в пополудни она уже успела принять
человек двадцать Для бедняжки графини эти визиты были  подарком  судьбы,
потому что она умерла  бы  со  скуки,  останься  она  хоть  ненадолго  в
одиночестве. Благодаря этому развлечению она  провела  время,  злословя,
отдавая приказания и кокетничая.
   Часы на главной башне  показывали  половину  восьмого,  когда  виконт
проезжал мимо церкви св. Евстафии,  направляясь  вместе  с  графиней  де
Беарн к своей сестре.
   Сидя в карете,  графиня  выразила  сомнение:  прилично  ли  ей  будет
появиться у Дю Барри.
   Виконт покровительственно и вместе с тем с достоинством отвечал,  что
знакомство с графиней Дю Барри - редкая удача, сулящая графине де  Беарн
неисчислимые блага.
   Графиня  де  Беарн  без   устали   превозносила   обходительность   и
приветливость вице-канцлера.
   Лошади бежали резво, и  около  восьми  карета  подкатила  к  особняку
графини.
   - Разрешите мне, графиня, предупредить графиню Дю  Барри  о  радости,
которая ее ожидает, - обратился виконт к старой даме,  останавливаясь  в
приемной.
   -  Ах,  мне  так  неловко  ее  беспокоить!  Жан  подошел  к   Замору,
поджидавшему виконта у окна, и едва слышно отдал ему приказание.
   - Какой очаровательный негритенок! - воскликнула графиня. - Это лакей
графини Дю Барри?
   - Да, это один из ее любимцев, - отвечал виконт.
   - Какая прелесть!
   В ту же минуту двери распахнулись, и лакей пригласил графиню де Беарн
в просторную гостиную, где Дю Барри обыкновенно принимала посетителей.
   Пока старуха пожирала завистливыми глазами гостиную,  обставленную  с
изысканной роскошью, Жан Дю Барри поспешил к сестре.
   - Это она? - спросила графиня.
   - Она самая.
   - Она ни о чем не догадывается?
   - Нет.
   - А что Монеу?
   - С ним все обстоит благополучно. Пока все складывается успешно,  моя
дорогая.
   - Нам не следует предоставлять ее самой себе, а  то  как  бы  она  не
почуяла недоброе!
   - Вы правы: она производит впечатление хитрой бестии. Где Шон?
   - Вы же знаете: в Версале.
   - Главное, чтобы она сюда и носу не показывала.
   - Я ее об этом предупредила.
   - Хорошо. Вам пора, ваше сиятельство!
   Графиня Дю Барри распахнула дверь будуара и вышла в гостиную.
   Обе дамы, будучи прекрасными актрисами, раскланялись по всем правилам
этикета того времени,  обе  изо  всех  сил  старались  произвести  самое
выгодное впечатление.
   Первой заговорила графиня Дю Барри:
   - Я уже поблагодарила брата за удовольствие, которое он мне доставил,
пригласив вас ко мне. Теперь я хотела бы и вам выразить  признательность
за оказанную мне честь.
   - А я не нахожу слов, чтобы высказать свое восхищение вашим  радушным
приемом, - отвечала очарованная старуха.
   - Графиня! Это  мой  долг  по  отношению  к  столь  знатной  даме,  -
склонившись в почтительном реверансе, продолжала  Дю  Барри,  -  я  буду
рада, если смогу чем-либо быть вам полезной.
   После реверансов графиня Дю Барри указала де Беарн на кресло, а  сама
села напротив.

Глава 31

НАЗНАЧЕНИЕ ЗАМОРА

   - Я вас слушаю, - обратилась фаворитка  к  графине  -  Позвольте  мне
вмешаться, сестра,  -  заговорил  Жан,  продолжавший  стоять,  -  должен
предупредить  вас,  что  графиня  и  не  думала  являться  к   вам   как
просительница. Дело в том, что господин  канцлер  прислал  ее  к  вам  с
поручением Де Беарн бросила  на  Жана  благодарный  взгляд  и  протянула
графине приказ за подписью  вице-канцлера,  в  котором  говорилось,  что
Люсьенн отныне становится королевским замком, а  Замор  назначается  его
дворецким.
   - Так я ваша должница! - воскликнула графиня, заглянув  в  бумагу.  -
Почту за счастье, если, в свою очередь, смогу оказать вам услугу...
   - Это нетрудно, графиня! - вскричала старуха  с  непосредственностью,
которая привела в восторг обоих заговорщиков.
   - Что же я могу для вас сделать?
   - Раз уж вы говорите, графиня, что мое имя вам известно...
   - Ну еще бы, урожденная Беарн!
