построил
дворец, называвшийся дворцом Вэйского вана, и решил назначить себе
наследника.

     Старшая жена Цао Цао, госпожа Дин, была бездетной. От наложницы Лю у Цао Цао
был сын Цао Ан, который погиб в Хуаньчэне во время похода против Чжан Сю.
Было у Цао Цао еще четыре сына от госпожи Бянь. Старшего из них звали Цао
Пэй, второго Цао Чжан, третьего Цао Чжи и четвертого Цао Сюн.

     Цао Цао удалил от себя старшую жену -- госпожу Дин, а госпожу Бянь возвел в
звание вэйской ван-хоу -- княгини.

     Цао Чжи, по прозванию Цзы-цзянь, отличался большими талантами. Ему ничего не
стоило одним росчерком кисти написать стихотворение. Его-то Цао Цао и хотел
сделать своим наследником. Но старший сын Цао Пэй, опасаясь, как бы отец не
назначил наследником Цао Чжи, обратился за советом и поддержкой к советнику
Цзя Сюю. И тот научил его, как надо себя вести.

     С тех пор каждый раз, когда Цао Цао уходил в поход, Цао Пэй, прощаясь с
отцом, кланялся ему и плакал, тогда как Цао Чжи превозносил заслуги и
добродетели отца и сочинял в его честь хвалебные стихи. Это навело Цао Цао
на подозрение, что Цао Чжи просто хитер и ловок и вовсе не питает к нему
таких искренних сыновних чувств, как старший сын Цао Пэй.

     Цао Пэй подкупил близких чиновников отца, и те при всяком удобном случае
старались напоминать ему о добродетелях старшего сына. Цао Цао колебался, не
зная, кого же из сыновей назначить наследником, и спросил совета у Цзя Сюя.

     Цзя Сюй ничего ему не ответил.

     -- Почему вы молчите? -- спросил Цао Цао.

     -- У меня есть свои соображения, но я ничего не могу сказать, -- уклончиво
произнес Цзя Сюй.

     -- О чем же вы думаете?

     -- О том, что произошло с Юань Шао и Лю Бяо, -- ответил Цзя Сюй.

     Тут Цао Цао громко рассмеялся и твердо решил назначить наследником старшего
сына Цао Пэя.

     К зиме дворец Вэйского вана был построен, и Цао Цао разослал людей во все
концы страны на поиски самых красивых цветов и лучших плодовых деревьев,
чтобы высадить их в дворцовом саду. Один из гонцов прибыл в княжество У и
передал Сунь Цюаню просьбу Вэйского вана, а потом собрался ехать в Вэньчжоу
за апельсинами. Но Сунь Цюань, относившийся с большим уважением к Вэйскому
вану, приказал собрать сорок даней лучших апельсинов и отправить их с
носильщиками в Ецзюнь.

     По пути носильщики остановились передохнуть у подножья какой-то горы. Вдруг
они увидели одноглазого человека, прихрамывающего на одну ногу. На нем была
белая шляпа, сплетенная из лиан, и поношенная черная одежда; он подошел к
носильщикам, поздоровался с ними и сказал:

     -- Трудно, должно быть, нести такую ношу? Разрешите мне, бедному даосу,
помочь вам. Я понесу этот груз на одном плече.

     Люди очень обрадовались. Даос каждые пять ли брал по очереди у носильщиков
корзины и нес их. Странно, но после этого корзины вдруг становились легкими.
Всех это поразило. Наконец даос попрощался и сказал надсмотрщику,
отвечающему за сохранность апельсинов:

     -- Я земляк Вэйского вана, и зовут меня Цзо Цы. Даосская кличка моя У-цзяо
-- Черный рог. Когда будете в Ецзюне, передайте от меня привет Вэйскому
вану.

     Встряхнув рукавами халата, даос скрылся, а носильщики с апельсинами
направились в Ецзюнь.

     Они поднесли апельсины Цао Цао. Тот выбрал плод покрупнее и разрезал его.
Внутри апельсин был пуст. Цао Цао изумился и велел позвать носильщиков. Те
рассказали ему о встрече с Цзо Цы. Цао Цао не хотел этому верить. Вдруг
привратник доложил, что какой-то даос, называющий себя Цзо Цы, просит
разрешения предстать перед великим ваном. Цао Цао приказал впустить его.

     -- Вот этого человека вы встретили по дороге? -- спросил он носильщиков.

     -- Этого! -- ответили те.

     -- Каким же ты колдовским искусством испортил мои прекрасные плоды? --
закричал на даоса Цао Цао.

     -- Неужели они испорчены? -- улыбнулся Цзо Цы.

