етниками и повелел выступить к Лияну.

     Когда все обязанности были распределены, Го Ту обратился к Юань Шао:

     -- Вам, князь, перед походом следовало бы перечислить все злодеяния Цао Цао
и возвестить о них по всем округам, требуя наказания злодею. Тогда вещи
будут названы своими именами.

     Юань Шао послушался его и велел шу-цзи Чэнь Линю, который в свое время
подвергся гонениям со стороны Дун Чжо и скрылся от опасности в Цзичжоу,
сочинить воззвание. Оно гласило:

     "Известно, что проницательный правитель предвидит опасности и благодаря
этому избегает превратностей судьбы; преданный сановник предвидит трудности
и благодаря этому укрепляет власть. Это значит, что если есть выдающиеся
люди, то есть и выдающиеся дела, а если есть выдающиеся дела, то есть и
выдающиеся подвиги. Ведь необычайно то, что свершается необычайными людьми.

     В древности, когда император могучей Циньской династии ослабел, Чжао Гао
захватил власть. Подданные терпели невероятные притеснения, никто не смел
открыто сказать слова. И, наконец, в храме Ванъи(*2) произошло позорное
событие; там были сожжены таблички с именами предков. Позор этот послужит
уроком навеки, из поколения в поколение.

     Позже, в годы правления императрицы Люй-хоу, ее братья Люй Чань и Люй Лу(*3)
присвоили себе власть. В столице они держали две армии и правили княжествами
Лян и Чжао(*4). Они самовластно вмешивались в управление Поднебесной, решали
дела в палатах дворца, понижали высших и возвышали низших, так что вскоре
сердце народа охладело к ним. Тогда Цзянский хоу Чжоу Бо и Чжусюйский Лю
Чжан подняли против них войска. Неудержимые в своем гневе, они перебили
злодеев и восстановили в правах великого предка -- ханьского императора
Вэнь-ди. Так великим подвигом Чжоу Бо и Лю Чжан вернули империю на путь
процветания и славы. Вот достойный пример тому, как мудрые сановники
укрепляют власть!

     Евнух Цао Тэн, усыновивший Цао Суна -- отца Цао Цао, -- вступил в союз с Цзо
Гуанем и Сюй Хуаном. Они вместе творили зло, были алчны, совершали насилия,
мешали развитию просвещения и жестоко обращались с народом. Целые повозки
золота и яшмы дарил Цао Сун могущественным людям и тем купил себе высокое
положение и добился высоких чинов. Цао Цао получил в наследство все
богатства евнуха. Не обладая добродетелями, Цао Цао действует коварно и
хитро, он любит смуты и радуется чужим несчастьям.

     Я сам стану во главе своих отважных воинов, уничтожу злодея, как это уже
было с Дун Чжо, который притеснял чиновников и грабил народ.

     Я подымаю меч и бью в барабан, дабы навести порядок в Восточном Ся(*5).
Я призываю героев и беру их к себе на службу.

     Прежде я думал, что у Цао Цао способности сокола и собаки, что его когти и
зубы могут служить великому делу, и вступил с ним в союз. Я дал ему войско.
Но глупое легкомыслие и недальновидность Цао Цао довели его до опрометчивых
нападений и поспешных отступлений, до тяжелых потерь и поражений. Он не раз
губил армии, но я снова давал ему войско, награждал за храбрость и оказывал
знаки уважения. Я представил доклад императору, и его назначили яньчжоуским
цы-ши. Я облек его большой властью и укрепил его влияние в надежде, что он
оправдает себя, хоть раз одержав победу, подобную победам циньского
войска(*6). Но Цао Цао воспользовался властью, как свинья. Он выскочил из
запруды, как большая рыба, стал разнузданным и жестоким. Он губит простой
народ, бесчеловечно обращается с мудрыми и причиняет зло добродетельным.
Так, цзюцзянский тай-шоу Бянь Жан, человек выдающихся талантов, имя которого
знала вся Поднебесная, был казнен деспотом Цао Цао за прямоту и честность в
своих речах. Голова Бянь Жана была выставлена напоказ; вся его семья
уничтожена. Люди ученые возмущены, народ негодует. Некий храбрый муж в гневе
своем поднял на тирана руку, и весь округ поддержал его.

     Цао Цао был разбит в Сюйчжоу, и земли его захватил Люй Бу. Цао Цао бежал на
восток, не имея пристанища и не зная, где преклонить голову. Я стою за
могучий ствол и слабые ветви(*7), я не из тех, кто возмущает спокойствие
народа. Поэтому я еще раз развернул знамена, облачился в латы и выступил на
помощь Цао Цао. Когда загремели мои боевые барабаны, полчища Люй Бу бежали
без оглядки. Спасая Цао Цао от смертельной опасности и восстанавливая его
власть, я помогал не населению Яньчжоу, а оказывал услугу лично ему.

