пасти меня! Если ты этого не
желаешь, так убей меня здесь перед своей коляской, чтобы я смертью своей мог
отблагодарить тебя за всю твою доброту!

     -- А, значит брат мой отказался от своей кровной сестры! -- возмутилась
госпожа Сунь. -- Хорошо! Посмотрим, какими глазами он будет смотреть на
меня! А вы ничего не бойтесь, я сама устраню опасность!

     Госпожа Сунь приказала слугам выкатить свою коляску вперед, отдернула
занавеску и гневно крикнула Сюй Шэну и Дин Фыну:

     -- Эй вы, болваны, что это вы тут затеяли? Бунт?

     -- Не смеем, госпожа, не смеем!.. -- забормотали в страхе Сюй Шэн и Дин
Фын; бросив оружие, они кубарем скатились с коней. -- Это ду-ду Чжоу Юй
приказал нам ждать на дороге Лю Бэя.

     -- Чжоу Юй -- негодяй! -- еще больше разгневалась госпожа Сунь. -- Я и мой
супруг Лю Бэй едем в Цзинчжоу. Об этом известно моей матушке и брату. А вы
что, ограбить нас захотели?

     -- Не гневайтесь на нас, госпожа! -- взмолились оробевшие Сюй Шэн и Дин
Фын. -- Мы только выполняли приказ Чжоу Юя!

     -- Ах, так вы Чжоу Юя больше боитесь, чем меня? -- набросилась на них
госпожа Сунь. -- Думаете, что он может вас казнить, а я не могу?

     Госпожа Сунь беспощадно разбранила Чжоу Юя и потом приказала ехать вперед.

     "Мы люди низкого звания, -- думали про себя Сюй Шэн и Дин Фын. -- Не спорить
же нам с госпожой..."

     Бросив взгляд на грозного Чжао Юня, они приказали своим воинам сойти с
дороги и пропустить беглецов.

     Не успели беглецы отойти на пять-шесть ли, как отряды Чэнь У и Пань Чжана
соединились с войском Сюй Шэна и Дин Фына.

     -- Напрасно вы их пропустили! -- воскликнули Чэнь У и Пань Чжан, когда им
рассказали, что здесь произошло. -- Наш господин приказал догнать Лю Бэя с
женой и вернуть их обратно!

     И оба войска снова бросились в погоню. Лю Бэй, прислушиваясь к шуму,
раздававшемуся позади, сказал жене:

     -- Вы слышите, нас опять преследуют!

     -- Поезжайте вперед, а мы с Чжао Юнем поедем за вами, -- ответила госпожа
Сунь.

     Лю Бэй продолжал путь к реке, а Чжао Юнь подъехал к коляске госпожи Сунь.
Воины приготовились к бою.

     Когда военачальники Сунь Цюаня, возглавлявшие погоню, увидели госпожу Сунь,
они сошли с коней и остановились, почтительно сложив руки.

     -- Зачем сюда пришли Чэнь У и Пань Чжан? -- спросила госпожа Сунь.

     -- Мы исполняем повеление нашего господина и просим вас с Лю Бэем вернуться
домой, -- ответили Чэнь У и Пань Чжан.

     -- Болваны! Вы хотите поссорить брата с сестрой? -- спокойно спросила
госпожа Сунь. -- Я вышла замуж за Лю Бэя и уезжаю с ним в Цзинчжоу. На это я
получила милостивое разрешение своей матушки. Будь даже здесь мой брат, и то
ему пришлось бы отпустить нас, чтобы не нарушить правила этикета. Вы что тут
оружием бряцаете, хотите нас убить?

     И она стала так бранить военачальников, что те только стояли и в смущении
переглядывались. "Что ни говори, а они все-таки брат и сестра, -- подумал
каждый про себя. -- Да и Сунь Цюань во всем слушается старую княгиню, он
против ее воли не пойдет. Ему ничего не стоит отказаться от своих слов, и
тогда во всем будем виноваты мы. Нет, пусть уж лучше они отправляются
восвояси..."