   - Так вы, должно быть, слышали о готовящемся процессе, который  может
пустить меня по миру.
   - У вас, кажется, тяжба с Салюсами?
   - Увы, да, графиня.
   - Я слыхала об этом деле, - подтвердила  графиня.  -  Его  величество
разговаривал о нем вчера вечером с моим кузеном, господином де Монеу.
   - Сам король говорил о моем деле? - вскричала старуха.
   - Да, сударыня.
   - Что же именно он сказал?
   - Увы, мне очень жаль,  графиня!  -  воскликнула  Дю  Барри,  покачав
головой.
   - Он сказал, что мое дело проигрышное, не так ли? -  упавшим  голосом
спросила старая сутяга.
   - Откровенно говоря, боюсь, что да.
   - Его величество так и сказал?
   - Его величество  прямо  этого  не  высказал  -  король  осторожен  и
деликатен.  Его  величество  дал   понять,   что   считает   эти   земли
принадлежащими Салюсам.
   - Боже, Боже! Если бы его величество знал  все  обстоятельства  этого
дела, если бы он знал, что  дело  должно  быть  прекращено  за  выплатой
долгового обязательства!.. Да, оно выплачено: в счет уплаты  долга  было
внесено двести тысяч франков. Правда, у меня нет  расписок,  но  я  имею
моральное право... Если бы я могла сама защищать свое дело в парламенте,
я представила бы косвенные доказательства...
   - Косвенные доказательства?  -  переспросила  графиня,  ни  слова  не
понимавшая из того, о чем говорила де Беарн, однако слушавшая ее с самым
серьезным видом.
   - Да, графиня, косвенные доказательства.
   - Косвенные доказательства принимаются судом во внимание,  -  заметил
Жан.
   - Вы знаете это наверное, господин виконт? - вскричала старуха.
   - Да, - с важным  видом  отвечал  виконт.  -  Ну  что  ж,  с  помощью
косвенных доказательств я убедила бы суд, что долговое обязательство  на
двести тысяч ливров  -  а  на  сегодня  эта  сумма  с  учетом  процентов
составляет миллион - было погашено.  Обязательство  да  тируется  тысяча
четырехсотым годом и было предъявлено к оплате  Ги  Гастону  Четвертому,
графу де Беарн, а к четыреста семнадцатому году вся сумма была полностью
выплачена.  Сохранилось  написанное  им  собственноручно  завещание,   в
котором говорится: "На смертном  одре  клянусь,  что  никому  ничего  не
должен и готов предстать перед лицом Божиим..."
   - Ну и что же? - спросила графиня.
   - Как что? Вы понимаете, что если он никому ничего не должен, значит,
он расплатился и с Салюсами. В противном случае он сказал бы: "Я остаюсь
должен двести тысяч ливров" вместо "Я никому ничего не должен".
   - Несомненно, он так бы и сказал, - согласился Жан.
   - А у вас нет других доказательств?
   - Кроме честного слова Гастона  Четвертого  -  нет,  графиня.  Однако
следует помнить, что его называли Гастоном Безупречным!
   - А у ваших противников имеется на руках долговое обязательство?
   - Да, именно это обстоятельство сбивает следствие.  Ей  следовало  бы
сказать, что это обстоятельство проясняет дело. Но у де Беарн  был  свой
взгляд на вещи.
   - Итак, сударыня, вы  убеждены,  что  ничего  не  должны  Салюсам?  -
спросил Жан.
   - Да, господин виконт, - с жаром отвечала де Беарн, -  я  убеждена  в
своей правоте.
   - Знаете, что я вам скажу, Жан,  -  убежденно  заговорила  Дю  Барри,
обратившись к своему брату, - это косвенное  доказательство,  о  котором
говорит графиня де Беарн, совершенно меняет дело.
   - Да, да, - согласился Жан.
   - И не в пользу моих  противников,  -  подхватила  старая  сутяга.  -
Выражения, в которых составлено  завещание  Гастона  Четвертого,  вполне
недвусмысленны: "Я никому ничего не должен".
   - Это не только очевидно, но и вполне логично, - заметил  Жан.  -  Он
расплатился со всеми долгами, следовательно, никому ничего не должен.
   - Итак, он никому ничего не должен, - повторила Дю Барри.
   - Ах, почему мой судья - не вы! - вскричала старая графиня.
   - В былые времена в подобных случаях не стали бы прибегать  к  помощи
трибуналов, а Божий суд  мгновенно  разрешил  бы  это  дело.  Для  меня,
например, правота графини де Беарн настолько  очевидна,  что  в  случае,
если бы суд захотел узнать мое мнение,  клянусь,  я  встал  бы  на  вашу
сторону, - Благодарю вас!
