, что их замысел удался, стали готовиться к
нападению на отходящие войска Цзян Вэя.

     Поистине:

     Княжество Ци разгромил Ио И, но пожал недоверье народа.
     Войско врагов разгромил Ио Фэй, но отозван был вдруг из похода.

     О том, на чьей стороне в этом бою оказалась победа, рассказывает следующая
глава.



ГЛАВА СТО ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

     в которой повествуется о том, как погиб Цао Мао,
и о том,
как Цзян Вэй одержал победу над врагом


     Цзян Вэй отдал войску приказ об отступлении, а военачальник Ляо Хуа
возразил:

     -- Известно, что полководец в походе не обязан подчиняться военным приказам
государя. Сейчас у нас такое положение, когда уходить нельзя!

     -- Я думаю, что давно пора прекратить войну, -- вмешался Чжан И. --
Население устало от непрерывных войн, повсюду идет ропот; чтобы успокоить
наш народ, надо дать ему передышку.

     -- Хорошо, -- согласился Цзян Вэй. -- Будем отступать. Ляо Хуа и Чжан И
будут прикрывать тыл.

     Дэн Ай подготовился к нападению на отступающие войска Цзян Вэя, но увидел,
что противник отходит в полном порядке, и остановился.

     -- Цзян Вэй -- достойный ученик Чжугэ Ляна! -- сказал Дэн Ай и велел войску
возвращаться в цишаньские лагеря.

     Цзян Вэй прибыл в Чэнду и, представ перед Хоу-чжу, спросил, почему его
вызвали в столицу.

     -- Вы слишком долго находились на границе, и мы боялись, что воины ваши
устали, -- отвечал Хоу-чжу. -- Это единственная причина.

     -- Я уже захватил вражеские лагеря в Цишане и собирался довести до конца
великое дело, но этот неожиданный вызов нарушил все мои планы. Думаю, что
здесь не обошлось без козней Дэн Ая!

     Хоу-чжу промолчал.

     -- Я поклялся, государь, покарать злодеев и отблагодарить вас за все ваши
милости, -- продолжал Цзян Вэй. -- А вы прислушиваетесь к наговорам мелких
людишек и подозреваете меня в бесчестных замыслах!

     После долгого молчания Хоу-чжу произнес:

     -- Мы ни в чем вас не подозреваем! Возвращайтесь в Ханьчжун и готовьтесь к
новому походу.

     Цзян Вэй покинул дворец и уехал в Ханьчжун.

     Дан Цзюнь, выполнив поручение Дэн Ая, вернулся в Цишань и рассказал обо
всем, что ему довелось видеть в царстве Шу. Дэн Ай сказал, обращаясь к Сыма
Вану:

     -- Когда между государем и подданными начинаются несогласия, в государстве
возникают беспорядки.

     Затем Дэн Ай приказал Дан Цзюню ехать в Лоян и доложить обо всем Сыма Чжао.
Вести, привезенные Дан Цзюнем, очень обрадовали Сыма Чжао, и он стал
помышлять о захвате царства Шу. Однажды он даже спросил начальника дворцовой
охраны Цзя Чуна:

     -- Как вы полагаете, одержу я победу, если пойду войной против царства Шу?

     -- Пока еще рано вам воевать, -- ответил Цзя Чун. -- Сын неба относится к
вам с недоверием, и если вы покинете столицу, произойдет переворот.
В прошлом году в колодце Нинлин видели желтого дракона, и сановники
поздравляли друг друга, считая это счастливым предзнаменованием. А Сын неба
сказал: "Наоборот, это предвещает несчастье. Дракон -- это государь, а то,
что его увидели не в небе и не в поле, а в колодце, означает, что он узник".
После этого государь написал стихотворение "Скованный дракон". Тут есть
намек на вас. Вот послушайте:

     Дракон оказался в тяжелой беде:
     Он в яме глубокой, о горе!
     Ни в поле зеленом не видят его,
     Ни в синем небесном просторе,
     И зубы он спрятал, и когти убрал,
     В колодце терзаясь и мучась.
     А в тине пред ним копошатся угри.
     Увы! Не моя ли то участь?

