оймать его в ловушку. Но подвоха здесь не чувствовалось.
     - Если  я  правильно  понял,   Читрадрива  -   имя  хиндианское.   Значит,
Орфетанский край лежит далеко на  востоке.  Я  мало знаю про те  области,  да и
никто с ними толком не знаком.  Это дикая пустошь.  Но там действительно должны
быть  высокие горы!  И  поскольку татары идут  оттуда,  вы  в  самом деле могли
столкнуться с ними,  - купец вновь пристально взглянул на перстень. Кажется, он
подумал,  что  людям,  носящим  на  пальцах  украшения,  с  дикарями  лучше  не
сталкиваться.
     Просветив Читрадриву,  Шмуль,  таким образом, дал ему путеводную нить. Это
было как раз то, что нужно! Теперь стало ясно, о ч„м следует говорить.
     - Итак, на юге были непроходимые горы, к которым нас прижимали дикари. Вот
мы двинулись на запад.  Однако война была повсюду, нам приходилось пробираться,
где только можно. Так мы и попали к вам.
     - То есть, вместо того, чтобы идти на юг, к Земле Обета, вы отклонились на
север. Ох и ай! Долгий же у вас был путь...
     Это уже учитель Нахум сдался и  подключился к  просвещению гостя,  сообщив
ему, что прародина иудеян находится на юге.
     "Вс„-таки я перехитрил их", - с облегчением подумал Читрадрива.
     - А что случилось с твоим товарищем? - поинтересовался Моше.
     - Мы расстались,  едва миновала опасность,  -  просто сказал Читрадрива. -
Ведь он чужак. Зачем ему искать вас?
     Читрадрива мог  говорить  это,  не  опасаясь  разоблачения.  Насколько  он
понимал Карсидара,  тот вряд ли пойд„т в  гости к иудеянам.  Поэтому не стоит и
рассказывать про него.
     И тут Моше высказал ещ„ одно подозрение:
     - Кстати, ты и сам не слишком похож на нашего.
     Это Читрадрива запомнил ещ„ с детства! Ощущение неполноценности рожд„нного
от отца-гохи реб„нка ему довелось пережить и  преодолеть в собственной душе.  И
вот, вс„ начинается сызнова...
     Но теперешний Читрадрива, знавший своего настоящего отца, сказал как можно
равнодушнее:
     - Меня родила мать-анха от неизвестного чужака,  а я больше похож на отца,
чем на мать или е„ родичей.  И  мне никогда не давали забыть,  что я наполовину
чужак. Оттого-то я и мечтал вернуться в ту страну, откуда вышел мой народ.
     Он рассчитывал, что последним замечанием обоснует сво„ желание отправиться
в  дал„кий путь.  Хотя  ход  был  рискованным:  вдруг иудеяне также запрезирают
его?..  Как  ни  странно,  присутствующие отнеслись  к  сообщению на  удивление
равнодушно.
     - Однако  твоя  мать  принадлежит к  вашему племени?  -  на  всякий случай
переспросил Нахум.
     Читрадрива молча кивнул.
     - Так чего волноваться?!  И при ч„м здесь отец? - Казалось, старый учитель
даже растерялся.  -  Разве у  вас нет закона насч„т того,  что всякий рожд„нный
нашей женщиной младенец принадлежит к нашему племени?
     - Хорошо  бы,  -  Читрадрива вздохнул,  вспомнив  отравленные одиночеством
детские годы.
     - Я  вот  что  думаю,  -  вмешался Моше.  -  Почтенный Шмуль находит,  что
Читрадрива -  имя хиндианское.  Я кое-что слышал об этой стране... так, сплетни
всякие,  разговорчики.  Одним словом,  вздор.  Но сами знаете -  куда,  в какую
страну не проникло Абрахамово семя!  Вот я и говорю: а вдруг случилось так, что
наши смешались с этими хиндианцами? Вот и получилось новое племя.
