братился он к Бальзамо, - вас зовут...
   - Мы, колдуны, как вам должно быть известно, господин герцог,  меняем
имя в каждом поколении... В тысяча семьсот двадцать пятом  году  были  в
моде имена на ус, ос и ас. Вот почему неудивительно, если бы  мне  в  ту
пору вздумалось переменить свое имя на греческое или латинское...  Итак,
я к вашим услугам, ваше сиятельство, а также и к вашим, господин герцог.
   - Граф, мы с маршалом пришли к вам посоветоваться.
   - Это для меня большая честь, графиня, в особенности если  эта  мысль
пришла вам в голову непроизвольно.
   - Именно так, граф. Ваше предсказание не выходит у  меня  из  головы,
вот только я начинаю сомневаться, суждено ли ему сбыться.
   - Никогда не сомневайтесь в том, что говорит вам наука.
   - Хо-хо! Наша корона  находится  под  большим  сомнением,  граф...  -
вмешался Ришелье. - Речь идет уже не  о  ране,  которую  можно  вылечить
тремя каплями эликсира...
   - ..а о  министре,  которого  можно  опрокинуть  тремя  словами...  -
закончил Бальзамо. - Ну что, я угадал? Признайтесь!
   - Совершенно верно! - затрепетав, воскликнула графиня. - Герцог,  что
вы на это скажете?
   - Пусть вас не удивляет такая малость, графиня, - продолжал Бальзамо,
читая беспокойство на лицах графини Дю Барри и  герцога  Ришелье.  Да  и
было чему удивляться!
   - Я готов превозносить вас до небес, - заговорил маршал, если вы  нам
поможете найти средство.
   - От болезни, которая вас гложет?
   - Да, нас изводит Шуазель.
   - И вы желали бы от него вылечиться?
   - Да, великий маг, вот именно!
   -  Господин  граф!  Вы  не  можете  оставить  нас  в  затруднительном
положении: это дело вашей чести.
   - Я с радостью готов вам услужить, графиня. Однако  мне  хотелось  бы
сначала узнать, не было ли у герцога до прихода сюда определенной цели?
   - Признаюсь, была, граф. Могу  поклясться,  что  мне  весьма  приятно
иметь дело с колдуном, которого можно  называть  графом:  не  приходится
менять привычки.
   Бальзаме улыбнулся.
   - Итак, прошу вас быть откровенным, - прибавил он.
   - Сказать по чести, я другого и не желаю, - отвечал герцог.
   - Вы ведь собирались спросить у меня совета, не так ли?
   - Совершенно верно.
   - Ах, притворщик! А мне он ничего об этом не говорил.
   - Я мог говорить об этом только с господином графом, да и то шепотом,
- отвечал маршал.
   - Почему, герцог?
   - Да вы бы покраснели, графиня, до корней волос!
   - Скажите, маршал, ради любопытства! Я нарумянена, и никто ничего  не
заметит.
   - Я вот о чем подумал,  графиня...  Берегитесь:  я  пускаюсь  во  все
тяжкие!
   - Вперед, герцог, я с вами!
   - Да вы меня, верно, побьете, когда узнаете, что у меня в голове.
   - Не  у  вас  в  обычае  быть  битым,  герцог,  -  заметил  Бальзамо,
обратившись к старому маршалу; тот так и засветился от удовольствия!
   - Ну так вот, - продолжал герцог,  -  не  в  обиду  будь  сказано  ее
сиятельству, его величество.., как бы это выразить?..
   - Да что же он тянет! - вскричала графиня.
   - Так вы настаиваете?..
   - Да.
   - Непременно?
   - Да, тысячу раз да!
   - Ну, рискну.., печально это сознавать,  господин  граф,  однако  его
величество трудно стало расшевелить. Это не  я  придумал,  графиня,  это
словцо госпожи де Ментенон.