     Он взял из корзины апельсин и разрезал его -- плод был сочен и ароматен.
Тогда Цао Цао разрезал еще один апельсин -- он оказался пустым.

     Изумленный Цао Цао усадил Цзо Цы за стол. Тот попросил вина и мяса. Цао Цао
распорядился подать все, что требовал даос. Выпив сразу пять доу вина, он
нисколько при этом не опьянел; съел целого барана, и незаметно было, чтобы
он насытился.

     -- Где вы научились творить такие чудеса? -- спросил Цао Цао.

     -- Тридцать лет в горах Эмэйшань я изучал великое "дао", -- отвечал даос.
-- Как-то мне послышался голос, называвший мое имя. Голос этот исходил из
каменной горы. Я быстро осмотрелся, но никого не увидел. Так повторялось
несколько дней подряд. Вдруг однажды раздался небесный гром, который
расколол гору, и я увидел три свитка небесной книги "Дуньцзя тяньшу", что
значит "Небесная книга магических способов передвижения живых и неживых
предметов". Первый свиток назывался "Передвижение предметов небесных",
второй -- "Передвижение предметов земных", и третий -- "Передвижение людей".
Знание первого свитка помогает прогонять облака и вызывать ветер, а также
подниматься самому в "великую пустоту". Знание второго свитка позволяет
проникать сквозь горы и камни, а с помощью знаний, изложенных в третьем
свитке, можно свободно гулять по вселенной, скрывать и изменять формы своего
тела, можно даже бросить меч в воздух, и меч этот сам отрубит голову
человеку и принесет ее. Великий ван, вы занимаете высокое положение -- так
почему бы вам вместе со мной не отправиться в горы Эмэйшань для
усовершенствования своей мудрости и добродетелей? Я открою вам тайну трех
свитков "Небесной книги".

     -- Откровенно говоря, я давно мечтал удалиться куда-нибудь в пустыню, --
сказал Цао Цао. -- Но как обойдется без меня императорский двор?

     -- Уступите свое место Лю Бэю! -- предложил Цзо Цы. -- Ведь он потомок
императорского дома! Если вы не послушаетесь меня, мой чудесный меч отрубит
вам голову!

     -- Это шпион Лю Бэя! -- в гневе закричал Цао Цао. -- Хватайте его!

     Но Цзы Цы только расхохотался. Тюремщики схватили его и стали пытать. Но
вскоре увидели, что даос спит сладким сном и не чувствует никакой боли.

     Тогда Цао Цао велел надеть на шею даоса большую кангу, заколотить ее
железными гвоздями и замкнуть тяжелым замком. Когда узника хотели отвести в
темницу, все увидели, что канга распалась и Цзя Цы лежит на земле невредим.
В темнице его продержали семь дней, не давая ни пить, ни есть, и вдруг
заметили, что даос располнел и на щеках его играет румянец. Стража поспешила
донести об этом Цао Цао, и тот решил сам допросить Цзо Цы.

     -- А я несколько десятков лет могу прожить без еды, -- ответил даос, -- но
зато могу съесть за день тысячу баранов!

     Цао Цао не знал, что делать с этим волшебником.

     В тот день во дворце был большой пир, на который собрались все чиновники.
В разгар пиршества в зал неожиданно вошел Цзо Цы, обутый в деревянные
сандалии, и встал перед хозяйской цыновкой. Чиновники изумились, а Цзо Цы
сказал:

     -- Великий ван приготовил здесь для гостей все яства, которые могут дать
суша и море. Но, может быть, на столе чего-нибудь не хватает? Скажите, и я
все достану!

     -- А ты можешь достать отвар из печени дракона? -- спросил Цао Цао.

     -- Без малейших затруднений! -- ответил Цзо Цы. Он взял кисть, нарисовал на
стене дракона, потом взмахнул рукавом халата, и брюхо дракона раскрылось.
Цзо Цы вынул из него еще дымящуюся печень. Цао Цао не верил своим глазам.

     -- Ты заранее спрятал печень в рукаве!

     -- Хорошо, -- спокойно продолжал Цзо Цы. -- Великий ван знает, что сейчас
зима, все травы и цветы увяли. Может быть, вы пожелаете свежих цветов?
Я сейчас их достану!

     -- Хочу пионов! -- заявил Цао Цао.

     -- Прекрасно!

     Цзо Цы приказал подать вазу для цветов, поставил ее перед цыновкой, обрызнул
водой, и в вазе появился бутон, мгновенно превратившийся в прекрасный
цветок. Чиновники были поражены и пригласили Цзо Цы сесть с ними за стол.
Когда повар внес крошеную рыбу юй-гуй, Цзо Цы сказал:

     -- Это кушанье вкусно лишь, если оно приготовлено из окуня, который водится
в реке Сунцзян.