     К тому же всем военачальникам было не по себе от гневного взгляда Чжао Юня,
сверкавшего из-под грозно нахмуренных бровей. Все четверо, пробормотав
извинения, удалились. А госпожа Сунь велела ехать дальше.

     -- Давайте-ка сейчас поедем к ду-ду Чжоу Юю и расскажем ему, как было дело,
-- предложил Сюй Шэн.

     Остальные трое еще колебались, не зная, на что решиться, но тут на них
вихрем налетел отряд. Это были Цзян Цинь и Чжоу Тай.

     -- Вы не видели Лю Бэя? -- крикнули они на ходу.

     -- Да он уже давно проехал, -- ответили те.

     -- Что же вы его не захватили? -- спросил Цзян Цинь.

     -- Госпожа не позволила...

     -- Вот этого и опасался Сунь Цюань! -- воскликнул Цзян Цинь. -- Он дал мне
свой меч и приказал отрубить головы Лю Бэю и его жене. Сунь Цюань пригрозил
казнить того, кто ослушается его повеления!

     -- Теперь уж ничего не поделаешь! Они далеко, -- ответили четверо
военачальников.

     -- Но ведь у Лю Бэя все воины пешие, они не могут двигаться быстро! Мы
должны их догнать, будь они на суше или на воде! -- вскричал Цзян Цинь. --
Сюй Шэн и Дин Фын пусть скачут с донесением к ду-ду Чжоу Юю, чтобы он
снарядил в погоню самое быстроходное судно, а мы будем преследовать Лю Бэя
по суше!

     Сюй Шэн и Дин Фын помчались к Чжоу Юю, а Цзян Цинь, Чжоу Тай, Чэнь У и Пань
Чжан со своими отрядами понеслись вдоль берега реки.

     Добравшись до Люланпу, расположенного неподалеку от Чайсана, Лю Бэй немного
повеселел. Они шли вдоль по берегу, в поисках переправы. Река была широкая,
однако нигде не видно было ни одной лодки. Лю Бэй опять понурил голову.

     -- Вы вырвались из пасти тигра, господин мой! -- успокаивал его Чжао Юнь.
-- А теперь, когда мы у своей границы, беспокоиться не о чем... Не может
быть, чтобы Чжугэ Лян не подготовил переправу.

     Но Лю Бэй совсем загрустил. Ему вспомнилась роскошь, в которой он жил в
последнее время, и слезы невольно потекли у него по щекам.

     Потомки по этому поводу сложили такие стихи:

     Лю и Сунь, как известно, породнились на этом прибрежье.
     Долго здесь довелось им и в довольстве и в роскоши жить.
     Кто мог ведать, что дева бросит вызов всей Поднебесной,
     Чтобы через Лю Бэя своему честолюбью польстить.

     Лю Бэй велел было Чжао Юню отправиться на поиски лодки, но тут ему доложили,
что позади клубится огромное облако пыли. Лю Бэй поднялся на холм и вдали
увидел преследователей.

     -- Сколько уж дней бежим мы без отдыха! -- вздохнул он. -- И люди и кони
устали, а за нами все гонятся! Умереть и то спокойно не дают!

     Крики преследователей приближались. И вдруг у берега появилось десятка два
быстроходных судов под парусами.

     -- Какое счастье! -- воскликнул Чжао Юнь. -- Скорей, скорей!

     Лю Бэй, госпожа Сунь, Чжао Юнь и воины -- все побежали к судам. К великому
удивлению Лю Бэя, навстречу ему из каюты вышел человек в шелковой повязке и
в одежде даоса; улыбаясь, он сказал:

     -- Успокойтесь, господин мой! Чжугэ Лян давно ожидает вас здесь.

     На всех судах были цзинчжоуские воины, переодетые торговцами. Радости Лю Бэя
не было границ.