     Это предположение вызвало всеобщее возбуждение,  и все принялись обсуждать
такую возможность.
     - Кстати,  совсем не обязательно с хиндианцами,  - отозвался Шмуль и вновь
посмотрел на  перстень,  точно  стараясь  что-то  припомнить.  -  Позвольте мне
высказаться, раз на мои слова ссылается почтенный Моше.
     Ясное дело,  высказаться ему  разрешили.  Довольный купец кивнул,  хлебнул
замечательного розового вина,  которым угощал всех хозяин,  и  поведал,  что на
западном берегу Мореи,  в  месте,  называемом Малым  Египтом,  обитают люди,  у
которых встречаются похожие на  хиндианские имена.  Так  вот,  это  племя ещ„ в
незапамятные времена прибыло туда с востока.  То есть,  как раз оттуда,  откуда
предположительно явился Читрадрива.
     - Я  то  место знаю.  Греция служит перевалочным пунктом на  пути из Яфы в
Венецию,  откуда товар ид„т в Верону. И с людьми теми встречался. Надо сказать,
кроме схожести им„н с  нашим гостем у них мало общего.  Но Читрадрива как раз и
не похож на своих,  ведь так?  - Шмуль посмотрел на всех с видом превосходства,
точно кто-то ему возражал, а он победил спорщика.
     - Эти люди смуглы и черноволосы,  но они точно не муслмим. В общем, кто их
разбер„т!  Я  к  тому  веду,  что  наши могли смешаться с  такими вот  людьми и
прорасти корнями в  дал„ком краю.  Только ведь  Адонай (хвала Ему!)  никогда не
забывает о  детях своих,  где бы  они ни обитали,  и  вот Он возродил в  сердце
Читрадривы желание вернуться в Землю Обета. Ну, не прав ли я?
     Мордехай и  Мешулам приняли эту  идею  с  восторгом,  зато  Нахум  и  Моше
призадумались.
     - А эти люди, случайно, не колдуны? - осторожно спросил учитель.
     Все вздрогнули, а у Читрадривы вновь онемел палец.
     - А вы боитесь колдовства? - осторожно спросил он.
     Моше назидательно изр„к:
     - Мы не боимся,  почтенный гость.  Другое дело, что над этими людьми висит
проклятье Адоная, и судьба их ужасна.
     - "Не  должен находиться у  тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез
огонь,  прорицатель,  гадатель,  ворожея,  чародей, обаятель, вызывающий духов,
волшебник и вопрошающий м„ртвых, ибо мерзок пред Адонаем всякий, делающий это",
- размеренно процитировал учитель.
     - Вот недавно по Киеву слух прош„л,  что к князю двух колдунов привели,  -
сказал задумчиво Моше.  -  Страшно подумать, что будет с нами, если это так! Не
ров„н час,  Адонай осерчает на нас за то, что такую мерзость в город пустили, и
нашл„т на всех бич Свой - ордынцев.
     - Но  ведь не  вы  колдунов привезли,  -  заметил Читрадрива,  предпочитая
умолчать, что как раз и является одним из упомянутых "колдунов".
     - Тем не менее,  мы находимся в  городе,  а  значит,  тоже в ответе за вс„
творящееся здесь зло, - возразил Мешулам.
     - Совершенно верно,  мой сын,  -  одобрил его Нахум.  -  Некоторые безумцы
считают,  что татары воюют только с чужаками-русами,  но я уверен -  ордынцы не
пощадят и нас. И это притом, что наши есть даже среди них!
     - В том-то и беда,  -  Моше безнад„жно покачал головой. - В том-то и беда.
Если  случится неудача,  во  вс„м обвинят нас.  Так  бывало уже  не  раз.  Если
какая-то  часть  чужаков недовольна другой частью и  поднимает на  не„  оружие,
почему-то при этом никогда не забывают напасть и на семя Абрахамово. Ох и ай! У
нас всегда есть, что взять!