     -- Но как достать эту рыбу? -- воскликнул Цао Цао. -- Ведь отсюда до реки
Сунцзян более тысячи ли!

     -- Нет ничего проще! -- промолвил Цзо Цы. Он велел подать удочку и закинул
ее в небольшой пруд под окнами зала. Вскоре он выловил несколько десятков
крупных окуней.

     -- Но ведь эта рыба давно водится в моем пруду! -- вскричал Цао Цао.

     -- Зачем вы обманываете меня, великий ван? -- с укором произнес Цзо Цы. --
Во всех реках Поднебесной водятся окуни только с двумя жабрами и лишь в
Сунцзяне -- с четырьмя. Проверьте сами.

     Чиновники осмотрели рыб. Действительно, у каждого окуня было по две пары
жабер.

     -- Варить сунцзянского окуня надо с молодыми побегами инбиря, -- продолжал
между тем Цзо Цы.

     -- А инбирь ты можешь достать? -- поинтересовался Цао Цао.

     -- Да!

     Он приказал подать золотую чашу, прикрыл ее полой своей одежды, и через
мгновение чаша была полна молодыми побегами инбиря.

     Цзо Цы поднес ее Цао Цао. Тот взял чашу и вдруг увидел на дне книгу,
называющуюся "Новая книга Мын-дэ". Цао Цао вынул книгу и перелистал ее; все
иероглифы были правильны, он не заметил ни единой ошибки. Цао Цао задумался.

     В это время Цзо Цы взял со стола яшмовую чашу, наполнил ее до краев вином и
протянул Цао Цао со словами:

     -- Выпейте это вино, великий ван, и вы будете жить тысячу лет!

     -- Выпей сначала сам, -- предложил Цао Цао.

     Тут Цзо Цы выдернул из своей шапки яшмовую шпильку, провел ею по поверхности
вина и, разделив его на две половины, выпил одну, а вторую поднес Цао Цао.
Тот в ужасе оттолкнул руку даоса. Тогда Цзо Цы подбросил чашу в воздух, и
она обернулась белым голубем, который покружился в воздухе и вылетел в окно.

     Пока чиновники смотрели на голубя, Цзо Цы исчез. Прибежавшие слуги доложили,
что Цзо Цы выходит из ворот дворца.

     -- Это волшебник, его надо уничтожить! -- закричал Цао Цао. -- Он принесет
много зла!

     Начальник стражи Сюй Чу с тремя сотнями всадников бросился в погоню за
даосом. Недалеко от городских ворот он увидел Цзо Цы, обутого в деревянные
сандалии. Даос шел неторопливо, а Сюй Чу несся на коне во весь опор и не мог
догнать его.

     Цзо Цы подходил к горе. Навстречу пастушок гнал стадо баранов. Даос вошел в
стадо. Сюй Чу выстрелил из лука, но волшебник исчез. Воины перебили всех
баранов и вернулись во дворец.

     Пастушок стоял на дороге и плакал. Вдруг он услышал, как отрубленная баранья
голова проговорила человечьим голосом:

     -- Возьми головы баранов и приставь их к туловищам!

     Мальчик в страхе закрыл лицо руками и убежал. Но сзади кто-то окликнул его:

     -- Не бойся! Бери своих баранов...

     Мальчик обернулся и увидел, что Цзо Цы оживил мертвых баранов и гонит их по
дороге. Пастушок хотел его поблагодарить, но Цзо Цы исчез.

     Мальчик возвратился домой и рассказал о случившемся хозяину. Тот поспешил во
дворец. Выслушав его, Цао Цао приказал во что бы то ни стало изловить даоса.
За три дня в городе переловили человек триста-четыреста слепых на один глаз,
хромых на одну ногу, в белых шапках из лиан, в черных одеждах и в
деревянных сандалиях.

     По приказу Цао Цао пойманных окропили кровью свиней и баранов, затем согнали
на площадь, где обычно обучали войска, и обезглавили. Из груди каждого
казненного вырывалось черное облако и поднималось к небу. Эти облака
сгустились и превратились в Цзо Цы, который подозвал к себе пролетавшего
мимо белого аиста, сел на него и засмеялся:

     -- Куда кротам гоняться за золотым тигром? Коварному тирану скоро придет
конец!

     Цао Цао приказал стрелять в даоса из луков. Но вдруг налетел ветер,
закружился песок, полетели камни. Обезглавленные трупы вскочили, подхватили
свои головы и бросились на Цао Цао. Гражданские и военные чиновники в страхе
закрыли лица руками.

