В таком положении, как наше, из ста сражений
сто раз побеждают! Будь здесь хоть сам Цао Пэй, и то мы бы не устрашились,
а тут всего только Цао Жэнь!

     Чжу Хуань приказал воинам сойти с городской стены и притаиться, чтобы Цао
Жэнь подумал, будто город никто не обороняет.

     Вэйский военачальник Чан Дяо с отрядом отборных воинов приближался к Жусюю.
Еще издали заметил он, что на стене никого нет, и бросился на штурм
крепости. Но в ту же минуту затрещали хлопушки и на крепостных стенах
взвились знамена. Из ворот вышел отряд Чжу Хуаня и бросился на врага. Чжу
Хуань убил Чан Дяо и разгромил его войско. Победителям досталось много
оружия, знамен и боевых коней.

     Цао Жэнь, который шел к Жусюю следом за Чан Дяо, тоже был разбит около
города Сяньци.

     Возвратившись к вэйскому правителю, он рассказал о своем поражении, чем
сильно встревожил Цао Пэя. Был созван военный совет, во время которого
разведчики донесли, что Цао Чжэнь и Сяхоу Шан, штурмовавшие Наньцзюнь,
разбиты объединенными силами полководцев Чжугэ Цзиня и Лу Суня. А затем
примчался гонец с вестью, что войско Цао Сю наголову разбито Люй Фанем.

     Цао Пэй, горестно вздыхая, воскликнул:

     -- Если бы мы послушались совета Цзя Сюя и Лю Е, мы не потерпели бы такого
поражения.

     Все это случилось в разгар лета. В войсках свирепствовали болезни, из каждых
десяти воинов умирало шесть-семь человек. Цао Пэй поспешно ушел обратно в
Лоян.

     Но с тех пор между княжеством У и царством Вэй больше не было мира.

     Сянь-чжу, уже около года живший безвыездно в Байдичэне во дворце Вечного
покоя, тяжело заболел.

     Наступил четвертый месяц третьего года периода Чжан-у [223 г.]. Здоровье
Сянь-чжу ухудшалось, он жаловался, что болезнь уже захватила его конечности,
и, горько рыдая, вспоминал своих братьев Гуань Юя и Чжан Фэя. Император
сильно ослабел, в глазах у него рябило, он перестал узнавать приближенных.
Никого не подпуская к себе, он лежал в одиночестве на императорском ложе.

     Вдруг в его опочивальню ворвался холодный ветер. Пламя светильника замигало,
потом снова вспыхнуло, и Сянь-чжу увидел в углу две человеческие фигуры.

     -- Уходите отсюда! У нас и так тяжело на душе! Зачем вы пришли? --
раздраженно закричал император.

     Но те не уходили. Тогда Сянь-чжу через силу приподнялся на ложе и,
вглядевшись, узнал Гуань Юя и Чжан Фэя.

     -- Братья мои, разве вы живы? -- почти задыхаясь, спросил Сянь-чжу.

     -- Нет, мы не люди, мы духи! -- отвечал ему Гуань Юй. -- Верховный владыка
сделал нас своими подданными и превратил в бессмертных духов в награду за
то, что мы никогда не нарушали обета верности и долга! Скоро и вы, брат наш,
встретитесь с нами!

     Сянь-чжу оцепенел от страха, потом громко зарыдал и вдруг заметил, что
призраки братьев исчезли. Была уже полночь. Император призвал к себе
приближенных и сказал:

     -- Нам недолго осталось жить в этом мире...

     Затем он приказал отправить гонца в Чэнду к Чжугэ Ляну и Ли Яню, чтобы те
немедленно выехали принять его последнюю волю.

     Чжугэ Лян и Ли Янь прибыли в Байдичэн вместе с сыновьями императора -- Лю
Юном и Лю Ли. Только наследник престола Лю Шань остался в столице Чэнду.

     Войдя во дворец Вечного покоя, Чжугэ Лян низко склонился перед умирающим
императором. Сянь-чжу сделал ему знак сесть рядом и, прикоснувшись рукой к
его спине, сказал:

     -- С вашей помощью, чэн-сян, нам удалось заложить основу династии. Но ум
наш оказался ничтожным -- мы не послушались вас и потерпели поражение в
войне. От горя и раскаяния мы заболели и теперь уж скоро покинем этот мир.
Наследник наш слаб, и на него нельзя возложить великое дело.

     Слезы потекли по лицу императора.

     -- Государь, умоляю вас, поберегите свое здоровье и осуществите надежды,
которые на вас возлагает Поднебесная! -- со слезами на глазах произнес
Чжугэ Лян.