     Тут на берег прискакали преследователи. Кивнув в их сторону, Чжугэ Лян
сказал:

     -- Я все это предвидел! -- и крикнул: -- Эй вы, возвращайтесь-ка к своему
Чжоу Юю и передайте ему от меня, чтобы он больше не расставлял ловушек с
красавицами!

     С берега полетели стрелы, но суда уже были далеко. Так Цзян Цинь и все
остальные остались ни при чем.

     Однако вскоре Лю Бэй и Чжугэ Лян услышали оглушительные крики и увидели
множество приближающихся к ним судов. На одном из них развевалось знамя Чжоу
Юя -- он сам отправился в погоню за Лю Бэем. Слева шли суда под командой
Хуан Гая, справа -- Хань Дана. Казалось, они вот-вот настигнут беглецов.

     Чжугэ Лян приказал причалить к северному берегу, сойти всем на землю и идти
вперед. Но Чжоу Юй тоже высадился и продолжал погоню. Все его воины шли
пешком, только сам Чжоу Юй и его военачальники были на конях.

     -- Что это за местность? -- спросил Чжоу Юй.

     -- Граница Хуанчжоу, -- ответили воины.

     Отряд Лю Бэя шел недалеко впереди, и Чжоу Юй во что бы то ни стало решил его
нагнать. Но тут вдруг загремели барабаны, и из ущелья вышли воины. Их вел
Гуань Юй. Чжоу Юй от неожиданности растерялся и повернул назад. Гуань Юй
бросился за ним. Справа и слева на врагов напали отряды Хуан Чжуна и Вэй Яня
и отогнали их. Когда потерпевший поражение Чжоу Юй садился на свой корабль,
он услышал насмешливые возгласы:

     -- Эй, Чжоу Юй! Ловко ты это устроил! Дал своему врагу красавицу-жену, а
войско свое потерял!

     -- Всем на берег! Уничтожить Лю Бэя! -- в бешенстве закричал Чжоу Юй.

     Хуан Гай и Хань Дан насилу отговорили его.

     "Провалился мой план! -- в отчаянье думал Чжоу Юй. -- Как же теперь мне
показаться на глаза своему господину?"

     У него вырвался пронзительный крик, рана снова открылась, и он упал.
Военачальники бросились к нему на помощь -- Чжоу Юй был без сознания.

     Вот уж поистине:

     Он дважды хитрил и дважды был одурачен.
     Позор унося, как туча, от гнева был мрачен.

     О дальнейшей судьбе Чжоу Юя рассказывает следующая глава.



ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

     из которой читатель узнает о том, как Цао Цао пировал
в башне Бронзового воробья,
и о том, как Чжугэ Лян в третий раз разгневал Чжоу Юя


     Итак, Чжоу Юй на берегу реки потерпел поражение от Чжугэ Ляна и вынужден был
бежать, потеряв большую часть своего войска. От волнения и гнева рана его
снова открылась, и он без чувств упал на землю. Военачальники с трудом
привели его в сознание.

     Суда отчалили от берега. Чжугэ Лян не разрешил их преследовать. Он вместе с
Лю Бэем возвратился в Цзинчжоу, и там они пышно отпраздновали победу.
Военачальников щедро наградили.

     Чжоу Юй ушел в Чайсан, а Цзян Цинь и его воины вернулись к Сунь Цюаню в
Наньсюй. Сунь Цюань рвал и метал от гнева, он хотел назначить Чэн Пу на
должность ду-ду и послать его против Цзинчжоу. В этом решении Сунь Цюаня
укрепило и письмо Чжоу Юя. Однако Чжан Чжао возражал.

     -- Ни в коем случае сейчас не выступайте против Цзинчжоу! -- сказал он. --
Не забывайте, что Цао Цао дни и ночи думает о том, как бы отомстить нам за
поражение у Красной скалы. Только страх, что вы с Лю Бэем действуете заодно,
еще сдерживает его. Но стоит вам, господин мой, в припадке гнева рассориться
с Лю Бэем, как Цао Цао воспользуется этим и нападет на вас. И тогда наше
положение будет очень тяжелым!