     Сыма Чжао возмутился:

     -- Цао Мао хочет пойти по стопам своего предшественника Цао Фана! Надо
принять меры, а то он погубит меня!

     -- Если угодно, я готов выполнить вашу волю! -- предложил Цзя Чун.

     Это произошло в четвертом месяце пятого года периода Гань-лу [260 г.] по
вэйскому летоисчислению. Сыма Чжао явился к императору при мече. Цао Мао
встал ему навстречу. Остановившись перед императором, Сыма Чжао сделал знак,
и приближенный сановник обратился к Цао Мао с такими словами:

     -- Заслуги и добродетели полководца Сыма Чжао высоки, как горы, он достоин
титула Цзиньского гуна и девяти даров.

     Цао Мао слушал, потупив голову.

     -- Государь, разве я не достоин такого титула? -- вдруг прозвучал резкий
голос Сыма Чжао. -- Мой отец и старший брат оказали немало услуг царству
Вэй!

     -- Как ты смеешь быть непочтительным с нами? -- вырвалось у Цао Мао.

     -- Это вы непочтительны со мной! -- дерзко произнес Сыма Чжао. -- За что вы
назвали меня угрем в своем стихотворении "Скованный дракон"?

     Цао Мао замолчал. Сыма Чжао холодно усмехнулся и вышел из зала. У чиновников
от страха мороз продрал по коже.

     Цао Мао удалился во внутренние покои и вызвал к себе ши-чжуна Ван Чэня,
шан-шу Ван Цзина и чан-ши Ван Е.

     -- Всем известно, что Сыма Чжао собирается захватить престол, -- сказал он
со слезами на глазах. -- Мы не вправе сидеть сложа руки и терпеть такой
позор! Помогите нам покарать разбойника!

     -- Не делайте этого, государь! -- встревожился Ван Цзин. -- В старину
луский Чжао-гун затеял вражду с родом Цзи, но потерял свое государство и
вынужден был бежать! Ныне Сыма Чжао пользуется огромной властью; сановники
не только примирились с мыслью, что он собирается стать императором, но и
льстят ему! Сыма Чжао не один, у него много сторонников! У вас же, государь,
нет людей, на которых вы могли бы положиться, и охрана ваша немногочисленна.
Терпите и скрывайте свое горе; большой беды с вами не случится! А если уж
хотите бороться с Сыма Чжао, так действуйте не спеша.

     -- Разве можно еще терпеть? -- возмутился Цао Мао. -- К позору не
привыкнешь! Мы приняли решение -- смерть нас не страшит!

     Цао Мао поспешил к вдовствующей императрице, чтобы предупредить ее о своих
намерениях, а Ван Чэнь и Ван Е шепнули Ван Цзину:

     -- Дело принимает опасный оборот! Надо пойти к Сыма Чжао с повинной, тогда
он не сочтет нас преступниками!

     -- Скорбь государя -- позор для чиновников, позор государя -- смерть для
чиновников! -- прикрикнул на них Ван Цзин. -- Хотите стать изменниками?

     Видя, что Ван Цзина не уговорить, Ван Чэнь и Ван Е вдвоем отправились к Сыма
Чжао и рассказали ему о своем разговоре с Цао Мао.

     Вскоре вэйский государь Цао Мао вышел из внутренних покоев и велел
начальнику стражи Цзяо Бо собрать своих воинов, вооружить слуг и чиновников
и выходить из дворца. Поднявшись на колесницу, Цао Мао объявил, что едет в
южный пригород.

     Ван Цзин упал на колени перед колесницей и, рыдая, молил:

     -- Государь, с маленьким отрядом воинов вы решаетесь идти против Сыма Чжао!
Ведь он расправится с нами, как тигр со стадом овец! Мне своей жизни не
жаль, но я вижу, что ваша попытка безнадежна!