   - В этом нет ничего  для  меня  оскорбительного,  герцог,  -  молвила
графиня Дю Барри.
   - Тем лучше, я буду  говорить  свободнее.  Так  вот,  было  бы  очень
хорошо, если бы господин граф, владеющий секретом бесценного эликсира...
   - ..изобрел такой  эликсир,  который  вернул  бы  королю  способность
расшевелиться.
   - Совершенно верно.
   - Господин герцог! Это - детский лепет, это азбука  нашей  профессии.
Первый же шарлатан сможет вам предложить приворотное зелье.
   - Заслуга которого будет приписана добродетели графини?  -  продолжил
герцог.
   - Герцог! - оборвала его графиня.
   - Я же говорил, что вы рассердитесь. Впрочем, вы сами этого хотели.
   -  Господин  герцог,  вы  были  правы,  -  заметил  Бальзамо,  -   ее
сиятельство в самом деле покраснела. Но ведь то, о чем  мы  говорим,  не
может никого задеть, ведь речь не идет о любви. Должен заметить, что  вы
освободите Францию от  де  Шуазеля  не  с  помощью  приворотного  зелья.
Посудите сами: даже если  король  будет  любить  графиню  в  десять  раз
сильнее, чем теперь, - а это невозможно, - де Шуазель все равно сохранит
свое влияние и будет владеть его разумом так  же,  как  графиня  владеет
сердцем короля.
   - Вы правы, - согласился маршал. -  Но  это  была  наша  единственная
надежда.
   - Вы в этом уверены?
   - Попробуйте, черт побери, придумать что-нибудь еще!
   - Я полагаю, что это совсем несложно.
   - Несложно! Вы слышите, графиня? Ох уж мне эти колдуны! Им не знакомо
сомнение!
   - В чем  же  тут  сомневаться,  если  надо  лишь  представить  королю
доказательства в том, что де  Шуазель  его  предает?..  С  точки  зрения
короля, разумеется, потому что де Шуазель и  не  думает  его  предавать,
делая свое дело.
   - А что он делает?
   - Вы знаете это не хуже меня, графиня: он  поддерживает  недовольство
Парламента против королевской власти.
   - Это понятно, но надо же знать, каким образом.
   - При помощи агентов, которым он обещает безнаказанность.
   - Кто эти агенты? Вот что желательно было бы знать.
   - Вы полагаете, к примеру, что госпожа де  Граммон  уехала  с  другой
целью, нежели поддержать горячие головы и подавить сомневающихся?
   - Несомненно, что именно за этим она и поехала! - вскричала графиня.
   - Да, но король видит в ее отъезде простое изгнание.
   - Вы правы.
   - Как ему доказать, что в этом отъезде следует усматривать не  только
то, о чем вам дают понять?
   - Необходимо обвинить графиню.
   - Если бы достаточно было  бы  только  обвинить,  граф!..  -  заметил
маршал.
   - К сожалению,  надо  еще  представить  доказательства,  -  прибавила
графиня.
   -  Если  бы  у  вас   были   такие   доказательства   -   несомненные
доказательства! -  уверены  ли  вы  в  том,  что  де  Шуазель  останется
министром?
   - Разумеется, нет! - вскричала графиня.
   - Следовательно, дело только  в  том,  чтобы  уличить  де  Шуазеля  в
предательстве, - продолжал Бальзамо, - да так, чтобы в глазах короля это
было предательство очевидное и не вызывающее сомнений.
   Маршал откинулся в кресле и расхохотался.
   - Он просто очарователен! -  вскричал  герцог.  -  Он  ни  в  чем  не
сомневается!   Захватить   де   Шуазеля   с   поличным   и   уличить   в
предательстве!.. Вот и все! Безделица!
   Бальзамо был невозмутим, он терпеливо ждал, когда у  маршала  пройдет
приступ веселья.
   - А теперь, - продолжал Бальзамо, -  поговорим  серьезно  и  подведем
итоги.