   - Я поступил бы так же, как мой предок, Дю Барри-Моор, имевший  честь
принять сторону королевской семьи - Стюартов, когда она боролась  против
юной и очаровательной Эдит де Скарборо. Дю Барри взял своего  противника
за горло и вырвал у него признание в том, что тот солгал. К несчастью, -
продолжал виконт со вздохом сожаления, - сейчас другое время:  отстаивая
свои права, дворянин вынужден  обращаться  за  помощью  к  крючкотворам,
неспособным понять такие ясные слова: "Я никому ничего не должен".
   - Послушайте, брат! Эти слова были написаны триста лет тому назад,  -
перебила его сестра, -  необходимо  принять  во  внимание  то,  что  суд
называет, если не ошибаюсь, сроком давности.
   - Это не имеет значения, - возразил Жан, - я убежден, что если бы его
величество слышал доводы графини де Беарн, которые она  нам  только  что
привела...
   - Мне удалось бы его убедить, не так ли? Я в этом совершенно уверена!
   - Я тоже.
   - Да, но что предпринять, чтобы он меня выслушал?
   - Для этого достаточно было бы, чтобы вы как-нибудь заехали ко мне  в
Люсьенн - его величество  довольно  часто  оказывает  мне  честь  своими
посещениями...
   - Вы правы, дорогая графиня, но ведь это дело случая.
   - Виконт! - с очаровательной улыбкой заметила его сестра. -  Вы  ведь
знаете, что я верю в случай. И у меня нет оснований в этом раскаиваться.
   - Однако по воле случая может статься, что и неделю,  и  две,  и  три
ваше сиятельство не увидит его величества.
   - Да, вы правы.
   - Вот видите! А дело графини де Беарн слушается в понедельник или  во
вторник.
   - Во вторник.
   - А сегодня пятница.
   - Ну, в таком случае, - с притворным отчаянием воскликнула Дю  Барри,
- не стоит на это рассчитывать.
   - Что же делать? - проговорил виконт; казалось, он глубоко задумался.
- Ах, черт побери!
   - Может, мне попросить аудиенции  в  Версале?  -  робко  спросила  де
Беарн.
   - Вы ее не получите.
   - Даже с вашей помощью, графиня?
   - Моя помощь здесь ни  при  чем.  Его  величество  терпеть  не  может
заниматься делами; кроме того, сейчас он всецело поглощен одним.
   - Вероятно, вы имеете в виду парламентский  заговор?  -  спросила  де
Беарн.
   - Нет, король озабочен моим представлением ко двору.
   - Ах, да!.. - проговорила старая сутяга.
   - Вы, должно быть, слышали, что несмотря на  сопротивление  господина
де Шуазеля, вопреки интригам господина де Праслена и госпожи де Граммон,
король решил, что я должна быть представлена.
   - Нет, графиня, я об этом не слыхала, - отвечала старуха.
   - Да, это дело уже решенное, - подтвердил Жан.
   - А когда состоится ваше представление?
   - В самое ближайшее время, - сказала графиня.
   - Видите ли, король хочет, чтобы представление состоялось до прибытия
ее высочества, - прибавил Жан, - чтобы моя сестра могла принять  участие
в празднованиях в Компьене.
   - А, теперь я понимаю! Так ваше сиятельство рассчитывает на  то,  что
будете представлены? - робко спросила старая графиня.
   - О,  Господи,  ну  разумеется!  Баронесса  д'Алони..  Вы  знакомы  с
баронессой д'Алони?
   - Нет, увы, теперь я уж никого не знаю я лет  двадцать  не  была  при
дворе.
   - Ах, вот что!.. Баронесса  д'Алони  будет  поручительницей.  За  это
король осыпает милостями дорогую баронессу:  ее  супруг  получил  звание
камергера,  сын  переведен  в  гвардию  и  в  ближайшее   время   станет
лейтенантом, поместье стало графством, городские акции обменены на  боны
королевской казны, а в день представления она получит двадцать тысяч экю
наличными. Вот почему она тоже нас торопит.
   - Ах, теперь мне все понятно! - заметила де Беарн с любезной улыбкой.
   - Я было подумал... - заговорил Жан.
   - О чем? - спросила Дю Барри.
   - Какая досада! - подскочив в кресле, продолжал он. - Как жаль, что я
не встретил графиню де Беарн у нашего кузена вице-канцлера  хотя  бы  на
неделю раньше!
   - Почему?