     Потом случилось так, что на императорский поезд в пути напали орды
разбойников, и я, не имея возможности покинуть Цзичжоу, которому угрожала
опасность со стороны северных границ, послал чжун-лана Сюй Сюня к Цао Цао
призвать его отстроить храмы предков династии и защищать молодого правителя.
Цао Цао дал волю своим дурным наклонностям и стал действовать беззаконно. Он
оскорблял правящий дом, нарушал порядки. Он занял должности трех гунов и
присвоил всю власть. Он своей волей награждал и миловал. По одному его слову
людей наказывали и казнили. Своих любимцев он прославлял на пять поколений,
а тех, кого ненавидел, уничтожал в трех поколениях. Если его осуждали
простые люди -- их казнили открыто; если знатные -- казнили тайно. Чиновники
не открывали рта, путники обменивались лишь молчаливыми взглядами. По
заранее составленным спискам он разделил на классы всех правительственных
чиновников. Тай-вэй Ян Бяо, вызвавший неприязнь Цао Цао, был неповинно избит
палками, но он готов был претерпеть пять видов наказаний и принять на себя
гнев и подозрения, только бы не обращаться к законам. И-лан Чжао Янь также
был неподкупно честен и справедлив, своей мудростью он заслужил уважение при
императорском дворе. А Цао Цао средь белого дня осмелился схватить его и
самовластно предал казни, даже не выслушав его оправданий!

     К могиле брата прежнего императора, князя Лян Сяо, следует относиться с
благоговением и всячески оберегать растущие на ней тутовые и сандаловые
деревья, сосны и кипарисы. Но воины Цао Цао в его присутствии разрыли
могилу, взломали гроб, сняли одежды с умершего, украли золото и
драгоценности. До сего дня Сын неба проливает слезы, и все окружающие
скорбят! Для тех, кто раскапывает могилы и грабит трупы, Цао Цао учредил
особые должности. Сам Цао Цао, занимающий посты трех гунов, ведет себя, как
разбойник, обижает государя, вредит народу. Он -- проклятие для людей и
духов. К ничтожеству своему он добавил тиранию и жестокость.

     Ныне препятствия и запреты расставлены повсюду, силки и сети заполняют все
тропинки, рвы и волчьи ямы преграждают дороги. Подымешь руку -- попадешь в
сеть, двинешь ногой -- угодишь в западню. Вот почему среди населения округов
Янь и Юй растет отчаяние, а в столице усиливается ропот. Если просмотреть
все книги по истории, то и среди самых безнравственных сановников не найдешь
ни одного, кто был бы более алчен, жесток и похотлив, чем Цао Цао.

     Мы здесь только перечисляем его грехи. Мы не исправляли Цао Цао в надежде,
что он исправится сам. Но у Цао Цао оказалось сердце волка. Он вынашивает
злые замыслы и хочет расшатать столпы государства. Он стремится ослабить
Ханьский дом, уничтожить честных и преданных и стать незаконным основателем
династии.

     Когда мы пошли на север воевать с Гунсунь Цзанем, этот сильный и упорный
разбойник задержал там нас на целый год. И Цао Цао тайно предлагал ему свою
помощь, но гонец был схвачен, заговор был раскрыт, и Гунсунь Цзань
уничтожен. Острие коварства сломалось, предательский план Цао Цао
провалился. Ныне Цао Цао расположился в Аоцане, где его положение укрепляет
река, и собирается, как кузнечик своими ножками, преградить путь грохочущим
колесницам(*8).

     Вдохновленные духом предков великого Хань, мы готовы смести все препятствия!
У нас великое множество копьеносцев и всадников -- воинов, отважных, как
Чжун Хуан, Ся Юй и У Хо(*9). Мы призываем умелых лучников. В Бинчжоу наши
войска перешли Тайхан, в Цинчжоу -- переправились через реки Цзи и Та. Наша
великая армия идет по течению Хуанхэ, чтобы сразиться с головными отрядами
неприятеля, и от Цзинчжоу двигается к Ванъе, чтобы отрезать вражеский тыл.
Громоподобна поступь наших воинов, их сила подобна языкам пламени,
охватившим сухую траву, и голубому океану, хлынувшему на пылающие угли.
Встретится ли на их пути преграда, которая остановит их? Лучшие воины Цао
Цао набраны в селениях округов Ю и Цзи. Все они ропщут и стремятся домой,
проливают слезы и ищут случая уйти от него. Остальное войско -- люди из
округов Янь и Юй да остатки армий Люй Бу и Чжан Яна. Нужда придавила их и
заставила временно пойти на службу к Цао Цао. Они повинуются ему, пока у
него есть власть, но все чувствуют себя на чужбине и враждуют друг с другом.

