ем! -- предостерег Сюй Шу. --
Теперь, когда он обрел Чжугэ Ляна, он уподобился тигру, у которого выросли
крылья!

     -- Кто такой этот Чжугэ Лян? -- заинтересовался Цао Цао.

     -- Чжугэ Лян! Это такой человек, который своими талантами покрывает вдоль
все небо и поперек всю землю! Планы он составляет блестяще! Не смотрите на
него свысока -- это величайший человек нашего времени!

     -- Ну, а кто он, например, по сравнению с вами? -- спросил Цао Цао.

     -- Да я и не смею сравнивать себя с ним! -- замахал руками Сюй Шу. --
Я всего лишь слабый отблеск маленького светлячка, а Чжугэ Лян -- это сияние
ясной луны!

     -- Тут Сюй Шу ошибается! -- вскричал Сяхоу Дунь. -- Чжугэ Лян не больше и
не меньше, как ничтожная былинка! Чего мне его бояться? Если я в первом же
бою не схвачу Лю Бэя, а вместе с ним и Чжугэ Ляна, пусть чэн-сян отрубит мне
голову!

     -- Прекрасно! Только поспешите сообщить мне о победе. Не томите меня
ожиданием! -- подбодрил Цао Цао своего военачальника.

     Воодушевленный Сяхоу Дунь попрощался с Цао Цао и во главе своих войск
выступил в поход.

     Тем временем в Синье происходило следующее. Получив Чжугэ Ляна к себе в
советники, Лю Бэй оказывал ему знаки величайшего внимания, чем были крайне
недовольны Гуань Юй и Чжан Фэй.

     -- Что вас заставляет так преклоняться перед Чжугэ Ляном? -- недоумевали
они. -- Пусть он будет сверхучен и талантлив, все равно учтивость ваша по
отношению к нему переходит всякую меру! Да к тому же вы еще не видели
наглядного подтверждения его опытности и способностям!

     -- Молчите! И больше никогда не заговаривайте об этом, -- раздраженно
оборвал братьев Лю Бэй. -- Для меня Чжугэ Лян все равно что вода для рыбы!

     Братья больше не возражали. Однажды кто-то подарил Лю Бэю воловий хвост, и
он привязал его к своей шапке. Это подметил Чжугэ Лян и спокойно сказал:

     -- Неужели вы отказались от своих великих устремлений и уделяете внимание
таким вещам?

     Лю Бэй с ожесточением швырнул шапку на землю и в смущении ответил:

     -- Это я просто развлекаюсь, чтобы рассеять невеселые думы!

     -- А как вы ставите себя в сравнении с Цао Цао? -- спросил его Чжугэ Лян.

     -- Ниже...

     -- Ну, а если вдруг Цао Цао нападет на вас? Как вы думаете встретить его со
своими несколькими тысячами воинов?

     -- Вот этим я и обеспокоен, -- сознался Лю Бэй. -- Плана у меня еще нет...

     -- Тогда я посоветую вам немедленно приступить к набору воинов из народа,
чтобы мы, если понадобится, смогли достойно встретить врага.

     Лю Бэй обратился с призывом к населению Синье. Три тысячи человек изъявило
готовность служить. Чжугэ Лян с утра до вечера обучал их воинскому делу.

     Неожиданно пришла весть, что Цао Цао послал против Синье стотысячную армию
под командованием Сяхоу Дуня. Чжан Фэй ехидно заметил Гуань Юю:

     -- Пусть наш брат пошлет против врага Чжугэ Ляна, и все будет в порядке!

     Случилось так, что именно в эту минуту Лю Бэй вызвал к себе братьев и
спросил у них, как они думают отразить нападение Сяхоу Дуня.

     -- А вы бы, старший брат, послали против врага свою "воду"! -- не скрывая
иронии, посоветовал Чжан Фэй.

     -- Да, что касается ума, то тут я полностью полагаюсь на Чжугэ Ляна, а вот
в храбрости -- только на вас! -- сказал Лю Бэй. -- Неужели вы собираетесь
подвести меня?

