е улицы
превратились в реки, горные потоки вздулись. Поистине три чи живительного
дождя!

     Юй Цзи, возлежа на куче хвороста, восклицал:

     -- О тучи, прекратите дождь! Солнце, засияй снова!

     Люди помогли ему подняться, освободили от пут и благодарили его, почтительно
кланяясь. Стоявший в воде Сунь Цэ в ярости заревел:

     -- Сияние солнца и дождь -- законы неба! Волшебник этим воспользовался!
Чему вы удивляетесь?

     Угрожая мечом, Сунь Цэ велел без промедления обезглавить даоса. Приближенные
вновь было попытались отговаривать его, но Сунь Цэ раздраженно спросил:

     -- Вы что, захотели стать сообщниками этого мятежника?

     Больше никто не осмеливался поднять голос. Сунь Цэ кликнул палача. Стража
схватила Юй Цзи -- один взмах меча, и отрубленная голова скатилась на землю.
Клубы густого дыма вырвались из нее и унеслись к северо-востоку. Сунь Цэ
велел убрать тело даоса и в указе объявить, в чем его преступления.

     Всю ночь бушевал ветер, лил дождь, а наутро ни головы, ни тела Юй Цзи не
нашли. Стража, охранявшая его, доложила об этом Сунь Цэ. В припадке гнева он
хотел расправиться со стражей, но вдруг заметил человека, медленно
входившего в зал. Это был Юй Цзи.

     Сунь Цэ попытался вытащить меч и зарубить его, но ему стало дурно, и он упал
на пол. Приближенные унесли его в опочивальню. Через некоторое время
сознание вернулось к нему. Госпожа У пришла навестить сына.

     -- Сын мой, -- сказала она, -- ты поступил несправедливо! Убийством
праведника ты накликал на себя беду!

     -- Матушка, -- отвечал он, -- я с малых лет следовал за отцом во всех
походах и рубил врагов, как коноплю! Была от этого какая-нибудь беда? Нет!
Что же может случиться теперь, когда я убил волшебника?

     -- Это все происходит от твоего неверия! -- сокрушалась мать. -- Надо
совершить какое-либо доброе дело, чтобы отвести беду.

     -- Зачем мне молиться об отвращении зла? Судьбой моей распоряжается небо,
но никак не этот колдун!

     Ночью, когда Сунь Цэ лежал во внутреннем покое, пронесся порыв холодного
ветра. Светильники погасли, затем вспыхнули снова. При их слабом свете Сунь
Цэ увидел Юй Цзи, стоявшего возле ложа.

     -- Я поклялся убивать колдунов, дабы очистить Поднебесную от зла! --
вскричал Сунь Цэ. -- Если ты темный демон, как смеешь ты приближаться ко
мне?

     Сунь Цэ метнул в призрак свой меч. Тот исчез.

     Беспокойство госпожи У усилилось, когда она узнала о происшедшем; сын, хоть
и был тяжело болен, все же старался успокоить материнское сердце. Но она
отвечала ему:

     -- По словам мудреца: "Когда духи и демоны проявляют свои добродетели --
добродетели эти наивысшие", а "молиться высшим и низшим духам -- значит
служить им". Словам мудреца не верить нельзя! -- твердила госпожа У. -- Ты
убил Юй Цзи несправедливо. Разве за это тебе не грозит расплата? Я уже
распорядилась устроить жертвоприношение в кумирне Прозрачной яшмы. Пойди
помолись, может быть воцарится спокойствие!

     Сунь Цэ ослушаться не посмел и, собравшись с силами, в паланкине отправился
в кумирню. Даосы встретили его и проводили внутрь. По их просьбе Сунь Цэ
воскурил благовония, но возносить моления не стал. К его удивлению, дым,
подымавшийся из курильницы, превратился в цветистый зонт, а на верхушке его
сидел Юй Цзи. Сунь Цэ выругался и бегом бросился из кумирни, но опять увидел
волшебника: он стоял у ворот и гневными глазами глядел на него.

     -- Видите вы этого демона? -- обратился он к приближенным.

     -- Нет! -- отвечали ему хором.

     Сунь Цэ выхватил висевший у пояса меч и бросил его в Юй Цзи. Тот упал. Тогда
все на него посмотрели -- это оказался воин, накануне отрубивший голову
даоса. Удар пришелся ему по голове, и он вскоре умер.

     Сунь Цэ велел его похоронить и направился к выходу. Здесь перед его взором
опять предстал Юй Цзи.

     -- Эта кумирня -- прибежище волшебников! Разрушить ее!