     Как только я подымусь на вершину горы, разверну знамя, ударю в барабаны и
вскину белое полотнище, призывая их сдаться, они рассыплются, как песок,
развалятся, как кучи черепицы, и нам не надо будет проливать кровь.

     Ныне династия Хань клонится к упадку, нити, связывающие империю, ослабли.
У священной династии нет ни одного защитника, на которого можно было бы
положиться. Все высшие сановники в столице опустили головы и беспомощно
сложили крылья -- им не на кого опереться. Жестокий тиран угнетает верных и
преданных, и они не могут выполнить своего долга. Цао Цао держит семьсот
отборных воинов якобы для охраны дворца, а на самом деле император у него
в плену.

     Я опасаюсь, что это начало полного захвата власти, и более не могу
бездействовать! В эти тяжелые времена преданные династии сановники должны
быть готовы пожертвовать своей жизнью! Непоколебимым защитникам Поднебесной
открывается путь к свершению подвига. Да и надо ли убеждать героев!

     Мы доводим до всеобщего сведения, что Цао Цао подделал императорский указ,
повелевающий отправить войска в поход. Мы опасаемся, как бы дальние
пограничные округа не поверили этому и не послали помощь мятежнику, ибо
тогда они погубят себя и станут посмешищем для Поднебесной! Эта опасность
должна быть предотвращена!

     Ныне войска округов Ючжоу, Бинчжоу, Цинчжоу и Цзинчжоу уже выступили на
защиту Поднебесной. Когда это воззвание получат в Цзинчжоу, вы увидите,
какие огромные силы соединятся с войсками Чжан Сю. Если все остальные округа
также соберут войска и выставят их вдоль границ, показывая этим свою мощь и
готовность поддержать династию, это будет великим подвигом!

     Герой, который добудет голову Цао Цао, получит титул хоу с правом владения
пятью тысячами дворов и крупную денежную награду. Сдавшихся воинов и
военачальников ни о чем допрашивать не будут. Мы обращаемся с этим
воззванием ко всей Поднебесной и извещаем, что священная династия в
опасности!"

     Просмотрев воззвание, Юань Шао остался очень доволен. Он приказал переписать
его и разослать во все округа и уезды, вывесить на заставах, на перекрестках
дорог и переправах.

     Воззвание попало и в Сюйчан. Цао Цао, страдавший от головной боли, лежал на
своем ложе. При виде воззвания он задрожал всем телом и покрылся холодной
испариной. Забыв о своих недугах, он одним прыжком вскочил с постели и
крикнул Цао Хуну:

     -- Кто писал воззвание?

     -- Это, как я слышал, кисть Чэнь Линя, -- ответил тот.

     -- Тот, кто обладает литературным талантом, должен подкреплять его военным
искусством! -- рассмеялся Цао Цао. -- Бесспорно, Чэнь Линь пишет прекрасно,
но что толку в этом, если у Юань Шао нет военных способностей!

     Цао Цао немедленно собрал совет, чтобы обсудить план похода против врага. На
совет пришел и Кун Юн.

     -- С Юань Шао возможен только мир, воевать с ним нельзя -- слишком велики
его силы, -- сказал он.

     -- Какой смысл договариваться с ним о мире? -- отмахнулся Сюнь Юй. -- Это
нестоящий человек.

     -- Земли Юань Шао обширны, народ там сильный, -- не сдавался Кун Юн. --
У него такие мудрые советники, как Сюй Ю, Го Ту, Шэнь Пэй и Фын Цзи, такие
верные сановники, как Тянь Фын и Цзюй Шоу. У него три славных полководца --
Янь Лян, Вэнь Чоу и Юн Гуань, да и военачальники Гао Лань, Шуньюй Цюн и
Чжан Хэ тоже пользуются широкой известностью. Можно ли называть его
нестоящим человеком?

     -- У Юань Шао много войск, но в них нет порядка, -- перебил его Сюнь Юй. --
Тянь Фын смел, но ненадежен, Сюй Ю жаден, но неумен, Шэнь Пэй усерден, но
непроницателен, Фын Цзи храбр и решителен, но никакой пользы не приносит!
Люди эти ненавидят друг друга, можете не сомневаться, у них начнется
междоусобица. Янь Лян и Вэнь Чоу храбры животной храбростью, и в первом же
бою их нетрудно взять живьем. Остальные -- грубы и неотесаны. Будь их хоть
тьма, они ничего не могут сделать!