     Гуань Юй и Чжан Фэй молча вышли. Лю Бэй пригласил Чжугэ Ляна.

     -- Если вы хотите, чтобы войну вел я, вручите мне печать и властодержавный
меч, -- заявил Чжугэ Лян. -- Иначе я боюсь, что братья ваши не захотят мне
повиноваться.

     Лю Бэй исполнил то, что он требовал, и лишь после этого Чжугэ Лян собрал
военачальников.

     -- Что ж, послушаем! Посмотрим, что он будет делать! -- шепнул Чжан Фэй
Гуань Юю.

     -- Слушайте! -- сказал Чжугэ Лян. -- Слева от Бована есть гора, которая
называется горой Сомнений, а справа -- лес под названием Спокойный. Гуань Юй
с тысячей воинов сядет в засаду у горы Сомнений. Когда подойдет враг, он
беспрепятственно пропустит его, но по сигналу огнем с южной стороны, не
медля ни минуты, нападет и подожжет провиантский обоз врага. Чжан Фэй с
тысячей воинов укроется в долине у леса Спокойного. По тому же сигналу с
южной стороны он подойдет к Бовану и сожжет склады с провиантом противника.
Гуань Пину и Лю Фыну с пятьюстами воинов заготовить горючее и выжидать за
бованским склоном, расположившись по обеим сторонам дороги. Враг должен
пройти там ко времени первой стражи.

     Чжугэ Лян заранее приказал вызвать из Фаньчэна Чжао Юня и поручил ему
командовать головным отрядом. При этом он предупредил Чжао Юня, чтобы тот не
стремился к победе, а наоборот -- делал вид, что побежден.

     -- Наш господин, -- заключил свои указания Чжугэ Лян, -- будет командовать
вспомогательными войсками. Всем действовать по плану и не допускать
нарушений приказа.

     Чжан Фэй не утерпел.

     -- Любопытно! Мы все пойдем против врага, а что будете делать вы?

     -- Защищать город!

     Чжан Фэй громко рассмеялся:

     -- Ловко! Нам всем идти в кровавый бой, а вы будете сидеть дома и
наслаждаться покоем!

     -- Вот меч и печать! Видите? -- строго оборвал его Чжугэ Лян. -- Ослушников
буду казнить!

     -- Повинуйтесь, братья мои! -- поддержал Чжугэ Ляна Лю Бэй. -- Разве вам не
известно, что план, составленный в шатре полководца, решает победу за тысячу
ли от него?

     Чжан Фэй с усмешкой повернулся, чтобы уйти.

     -- Ладно, посмотрим, что из этого выйдет, -- сказал брату Гуань Юй. -- Если
его расчеты не оправдаются, мы призовем его к ответу.

     Братья удалились. Другие военачальники, выслушав указания Чжугэ Ляна и не
понимая его замысла, тоже сомневались.

     -- А теперь вы, господин мой, -- обратился Чжугэ Лян к Лю Бэю, -- можете
расположиться со своим отрядом у подножья горы Бован. Завтра в сумерки,
когда подойдет неприятельская армия, вы покинете лагерь и обратитесь в
бегство. Но по сигнальному огню поворачивайте обратно и вступайте в бой. Ми
Чжу, Ми Фан, вместе со мной и пятьюстами воинов, будут охранять город.

     Сунь Цяню и Цзянь Юну Чжугэ Лян велел сделать приготовления к пиру в честь
победы и привести в порядок книги для записи подвигов и заслуг. Все было
исполнено в точности. Однако Лю Бэй все еще сомневался в успехе.

     Между тем Сяхоу Дунь и Юй Цзинь подошли к Бовану. Часть их лучших воинов
двигалась впереди, остальные охраняли провиант.

     Стояла осень. Бушевал ветер. Люди и кони передвигались с трудом. Вдруг
впереди поднялось облако пыли. Сяхоу Дунь отдал войску приказ развернуться и
спросил проводника:

     -- Что это за место перед нами?