     -- Не задерживайте нас! -- закричал Цао Мао. -- Мои воины уже выступили в
путь!

     Колесница тронулась по направлению к воротам Дракона. А в воротах верхом на
коне уже стоял Цзя Чун; слева от него Чэн Цуй, справа Чэн Цзи. За ними
выстроились тысячи одетых в броню воинов, готовых по первому знаку ринуться
в бой.

     Опираясь на меч, Цао Мао закричал:

     -- Я -- Сын неба! Зачем вы ворвались во дворец? Вам приказано меня убить?

     Воины дрогнули. Тут Цзя Чун заорал на Чэн Цзи:

     -- Чего же ты стоишь? Даром, что ли, кормил тебя Сыма Чжао? Иди!

     -- Убить или связать? -- спросил Чэн Цзи, хватаясь за алебарду.

     -- Убить! Так приказал Сыма Чжао!

     Чэн Цзи с алебардой бросился к колеснице.

     -- Негодяй! -- закричал Цао Мао. -- Как ты смеешь подымать руку на своего
государя?

     Алебарда Чэн Цзи ударила ему в грудь. Цао Мао упал с колесницы. Второй удар
был нанесен в спину, и Цао Мао скончался на месте.

     Начальник стражи Цзяо Бо занес над убийцей копье, но Чэн Цзи сразил его
алебардой. Стража разбежалась.

     С трудом переводя дыхание, подбежал Ван Цзин и с бранью набросился на Цзя
Чуна:

     -- Бунтовщик! Ты убил государя!..

     Цзя Чун приказал связать Ван Цзина и доложить Сыма Чжао об исполнении
приказа.

     Сыма Чжао примчался во дворец. При виде убитого Цао Мао он громко зарыдал,
точно на него свалилось неожиданное горе.

     О смерти государя было объявлено всем высшим чиновникам.

     В это время пришел тай-фу Сыма Фу. Он упал на труп убитого и, горько рыдая,
причитал:

     -- О-о, государь! Я повинен в вашей смерти!

     Сыма Фу положил тело в гроб и установил его в западном зале.

     Сыма Чжао созвал во дворец всех чиновников. Не явился только один шан-шу
Чэнь Тай, и Сыма Чжао велел шан-шу Сюнь Каю, дяде Чэнь Тая, сходить за ним.

     Вскоре Чэнь Тай с причитаниями вбежал в зал:

     -- Горе, горе мне! Говорили, что я хуже своего дяди, а мой дядя Чэн Цзи
оказался хуже меня.

     Он распустил волосы и склонился перед гробом. Сыма Чжао, также делая вид,
что тяжко переживает утрату, обратился к Чэнь Таю с вопросом:

     -- Какое наказание заслуживает виновник этого преступления?

     -- Прежде всего казните Цзя Чуна! -- отвечал тот. -- Этим вы хоть немного
оправдаете себя перед Поднебесной!

     -- А еще кого? -- спросил Сыма Чжао, продолжая лить слезы.

     -- Цзя Чун совершил убийство -- других не знаю!

     -- Государя убил Чэн Цзи! -- вскричал Сыма Чжао. -- За такое неслыханное
преступление мало разрубить его на куски! Уничтожить весь его род!

     -- Я тут ни при чем! -- завопил Чэн Цзи. -- Так мне приказал Цзя Чун!

     Сыма Чжао отдал приказ сначала отрезать преступнику язык, а потом
обезглавить. Вместе с Чэн Цзи на площади был казнен и его младший брат Чэн
Цуй; потом были уничтожены три ветви их рода.

     Потомки сложили об этом такие стихи:

     В тот год Сыма Чжао отдал приказанье Цзя Чуну
     Убить государя, и кровь пролилась у ворот.
     Чэн Цзи и родню его он уничтожил за это.
     Но войско молчало, молчал и смущенный народ.