     Воины принялись снимать черепицу, и Сунь Цэ снова увидел Юй Цзи -- он стоял
на крыше и тоже сбрасывал черепицу.

     Сунь Цэ велел разогнать даосов и сжечь кумирню, но в языках пламени ему
снова почудился Юй Цзи. В страшном гневе Сунь Цэ вернулся во дворец -- Юй
Цзи стоял у ворот.

     Сунь Цэ, не заходя во дворец, с тремя отрядами воинов выехал из города и
разбил лагерь. Там он собрал своих военачальников и держал с ними совет, как
оказать помощь Юань Шао в войне против Цао Цао.

     -- Не начинайте сейчас, подождите, пока выздоровеете, -- советовали
военачальники. Ваше драгоценное здоровье требует покоя. Войско не поздно
будет двинуть и потом!

     Сунь Цэ ночевал в лагере. Ночью ему все время чудился Юй Цзи с распущенными
волосами. Сунь Цэ кричал и метался в шатре. Наутро мать вызвала его к себе.

     -- Сын мой, как ты похудел! -- со слезами воскликнула она, заметив
изнуренный вид сына.

     Сунь Цэ взглянул в зеркало, но вместо себя увидел Юй Цзи. Испустив
пронзительный вопль, Сунь Цэ разбил зеркало. Сознание его помутилось, раны
раскрылись, и он упал. Госпожа У велела отнести его в спальню.

     -- Не жить мне больше! -- с горестным вздохом произнес Сунь Цэ, когда
спустя некоторое время сознание вернулось к нему.

     Он вызвал Чжан Чжао, своего брата Сунь Цюаня и других приближенных к своему
ложу и сказал им так:

     -- В Поднебесной царит смута. Укрепившись в Саньцзяне, с помощью населения
земель У и Юэ можно многого добиться. Вы, Чжан Чжао, да и все другие должны
хорошенько помогать моему брату! -- Он вручил Сунь Цюаню печать с поясом и
продолжал: -- Ты как раз подходишь для того, чтобы, возглавив народ
Цзяндуна, встать между двумя враждующими армиями и завладеть Поднебесной.
В этом ты равен мне! А что касается возвышения мудрых и ученых людей на
пользу и процветание Цзяндуна, тут я тебе уступаю! Помни, какими трудами
досталось твоему отцу и брату все то, чем мы владеем сейчас, и не забывай
об этом никогда!

     Сунь Цюань со слезами на глазах поклонился и принял печать. Сунь Цэ
обратился к госпоже У:

     -- Матушка, годы, предначертанные мне небом, истекли, и больше мне не
придется служить вам. Ныне я передаю печать своему брату и надеюсь, что вы
неустанно будете наставлять его, дабы он был достойным преемником своего
отца и старшего брата!

     -- Боюсь, что брат твой по молодости лет не справится со столь великим
делом. Как тогда быть? -- всхлипывала мать.

     -- Он в десять раз более способен и талантлив, чем я! Этого вполне
достаточно, чтобы исполнить великий долг. Но все же пусть он, в случае
затруднений в делах внутренних, обращается к Чжан Чжао, а в делах внешних
советуется с Чжоу Юем. Жаль, что нет его здесь и нельзя дать ему указания!

     Затем он снова обратился к братьям:

     -- После моей смерти всеми силами помогайте Сунь Цюаню! Беспощадно
уничтожайте всех, кто станет вносить разлад в наш род, и пусть их прах не
покоится на кладбище наших предков.

     Братья со слезами на глазах приняли его волю. После этого он призвал свою
жену, госпожу Цяо, и обратился к ней с такими словами:

     -- К несчастью, мы расстаемся с тобой на середине жизненного пути! Почитай
свою свекровь, заботься о ней! Скоро к тебе приедет сестра, попроси ее
сказать Чжоу Юю, чтобы он от всей души помогал Сунь Цюаню и не сворачивал с
пути, по которому я всегда учил его идти.

     Сунь Цэ умолк. Глаза его закрылись, и он умер. Было ему только двадцать
шесть лет.

     Потомки воспели его в стихах:

     Он в страхе держал один все юго-восточные земля,
     И "маленьким богатырем" его называл народ.
     Он все рассчитал, как тигр, готовый прыгнуть на жертву,
     Он планы обдумал свои, как ястреб, готовый в полет.
     В Трехречье, подвластном ему, царили мир и согласье.
     Великая слава его доныне гремит под луной.
     Он перед кончиной своей огромное дело оставил,
     Чжоу Юю доверив его, достойному править страной.

     Сунь Цюань с рыданием упал возле ложа своего усопшего брата.