     -- Бованский склон, а позади устье реки Лочуань, -- ответил тот.

     Сяхоу Дунь приказал Юй Цзиню приостановить построение в боевые порядки, а
сам выехал вперед посмотреть на приближающийся отряд врага. Вдруг он
безудержно расхохотался.

     -- Чего это вы смеетесь? -- изумились военачальники.

     -- Я смеюсь тому, что Сюй Шу перед лицом чэн-сяна Цао Цао до небес
превозносил Чжугэ Ляна! -- сказал Сяхоу Дунь. -- Теперь я вижу, что это за
полководец! Его отряд напоминает мне стадо баранов, которых выпустили против
тигров и барсов! Я пообещал чэн-сяну живьем доставить ему Чжугэ Ляна и Лю
Бэя. Теперь я уверен, что так и будет!

     Сяхоу Дунь галопом поскакал вперед. Навстречу ему выехал Чжао Юнь.

     -- Эй, вы! -- закричал Сяхоу Дунь. -- Чего вы следуете за Лю Бэем, как
призраки за покойником!

     Охваченный гневом Чжао Юнь бросился на противника, но после нескольких
схваток притворился побежденным и отступил. Сяхоу Дунь преследовал его.
Более десяти ли бежал Чжао Юнь, но потом повернулся и снова вступил в бой.
Опять несколько схваток, опять бегство.

     -- Чжао Юнь заманивает нас. Впереди возможна засада! -- предостерег Сяхоу
Дуня военачальник Хань Хао.

     -- Если все наши враги таковы, чего их бояться! -- воскликнул Сяхоу Дунь.
-- Пусть у них будет хоть десять засад!

     Не слушая никаких предостережений Хань Хао, Сяхоу Дунь продолжал
преследование до самого бованского склона. Внезапно раздался треск хлопушек
-- навстречу врагу со своим отрядом вышел из засады Лю Бэй и тут же
обратился в бегство.

     -- Вот вам и засада! -- хохотал Сяхоу Дунь, торопя своих воинов вперед. --
К вечеру мы дойдем до самого Синье!

     Лю Бэй и Чжао Юнь продолжали отступать. Уже начинало темнеть. Черные тучи
заволокли небо. Луны не было видно. Поднявшийся днем ветер к ночи еще более
усилился. Сяхоу Дунь преследовал врага, невзирая ни на что. Юй Цзинь и Ли
Дянь со своими отрядами достигли теснины. По обеим сторонам дороги сплошной
стеной стояли заросли сухого тростника.

     -- А что, если враг предпримет нападение огнем? -- закралось сомнение в
душу Ли Дяню, и он обратился к Юй Цзиню. -- Дорога дальше на юг слишком
узка, ее преграждает река и тесно обступают горы, поросшие густым лесом.
Надо быть осторожней. Терпит поражение тот, кто с презрением смотрит на
врага...

     -- Вы правы, -- согласился Юй Цзинь. -- Я догоню Сяхоу Дуня и скажу ему об
этом. Остановите пока войско!

     -- Стойте! -- закричал он своему отряду и поскакал вперед, громко окликая
Сяхоу Дуня.

     Заметив мчавшегося к нему Юй Цзиня, Сяхоу Дунь остановился.

     -- Дальше к югу дорога слишком узка, -- торопливо заговорил Юй Цзинь. -- Ее
сжимают горы, поросшие лесом. Не мешало бы принять меры против огневого
нападения!

     Пыл Сяхоу Дуня немного охладел. Он повернул коня и приказал воинам
остановиться. Не успел он еще принять решение, как где-то позади вспыхнул
огонь, раздался оглушительный треск. Загорелся тростник по обеим сторонам
дороги. Через мгновение уже пылало все вокруг. Яростный ветер раздувал
пламя.

     Воины Сяхоу Дуня бросились кто куда, в свалке топча друг друга. Многие из
них погибли. Тут на них ударил Чжао Юнь. Сяхоу Дуню, прорвавшемуся сквозь
огонь и дым, удалось бежать. Ли Дянь поспешно отступал к Бовану, но путь ему
преградил Гуань Юй. После ожесточенной схватки Ли Дянь сумел уйти.

