
ко   двору.   Там  он   быстро  стал  центром  всеобщего  внимания  как  особа,
присутствовавшая при  казни  дикарского вождя  Бату.  Ему  пришлось многократно
описывать эту  процедуру во  всех  подробностях,  в  том  числе на  аудиенции у
принцессы Катарины...
     - Друг мой,  но почему не у короля?  - мягко спросил Читрадрива, мгновенно
насторожившийся, едва речь зашла о женщине.
     - Его величество сейчас в отъезде,  -  вскользь заметил Гаэтани.  -  Но не
перебивайте  меня,   сеньор  Андреас,  я  как  раз  подхожу  к  истории  вашего
освобождения из лап этого мерзавца Гартмана фон Г„те.  Итак,  на аудиенции у е„
высочества...
     Принцесса Катарина,  сестра  ныне  царствующего Федериго Второго,  приняла
молодого барона и с интересом выслушала историю об утоплении татарск