   - Пожалуй!
   - Разве де Шуазеля не подозревают в поддержке Парламента?
   - Это ясно, но где доказательства?
   - Разве не известно, что де  Шуазель  приберегает  войну  с  Англией,
чтобы сохранять за собой роль незаменимого человека?
   - Такое мнение существует, но как доказать?..
   -  Ну  и,  наконец,  разве  де  Шуазель  не  открытый   враг   вашего
сиятельства, разве он не делает все возможное,  чтобы  свергнуть  вас  с
обещанного мною трона?
   - Да, вы  правы,  -  согласилась  графиня,  -  однако  надо  еще  это
доказать... Вот если бы я могла это сделать!
   - А что для этого нужно? Самую малость! Маршал подул на ногти.
   - Ну да, малость, - насмешливо сказал он.
   - Секретное письмо, например, - продолжал Бальзамо.
   - Всего-то! Такой пустяк...
   - Письмо госпожи Граммон, не правда ли, господин маршал? - проговорил
граф.
   - Колдун, мой добрый колдун, найдите же такое  письмо-!  -  вскричала
графиня Дю Барри. - Вот уже пять лет я пытаюсь его найти, трачу  на  это
сто тысяч ливров в год и все - безуспешно.
   - Надо было обратиться ко мне, - отвечал Бальзамо.
   - Как? - удивилась графиня.
   - Ну конечно! Если бы вы обратились ко мне...
   - Так что же?
   - Я бы вас выручил.
   - Вы?
   - Да, я.
   - Граф! Неужели я опоздала? Граф улыбнулся.
   - Вы не можете опоздать.
   - Дорогой граф... - сжав руки, проговорила Дю Барри.
   - Так вы желаете получить письмо?
   - Да.
   - Госпожи де Граммон?..
   - Если это возможно.
   - ..которое скомпрометировало бы де  Шуазеля  по  трем  перечисленным
мною пунктам?
   - Я готова за него отдать.., глаз.
   - Ну что вы, графиня! Это слишком дорогая цена.  Тем  более  что  это
письмо...
   - Это письмо?..
   - Я готов отдать вам его даром. Бальзамо достал из кармана  сложенный
вчетверо листок.
   - Что это? - спросила графиня, пожирая бумагу глазами.
   - Да, что это? - повторил герцог.
   - Письмо, о котором вы просили.
   Среди гробовой тишины граф прочел  двум  очарованным  слушателям  уже
известное читателям письмо.
   По мере того как он читал, графиня все шире раскрывала  глаза  и  уже
едва владела собой.
   -  Это  клевета,  черт  побери!  Будьте  осмотрительны!  -  прошептал
Ришелье, когда Бальзамо дочитал письмо.
   - Это, господин герцог, точная копия  письма  герцогини  де  Граммон;
отправленный нынче утром из Руана курьер везет  его  сейчас  герцогу  де
Шуазелю в Версаль.
   - Неужели это правда, господин Бальзамо? - воскликнул герцог.
   - Я всегда говорю только правду, господин маршал.
   - Неужели герцогиня могла написать подобное письмо?
   - Да, господин маршал.
   - Как она могла так неосторожно поступить?
   - Я согласен, что это невероятно,  но,  тем  не  менее,  письмо  было
написано.
   Старый герцог взглянул на графиню: она была не в силах  вымолвить  ни
слова.
   - Ну что же, - заговорила она наконец, - мне, как и герцогу, трудно в
это поверить. Простите меня, граф! Но чтобы госпожа  де  Граммон,  умная
женщина, так скомпрометировала себя, равно как  и  своего  брата,  таким
откровенным  письмом...  Кстати...  Чтобы   поверить   в   существование
подобного письма, нужно его прочесть.
   - Кроме того, - поспешно прибавил маршал, - если господин граф держал
бы это письмо в руках, он должен был бы его спрятать: ведь это бесценное
сокровище.