     -- А разве у нас нет шпионов из Сюйчана? -- добавил Гу Юн. -- Едва лишь они
разведают, что вы не в ладах с Лю Бэем, как Цао Цао тут же постарается
перетянуть его на свою сторону, а Лю Бэй не задумываясь перейдет к нему,
потому что он боится Восточного У. Если это случится, когда же мы обретем
покой? Нет! Сейчас благоразумнее всего отправить в Сюйчан письмо и просить
Цао Цао назначить Лю Бэя правителем округа Цзинчжоу. Это удержит Цао Цао от
похода на нас и смягчит недовольство Лю Бэя. Потом мы как-нибудь постараемся
натравить их друг на друга, а сами воспользуемся этим и нападем на них.

     -- Задумано неплохо! -- согласился Сунь Цюань. -- Только не знаю, кого мне
послать в Сюйчан?

     -- Тут есть один человек, который преклоняется перед Цао Цао, -- подсказал
Гу Юн.

     -- Кто он? -- спросил Сунь Цюань.

     -- Хуа Синь, -- ответил Гу Юн.

     Сунь Цюань послал Хуа Синя с письмом в Сюйчан.

     Прибыв в столицу, Хуа Синь узнал, что Цао Цао уехал в Ецзюнь, чтобы
отпраздновать там сооружение башни Бронзового воробья. Хуа Синь также
отправился в Ецзюнь. В честь этого события туда съехалось множество
гражданских и военных чиновников.

     Это было весною пятнадцатого года Цзянь-ань [210 г.].

     Величественно возвышалась над рекой Чжанхэ башня Бронзового воробья. Справа
и слева от нее стояли еще две башни высотою в десять чжанов каждая. Одна из
них называлась башней Яшмового дракона, другая -- башней Золотого феникса.
Все три башни соединялись между собой мостами. Повсюду сияло золото и
лазурь.

     Цао Цао, одетый в шелковый халат, в драгоценном, шитом золотом головном
уборе, опоясанный яшмовым поясом и в украшенных жемчугом башмаках, восседал
на возвышении. Чиновники толпились у подножья башни. Цао Цао желал
полюбоваться искусством своих военачальников в стрельбе из лука. В ста шагах
в стороне, на ветке тополя, повесили дорогой халат из красного сычуаньского
шелка, а под ним поставили мишень. Военные чины разделились на две группы.
Те, кто принадлежал к роду Цао, были в красных халатах, остальные -- в
зеленых. Все они восседали на конях и держали наизготовку резные луки и
длинные стрелы.

     Ждали приказа начинать состязания.

     -- Слушайте! -- возгласил Цао Цао. -- Халат достанется тому, кто попадет в
красный центр мишени! А кто промахнется -- в наказание выпьет кубок воды!

     Вперед выехал молодой воин в красном халате. Имя его было Цао Сю. Он трижды
прогарцевал перед Цао Цао, потом остановился у черты, наложил стрелу,
выстрелил и попал в красный центр мишени. Сразу же загремели гонги и
барабаны. Все присутствующие вскрикнули от восторга.

     -- А этот "быстроногий жеребенок" из моего рода! -- с гордостью воскликнул
Цао Цао.

     Но не успел он еще распорядиться, чтобы Цао Сю отдали шелковый халат, как из
группы воинов, одетых в зеленые халаты, выехал молодой всадник. Он громко
крикнул, обращаясь к Цао Цао:

     -- Господин чэн-сян, присуждать первенство своим не следует!

     Цао Цао узнал в говорившем Вэнь Пина.

     -- Что ж, посмотрим, как стреляет Вэнь Пин! -- сказали чиновники.

     Вэнь Пин пустил коня во весь опор и, выстрелив на ходу, попал прямо в
красный центр мишени. Снова загремели гонги и барабаны; все были восхищены.

     -- Халат мой! -- закричал Вэнь Пин.