     Гуань Юй поджег неприятельский обоз. Юй Цзинь бросился бежать по глухой
тропинке, помышляя лишь о том, как бы спасти свою жизнь. Сяхоу Лань и Хань
Хао, спешившие на выручку обозу, столкнулись с Чжан Фэем. После нескольких
схваток Чжан Фэй копьем поразил Сяхоу Ланя. Хань Хао скрылся.

     Битва продолжалась до рассвета. Кровь лилась рекою, трупы убитых покрывали
поле. Об этой битве потомки сложили стихи:

     В Боване армии сошлись, и Чжугэ Лян к огню прибегнул.
     Как будто бы беседу вел, так он легко войсками правил.
     То первый подвиг был его с тех пор, как хижину он бросил,
     Но Цао Цао трепетать своим искусством он заставил.

     Сяхоу Дунь собрал остатки своего разбитого войска и ушел в Сюйчан.

     Собрал свое войско и Чжугэ Лян. Гуань Юй и Чжан Фэй в восхищении говорили
друг другу:

     -- Да! Чжугэ Лян -- настоящий герой!

     Проехав несколько ли, братья увидели небольшую коляску, охраняемую отрядом
воинов под командой Ми Чжу и Ми Фана. В коляске сидел Чжугэ Лян. Гуань Юй и
Чжан Фэй соскочили с коней и пали ниц перед мудрецом. Вскоре прибыли Лю Бэй,
Чжао Юнь, Лю Фын, Гуань Пин и другие.

     Захваченные у врага обозные повозки были разделены между воинами и
военачальниками в качестве награды за труды. Войско возвратилось в Синье.
Население города стояло по сторонам пыльной дороги и кланялось победителям:

     -- Жизнью своей мы обязаны тому, что господин наш сумел отыскать такого
мудреца!

     По возвращении Чжугэ Лян сказал Лю Бэю:

     -- То, что разбит Сяхоу Дунь, еще ничего не значит! Теперь ждите самого Цао
Цао с большим войском!

     -- Что же нам делать? -- спросил Лю Бэй.

     -- У меня есть план, как отразить нападение Цао Цао! -- успокоил его Чжугэ
Лян.

     Вот уж поистине:

     Врага сокрушив, не слезай с коня боевого.
     Окончив войну, готовься к сражениям снова.

     Если вы не знаете, каков был план, предложенный Чжугэ Ляном, прочтите
следующую главу.



ГЛАВА СОРОКОВАЯ

     в которой будет рассказано о том, как госпожа Цай решила отдать Цзинчжоу
Цао Цао,
и о том, как Чжугэ Лян сжег Синье


     Лю Бэй попросил Чжугэ Ляна поделиться с ним своими мыслями о том, как
отразить врага.

     -- Синье -- городок маленький, и удерживать его продолжительное время
невозможно, -- сказал Чжугэ Лян. -- Недавно мне стало известно, что Лю Бяо
тяжело занемог. Воспользуйтесь этим, обоснуйтесь в Цзинчжоу, и тогда мы
сможем отразить нападение Цао Цао.

     -- Ваш совет вполне разумен, -- согласился Лю Бэй. -- Но могу ли я
замышлять что-либо против Лю Бяо? Ведь он оказывал мне большие милости...

     -- Помните, -- прервал его Чжугэ Лян, -- если вы не возьмете Цзинчжоу
теперь, сожалеть потом будет поздно!

     -- Я лучше умру, чем совершу такое несправедливое дело!

     -- И все же план этот надо обсудить еще раз! -- заключил Чжугэ Лян.

     В это время в Сюйчане произошло вот что. Потерпевший поражение Сяхоу Дунь
велел связать себя веревками и, представ в таком виде перед Цао Цао, молил о
смерти. Но Цао Цао простил его.

     -- Я пал жертвой коварства Чжугэ Ляна! -- причитал Сяхоу Дунь. -- Он огнем
уничтожил моих воинов!