     Кун Юн молчал. Цао Цао громко рассмеялся:

     -- Да, Сюнь Юй очень верно изобразил их!

     Итак, поход был решен. Во главе передовых отрядов был поставлен Лю Дай;
войском, прикрывающим тыл, командовал Ван Чжун. Пятьдесят тысяч воинов
двинулись к Сюйчжоу против Лю Бэя. Сам Цао Цао возглавил двести тысяч воинов
и повел их к Лияну, чтобы одновременно напасть и на Юань Шао.

     -- Боюсь, что Лю Даю и Ван Чжуну не справиться с такой задачей, -- заметил
Чэн Юй.

     -- Я и сам знаю, -- сказал Цао Цао. -- Это простая уловка: я не собираюсь
посылать их сражаться с Лю Бэем. Пусть стоят там, пока я не разгромлю Юань
Шао, потом я подтяну войска и разобью Лю Бэя сам.

     Армия Цао Цао подошла к Лияну. Войска Юань Шао стояли в восьмидесяти ли от
города. Противники обнесли места своих стоянок глубокими рвами, насыпали
высокие валы, но в бой не вступали. Оборона длилась с восьмого месяца до
десятого.

     Сюй Ю был недоволен тем, что войсками командует Шэнь Пэй, а Цзюй Шоу -- тем,
что Юань Шао не пользуется его советами. Согласия между ними не было, они
даже не помышляли о нападении. Юань Шао, охваченный сомнениями, тоже не
думал о решительных действиях. Тогда Цао Цао приказал Цзан Ба, прежде
служившему у Люй Бу, охранять Цинсюй, Ио Цзиню и Ли Дяню расположиться на
реке Хуанхэ, Цао Жэню с главными силами разместиться в Гуаньду, а сам с
отрядом возвратился в Сюйчан.

     Лю Дай и Ван Чжун стояли лагерем в ста ли от Сюйчжоу. Над лагерем
развевалось знамя Цао Цао, но военачальники наступления не предпринимали,
ограничиваясь разведкой к северу от реки. Лю Бэй, не зная намерений
противника, не решался нападать первым и также довольствовался разведкой.

     Неожиданно от Цао Цао прискакал к Лю Даю и Ван Чжуну гонец с приказом
немедленно начать военные действия.

     -- Чэн-сян торопит нас со взятием города, -- сказал Лю Дай. -- Вы двинетесь
первым.

     -- Нет, чэн-сян приказал вам.

     -- Как же мне идти впереди -- я главнокомандующий!

     -- Что ж, поведем войска вместе, -- предложил Ван Чжун.

     -- Нет, лучше потянем жребий.

     Жребий пал на Ван Чжуна, и он с половиной войск отправился на штурм Сюйчжоу.

     Об этом стало известно Лю Бэю. Он позвал Чэнь Дэна и сказал:

     -- Юань Шао расположился в Лияне; его советники и сановники ссорятся, и он
не двигается с места. Кроме того, я слышал, что в лиянской армии нет знамени
Цао Цао. Что будет, если он появится здесь?

     -- Цао Цао всегда хитрит, -- заметил Чэнь Дэн. -- Он считает наиболее
важным местом Хэбэй и внимательно следит за ним, но нарочно поднял знамя не
там, а здесь, чтобы ввести нас в заблуждение. Я уверен, что самого Цао Цао
тут нет.

     -- Братья мои, -- обратился Лю Бэй, -- кто из вас может разузнать, так ли
это?

     -- Я готов! -- вызвался Чжан Фэй.

     -- Тебе нельзя, ты слишком вспыльчив.

     -- Если Цао Цао здесь, я притащу его к вам! -- горячился Чжан Фэй.

     -- Разрешите мне разведать, -- вмешался Гуань Юй.

     -- Если поедет Гуань Юй, я буду спокоен, -- заключил Лю Бэй.

     Гуань Юй с тремя тысячами конных и пеших воинов выступил из Сюйчжоу.
Начиналась зима. Черные тучи заволокли небо, в воздухе кружились снежные
вихри. Люди и кони были запорошены снегом. Гуань Юй, размахивая мечом,
выехал вперед, вызывая Ван Чжуна на переговоры.

     -- Чэн-сян здесь, почему вы не сдаетесь? -- спросил Ван Чжун, также выезжая
вперед.

     -- Пусть выйдет, я хочу поговорить с ним!