     -- Нет, погодите, дайте и мне выстрелить! -- громовым голосом воскликнул
воин в красном халате. -- Вэнь Пин хочет завладеть тем, что по праву должно
принадлежать мне! Я сейчас превзойду его!

     Воин быстро наложил стрелу и выстрелил, почти не целясь. Стрела вонзилась в
красный центр мишени. Это был военачальник Цао Хун. Он уже собирался взять
себе шелковый халат, как вдруг из группы всадников в зеленых халатах вперед
выехал Чжан Го. Размахивая своим луком, он громко выкрикивал:

     -- Какими пустяками вы восхищаетесь? Разве это стрелки? Вот посмотрите, как
я стреляю!

     Чжан Го повернул коня и поскакал к черте; вдруг он на ходу обернулся и
выстрелил через плечо: стрела его попала в центр мишени. Теперь там торчали
четыре стрелы. Присутствующие бурными возгласами выражали свое одобрение.

     -- Шелковый халат мой! -- заявил Чжан Го.

     -- Почему? В твоей стрельбе нет ничего замечательного! -- крикнул воин в
красном халате. -- Ты лучше посмотри, как я умею стрелять!

     Это был Сяхоу Юань. Погнав коня во весь опор, он у самой черты изогнулся в
дугу и выстрелил. Стрела его вонзилась в мишень между четырех стрел! Опять
загремели гонги и барабаны.

     -- Ну что, разве за такой выстрел я не заслуживаю халата? -- крикнул Сяхоу
Юань, осаживая коня.

     Однако в эту минуту из группы воинов в зеленых халатах выехал вперед Сюй
Хуан и крикнул:

     -- Халат будет мой!

     -- Если ты выстрелишь лучше, халат будет твой! -- согласился Сяхоу Юань.

     -- Разве трудно попасть в центр мишени? Вот гляди! -- и Сюй Хуан выстрелил.
Его стрела перебила ветку, на которой висел халат. Сюй Хуан подхватил его и
крикнул: -- Благодарю за халат, господин чэн-сян!

     Цао Цао похвалил Сюй Хуана за ловкость. Но только Сюй Хуан хотел отъехать от
башни, как сбоку подскочил другой воин в зеленом халате.

     -- Как ты посмел взять халат? Он будет моим!

     Все узнали военачальника Сюй Чу.

     -- Халат у меня! -- крикнул в ответ Сюй Хуан. -- Попробуй возьми!

     Сюй Чу молча хлестнул своего коня и бросился на Сюй Хуана. Тот выхватил лук
и замахнулся на Сюй Чу. Одной рукой схватив лук своего противника, Сюй Чу
быстрым рывком сбросил Сюй Хуана с коня и сам тоже спешился. Оба они
вцепились друг в друга.

     Цао Цао велел разнять их, но они уже разорвали халат в клочки.

     -- Подойдите-ка сюда! -- подозвал Цао Цао поссорившихся военачальников.

     Сюй Хуан, поднимаясь на башню, с ненавистью поглядывал на своего противника,
а Сюй Чу скрежетал зубами от злости.

     -- Я ценю вашу доблесть! -- сказал им Цао Цао. -- Не стоит жалеть о халате!

     Затем он пригласил на башню всех военачальников и каждому подарил по куску
сычуаньского шелка. Военачальники поблагодарили его. Цао Цао сделал всем
знак сесть. Заиграла музыка. Военные и гражданские чины сидели рядом и
поочередно угощали друг друга вином.

     -- Для воина наибольшая радость -- показать свое умение стрелять из лука,
-- обратился к гостям Цао Цао. -- А сейчас я попрошу ученых мужей отметить
наше торжество своими прекрасными стихами!

     -- Готовы выполнить ваше повеление! -- хором ответили чиновники.

     Первыми поднялись я прочитали свои стихи Ван Лан, Чжун Яо, Ван Цань и Чэнь
Линь. Стихи их восхваляли добродетели и заслуги Цао Цао.