     - И  ты  уж  прости,  почтенный гость,  что  мы  у  тебя обо вс„м подробно
допытываемся,  -  сказал Нахум.  -  Пойми,  ты явился из неизведанных земель, и
татарская орда  пришла оттуда же.  Поговаривают,  промеж ними  также затесались
наши.  Не в самом войске, конечно, а в обозе. За войском ведь всегда обоз ид„т,
семьи воинов, переселенцы. Так некоторые умники, - учитель произн„с это слово с
непередаваемым презрением,  - некоторые горячие головы из русов готовы обвинить
нас в сношениях с соплеменниками из татарского обоза! Вот нелепость!
     Он возмущ„нно плюнул, и все остальные тоже начали плеваться.
     - Это просто повод, чтобы пограбить нас и наши дома, - подытожил Мордехай.
- Но мы неустанно молимся Адонаю, чтобы Он укрепил нового князя чужаков в мысли
о недопущении подобного злодейства.
     Читрадрива решил при случае прощупать мысли Данилы Романовича на  сей сч„т
в благодарность за оказанное ему гостеприимство.
     - Тем более, что находящиеся у татар успели огречиться, - сказал Мешулам.
     Отец похвалил его за это замечание,  а Читрадрива попросил объяснить,  что
это значит. Иудеяне с пониманием переглянулись и покачали головами.
     - Поскольку ты не знаешь,  что это такое, видимо, ты тоже огречился вместе
со своими орфетанцами,  - сказал Мордехай. Затем со значительным видом добавил:
- Через две недели мы  будем отмечать Хануку,  -  и  он  кивнул на  стоявший на
видном месте подсвечник для девяти свечей.
     Присутствующие принялись  наперебой объяснять Читрадриве,  что  тринадцать
веков назад,  когда весь их народ жил ещ„ в Земле Обета, населяющие Морею греки
пытались  поработить иудеян  и  насадить  им  свои  обычаи  и  своих  богов.  В
результате иудеяне под предводительством братьев Хашмонеев восстали и  победили
греков.
     - Так вот,  почтенный,  -  с горечью произн„с Мордехай.  - Похоже, что вы,
отщепенцы-анхем,  тоже огречились.  Забыли родину!  Ты даже понятия не имеешь о
победе Хашмонеев и чуде ханукальных огней!
     Только Читрадрива хотел спросить,  нельзя ли где-нибудь прочитать об этом,
как учитель Нахум с нескрываемой насмешкой сказал:
     - Чужаки украли у  нас наши священные книги и  перевели их на свой корявый
язык.  Мало  того,  они  выбросили из  своей перевранной Библии все  три  книги
Хашмонеев!  Но вместе с  тем,  установили в их честь летний праздник,  во время
которого освящают мак. Это же надо!..
     Все дружно засмеялись.
     - Однако,  -  вставил  купец,  -  следует  отдать  должное безбожнику папе
римскому. У западных ноцрим книги Хашмонеев хотя бы остались в каноне.
     Остальные принялись шумно доказывать ему,  что чужаки вс„ равно отыщут тот
или иной способ извратить истину. Шмуль охотно соглашался.
     - Поэтому,  почтенный  Читрадрива,  тебе  ещ„  многое  предстоит узнать  и
вспомнить.  - Учитель пристально смотрел на него из-под огромной круглой шапки.
На  его  выпуклом лбу поблескивали мелкие бисеринки пота,  так как комната была
хорошо протоплена.  -  Это замечательно,  что Адонай (да будет Он  прославлен в
веках!)  вложил в  тво„ сердце порыв к возвращению из чужих кра„в на прародину.
Однако пойми,  все ваши анхем успели огречиться,  и ты в том числе. Так что для
начала приходи к нам на Хануку через неделю,  в четв„ртый день,  который чужаки
считают третьим. Или вообще уходи от чужаков и живи у нас.