     -- Не время плакать для воина! -- сказал ему Чжан Чжао. -- Вам надо
распорядиться похоронами и вступить в управление делами армии и княжества.

     Сунь Цюань тотчас же сдержал слезы. По распоряжению Чжан Чжао, похоронами
занялся Сунь Цзин, а Сунь Цюань вышел в зал к военным и гражданским
чиновникам.

     Сунь Цюаня природа наделила квадратным подбородком и большим ртом, голубыми
глазами и темнорыжей бородой. Еще ханьский посол Лю Юань, посетивший
княжество У, отозвался о братьях Сунь так:

     -- Мне удалось внимательно разглядеть братьев Сунь. Все они талантливы и
умны, но никому из них не повезет в жизни -- смерть постигнет их в раннем
возрасте. Лишь один Сунь Цюань отличается от всех. Необычный склад его тела
-- признак великого благородства. Ему предначертано долголетие.

     И вот когда Сунь Цюань принял последнюю волю брата и вступил во владение
Цзяндуном, из Бацю с войсками прибыл Чжоу Юй.

     -- Ну, теперь я спокоен! -- с облегчением воскликнул Сунь Цюань, увидев
Чжоу Юя.

     Оказалось, что Чжоу Юй, узнав о ранении Сунь Цэ, решил его навестить. Но
пока он добирался до округа У, Сунь Цэ умер.

     Чжоу Юй плакал, склонившись над гробом друга, когда вошла госпожа У и
передала ему завещание сына; Чжоу Юй пал ниц и воскликнул:

     -- До самой своей смерти я буду служить верно, как собака и конь!

     Явился Сунь Цюань. После приветственных церемоний он произнес:

     -- Верю, что вы не забудете волю моего покойного брата.

     -- Я готов на все, чтобы отблагодарить за милости, -- сказал Чжоу Юй и
опустил голову.

     -- Тогда дайте совет, как мне лучше всего сохранить дело отца и брата?

     -- Так уж ведется исстари: процветает тот, кто привлекает людей, и гибнет
тот, кто их теряет! Найдите себе мудрых и проницательных советников, и
Цзяндун будет неуязвим!

     -- Покойный брат завещал мне во внутренних делах полагаться на Чжан Чжао, а
во внешних -- на вас.

     -- Да, Чжан Чжао вполне достоин этого, а вот я со своими скудными
способностями, пожалуй, не справлюсь со столь тяжелой ответственностью!..
Я хотел бы посоветовать вам одного человека...

     -- Кого же?

     -- Лу Су из Линьхуая, -- ответил Чжоу Юй. -- Человек этот полон военных
хитростей и искусных планов! Он богат и великодушен, щедро помогает
нуждающимся. Его любимые занятия: биться на мечах, ездить верхом и стрелять
из лука. Друг его Лю Цзы-ян советует ему ехать в Чаоху к Чэн Бао. Лу Су пока
колеблется. Сейчас самое время его пригласить.

     Получив согласие Сунь Цюаня, Чжоу Юй отправился к Лу Су и изложил ему цели,
к которым стремится Сунь Цюань.

     -- Видите ли, -- сказал Лу Су, -- я обещал Лю Цзы-яну поехать с ним в
Чаоху...

     Чжоу Юй перебил его:

     -- В старину Ма Юань как-то сказал императору Гуан-у: "В наше время не
только государь выбирает себе сановников, но и сановники выбирают себе
государя". Сунь Цюань привлекает к себе мудрых и внимателен к воинам. Ему
оказывают услуги удивительные и необычайные люди. Это случается крайне
редко! Поезжайте со мной в Восточный У -- вы не ошибетесь!

     Лу Су дал согласие поехать к Сунь Цюаню. Тот принял его с почтением и целый
день без устали обсуждал с ним дела.

     Однажды, когда разошлись чиновники, Лу Су остался отобедать у Сунь Цюаня.
Вечерело. Они улеглись рядом и заснули. Проснувшись в полночь, Сунь Цюань
сказал Лу Су:

     -- Мне хотелось бы кое о чем посоветоваться с вами... Ханьский дом сейчас
клонится к упадку, в стране беспорядки и смута, и я, приняв в наследство
великое дело отца и старшего брата, хочу поступить так же, как в свое время
поступали Хуань-гун и Вэнь-ван(*2). Что вы скажете на это?