     Сянь-чжу огляделся и, заметив стоявшего рядом Ма Шу, брата советника Ма
Ляна, сделал ему знак удалиться, потом обратился к Чжугэ Ляну:

     -- Учитель, как вы оцениваете способности Ма Шу?

     -- Это величайший талант нашего века! -- ответил Чжугэ Лян.

     -- Нет! -- твердо сказал Сянь-чжу. -- Этот человек для большого дела не
годится! Подумайте над моими словами.

     Сделав все наставления, Сянь-чжу приказал позвать чиновников. Потом он
потребовал кисть и бумагу и написал завещание.

     -- Мы не изучали канонических книг и знаем их содержание лишь в общих
чертах, -- сказал он, передавая Чжугэ Ляну завещание. -- Мудрец сказал:
"Птица перед смертью жалобно поет, человек перед смертью говорит о добре".
Мы с вами мечтали о том, чтобы уничтожить злодея Цао Цао и восстановить
Ханьскую династию, но, к несчастью, нам приходится расставаться на середине
пути! Передайте мое завещание наследнику Лю Шаню, и пусть он не считает его
пустой бумагой. Но больше всего, чэн-сян, мы надеемся на то, что вы не
оставите его своими поучениями.

     Чжугэ Лян, не скрывая слез, поклонился и сказал:

     -- Можете быть спокойны, государь. Вашему наследнику я буду служить так же
верно, как служат человеку конь и собака. Я благодарен вам за все ваши
щедрые милости!..

     Одной рукой вытирая слезы на лице Чжугэ Ляна, а другой держа его за руку,
Сянь-чжу проговорил:

     -- Скоро мы умрем и перед смертью хотели бы поведать вам то, что лежит у
нас на сердце.

     -- Я жду вашего мудрейшего повеления! -- произнес Чжугэ Лян.

     -- Ваши таланты в десять раз превосходят способности Цао Пэя, и вы,
умиротворив страну и укрепив царство Шу, сможете завершить великое дело
воссоединения Поднебесной, -- произнес Сянь-чжу. -- Если преемник наш будет
подавать надежды, помогайте ему, а если нет -- будьте сами правителем нашего
царства.

     У Чжугэ Ляна по всему телу выступил пот, руки и ноги у него задрожали. Низко
поклонившись, он воскликнул:

     -- Клянусь, что все свои силы я отдам на то, чтобы выполнить свой долг,
клянусь, что до самой смерти останусь верен вашему преемнику!

     И он так ударился лбом о пол, что из разбитого места потекла кровь. Сянь-чжу
попросил Чжугэ Ляна присесть к нему на ложе и, подозвав своих сыновей,
Луского вана Лю Юна и Лянского вана Лю Ли, сказал им:

     -- Запомните наши слова! После смерти нашей вы должны почитать чэн-сяна
как своего отца!

     Он велел обоим ванам поклониться Чжугэ Ляну.

     -- Даже если бы внутренности мои истерли в порошок, все равно этого было бы
недостаточно, чтобы отблагодарить вас, государь, за такие великие милости!
-- вскричал растроганный Чжугэ Лян.

     -- Мы оставляем наших сирот на попечение чэн-сяна, -- сказал Сянь-чжу,
обращаясь к чиновникам, -- и повелеваем нашему наследнику почитать чэн-сяна
как отца. Вы тоже должны относиться к чэн-сяну с почтением и любовью, чтобы
не нарушать нашей воли.

     Обернувшись к Чжао Юню, император продолжал:

     -- Мы с вами много лет помогали друг другу в бедах и опасностях. Не думали
мы, что придется расстаться так нежданно! Помните о нашей дружбе и
приглядывайте за нашими сыновьями!

     -- Я буду служить им так же верно, как служат человеку собака и конь! -- со
слезами воскликнул Чжао Юнь и поклонился.

     Затем Сянь-чжу снова обратился к чиновникам и сказал:

     -- Мы не можем дать указания каждому в отдельности, но хотели бы, чтоб все
вы любили друг друга.

     Спустя некоторое время император скончался. Было ему шестьдесят восемь лет.
Случилось это в двадцать четвертый день четвертого месяца третьего года
периода Чжан-у [223 г.].

     Впоследствии поэт Ду Фу написал такие стихи:

     Дойдя до самого Саньси, скончался император Шу,
     Скончался он в своем дворце, в чертоге Вечного покоя.
     Пустует яшмовый алтарь в кумирне, брошенной людьми,
     В воображении живут знамена славы за горою.
     Вьют гнезда аисты сейчас у храма древнего в соснах.
     В начале месяца, в конце сюда приходят поселяне.
     Они приносят жертвы здесь и в новом храме говорят
     Об императоре Сянь-чжу и незабвенном Чжугэ Ляне.