     Читрадрива поблагодарил Нахума за приглашение,  обещал подумать. Но тут же
заявил,  что  скорее  всего  переезжать  не  будет,  а  через  некоторое  время
отправится прямо туда, куда собирался с самого начала, - то есть в Землю Обета,
как называли е„ иудеяне.
     - Что ж, дело тво„, - учитель как-то неловко кашлянул. - Тебе, может быть,
вс„ равно,  у сородичей жить или у чужаков, но на самом деле это далеко не одно
и  то же!  Тебе также может казаться,  что ты достоин прямо сейчас идти в Землю
Обета...
     - А что? - оживился вдруг Шмуль. - Пускай ид„т, раз решил!
     - Ну  знаешь,  это уже тво„ купеческое безрассудство!  -  Нахум был крайне
возмущ„н.  -  Привык ездить с места на место,  так и других одобряешь, когда не
следует...
     - Ничего,  ничего, - Шмуль даже повеселел, словно ему пришла на ум удачная
мысль, которую он давно ждал. - Пойд„м, почтенный Читрадрива, проводишь меня. Я
просидел тут довольно долго -  спасибо учителю Нахуму за гостеприимство!  -  но
нехорошо заставлять волноваться моих родственников. А по дороге я расскажу, как
добраться до Земли Обета.
     После  этого  стали  расходиться.  Учитель  Нахум  сказал,  что  ему  надо
подготовиться к вечернему собранию.  Мешулам проводил гостей. Дальше Мордехай и
Моше  пошли по  своим домам,  а  Шмуль в  сопровождении Читрадривы направился к
Западным воротам,  за  которыми начиналась иудейская слободка.  До темноты было
ещ„ довольно далеко,  по улицам сновали туда-сюда люди,  занятые своими делами.
Читрадрива сначала недоумевал, почему родственники Шмуля должны волноваться, но
затем сообразил,  что старый купец хочет сказать ему нечто важное.  Кстати, его
мысли  целиком занимал перстень!  Шмуль  и  за  обедом время от  времени бросал
беглые взгляды на  его камень,  морщил лоб...  Неужели предчувствие не обмануло
Читрадриву, и сейчас он узнает что-то полезное про эту вещицу?..
     Однако шли  они  молча,  лишь плавно падавший снежок мерно поскрипывал под
ногами.
     - Так как же добраться до прародины?  -  начал Читрадрива,  опасаясь,  что
купец собирается молчать всю дорогу.
     - Я не о том хотел поговорить с тобой, - честно признался Шмуль.
     - Тогда...
     Купец резко остановился,  взял Читрадриву за руку и  посмотрел ему прямо в
глаза.
     - Скажи, откуда у тебя кольцо с камнем?
     Вот!  Вот то,  чего ожидал Читрадрива.  То,  ради чего стоило идти к  этим
людям.
     - Это мо„ кольцо,  - он почти не лгал, ибо рассчитывал оставить перстень у
себя.
     - Ты прив„з его из дал„кого Орфетана?  - продолжал допытываться Шмуль. - И
оно было сделано в неизвестных восточных землях?
     Читрадрива кивнул.  Не  рассказывать же  про  Карсидара,  который  малышом
перен„сся из захваченного "могучими солдатами" города в Люжтенское предгорье...
     - Странно.
     - Почему? Разве в наших краях не может быть искусных ювелиров?
     - Не в ювелирах дело,  -  задумчиво протянул купец. - И не в их умении. Но
когда в двух разных местах появляются одинаковые украшения - вот это странно!
     - Ты  уже  видел  такой  перстень?  -  с  деланным  изумлением  воскликнул
Читрадрива, а сам весь напрягся, сосредоточился на камне и почувствовал: точно,
Шмуль встречал похожий! Только где?..