     -- В старину Ханьский Гао-цзу хотел служить императору И-ди, но злодеяние
Сян Юя помешало этому, -- заметил Лу Су. -- Как же вы можете стать таким,
как Хуань-гун и Вэнь-ван, если Цао Цао в нынешнее время можно сравнить с
Сян Юем? Я считаю, что Ханьский императорский дом не спасти, а Цао Цао сразу
не уничтожить. По-моему, самое правильное для вас -- удерживать Цзяндун и
смотреть, как раскалывается Поднебесная... Воспользуйтесь беспорядками на
севере и сначала уничтожьте Хуан Цзу, а потом идите войной на Лю Бяо. Вы
завладеете великой рекой Янцзы и тогда можете назвать себя императором или
ваном, как вам угодно, и подумать о всей Поднебесной. Точно так поступил
Гао-цзу.

     Сунь Цюань был доволен советом. Он щедро одарил Лу Су и отправил подарки его
матери.

     Лу Су расхваливал Сунь Цюаню Чжугэ Цзиня из Наньяна, человека широкой
учености и многих талантов. Сунь Цюань пригласил его и обращался с ним, как
с почетным гостем. Чжугэ Цзинь уговаривал его не вступать ни в какие
отношения с Юань Шао и временно покориться Цао Цао, отложив замыслы против
него до более удобного случая. Следуя его совету, Сунь Цюань отправил Чэнь
Чжэня обратно и в письме сообщил Юань Шао, что не желает иметь с ним дела.

     Между тем Цао Цао, узнав о смерти Сунь Цэ, решил послать войска на Цзяннань,
но ши-юй-ши Чжан Хун отговорил его:

     -- В высшей мере несправедливо нападать на людей, воспользовавшись их
трауром. Вы можете потерпеть поражение, и Сунь Цюань превратится в вашего
заклятого врага. Гораздо лучше обращаться с ним миролюбиво.

     Цао Цао согласился с его доводами и представил императору доклад о
назначении Сунь Цюаня на должность тай-шоу округа Хуэйцзи. Чжан Хун также
получил должность; ему вручили печать для Сунь Цюаня, и он уехал в Цзяндун.

     Сунь Цюань обрадовался своему назначению и возвращению Чжан Хуна, которого
он просил обсуждать дела вместе с Чжан Чжао.

     Чжан Хун посоветовал Сунь Цюаню приблизить к себе Гу Юна, бывшего ученика
Цай Юна. Скупой на слова, строгий и сдержанный в обращении, Гу Юн совершенно
не пил вина. Сунь Цюань назначил его своим помощником и поручил ему все свои
дела.

     Слава о Сунь Цюане распространилась по всему Цзяндуну. Народ полюбил его.

     Тем временем Чэнь Чжэнь, возвратившись к Хэбэй, сообщил Юань Шао о смерти
Сунь Цэ и о союзе Сунь Цюаня с Цао Цао. В великом гневе Юань Шао поднял
войска округов Цзичжоу, Цинчжоу, Ючжоу и Бинчжоу, численностью около семисот
тысяч человек, и двинулся на Сюйчан.

     Поистине:

     Едва лишь в Цзяннани затих грохот военной грозы,
     Как тысячи копий уже поднялись на севере Цзи.

     О том, кто победил и кто потерпел поражение, вы узнаете из следующей главы.



ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

     в которой рассказывается о том, как Юань Шао потерпел поражение у Гуаньду,
и о том,
как Цао Цао сжег житницы в Учао


     Когда войско Юань Шао подступило к переправе Гуаньду, Сяхоу Дунь уведомил
Цао Цао о своем тяжелом положении, и тот двинул в поход семидесятитысячную
армию, оставив Сюнь Юя охранять Сюйчан.

     Тянь Фын, томившийся в темнице, прислал Юань Шао такой совет:

     -- Обороняйтесь и выжидайте -- не начинайте безрассудно такое великое дело,
иначе вас может постигнуть неудача.

     Но нашелся клеветник, который стал нашептывать Юань Шао:

     -- Вы двинули войска во имя гуманности и справедливости, а Тянь Фын, только
подумайте, делает такие зловещие предсказания!

     Юань Шао в гневе хотел казнить Тянь Фына, но сановники отговорили его.

     -- Пусть будет так! Но я еще поговорю с ним, когда разобью Цао Цао! --
угрожающе произнес он и отдал приказ выступать.

     Флаги и знамена покрыли поля, клинки и мечи поднялись, как лес. Войско
подошло к Янъу и стало лагерем.

     -- Наша армия уступает вражеской в храбрости, но зато у них с провиантом
хуже, -- сказал Цзюй Шоу. -- При таком положении противник может добиться
успеха лишь в коротком бою. У нас достаточные запасы провианта, и мы должны
обороняться. Если мы продержимся дни и месяцы, враг потерпит поражение без
боя.

     -- Как, ты дерзаешь идти по стопам Тянь Фына? -- не владея собой, закричал
Юань Шао. -- Вот погоди, вернусь с победой, разделаюсь с вами обоими!..