   Бальзаме медленно покачал головой.
   -  Это  нужно  тем,  кто  распечатывает  письма,  чтобы   узнать   их
содержание.., а вовсе не тем, кто, как я, читает сквозь конверт... Бог с
вами!.. Да и потом, какой мне интерес в том, чтобы погубить де Шуазеля и
госпожу де Граммон? Вы пришли просить  моего  совета..,  по-дружески,  я
полагаю? Я вам отвечаю тем же. Вы пожелали, чтобы я оказал вам услугу  -
я вам ее оказываю. Надеюсь, вы не собираетесь предложить  мне  за  совет
деньги, словно отгадчику с набережной Феррай?
   - Ну что вы, граф! - проговорила Дю Барри.
   - Так вот я вам даю совет, но мне показалось, вы меня не  поняли.  Вы
сказали мне, что намерены свергнуть господина де Шуазеля и что вы  ищете
для этого способ. Я вам его предлагаю, вы одобряете; я даю его вам прямо
в руки, а вы не верите!
   - Но.., но.., граф, послушайте...
   - Я вам говорю, что письмо существует, потому что у меня его копия.
   - Да, но кто вам об этом сказал, господин граф? - вскричал Ришелье.
   - Вопрос непростой! Кто мне сказал? Вы сразу хотите  узнать  столько,
сколько я, труженик, ученый, посвященный, проживший три  тысячи  семьсот
лет.
   - Вы хотите испортить прекрасное впечатление, которое у  меня  о  вас
сложилось, граф, - разочарованно произнес Ришелье.
   - Я не вас прошу мне верить, господин герцог, и это вовсе не я к  вам
пришел во время королевской охоты.
   - Он прав, герцог, - заметила графиня. - Господин де Бальзамо, умоляю
вас, не надо терять терпение!
   - У кого есть время, тот никогда не теряет терпения, графиня.
   - Будьте добры... Присовокупите эту милость к тем,  что  вы  мне  уже
оказали, и скажите, как вам удается раскрывать подобные тайны.
   - Нет ничего легче, графиня,  -  медленно  отвечал  Бальзамо,  словно
подыскивая слова для ответа. - эти тайны сообщил мне голос.
   - Голос! - одновременно вскричали герцог и графиня.  -  Все  это  вам
сказал голос?
   - Он сообщает мне все, о чем бы я ни пожелал узнать.
   - И голос вам сказал, что госпожа де Граммон написала брату?
   - Уверяю вас, графиня, что это именно так.
   - Непостижимо!
   - Вы мне не верите.
   - Признаться, нет, граф,  -  вмешался  герцог.  -  Как  можно  верить
подобным вещам?
   - А вы поверили бы мне, если  б  я  вам  сказал,  что  сейчас  делает
курьер, у которого в руках письмо к де Шуазелю?
   - Еще бы! - воскликнула графиня.
   - А я поверил бы в том случае, если услышал бы голос...  -  признался
герцог. - Но господа некроманты, или волшебники, обладают даром видеть и
слышать чудеса в одиночестве.
   Бальзамо взглянул на де Ришелье с особенным  выражением,  заставившим
графиню вздрогнуть, а у себялюбивого скептика, как называли  герцога  де
Ришелье, пробежал холодок в затылке и заныло сердце.
   - Да, - продолжал Бальзамо после продолжительного молчания, -  только
я умею видеть и слышать сверхъестественное. Однако, когда я имею дело  с
людьми вашего ранга, вашего  ума,  герцог,  вашей  красоты,  графиня,  я
раскрываю мои сокровища и готов ими поделиться...  Итак,  вы  бы  хотели
услышать таинственный голос?
   - Да, - ответил герцог, сжав кулаки, чтобы унять дрожь.
   - Да, - трепеща, отвечала графиня.
   - Ваше сиятельство! Ваша светлость! Сейчас  вы  его  услышите.  Какой
язык вы предпочитаете?