     Купец не замедлил с ответом:
     - Видишь ли,  почтенный Читрадрива,  такой перстень,  как у  тебя,  трудно
спутать с  другим,  уж  больно необычному человеку он  принадлежал.  Как  тебе,
должно быть,  известно,  у  нашего народа нет королей и прочих правителей свыше
тысячи лет. Даже на нашей прародине, в Земле Обета, нас преследуют и притесняют
как не одни чужаки,  так другие.  Но вот, лет тридцать назад, объявился человек
по  имени Ицхак.  Никто не  знает,  откуда он  взялся,  был богат или беден,  и
вообще,  о его прошлом ровным сч„том ничего не известно.  Поначалу думали,  что
это очередной сумасшедший,  взявший себе имя великого пророка нашего народа или
гордец,  возомнивший себя  Мошиахом.  Ну,  вроде  того  Йешуа,  которого ноцрим
сделали своим идолом.
     - Это распятый на кресте?
     - Он  самый...  Так  вот,  по  прошествии некоторого времени  Ицхак  сумел
доказать,  что он вовсе не сумасшедший и никакой не лже-пророк.  Сплотив вокруг
себя  небольшую группу приверженцев,  он  пов„л настолько ловкую политику,  что
вышвырнул из  Йерушалайма всех  окопавшихся там  абирим и  объявил себя корол„м
Земли Обета Исраэль.
     "Наверное,  абирим  -  это  и  есть  те  самые  "хэйлэй-габир" из  детства
Карсидара", - решил Читрадрива, а вслух задумчиво произн„с:
     - Вот радовался-то народ.
     - Совершенно верно.  За  Ицхаком ходили толпы и  славили его день и  ночь.
Ноцрим и муслмим сразу же...
     - Прости,  почтенный,  кто такие муслмим?  За  обедом о  них уже шла речь,
только я забыл спросить.
     - Тоже чужаки,  -  охотно объяснил Шмуль.  -  Те, которые верят в человека
Махмуда и ещ„ одного нечестивого бога.  В общем, и ноцрим, и муслмим точат зубы
на нашу святыню -  Йерушалайм и  считают его своим священным городом.  Так вот,
Ицхак сумел организовать отпор и тем,  и другим.  А когда жена родила ему сына,
объявил, что принц Давид станет наследником престола Исраэля.
     - Как  звали  реб„нка?   -   не  удержавшись,   переспросил  взволнованный
Читрадрива.  Он  уже  понял,  кто именно был сыном короля Ицхака и  наследником
престола.
     - Давидом его звали, - повторил купец. - А что?
     - Да так,  интересно стало,  -  уклончиво ответил Читрадрива. - И когда же
родился принц Давид?
     - То  ли  на  второй,  то  ли  на  третий  год  после  появления Ицхака  в
Йерушалайме...  Дай-ка я вспомню точно.  Тогда мне было...  Да! Принц родился в
конце весны двадцать девять лет  назад.  То  есть,  с  тех  пор прошло двадцать
девять с половиной лет.
     "Вс„ сходится!" - внутренне возликовал Читрадрива.
     А Шмуль после короткой паузы хмуро промолвил:
     - Только теперь это не имеет никакого значения.
     - Почему?
     Шмуль тяжело вздохнул:
     - Видишь ли, почтенный Читрадрива. Мудрейший Адонай так устроил эту землю,
что менять на ней порядки следует крайне осторожно.  Я в то время жил в Экроне,
в  уделе Йегуды,  и  часто бывал по делам в  Йерушалайме.  Несколько раз самого
короля видел,  стоял от него так же близко, как от тебя. Потому и бросилось мне
в глаза кольцо тво„,  что у Ицхака точно такое же было, я его хорошо разглядел.
Такую вещицу как не запомнить...
     Он немного помолчал.
     - Однако,  в самый разгар всеобщего ликования я сказал себе: "Шмулик, а не
пора  ли  убираться отсюда подобру-поздорову?"  И  знаешь,  таки оказался прав!