   - Да потому, что  в  то  время  мы  еще  не  были  связаны  словом  с
баронессой д'Алони.
   - Дорогой мой! - заметила графиня Дю Барри. - Вы говорите  загадками,
я вас не понимаю.
   - Не понимаете?
   - Нет.
   - Могу поспорить, что графиня де Беарн меня понимает.
   - Простите, но...
   - Еще неделю назад у вас, графиня, не  было  поручительницы,  не  так
ли?
   - Вы правы.
   -  Так  вот,  графиня  де  Беарн...  Может  быть,  мне   не   следует
продолжать?
   - Отчего же нет? Говорите!
   - Графиня де Беарн могла бы стать вашей поручительницей,  и  милости,
которыми король осыпает госпожу д'Алони, достались бы графине де Беарн.
   Старуха вытаращила глаза.
   - Увы... - пролепетала она.
   - Ах, если бы вы только знали, - продолжал Жан, - как король  был  бы
вам признателен за эту услугу! И вам не пришлось бы ни о чем его просить
- он сам предупреждал бы ваши желания.  Как  только  ему  сообщили,  что
баронесса д'Алони вызвалась быть поручительницей Жанны,  он  воскликнул:
"В добрый  час!  Я  устал  от  всех  этих  мерзавок,  которые,  кажется,
важничают больше, чем я сам. Расскажите мне об этой даме,  графиня:  нет
ли у нее каких-нибудь тяжб, недоимок, долгов?.."
   Старая графиня потеряла дар речи.
   - "Правда, меня огорчает одно обстоятельство..." - прибавил король.
   - Какое?
   -  Одно-единственное.  "Я  бы  желал,  -  сказал  король,   -   чтобы
поручительница графини Дю Барри носила громкое имя". При этих словах его
величество бросил взгляд на портрет Карла Первого кисти Ван-Дейка.
   - Понимаю, - сказала старая сутяга, - его величество имел в виду, что
Дю Барри были связаны со Стюартами, о чем вы уже упомянули.
   - Совершенно верно.
   - Должна признаться,  -  заметила  г-жа  де  Беарн  с  непередаваемым
выражением, - что имя Д'Алони мне ничего не говорит, я даже никогда  его
не слышала.
   - Однако это довольно известное имя, - вмешалась графиня Дю Барри,  -
представители этого семейства отличились на королевской службе.
   - Ах, Боже мой! - вскричал Жан, подскочив в кресле.
   - Что с вами? - поинтересовалась Дю Барри,  изо  всех  сил  сдерживая
смех при виде кривляний своего деверя.
   - Вы не укололись? - заботливо спросила старая сутяга.
   - Нет, - отвечал Жан, осторожно  усаживаясь  на  место.  -Просто  мне
пришла в голову одна мысль...
   - Ну и мысль! - со смехом воскликнула графиня.  -  Она  вас  едва  не
свалила с ног.
   - Хорошая, должно быть, мысль! - заметила графиня де Беарн.
   - Превосходная!
   - Так поделитесь ею с нами!
   - У нее, правда, есть недостаток.
   - Какой же?
   - Она неисполнима.
   - Ничего, продолжайте.
   - По правде говоря, я боюсь, что вызову чьи-нибудь сожаления.
   - Ничего, виконт, говорите.
   - Я подумал, что если вы передадите госпоже д'Алони замечание короля,
которое он сделал, глядя на портрет Карла Первого...
   - Это было бы невежливо.
   - Да, верно.
   -  Не  будем  больше  об  этом  говорить.  Старая  графиня   горестно
вздохнула.
   - Как жаль! - продолжал виконт,  словно  говоря  сам  с  собою.  -  У
графини де Беарн громкое имя, она -  женщина  умная.  Вот  если  бы  она
вызвалась стать поручительницей вместо госпожи д'Алони! Она бы  выиграла
свою тяжбу, господин де Беарн-младший получил бы чин лейтенанта,  а  так
Как графиня вынуждена много  путешествовать  из-за  своего  процесса,  в
возмещение дорожных издержек она еще получила бы кругленькую сумму.  Да,
не всем в жизни выпадает такая удача.
   - Увы, нет! Увы... -  вымолвила  подавленная  графиня  де  Беарн,  не
ожидавшая такого удара.
   Надо признать, что любой человек в  ее  положении  сказал  бы  то  же
самое; кто угодно почувствовал бы себя раздавленным, окажись  он  на  ее
месте!
   - Видите, брат, - произнесла графиня Дю Барри с выражением  глубокого
сострадания, - как вы огорчили графиню де Беарн. Довольно и того, что  я
ничего не смогу Для нее попросить у короля, по крайней мере раньше,  чем
буду представлена ко двору.