     Чжугэ Лян сопровождал гроб с телом Сянь-чжу в Чэнду. Наследник престола Лю
Шань выехал из города встречать траурное шествие. Гроб установили в тронном
зале дворца.

     Когда окончилась церемония оплакивания покойного, Лю Шань вскрыл завещание,
оставленное наследнику:

     "Первоначально у нас открылась желудочная болезнь, которая постепенно
перешла в тяжелую болезнь всего тела, и ничем нельзя было нам помочь. Мы
знаем, что для человека в пятидесятилетнем возрасте смерть уже не считается
преждевременной. Нам же более шестидесяти. О нашей смерти не жалей. Мы
думаем только о тебе и твоих братьях. Старайся! Старайся! Избегай злых дел,
даже мелких, а если представляется случай совершить добро -- пусть самое
маленькое -- соверши его! Только добродетелью можно покорить сердца людей.
У отца твоего добродетелей было немного, и подражать им не стоит. Служи
чэн-сяну! Служи ему, как отцу! Будь предан чэн-сяну! Помни, повелеваем
тебе!"

     Когда чиновники выслушали завещание, Чжугэ Лян сказал:

     -- Государство ни одного дня не может оставаться без правителя. Надо сейчас
же возвести на престол преемника, чтобы он продолжил правление Ханьской
династии.

     Лю Шаня возвели на трон императора. И он назвал первый период своего
правления Цзянь-син, что значит Установление процветания. Чжугэ Ляну
пожаловали титул Усянского хоу, и он был назначен на должность правителя
округа Ичжоу.

     Останки Сянь-чжу были погребены в Хуэйлине, и после смерти ему было
присвоено имя Чжао Ле-ди. Здравствующая императрица У, дочь полководца
У Баня, была пожалована званием тай-хоу; покойные жены Сянь-чжу -- госпожа
Гань и госпожа Ми -- были посмертно названы императрицами.

     Придворные сановники получили награды, и все преступники в Поднебесной были
прощены.

     Вэйские военачальники, охранявшие границу, узнали об этом и немедля
отправили в столицу царства Вэй гонца с донесением. Приближенный сановник
доложил Цао Пэю о смерти Сянь-чжу.

     -- Лю Бэй умер! Теперь нам тревожиться нечего! -- обрадованно воскликнул
Цао Пэй. -- А не воспользоваться ли нам моментом, пока в царстве Шу нет
государя, и не пойти ли на них войной?

     -- Лю Бэй умер, но можно не сомневаться, что он оставил своего наследника
на попечение Чжугэ Ляна, -- возразил Цзя Сюй. -- Чжугэ Лян был в большой
милости у Лю Бэя и теперь приложит все усилия, чтобы помочь его наследнику.
Нападать на царство Шу, государь, опасно.

     Но тут из группы стоявших перед Цао Пэем сановников вперед вышел Сыма И,
смело заявивший:

     -- Нечего терять время! Сейчас самый подходящий момент для нападения!

     Цао Пэй предложил обсудить план похода, а Сыма И снова заговорил:

     -- Конечно, если поднять только войско нашего Срединного царства, одержать
победу будет трудно. Необходимо двинуть сразу пять армий и напасть с разных
сторон, чтобы Чжугэ Лян не знал, где раньше отбиваться. Тогда его можно
одолеть.

     -- Откуда взять пять армий? -- удивился Цао Пэй.

     Сыма И ответил:

     -- Напишите письмо в Ляодун князю сяньбийскому Кэбинэну, пошлите ему в дар
золото и шелка и предложите поднять стотысячное войско и захватить заставу
Сипингуань. Это и будет наша первая армия. Затем пошлите гонца с письмом и
подарками в Наньмань, к маньскому князю Мын Хо. Он тоже охотно подымет
стотысячное войско и нападет на области Ичжоу, Юнчан, Цзангэ и Юэцзунь.
Таким образом, он нанесет удар по южной части Сычуани. Это будет наша вторая
армия. Далее договоритесь с Сунь Цюанем, пообещайте ему новые земли, и пусть
он со стотысячным войском пройдет земли Дунчуани и Сычуани и возьмет Фоучэн.
Это будет наша третья армия. А покорившемуся военачальнику Мын Да прикажите
собрать сто тысяч воинов в Шанъюне и напасть на Ханьчжун с запада. Это будет
наша четвертая армия. И, наконец, пожалуйте Цао Чжэню звание да-ду-ду, с тем
чтобы он совершил стремительное вторжение из Цзинчжао в Сычуань. Это будет
наша пятая армия. Вместе они составят огромную армию в пятьсот тысяч воинов.
Против него не устоять Чжугэ Ляну, пусть даже он обладает талантами Люй
Вана!