Молодой был, а чуть„ уже имел. Едва я успел завершить все торговые дела в Земле
Обета,  то есть тогда в  королевстве Исраэль,  погрузить имущество на корабль и
перекочевать в Верону, как король исчез.
     - Как исчез?! - изумился Читрадрива. - Убили его, что ли?
     - Кто бы посмел!  - возмутился купец. - Нет, он именно исчез. Растворился,
как соль в воде.  Был -  и не стало! Сгинул без следа! Отправился прогуляться в
окрестностях дворца своего и не вернулся. В общем, как приш„л, так и уш„л.
     - А жена? А сын? А королевство?
     - То-то и оно,  что Шмуль вовремя убрался оттуда, иначе не разговаривал бы
с тобой сейчас, - купец ухмыльнулся, но в душе его читалась явная грусть. - Вс„
пошло прахом. Проклятые абирим мигом подняли головы, едва до них дошли слухи об
исчезновении  Ицхака.   А   когда  вс„  подтвердилось,   обнаглели,   снарядили
грандиозный поход и  осадили Йерушалайм.  Большая часть армии без  короля мигом
разбежалась,  защищать город было практически некому,  и абирим приступом взяли
крепостные стены,  которые незадолго перед этим  сами  же  возводили.  Понятное
дело, они учинили жестокую резню. Много народу тогда погибло, ой много!
     - А как же королева с принцем? - не унимался Читрадрива.
     - Она была гордая женщина,  не  слушала разумных советов.  И  очень хотела
быть  достойной если не  пропавшего мужа,  то,  по  крайней мере,  его  памяти.
Королева  и  принц  Давид  остались в  Йерушалайме,  чтобы  своим  присутствием
воодушевлять немногочисленных защитников города. Они погибли вместе со всеми...
Впрочем,  кое-кто верит,  что принц не погиб,  сумел спастись,  и  когда-нибудь
верн„тся,  чтобы возродить королевство Исраэль.  Но  вс„  это глупости.  Просто
людям нужно во  что-то верить.  Года четыре назад в  Йерушалайме объявился один
самозванец,  который утверждал,  что  он  и  есть принц Давид,  но  его  быстро
разоблачили. Он оказался настолько глуп, что даже серьгу поцепил не на то ухо.
     - Какую серьгу?  -  спросил Читрадрива по возможности сдержаннее,  хотя от
восторга готов был пуститься в пляс.
     - У принца Давида в ухе была маленькая серьга с таким же камушком, как и в
перстне  Ицхака,  только  крохотным,  -  ответил Шмуль.  -  По  каким-то  своим
соображениям король надел е„ сыну,  и теперь это стало частью легенды. Говорят,
серьга должна тихо пищать, если к ней поднести платину. Некоторые глупые головы
в Йерушалайме до сих пор ждут возвращения Наследника с Поющей Серьгой.
     "Вот оно  что!  -  сообразил Читрадрива.  -  Значит,  монета,  про которую
Пеменхат рассказывал,  что  она  якобы  фальшивая,  была  с  небольшой примесью
платины...  Интересно, а ложка тоже? Жаль, что Карсидар так варварски уничтожил
е„".
     Читрадрива и  Шмуль  стояли посреди окраинной слободской улочки.  Пушистый
снег успел обильно запорошить одежду купца,  и  от  этого он выглядел почему-то
особенно немощным и старым.
     - Такая  вот  история.  Я  надеюсь,  теперь  ты  пойм„шь  и  простишь  мо„
любопытство,  почтенный Читрадрива.  Просто  увидев  тво„  кольцо  я  сразу  же
вспомнил второе такое же,  хотя видел его три десятка лет назад.  И подумал: не
из  ваших ли  кра„в явился к  нам  Ицхак?  Ведь он,  кроме всего прочего,  тоже
разговаривал на священном языке!
     Читрадри