     -- Вы с юных лет командуете войсками, пора бы знать, что, проходя через
теснины, надо принимать меры против огня, -- упрекнул его Цао Цао.

     -- Ли Дянь и Юй Цзинь предупреждали меня, но я ничего не хотел слушать!
Теперь раскаиваться поздно... -- сказал Сяхоу Дунь.

     Цао Цао велел наградить Ли Дяня и Юй Цзиня.

     -- Лю Бэя надо уничтожить немедленно, -- негодовал Сяхоу Дунь. -- Если он
будет так бесчинствовать, это станет для нас внутренней язвой!

     -- Я согласен, -- подтвердил Цао Цао. -- Лю Бэй и Сунь Цюань тревожат меня
больше всего. На остальных не стоит обращать внимание. У нас теперь есть
предлог, чтобы усмирить Цзяннань!

     Был отдан приказ поднять в поход пятьсот тысяч воинов. Их разделили на пять
армий. Во главе первой армии Цао Цао поставил своих братьев Цао Жэня и Цао
Хуна, во главе второй -- Чжан Ляо и Чжан Го, во главе третьей -- Сяхоу Юаня
и Сяхоу Дуня, во главе четвертой -- Ли Дяня и Юй Цзиня. Сам Цао Цао
возглавил пятую армию. Храбрейшему военачальнику Сюй Чу он выделил особый
отряд в три тысячи человек, предназначенный для внезапных нападений и
прорыва рядов противника.

     Для выступления в поход избран был день под циклическими знаками "бин-у"
седьмого месяца тринадцатого года периода Цзянь-ань [208 г.], когда
начиналась осень.

     Главный придворный советник Кун Юн, недовольный планом Цао Цао, решительно
возражал ему:

     -- Лю Бэй и Лю Бяо -- потомки Ханьского императорского дома, и идти на них
войной столь необдуманно нельзя. Сунь Цюань засел тигром в своих землях, его
прикрывает великая река Янцзы. Справиться с ним тоже нелегко! Но если вы,
господин чэн-сян, подымете войско на такое несправедливое дело, боюсь, как
бы вы не лишились доверия народа Поднебесной!

     -- Лю Бэй, Лю Бяо и Сунь Цюань -- ослушники! -- вспылил Цао Цао. -- Они ли
не заслуживают кары?

     Цао Цао приказал удалить Кун Юна и впредь казнить всех, кто осмелится
перечить. Кун Юн вышел из дворца и, обратившись лицом к небу, вздохнул:

     -- Видано ли, чтобы бесчеловечность могла взять верх над гуманностью?

     Эти слова Кун Юна услышал находившийся поблизости друг придворного летописца
Ци Люя и поторопился сообщить ему об этом. Ци Люй ненавидел Кун Юна, который
всегда презирал и оскорблял его, и поэтому поспешил с доносом к Цао Цао. При
этом он еще добавил и от себя:

     -- Господин чэн-сян, Кун Юн всегда непочтительно о вас отзывался! Он дружил
с Ни Хэном, и тот восхвалял его, называя Конфуцием! "Конфуций жив!" --
говорил он. А Кун Юн восхищался Ни Хэном и твердил: "Янь Хуэй родился
снова!" Знайте, господин чэн-сян, если Ни Хэн вас позорил, так на это его
толкал Кун Юн!

     Цао Цао разгневался и велел тин-вэю посадить Кун Юна в темницу.

     У Кун Юна было два сына. Ничего не подозревая, юноши спокойно сидели дома и
играли в шахматы, когда вбежал запыхавшийся слуга:

     -- Вашего батюшку схватил тин-вэй! Его казнят! Спасайтесь поскорее!..

     -- Что ж! -- воскликнули юноши. -- Если рушится гнездо, разве яйца остаются
целыми?

     Вскоре явился тин-вэй. Все, кто принадлежал к семье Кун Юна, были схвачены и
казнены на базарной площади. Среди казненных были и оба сына Кун Юна. Труп
их отца тут же на площади выставили напоказ.