   - Французский, если можно, - попросила графиня. - Я не знаю  никакого
другого языка, и потом, чужая речь слишком бы меня напугала.
   - А вы, господин герцог?
   -  Как  и  графиня..,  французский.  Я  бы  хотел  иметь  возможность
повторить потом то, что  скажет  сатана,  и  посмотреть,  хорошо  ли  он
воспитан и умеет ли грамотно изъясняться на языке моего друга Вольтера.
   Наклонив голову, Бальзамо пошел к двери, выходившей в малую гостиную,
из которой дверь, как помнит читатель, вела на лестницу.
   - Позвольте  мне  вас  запереть,  чтобы  по  возможности  не  слишком
подвергать вас риску, - предупредил он.
   Графиня побледнела, подвинулась к герцогу и взяла его за руку.
   Бальзамо вплотную подошел к двери, ведущей на лестницу, поднял голову
и звучным голосом произнес по-арабски слова, которые мы переводим на наш
язык:
   - Друг мой!.. Вы меня слышите?.. Если слышите, дерните дважды за шнур
звонка.
   Бальзамо стал ждать, поглядывая на герцога и графиню; они внимательно
смотрели и слушали, но не понимали слов графа.
   Звонок прозвенел громко и отчетливо, затем повторился.
   Графиня подскочила на софе, герцог вытер платком пот со лба.
   - Раз вы меня слышите, -  продолжал  Бальзамо  на  том  же  языке,  -
приказываю вам нажать кнопку, вделанную в правый глаз мраморного льва на
камине, и дверь откроется. Выйдите в эту дверь, потом пройдите через мою
комнату, спуститесь по лестнице и пройдите в комнату  рядом  с  той,  из
которой я говорю.
   Легкий, едва различимый шум, похожий на вздох, дал  понять  Бальзамо,
что его приказания поняты и выполнены.
   - Что это за язык? - спросил Ришелье с деланным спокойствием. -  Язык
кабалистики?
   - Да, господин герцог, это язык для беседы с духами.
   - Но вы сказали, что мы все поймем.
   - То, что скажет голос, - да, но не то, что буду говорить я.
   - А дьявол уже здесь?
   - Кто вам говорил о дьяволе, господин герцог?
   - Но, по-моему, мы его и вызываем?
   - Вызвать можно все, что представляет собой явление высшего  порядка,
сверхъестественное существо.
   - А это явление высшего порядка, сверхъестественное существо?..
   Бальзамо протянул руку  к  гобелену,  скрывавшему  дверь  в  соседнюю
комнату.
   - Оно непосредственно связано со мной, ваша светлость.
   - Мне страшно, - прошептала графиня, - а вам, герцог?
   - Признаюсь вам, графиня, что я предпочел бы сейчас быть в Маоне  или
Филипсбурге.
   - Графиня и вы, господин герцог!  Извольте  слушать,  раз  вы  хотели
услышать, - строго проговорил Бальзамо.
   Он повернулся к двери.

Глава 13

ГОЛОС

   Наступила торжественная тишина. Потом Бальзамо спросил по-французски:
   - Где вы? - Я здесь, - отвечал чистый и звонкий голос. Пройдя  сквозь
обивку и портьеры, он отдался присутствовавшим  металлическим  звоном  и
мало напоминал человеческий голос.
   - Дьявольщина! Это становится интересным! - проговорил  герцог.  -  И
все это без факелов, без магии, без бенгальских огней!
   - До чего страшно! - пробормотала графиня.
   - Слушайте внимательно мои вопросы, - продолжал Бальзамо.
   - Я слушаю всем своим существом.
   - Прежде  всего  скажите  мне,  сколько  человек  сейчас  со  мной  в
комнате?
   - Два.
   - Кто они?
   - Мужчина и женщина.
   - Прочтите в моих мыслях имя мужчины.
   - Герцог де Ришелье.