     Поистине:

     Коварство и сила тирана способны разъять государство,
     Но только искусство даоса сильнее людского коварства.

     О дальнейшей судьбе Цао Цао вы узнаете из следующей главы.



ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ

     повествующая о том, как Гуань Лу, гадая по "Ицзину", открывал небесные тайны
и о том, как пять сановников,
пытаясь покарать Цао Цао, отдали свою жизнь во имя долга


     Когда Цао Цао увидел мертвецов, поднявшихся в черном вихре, он в страхе упал
на землю. Но ветер мгновенно затих, мертвецы исчезли. Телохранители под руки
увели Цао Цао во дворец. От испуга и волнения он тяжело заболел.

     Потомки сложили стихи, в которых восхваляют даоса Цзо Цы:

     Он облаком легким летал над великой страною,
     Носился повсюду, подобно стремительной вьюге.
     Когда же в час добрый свое волшебство показал он,
     Злодей Цао Цао на землю свалился в испуге.

     Больному Цао Цао не помогали никакие лекарства. Как раз в это время в Сюйчан
приехал тай-ши-чэн Сюй Чжи, и Цао Цао приказал ему погадать по "Ицзину".

     -- Великий ван, -- спросил Сюй Чжи, -- не приходилось ли вам когда-нибудь
слышать о гаданиях Гуань Лу?

     -- Я много раз слышал это имя, -- отвечал Цао Цао, -- но с искусством его
не знаком. Расскажите мне подробно о нем.

     -- Гуань Лу сам родом из Пинъюаня, -- начал свой рассказ Сюй Чжи. --
Внешность у него безобразная, он любит вино и всегда прикидывается
умалишенным. Отец его когда-то был старейшиной в области Ланъе. С детских
лет Гуань Лу любил наблюдать небесные светила и часто целые ночи проводил за
этим занятием. Родителям никак не удавалось отучить его от этого, и они
упрекали сына: "Даже домашняя курица и дикая цапля, и те знают, что всему
есть свое время, а ведь ты человек!" Играя с соседскими детьми, мальчик мог
мгновенно начертить на земле небесные знаки, безошибочно располагая солнце,
луну и другие светила. Став взрослым, Гуань Лу проник в тайны книги
"Чжоуский Ицзин". Стоило ему поднять голову, как он точно определял
направление ветра; и науку счета он постиг в совершенстве. Не менее искусен
был он и в предсказании судьбы по лицам людей.

     Правитель округа Ланъе тай-шоу Шань Цзы-чунь, прослышав о славе Гуань Лу,
пригласил его к себе. Когда Гуань Лу пришел, в доме было около сотни гостей
и среди них много ученых, обладавших даром красноречия.

     -- Я еще молод и не вполне тверд духом, -- обратился тогда Гуань Лу к
хозяину. -- Позвольте мне раньше выпить три шэна хорошего вина, а потом я
смогу говорить.

     Шань Цзы-чунь удивился этим словам, но все же приказал подать Гуань Лу вино.
Тот выпил и затем спросил Шань Цзы-чуня, уж не его ли гости будут
участвовать в сегодняшнем споре. "Я сам буду состязаться с вами", -- отвечал
Шань Цзы-чунь и завязал с Гуань Лу беседу о смысле книги "Чжоуский Ицзин".
Гуань Лу говорил без устали, и рассуждения его были преисполнены глубокой
мудрости. Шань Цзы-чунь с трудом находил возражения, а ответы Гуань Лу текли
гладко, без малейшей запинки. Он вел спор с утра до самого заката солнца и
за все время ни разу не притронулся ни к вину, ни к яствам. Шань Цзы-чунь и
все его гости были в восторге от необыкновенной мудрости Гуань Лу, и с тех
пор в Поднебесной его прозвали Дивным юношей.

     А то был еще и такой случай. Однажды три брата из семьи Го Энь, -- в той же
деревне, где жил Гуань Лу, -- стали хромать на обе ноги и попросили его
погадать. Гуань Лу сказал: "Гадание показывает, что в ваших родовых могилах
обитает неприкаянный дух. Вот только не могу сказать, то ли это дух матери
вашего старшего дяди, то ли матери младшего дяди. Как-то в голодный год,
чтобы сберечь несколько лишних шэнов риса, ее столкнули в колодец, да еще
голову разбили тяжелым камнем. Вот ее безутешный сиротливый дух и обратился
с жалобой к небу. Ваша болезнь -- возмездие за тяжелый грех. Отвратить ее
невозможно". Тогда Го Энь и его братья покаялись в совершенном преступлении.