   - Ах, если бы можно было перенести мой процесс!
   - Да, всего на неделю, - прибавила Дю Барри.
   - Да, хотя бы на неделю, - повторила де Беарн, - а через  неделю  уже
состоялось бы ваше представление...
   - Да, но ведь через неделю король будет в Компьене  на  празднованиях
по случаю прибытия ее высочества!
   - Да, верно, верно, - подтвердил Жан, - впрочем...
   - Что?
   - Кажется, у меня появилась еще одна мысль.
   - Какая, сударь, какая? - вскричала старуха.
   - Мне кажется..,  да..,  нет..,  да,  да,  да!  Графиня  Де  Беарн  с
озабоченным видом следила за Жаном.
   - Вы сказали "да", господин виконт, - проговорила она.
   - Мне кажется, я нашел выход.
   - Говорите скорее!
   - Вот послушайте.
   - Мы ждем с нетерпением.
   - О вашем представлении, графиня, еще не было объявлено, не  так  ли?
Никто ведь не знает, что вы нашли поручительницу?
   - Совершенно верно: король хочет, чтобы  это  событие  оказалось  для
всех полной неожиданностью.
   - Ну, тогда, пожалуй, выход действительно найден.
   - Неужели правда, господин виконт? - спросила г-жа де Беарн.
   - Да, выход найден, - повторил Жан. Дамы слушали его, затаив  дыхание
и не сводя с него глаз. Жан придвинулся к ним вместе с креслом.
   -  Графиня  де  Беарн  не  знала,  как  и   другие,   о   предстоящем
представлении и о том, что вы уже нашли поручительницу, не правда ли?
   - Откуда же я  могла  об  этом  узнать?  Если  бы  вы  мне  этого  не
сказали...
   - Допустим, что вы нас не видели  и  по-прежнему  ничего  не  знаете.
Попросите у короля аудиенцию.
   - Ее сиятельство уверяет, что король меня не примет.
   -  Попросите  у  короля  аудиенцию   и   изъявите   готовность   быть
поручительницей графини. Все должно выглядеть так, будто вы  не  знаете,
что поручительница уже есть. Итак, вы  попросите  аудиенции  и  выразите
желание быть поручительницей моей сестры. Его  величество  будет  тронут
вашим предложением,  исходящим  от  дамы  столь  знатной,  как  вы.  Его
величество  вас  примет,  поблагодарит,  спросит,  чем  может  быть  вам
полезен. Вы упомянете о процессе, изложите косвенные доказательства. Его
величество все пойме г, и  вы  выиграете  процесс,  который  сейчас  вам
представляется безнадежным.
   Дю Барри не сводила горящего взора со старой графини.  Та,  вероятно,
почуяла западню.
   - Да что вы! - с живостью воскликнула она. - Чтобы меня,  несчастную,
стал слушать король?!
   - Я думаю, что при сложившихся обстоятельствах вам  достаточно  будет
проявить благожелательность, - заметил Жан.
   - Если речь идет только о доброжелательстве... - с сомнением в голосе
прошептала старая графиня.
   - Это неплохая мысль, - с улыбкой заметила г-жа Дю Барри. -  Впрочем,
вполне вероятно, что даже ради  благополучного  исхода  своего  процесса
графиня не пожелает участвовать в обмане?
   - В обмане? - переспросил Жан. - А кто об этом узнает, позвольте  вас
спросить?
   - Графиня права, - заметила старуха в надежде вывернуться  с  помощью
уловки, -  я  предпочла  бы  оказать  графине  настоящую  услугу,  чтобы
заручиться ее дружбой.
   - Да, да, конечно, -  сказала  графиня  Дю  Барри  в  высшей  степени
любезно, однако с оттенком легкой иронии, что не укрылось от внимания де
Беарн.
   - Ну что же, в таком случае есть  еще  один  способ  выйти  из  этого
нелегкого положения.
   - Еще один способ?
   - Да.
   - Способ оказать настоящую услугу?
   - Ах, виконт! - воскликнула г-жа Дю Барри.  -  Будьте  осторожны:  вы
становитесь поэтом. Даже у Бомарше не было такого богатого  воображения,
как у вас.
   Старая графиня с беспокойством ждала, что скажет Жан.
   - Шутки в сторону! - проговорил он. - Сестричка! Вы  ведь  связаны  с
госпожой д'Алони нежной дружбой, не правда ли?
   - Ну еще бы! И вам это хорошо известно.
   - А она обиделась бы, если бы ей почему-либо не пришлось  быт