     Цао Пэй последовал совету Сыма И.

     В этот поход ушли все, кроме Чжан Ляо и некоторых других заслуженных
военачальников, оставшихся охранять наиболее важные заставы в округах
Цзинчжоу, Сюйчжоу, Цинчжоу и Хэфэй.

     Между тем новый император Шу-Ханьской династии, Лю Шань, которого после
вступления на престол стали называть Хоу-чжу, царствовал уже несколько лет.
Многие из старых сановников за это время умерли.

     Во всех личных и государственных делах, в законодательстве,
судопроизводстве, управлении армией и в исполнении законов Хоу-чжу
руководствовался указаниями чэн-сяна Чжугэ Ляна.

     Хоу-чжу все еще был не женат, и Чжугэ Лян посоветовал ему:

     -- В столице живет семнадцатилетняя дочь покойного начальника конницы и
колесниц Чжан Фэя. Это умная девушка, и вы могли бы, государь, взять ее в
жены и сделать законной императрицей.

     Хоу-чжу послушался Чжугэ Ляна.

     Осенью, в восьмом месяце первого года периода Цзянь-син [223 г.], в Чэнду
стало известно, что пять больших вэйских армий выступили в поход против
царства Шу.

     -- Мы сообщили об этом чэн-сяну, -- докладывали императору приближенные
сановники, -- но он уже давно не является во дворец и не занимается делами.

     Встревоженный Хоу-чжу послал за Чжугэ Ляном. Посланный долго не возвращался.
Наконец он вернулся и сказал, что, по словам привратника, чэн-сян болен и не
выходит из дому.

     Хоу-чжу растерялся. На следующий день он послал к Чжугэ Ляну ши-лана Дун Юня
и дай-фу Ду Цюна, но их даже не впустили в дом.

     Вскоре к ним вышел привратник и сказал, что чэн-сян чувствует себя лучше и
завтра прибудет во дворец. Сановники вздохнули и, ничего не добившись,
вернулись во дворец.

     -- Покойный император оставил своего наследника на попечение чэн-сяна, а он
сидит дома и ничего не делает, между тем как пять армий Цао Пэя посягают на
наши границы! -- возмущенно сказал Ду Цюн.

     На другой день перед домом Чжугэ Ляна собралась толпа чиновников. Они весь
день ждали его появления, но он так и не вышел к ним. Охваченные тревогой,
чиновники разошлись. Ду Цюн отправился прямо к императору и сказал:

     -- Мы просим вас, государь, лично поехать к чэн-сяну и поговорить с ним.

     Хоу-чжу прежде зашел в сопровождении свиты к вдовствующей императрице У,
которая встретила его тревожным вопросом:

     -- Что это с нашим чэн-сяном? Уж не собирается ли он нарушить волю
покойного государя? Я сама собиралась поехать к нему!

     -- Государыня, вам незачем себя утруждать, -- вставил Дун Юнь. -- Мне
кажется, что чэн-сян что-то задумал. Пусть к нему поедет государь, и если он
ничего не добьется, тогда вы вызовете чэн-сяна в храм предков.

     Вдовствующая императрица согласилась с Дун Юнем.

     На следующий день Хоу-чжу в императорской колеснице приехал к чэн-сяну.
Привратник бросился навстречу и поклонился до земли.

     -- Где чэн-сян? -- спросил Хоу-чжу.

     -- Мне это не известно, -- ответил привратник, -- Он наказывал мне не
впускать к нему чиновников.

     Хоу-чжу вышел из колесницы и направился в дом. Миновав третьи ворота, он
увидел Чжугэ Ляна, который, опираясь на бамбуковую палку, стоял возле
небольшого пруда и наблюдал за резвящимися рыбами.

     Хоу-чжу остановился поодаль и после недолгого молчания промолвил:

     -- Чэн-сян развлекается?

     Чжугэ Лян обернулся и, узнав императора, отбросил палку и поклонился до
земли.

     -- О, я виноват! Десять тысяч раз виноват! -- воскликнул он.

     -- Пять армий Цао Пэя идут на нас, -- сказал ему Хоу-чжу. -- Почему вы,
чэн-сян, отошли от государственных дел?