     Затем Сыма Чжао приказал бросить в темницу семью Ван Цзина. Тот сам сидел в
зале присутствия, когда туда втолкнули его связанную веревками мать.

     -- Матушка, -- вскричал Ван Цзин, падая перед нею на колени, -- я увлек вас
в пучину бедствий!

     -- Рано или поздно все равно умирать придется, -- усмехнулась старуха. --
Я не боюсь смерти -- только умереть надо достойно!

     На следующий день всю семью Ван Цзина вывели на восточную площадь. На глазах
у жителей города они с улыбкой на устах приняли смерть. Люди, глядя на них,
утирали слезы.

     Потомки воспели Ван Цзина и его мать:

     В начале Хань за героизм хвалили мать Ван Лина,
     В исходе Хань погиб Ван Цзин, но он живет в преданье.
     В горячем сердце у него измена не таилась,
     И честностью он выше был вершины Хуашаня.
     И жизнь его была легка, как пух, летящий в небе,
     А воле каменной его завидуют и ныне.
     До той поры, пока земля и небо существуют,
     В народе будут говорить о матери и сыне.

     Тай-фу Сыма Фу обратился к Сыма Чжао за разрешением похоронить Цао Мао со
всеми церемониями, положенными при погребении вана. Сыма Чжао позволил
совершить весь похоронный обряд.

     Цзя Чун и другие сановники уговаривали Сыма Чжао занять престол, но он
отказался.

     -- В древности Вэнь-ван владел двумя третями Поднебесной и все же оставался
слугой династии Инь. Мудрецы приводят в пример его добродетель. И в недавние
времена вэйский У-ди также не пожелал занять ханьский престол, а потому и я
отказываюсь от императорского трона.

     Из слов Сыма Чжао сановники поняли, что он возлагает надежды на своего сына
Сыма Яня.

     В шестом месяце того же года Сыма Чжао возвел на престол Чандаосянского гуна
Цао Хуана. Цао Хуан переменил свое имя на Цао Хуань и назвал первый период
правления Цзин-юань [260 г.].

     Цао Хуань был внуком У-ди Цао Цао и сыном Яньского вана Цао Юя. Он пожаловал
Сыма Чжао звание чэн-сяна и титул Цзиньского гуна, подарил сто тысяч золотых
и десять тысяч кусков шелка. Гражданские и военные чиновники также получили
повышение и награды.

     Обо всем, что происходило в царстве Вэй, лазутчики доносили в Чэнду, столицу
царства Шу. Цзян Вэй радовался и говорил:

     -- Теперь у меня опять есть предлог для войны с царством Вэй!

     Он написал в царство У, предлагая поднять войско, чтобы совместно покарать
Сыма Чжао за убийство вэйского государя, а сам с разрешения Хоу-чжу выступил
в поход во главе ста пятидесяти тысяч воинов.

     Во главе передового отряда снова шли военачальники Ляо Хуа и Чжан И. Ляо Хуа
должен был пройти через долину Цзы-у, Чжан И -- через долину Логу, а сам
Цзян Вэй -- через долину Сегу. Все войско должно было объединиться в Цишане
и напасть на противника.

     В это время Дэн Ай опять стоял в цишаньском лагере и обучал войско. Узнав о
выступлении Цзян Вэя, он созвал военный совет. Советник Ван Гуань сказал:

     -- Я хотел бы предложить вам свой план. Но о нем нельзя говорить во
всеуслышание, и я изложил его письменно.

     Дэн Ай прочитал бумагу и улыбнулся:

     -- Все это хорошо, но Цзян Вэя не так просто обмануть.

     -- Я готов пожертвовать жизнью! -- заявил Ван Гуань. -- Только разрешите
мне выполнить задуманное.

     -- Что ж, если вы уверены в успехе, вы его добьетесь.