     Начальник города Чжи Си с рыданиями пал ниц перед трупом Кун Юна. За это Цао
Цао хотел казнить и его. Однако этому воспротивился советник Сюнь Юй.

     -- Мне часто приходилось слышать, -- сказал он, -- как Чжи Си предупреждал
Кун Юна, что его твердость и прямота переходят всякую меру и что это
приведет его к беде. И вот сейчас Чжи Си пришел оплакивать Кун Юна. Пощадите
Чжи Си, это человек на редкость справедливый!

     Цао Цао отказался от своего намерения; Чжи Си похоронил Кун Юна и его
сыновей.

     Потомки сложили стихи, восхваляющие Кун Юна:

     В Бэйхае родился отважный Кун Юн,
     Он духом до самых небес возвышался.
     Всегда в его доме струилось вино,
     И гости шумели, и смех раздавался.
     В своих сочиненьях учил он людей,
     И каждый упрек его гунам был горек.
     Чиновники хвалят за верность его
     И за прямоту прославляет историк.

     После казни Кун Юна армии Цао Цао получили приказ выступить в поход. Сюнь Юй
остался охранять Сюйчан.

     Тем временем болезнь цзинчжоуского правителя Лю Бяо усилилась. Он послал
гонца за Лю Бэем, решив объявить его своим наследником. Лю Бэй в
сопровождении братьев явился в Цзинчжоу.

     -- Болезнь моя вступила в нижнюю половину сердца, -- сказал Лю Бяо, когда
Лю Бэй предстал перед ним. -- Так или иначе, мне скоро умирать. Все, чем я
владею, я хочу оставить вам, так как мой сын не способен продолжать
отцовское дело. Брат мой, прошу вас, после моей смерти возьмите на себя
управление округом Цзинчжоу!

     -- У меня нет никаких иных желаний, кроме желания помогать моему
племяннику, -- со слезами молвил Лю Бэй.

     Тут пришла весть, что сам Цао Цао с огромным войском идет на Цзинчжоу. Лю
Бэй под предлогом неотложных дел поспешил откланяться и уехал в Синье. Лю
Бяо остался в сильной тревоге.

     Посоветовавшись с близкими, он написал завещание, умоляя Лю Бэя помогать его
старшему сыну Лю Ци в делах управления округом Цзинчжоу. Госпожа Цай была
крайне недовольна таким решением мужа. Она заперла все двери в доме и велела
Цай Мао и Чжан Юню закрыть ворота и никого не впускать.

     Лю Ци, находившийся в Цзянся, получив известие о тяжелой болезни отца,
прибыл в Цзинчжоу. У ворот его остановил Цай Мао.

     -- Ваш батюшка повелел вам охранять Цзянся! Это важное назначение, а вы
самовольно покинули пост! Что будет, если на ваш город нападет Сунь Цюань из
Восточного У? Не ходите к батюшке! Он разгневается, когда узнает, что вы
здесь, и болезнь его обострится. Вы нарушили правила сыновнего послушания!
Возвращайтесь поскорее обратно!

     Лю Ци постоял за воротами, поплакал, потом сел на коня и уехал к себе в
Цзянся.

     Состояние здоровья Лю Бяо ухудшилось. Он с нетерпением ждал сына, но того
все не было. И настал день, когда Лю Бяо несколько раз громко простонал и
скончался.

     Потомки сложили стихи, в которых оплакивают Лю Бяо:

     На севере от Хуанхэ лежали владенья Юаней,
     А край, где Лю Бяо царил, тянулся от Ханя на юг.
     Соседями были они, и каждый, кто знал их, промолвит:
     Печально подумать о том, что все это рухнуло вдруг!

     Посоветовавшись с Цай Мао и Чжан Юнем, госпожа Цай написала подложное
завещание, согласно которому правителем округа Цзинчжоу назначался второй
сын Лю Бяо -- Лю Цзун, и лишь после этого принялась оплакивать мужа и