     Чжугэ Лян, улыбаясь, взял императора под руку и увел его во внутренние
покои. Усадив Хоу-чжу на почетное место, он сказал:

     -- Разве я не знаю, что на нас идет враг? Я не развлекался -- я думал!

     -- Что же вы надумали? -- спросил Хоу-чжу.

     -- А то, что тангутский князь Кэбинэн, маньский князь Мын Хо, мятежный
военачальник Мын Да и вэйский полководец Цао Чжэнь со своими армиями уже
отступили! И вам, государь, беспокоиться не о чем, -- ответил Чжугэ Лян. --
Остался лишь один Сунь Цюань, но я знаю, как отразить и его нападение! Мне
только нужен красноречивый посол, который мог бы поехать в Восточный У. Но
где найти такого человека?

     -- У вас непостижимые таланты! -- воскликнул восхищенный Хоу-чжу. --
Расскажите мне, когда вы успели отразить врага?

     -- Покойный государь оставил вас на мое попечение, так смею ли я быть
нерадивым? Наши придворные чиновники не знают "Законов войны"! Для
полководца главное, чтобы никто не мог разгадать его замыслов. Надо уметь
строго хранить военную тайну! Я предвидел, что тангутский князь Кэбинэн
нападет на заставу Сипингуань, и послал туда полководца Ма Чао, который, как
вы знаете, родился в Сычуани и прекрасно знает обычаи тангутов. А тангуты
считают Ма Чао духом небесным! Я приказал ему охранять Сипингуань и
ежедневно тревожить врага неожиданными вылазками. Против маньского князя Мын
Хо действует военачальник Вэй Янь. Вступать в открытый бой с врагом он не
будет, а только сделает несколько хитроумных передвижений, и маньские воины,
которые при всей своей храбрости не отличаются проницательностью, испугаются
и не посмеют наступать. И с этой стороны опасность нам не грозит. Кроме
того, мне стало известно, что Мын Да собирается напасть на Ханьчжун. Но у
Мын Да когда-то был союз с Ли Янем на жизнь и на смерть. Возвращаясь в
Чэнду, я оставил Ли Яня охранять дворец Вечного покоя в Байдичэне и в то же
время, подделав почерк Ли Яня, написал письмо Мын Да, после чего тот,
сославшись на болезнь, отказался выступить в поход. С этой стороны опасности
тоже нет. Против Цао Чжэня я послал Чжао Юня с небольшим войском, ибо
застава Янпингуань, на которую напал Цао Чжэнь, -- место неприступное и
удержать его нетрудно... Если наши воины не выйдут в открытый бой, то Цао
Чжэню останется только одно -- уйти. Однако на всякий случай я приказал
Гуань Сину и Чжан Бао каждому держать в готовности тридцатитысячное войско и
оказать помощь там, где это окажется необходимым. Войска ушли в поход не из
столицы, и население об этом ничего не знает. Пока еще армия Сунь Цюаня не
выступила, и если он узнает, что другие армии отступили, то и он не пойдет в
поход. Сунь Цюань ведь без большой охоты выполняет требования Цао Пэя -- он
помнит, как вэйцы когда-то напали на него. И все же к Сунь Цюаню необходимо
отправить красноречивого посла, который сумел бы доказать ему, в чем его
выгоды. Без поддержки Сунь Цюаня остальные вражеские армии нам не страшны.
Вот я и думаю, где найти подходящего человека. И зачем было вам утруждать
себя, государь, приездом ко мне?

     -- Наша матушка также собиралась прибыть к вам, -- произнес Хоу-чжу. -- Но
сейчас, услышав ваши объяснения, мы словно очнулись от сна! Теперь мы
спокойны!

     Чжугэ Лян и Хоу-чжу выпили вина, и император попрощался. Чжугэ Лян проводил
его до ворот. Чиновники, полукругом стоявшие там, заметили, что у государя
радостное лицо. Они терялись в догадках, не зная, что произошло.

     Когда Хоу-чжу уехал, Чжугэ Лян увидел в толпе чиновников человека, который,
подняв лицо к небу, широко улыбался. Это был податной чиновник Дэн Чжи родом
из Синье, потомок ханьского сы-ма Дэн Юя. Чжугэ Лян сделал знак своим
слугам, чтобы они задержали Дэн Чжи. Когда чиновники разошлись, он пригласил
Дэн Чжи к себе в дом и сказал:

     -- Ныне Поднебесная распалась на три царства: Шу, Вэй и У. Мы должны
покорить царства Вэй и У и восстановить единое правление. Скажите мне, с
кого начать?

     -- Думаю, что царство Вэй поколебать невозможно, хотя следовало бы начать
именно с него, ибо оно главная причина падения Ха