     Дэн Ай выделил Ван Гуаню пять тысяч воинов, и он двинулся навстречу Цзян
Вэю. Столкнувшись с дозорными противника, Ван Гуань остановил свой отряд и
закричал:

     -- Передайте вашему полководцу, что вэйский военачальник желает сложить
оружие!

     Дозорные поспешили к Цзян Вэю. Он приказал привести вэйского военачальника,
а войско его оставить в поле.

     Ван Гуань вошел в шатер и, низко поклонившись Цзян Вэю, заговорил:

     -- Я -- Ван Гуань, племянник Ван Цзина, которого Сыма Чжао казнил за его
верность государю. Я решил сдаться вам, чтобы отомстить Сыма Чжао за
убийство государя и за смерть моего дяди. Со мною пять тысяч воинов --
они в вашем распоряжении!

     -- Если слова твои искренни, я приму тебя с распростертыми объятиями! --
радостно ответил Цзян Вэй. -- Но для проверки дам тебе поручение: у меня
провиант на исходе, а обоз застрял на границе Сычуани. Ты доставишь его
сюда, а я тем временем начну наступление на цишаньские лагеря.

     Ван Гуань, уверенный, что ему удалось перехитрить Цзян Вэя, охотно
согласился отправиться за провиантом.

     -- Тебе не потребуется пяти тысяч воинов, -- между тем продолжал Цзян Вэй.
-- Возьми с собой три тысячи, а две тысячи оставь здесь.

     Ван Гуань не возражал, чтобы не вызвать у Цзян Вэя подозрений, и две тысячи
его воинов перешли под командование военачальника Фу Цяня, который на всякий
случай расположил их в тылу.

     В это время приехал советник Сяхоу Ба, и Цзян Вэй рассказал ему о переходе
на их сторону вэйского военачальника.

     -- И вы поверили Ван Гуаню? -- воскликнул Сяхоу Ба. -- Я жил в царстве Вэй,
но никогда не слышал, чтобы Ван Гуань был племянником Ван Цзина! Тут
какой-то подвох!

     -- Я сразу понял, что Ван Гуань лжет! -- засмеялся Цзян Вэй. -- Потому я и
разделил его войско.

     -- Вы допрашивали его?

     -- Нет, это лишнее. Я и без того знаю, что в коварстве Сыма Чжао не уступил
бы самому Цао Цао. Раз Сыма Чжао казнил Ван Цзина, то он ни за что не
оставил бы в живых его племянника и тем более не доверил бы ему вести войско
на отдаленную границу. Ваши мысли лишний раз подтверждают, что я не ошибся.

     Вскоре войска Цзян Вэя вступили в долину Сегу. На всякий случай на дороге
была оставлена засада.

     Через десять дней воины из этой засады перехватили гонца, который вез письмо
Ван Гуаня к Дэн Аю. Письмо это доставили Цзян Вэю. Ван Гуань извещал Дэн Ая,
что двадцатого числа восьмого месяца он будет сопровождать обоз с провиантом
в лагерь Цзян Вэя, и просил прислать войско в ущелье Таньгу.

     Цзян Вэй приказал казнить гонца и, переправив в письме число с двадцатого на
пятнадцатое, сделал приписку, чтобы Дэн Ай сам пришел с войском в ущелье
Таньгу. Потом воин, переодетый в одежду казненного, повез письмо в вэйский
лагерь. В то же время Цзян Вэй приказал нагрузить повозки сухим хворостом и
покрыть их полотнищами. Военачальник Фу Цянь с двумя тысячами вэйских воинов
изображал охрану обоза. Цзян Вэй и Сяхоу Ба устроили засаду в горах, а Цянь
Шу остался на дороге в долине Сегу. Ляо Хуа и Чжан И должны были напасть на
цишаньские лагеря.

     Получив письмо Ван Гуаня, Дэн Ай написал ответ и отправил его с тем же
гонцом. А пятнадцатого числа Дэн Ай во главе пятидесяти тысяч воинов
направился в ущелье Таньгу. Дозорные донесли, что с вершины горы видно
множество обозных повозок, медленно передвигающихся в котловине под охраной
вэйских воинов.