     Слухи о замечательных гаданиях Гуань Лу дошли и до аньпинского правителя Ван
Цзи, жена которого страдала головными болями, а у сына было больное сердце.
Ван Цзи вызвал Гуань Лу и попросил его погадать. Вот что сказал ему Гуань
Лу: "В западном углу вашего зала под стеной зарыты два покойника, у одного в
руках копье, у другого лук со стрелами. Головы их лежат по внутреннюю
сторону стены зала, а ноги снаружи. У того, что держит копье, пробита
голова, поэтому у вашей супруги сильные головные боли. А у того, что держит
лук, пробита грудь, и поэтому у вашего сына болит сердце". Когда в углу залы
раскопали землю, на глубине восьми чи действительно обнаружили два гроба.
В одном был труп с копьем, а в другом с луком, сделанным из пластин рога.
Гробы уже совсем сгнили. Гуань Лу приказал собрать кости и схоронить их в
десяти ли от города. С тех пор жена и сын аньпинского правителя чувствуют
себя прекрасно.

     Могу рассказать вам и о том, что было на прощальном пиршестве у Чжугэ Юаня,
начальника уезда Гуаньтао, когда его назначили на должность правителя округа
Синьсин. Гуань Лу тоже был на этом пиру. Кто-то из гостей сказал Чжугэ Юаню,
что Гуань Лу обладает даром провидения. Чжугэ Юань не поверил и решил сам
испытать его умение. Незаметно взяв яйцо ласточки, осиное гнездо и паука, он
положил их в три коробки и попросил Гуань Лу отгадать, что там лежит. И тот
на первой коробке написал: "Преобразится дух животворный и обретет в небесах
опору. Самка с самцом эту форму создали и крылья она распластает легко: это
ласточкино яйцо". На второй коробке он написал: "В доме висит вверх ногами,
чаще всего у дверей и ворот. Плоть, сокрытая в нем, ядовита. Осенью вид
меняет оно: это осиное гнездо". А на третьей коробке он сделал такую
надпись: "Тонкие, длинные в члениках ноги. Выпустит нить -- сеть густую
соткет. В поисках пищи ее распускает; ночью и вечером преуспевает -- паук".
Все присутствующие на пиру так и ахнули от изумления.

     А то еще у одной старушки в деревне как-то пропала корова, и старуха пришла
к Гуань Лу с просьбой, чтоб он ей погадал. И вот что он ей сказал: "На
северном берегу реки семь человек зарезали корову и что-то там варят. Поди
разыщи их, шкура и мясо коровы еще целы". Старуха немедля отправилась к
месту, указанному Гуань Лу, и нашла семь человек, варивших кушанье позади
шалаша. Кожа и мясо коровы были не тронуты. Старуха пожаловалась правителю
округа Лю Биню, и тот распорядился поймать воров и наказать их. "А как же ты
узнала, кто украл твою корову?" -- спросил он. И старуха рассказала ему о
чудесном гадании Гуань Лу. Лю Бинь не поверил ей и сам послал за Гуань Лу.
Он ждал его, положив в коробку мешочек от печати и перо горного фазана.
Когда Гуань Лу пришел, он попросил его отгадать, что лежит в коробке.
"Снаружи круглое, внутри квадрат. Краской покроешь -- выйдут письмена. Этот
предмет хранят там, где можно держать деньги и письма: в коробке мешочек от
печати". Второй его ответ гласил: "Водится птица эта в скалистых горах; тело
ее золотое, одежда багрянцем покрыта, желтые крылья, поет на рассвете. Там
лежит перо горного фазана". Гуань Лу так поразил своим искусством Лю Биня,
что тот принял его как почетного гостя.

     В другой раз Гуань Лу, гуляя за городом, увидел юношу, работавшего в поле.
Гуань Лу остановился у края дороги и, приглядевшись к нему, вдруг спросил:
"Как тебя зовут и сколько тебе лет, высокочтимый юноша?" -- "Меня зовут
Чжао Янь, скоро мне будет девятнадцать лет, -- ответил тот. -- Осмелюсь
спросить, кто вы такой?" "Я -- Гуань Лу, -- отвечал он. -- Взглянув на тебя,
я заметил между твоих бровей дыхание смерти -- ты должен умереть через три
дня. Но ты так красив, что мне стало жаль: слишком коротка твоя жизнь!" Чжао
Янь побежал домой и обо всем рассказал отцу. Тот поспешил к Гуань Лу и,
кланяясь до земли, со слезами умолял спасти жизнь сына. "Небо предопределило
его судьбу, и я ничего не могу поделать!" -