     Приближенные схватили Цзюй Шоу и заковали его в цепи.

     О подходе войска Юань Шао разведчики донесли Цао Цао. Его армия была
охвачена страхом. Цао Цао стал держать совет с военачальниками.

     -- Армия Юань Шао не опасна для нас, несмотря на свою многочисленность, --
сказал Сюнь Ю. -- У нас воины отборные, каждый из них стоит десяти! Успех
зависит от быстроты действий: будем тянуть -- не хватит провианта, и мы
попадем в затруднительное положение.

     -- Я вполне согласен с вашим мнением, -- сказал Цао Цао и приказал с
барабанным боем идти в наступление.

     Обе армии расположились в боевом порядке.

     Шэнь Пэй выделил десять тысяч стрелков из лука и, разделив их поровну, укрыл
в засаде по сторонам. Три тысячи лучников засели в центре. Хлопушки --
сигнал одновременного выступления; три удара в барабан -- отзыв назад. Юань
Шао в золотом шлеме и латах, в парчовом халате, подпоясанном яшмовым поясом,
верхом на коне стоял перед строем. Справа и слева рядами расположились его
военачальники. Знамена, значки, бунчуки и секиры были расставлены в строгом
порядке.

     Раздвинулись знамена над строем армии Цао Цао, и сам он выехал вперед,
окруженный своими приближенными. Указывая плетью на Юань Шао, он воскликнул:

     -- Я ходатайствовал, чтобы тебе дали чин великого полководца, а ты вздумал
бунтовать?

     -- Ты присвоил себе титул ханьского чэн-сяна, а на самом деле ты разбойник!
-- грубо отвечал Юань Шао. -- Твои преступления и злодеяния выше, чем само
небо! Ты клевещешь на людей и сеешь смуту! Да ты хуже Ван Мана и Дун Чжо!

     -- Я получил повеление наказать тебя!

     -- А мне указом, который был зашит в поясе, повелевается покарать тебя,
злодея!

     По приказу Цао Цао, Чжан Ляо выехал на поединок с Чжан Го. До пятидесяти раз
сходились воины, но ни один из них не добился победы. Тогда вступили в
единоборство Сюй Чу и Гао Лань. Четыре воина, двое на двое, бились в
жестокой схватке. Цао Цао приказал Сяхоу Дуню и Цао Хуну начать большой бой.

     В этот момент Шэнь Пэй дал сигнал хлопушками. С двух сторон и в центре
одновременно открыли стрельбу лучники. Воины Цао Цао дрогнули и отступили.
Юань Шао бросил войска в завершающий бой. Армия Цао Цао была разбита и
бежала до самого Гуаньду. Юань Шао, преследуя ее, подступил к Гуаньду и
раскинул там свои лагеря.

     -- А теперь надо насыпать земляные холмы, чтобы с высоты следить за тем,
что делается в лагере врага, и метать туда стрелы, -- посоветовал Шэнь Пэй.
-- Если Цао Цао отсюда уйдет, мы захватим вход в ущелье, а оттуда легко
разгромить Сюйчан.

     Лучшие воины из всех лагерей Юань Шао железными заступами рыли землю и
насыпали холмы вблизи лагеря Цао Цао. Всякая попытка помешать этому
пресекалась лучниками Шэнь Пэя. За десять дней было насыпано более
пятидесяти холмов. На них соорудили высокие дозорные башни, где укрылись
лучники. Оттуда непрерывно летели стрелы. Воины Цао Цао вынуждены были все
время прикрываться щитами; стрелки Юань Шао покатывались со смеху.
Встревоженный Цао Цао вновь созвал советников.

     -- Надо изготовить метательные машины, -- предложил Лю Е.

     Цао Цао немедленно велел представить ему модели; вскоре было сделано
несколько сот камнеметных машин. Их расположили вдоль внутренней стены
лагеря, как раз напротив лестниц, по которым подымались на холмы. Машины
были приведены в действие совершенно неожиданно для врага, когда все лучники
находились в башнях. В воздух полетели камни, причиняя огромные разрушения.
Людям негде было укрыться, и они гибли сотнями. В войсках Цао Цао эти машины
прозвали "громовыми колесницами". Стрельба с башен совершенно прекратилась.

     Тогда Шэнь Пэй предложил новый план: прокопать подземный ход в лагерь врага.
Но и эта хитрость стала известна Цао Цао, и он снова обратился за советом к
Лю Е.

     -- Это значит, что враг боится нападать открыто, -- сказал тот.

     -- А что же предпринять нам?

     -- Вырыть во