   - А женщина?
   - Графиня Дю Барри.
   - Поразительно! - прошептал герцог.
   - Признаться, я никогда ничего подобного  не  слышала,  -  дрогнувшим
голосом сказала взволнованная графиня.
   - Хорошо, - молвил Бальзамо. - Теперь прочтите первую  фразу  письма,
которое я держу в руках.
   Голос повиновался.
   Графиня  и  герцог  переглянулись   с   удивлением,   граничившим   с
восхищением.
   - Что сталось с письмом, которое я написал под вашу диктовку?
   - Оно летит.
   - В какую сторону?
   - На запад.
   - Далеко отсюда?
   - Да, далеко, очень далеко.
   - Кто его везет?
   - Человек в зеленой куртке, кожаном колпаке, в огромных сапогах.
   - Он идет пешком или едет верхом?
   - Едет верхом.
   - Какой у него конь?
   - Пегий.
   - Где он сейчас? Наступила тишина.
   - Смотрите! - приказал Бальзамо.
   - На большой дороге, обсаженной деревьями.
   - Что это за дорога?
   - Не знаю. Все дороги похожи одна на другую, - Неужели вам  ничто  не
подсказывает, что  это  за  дорога?  Нет  ни  указательного  столба,  ни
надписи, ничего?
   -  Погодите,  погодите:  ему  навстречу  едет   карета..,   вот   они
поравнялись.., она едет в мою сторону...
   - Что это за карета?
   - Тяжелый экипаж, в нем аббаты и военные.
   - Дилижанс, - шепнул Ришелье.
   - На экипаже нет никакой надписи? - спросил Бальзамо.
   - Есть, - отвечал голос.
   - Прочтите.
   - На карете написано "Версаль" желтыми полустертыми буквами.
   - Оставьте экипаж и следуйте за курьером.
   - Я его больше не вижу.
   - Почему?
   - Дорога поворачивает.
   - Сворачивайте и догоняйте его.
   - Он скачет во всю прыть.., смотрит на часы.
   - Что у него впереди?
   - Длинная улица, великолепные дома, большой город.
   - Следуйте за ним.
   - Следую.
   - Что там?
   - Курьер изо всех сил погоняет коня, конь весь  в  мыле.  Копыта  так
стучат по мостовой, что  прохожие  оборачиваются...  Курьер  свернул  на
улицу, которая уходит вниз. Он сворачивает направо. Конь замедляет  бег.
Всадник остановился у двери огромного особняка.
   - Здесь надо за ним следить особенно внимательно, слышите?
   Послышался вздох.
   - Вы устали. Я понимаю, - сказал Бальзамо.
   - Да, я в изнеможении.
   - Пусть усталость исчезнет, я приказываю.
   - Ах!
   - Ну как?
   - Благодарю вас.
   - Вы по-прежнему чувствуете усталость?
   - Нет.
   - Видите курьера?
   - Погодите... Да-да, он поднимается по  большой  мраморной  лестнице.
Впереди него идет лакей в расшитой золотом голубой ливрее.  Он  проходит
через просторные сверкающие золотом  гостиные.  Подходит  к  освещенному
кабинету. Лакей распахивает дверь, удаляется.
   - Что вы видите?
   - Курьер кланяется.
   - Кому?
   - Погодите... Он кланяется человеку, сидящему  за  письменным  столом
спиной к двери.
   - Как он одет?
   - На нем парадный костюм, словно он собрался на бал  -  У  него  есть
награды?
   - Да, большая голубая лента на перевязи.
   - Какое у него лицо?
   - Лица не видно. Ага!
   - Что?
   - Он оборачивается.
   - Каков он собой?
   - Живой взгляд, неправильные черты лица, прекрасные зубы.
   - Сколько ему лет?
   - За пятьдесят.
   - Герцог! - шепнула графиня маршалу.  -  Это  герцог!  Маршал  кивнул