     -- Уже смеркается, -- говорили Дэн Аю военачальники. -- Надо поспешить на
помощь Ван Гуаню.

     -- Впереди горы изрезаны ущельями, в случае засады там трудно будет
отступить, -- отвечал Дэн Ай. -- Подождем!

     Тут к Дэн Аю примчались два всадника.

     -- Ван Гуань перешел границу Сычуани и его преследуют! Он просит вас
поспешить на помощь!

     Дэн Ай заторопился; войско быстро двинулось вперед. Наступило время первой
стражи, ярко сияла луна, в горах было светло как днем. Из-за гор доносились
крики.

     -- Там сражается Ван Гуань! -- сказал Дэн Ай.

     Но едва обогнул он гору, как из лесу вышел отряд во главе с военачальником
Фу Цянем.

     -- Дэн Ай, глупец! -- закричал Фу Цянь. -- Попался в нашу ловушку! Слезай с
коня и приготовься к смерти!

     Дэн Ай в тот же миг повернул коня и ускакал во весь опор. Фу Цянь приказал
зажечь хворост, который был на повозках, и по этому сигналу с двух сторон на
вэйцев обрушились шуские войска. Началась жестокая резня. До слуха Дэн Ая
доносились крики:

     -- Тому, кто схватит Дэн Ая, награда в десять тысяч золотых и титул хоу!

     Дэн Ай сбросил свой шлем и латы; соскочив с коня, он смешался с простыми
воинами и взобрался на гору. Ему удалось перебраться через хребет и
скрыться.

     А Цзян Вэй и Сяхоу Ба продолжали метаться в поисках Дэн Ая, бросаясь к
каждому конному военачальнику. Им в голову не приходило, что Дэн Ай убежал
пеший!

     Наконец битва окончилась. Цзян Вэй собрал войско и направился к Ван Гуаню.

     Между тем Ван Гуань, считая, что он условился с Дэн Аем о сроке нападения на
врага, расставил в порядке обозные повозки и спокойно ждал помощи. Но тут
неожиданно пришло донесение, что Дэн Ай разбит и бежал. Ван Гуань выслал
разведку. Разведчики сообщили, что приближаются войска Цзян Вэя. Ван Гуань
закричал:

     -- Мы в опасности! Поджигайте повозки! Биться будем насмерть!

     Повозки запылали. По приказу Ван Гуаня воины отходили в западном
направлении; их по пятам преследовали войска Цзян Вэя, который полагал, что
Ван Гуань во что бы то ни стало будет стремиться уйти обратно в царство Вэй.
Но Ван Гуань неожиданно устремился на Ханьчжун, сжигая по пути заставы и
подвесные дороги над горными пропастями. Позабыв о Дэн Ае, Цзян Вэй думал
только о том, как настигнуть и уничтожить Ван Гуаня. Ему удалось окружить
отряд Ван Гуаня, зайдя противнику в тыл обходными тропинками. Ван Гуань
бросился в реку Хэйлун и утонул; войско его погибло в бою.

     Победа досталась Цзян Вэю, но и он потерял много людей и провианта. Кроме
того, во многих местах сгорели подвесные дороги. Цзян Вэй решил вернуться в
Ханьчжун.

     Дэн Ай в это время собрал остатки разгромленного войска и ушел в цишаньский
лагерь. Отсюда он отправил доклад государю, умоляя о прощении за понесенное
поражение, и слагал с себя обязанности полководца. Но Сыма Чжао, помня о
прежних заслугах Дэн Ая, оставил его на прежней должности и даже наградил.
Однако Дэн Ай всю свою награду роздал семьям погибших воинов.

     Опасаясь, как бы Цзян Вэй снова не перешел в наступление, Сыма Чжао послал
Дэн Аю еще пятьдесят тысяч воинов и приказ держать