     -- Да разве он захочет смотреть на тебя? -- воскликнул Ван Чжун.

     Гуань Юй, придя в ярость, стремительно кинулся на Ван Чжуна, и тот, струсив,
повернул коня. Гуань Юй нагнал его и, переложив меч в левую руку, правой
ухватился за ремень, скрепляющий латы противника, стянул его с коня,
перекинул поперек своего седла и вернулся в строй. Армия Ван Чжуна
разбежалась.

     Связанного Ван Чжуна Гуань Юй доставил к Лю Бэю.

     -- Кто ты такой? Как ты посмел выставить знамя чэн-сяна? -- спросил его Лю
Бэй.

     -- Сам бы я ни за что не осмелился, если бы не получил приказа ввести вас в
заблуждение, -- ответил Ван Чжун, -- чэн-сяна на самом деле здесь нет.

     Лю Бэй велел дать ему одежду, напоить и накормить, но держать в темнице,
пока не будет пойман Лю Дай. Затем он созвал второй совет.

     -- Мой брат захватил Ван Чжуна, а я возьму Лю Дая, -- сказал Чжан Фэй.

     -- Лю Дай когда-то был яньчжоуским цы-ши и одним из первых пришел к
перевалу Хулао сражаться против Дун Чжо, -- заметил Лю Бэй. -- С ним надо
быть осторожным.

     -- Не так уж он силен, чтобы о нем столько говорить! -- заявил Чжан Фэй. --
Я возьму его живым, и делу конец!

     -- Но если ты убьешь его, расстроится великое дело, -- предупредил Лю Бэй.

     -- Ручаюсь своей жизнью! -- заверил Чжан Фэй.

     Лю Бэй дал ему три тысячи воинов, и Чжан Фэй тронулся в путь. Однако после
поимки Ван Чжуна взять Лю Дая оказалось не так-то просто. Несколько дней
Чжан Фэй подстерегал его, подъезжал к лагерю противника, бранился, вызывал
его в бой, но Лю Дай не выходил.

     Тогда у Чжан Фэя зародился новый план. Притворившись пьяным, он придрался к
нарушениям порядка и избил одного воина. Провинившегося связали и положили
посреди лагеря.

     -- Погоди у меня! -- пригрозил ему Чжан Фэй. -- Сегодня ночью перед
выступлением принесу тебя в жертву знамени!

     Вечером по приказанию Чжан Фэя воина тайно освободили, и тот бежал к Лю Даю
и рассказал о готовящемся нападении на его лагерь. Перебежчик был сильно
избит, и Лю Дай ему поверил. Он велел своим воинам уйти из лагеря и устроить
засаду в стороне.

     Ночью Чжан Фэй, разделив войско на три отряда, послал десятка три воинов
поджечь лагерь врага, а остальные должны были обойти противника с тыла и
напасть на него, как только будет дан сигнальный огонь.

     Тридцать воинов проникли в лагерь врага и подожгли его. Лю Дай напал на них,
но тут подоспели два отряда Чжан Фэя. Воины Лю Дая не знали, как велики силы
противника, и обратились в бегство. Лю Дай вырвался на дорогу, и тут его
встретил Чжан Фэй. Враги всегда сходятся на узкой тропинке! Положение было
безвыходное. В первой же схватке Лю Дай попал в плен, остальные сдались
сами. Чжан Фэй отправил донесение в Сюйчжоу.

     -- Я доволен Чжан Фэем! -- заявил Лю Бэй. -- Прежде он был неистов и груб,
а на этот раз действовал мудро!

     -- Ну, каково? -- спрашивал Чжан Фэй брата, когда тот вместе с Гуань Юем
выехал из города встречать его. -- Вы же говорили, что я вспыльчив и груб!

     -- А стал бы ты придумывать хитрость, если бы я не поумерил твой пыл? --
спросил Лю Бэй.

     Чжан Фэй рассмеялся. Подвели связанного Лю Дая. Лю Бэй соскочил с коня,
развязал его и обратился к нему с такими словами:

     -- Мой младший брат обидел вас. Надеюсь, что вы простите его?

     Ван Чжун тоже был освобожден. С пленниками обходились очень милостиво. Лю
Бэй объяснил им:

     -- Я убил Чэ Чжоу потому, что он хотел причинить мне вред, а чэн-сян Цао
Цао заподозрил меня в бунте и решил наказать. Да разве я дерзну бунтовать!
Я желал оказать ему услугу в знак благодарности за большие милости. Надеюсь,
вы замолвите за меня доброе словечко, когда вернетесь в Сюйчан? Для меня это
было бы великим счастьем.

     -- Мы глубоко благодарн