     -- Да, сочинили вы неплохо, -- сказал им Цао Цао, -- только уж слишком
льстите мне! Разве я совершил что-нибудь необыкновенное? Нет! Возвысился я
лишь благодаря своему бескорыстию и сыновнему послушанию... Когда в
Поднебесной началась великая смута, я построил себе хижину в пятидесяти ли
от Цзяодуна, где весной и летом занимался науками, а осенью и зимой
охотился. Я ждал, пока в Поднебесной вновь наступит спокойствие, чтобы
покинуть свое уединение и поступить на службу... Но все сложилось
по-другому! Нежданно-негаданно по воле императора я был назначен на высокую
должность. Тогда я изменил свое первоначальное решение и дал клятву покарать
врагов государства. Лучшей наградой за труды всей моей жизни была бы
надгробная надпись: "Полководец и хоу Цао Цао, установивший именем династии
Хань порядок на западе страны". Еще сейчас живы в моей памяти те времена,
когда мы покарали Желтых, разбили Люй Бу, уничтожили Юань Шао и Юань Шу,
покорили Лю Бяо и завоевали всю Поднебесную... Сын неба сделал меня
чэн-сяном, и я достиг вершины славы... Чего мне еще желать? Но в Поднебесной
есть много глупцов, которые завидуют мне. Они думают, что в душе я таю
какие-то нечестные замыслы. А подумали ли эти люди о том, сколько сейчас
было бы в стране императоров и ванов, если бы не я? Я восхищаюсь Конфуцием,
славившим добродетели Чжоуского Вэнь-вана! Я отдал бы все свое войско за то,
чтобы вернуться в свое поместье с одним только титулом хоу! Но это
невозможно! Я не могу остаться без войска: злые люди меня погубят! А если
погубят меня -- государство окажется в опасности! Вот почему я не хочу
гнаться за призрачной славой и наживать настоящую беду! Я рассказал вам об
этом потому, что среди вас могут найтись и такие, кто не знает моих истинных
стремлений...

     -- О господин чэн-сян! -- Чиновники встали и поклонились. -- Вы так велики,
что даже И Иню и Чжоу-гуну не сравниться с вами!

     Потомки об этом сложили такие стихи:

     Страшил Чжоу-гуна тот час, когда он прославится в мире.
     Напротив, тщеславия полн, Ван Ман призывал этот час.
     Но если бы оба они в то время внезапно скончались,
     Где истина тут и где ложь, кто мог бы ответить из нас?

     Цао Цао осушил подряд несколько кубков вина и почувствовал, что пьянеет. Он
приказал принести кисть и тушницу, собираясь сочинить стихи о башне
Бронзового воробья. Цао Цао уже взялся за кисть, как вдруг ему доложили, что
из Восточного У прибыл посол Хуа Синь. Он привез доклад императору с
просьбой о назначении Лю Бэя на должность правителя округа Цзинчжоу и
рассказал, что Сунь Цюань выдал замуж свою сестру за Лю Бэя, в руках
которого теперь находится более половины из девяти областей, прилегающих к
реке Хань.

     От такой вести у Цао Цао задрожали руки, и он выронил кисть.

     -- Что с вами, господин чэн-сян? -- удивленно спросил Чэн Юй. -- Вы в самых
ожесточенных боях ни разу не дрогнули, так неужели же вы испугались того,
что Лю Бэй захватил Цзинчжоу?

     -- Лю Бэй -- это дракон среди людей, который всю жизнь искал свою стихию!
-- воскликнул Цао Цао. -- Стихия дракона -- вода, и Лю Бэй, завладевший
округом Цзинчжоу, уподобился дракону, ушедшему в море из неволи! Вот это
меня и встревожило!

     -- Господин чэн-сян, вы не догадываетесь, зачем сюда приехал Хуа Синь? --
спросил Чэн Юй.

     -- Нет, не догадываюсь...

     -- Ведь и Сунь Цюань боится Лю Бэя. Он не прочь бы напасть на него, да
опасается, как