ечу.
   - Какого черта  ты  тут  делаешь.  -  спросил  он.  Людовик  поспешно
выпрямился,  постаравшись,  однако,  не  толкнуть   при   этом   изящную
безделушку, которую он взялся исправить.
   - Сир! Как ваше величество могли заметить, я развлекался  в  ожидании
вашего прихода, - краснея, отвечал молодой  человек,  устыдившись  того,
что был застигнут врасплох.
   - Да, да, расправлялся с моими часами, - милое развлечение!
   - Напротив, сир, я их чинил. Ведущее колесо остановилось,  ему  мешал
вот этот винт. Я подтянул винт, и теперь часы идут.
   - Ты испортишь себе зрение. Я бы и головы не повернул в сторону этого
ящика, хоть ты меня озолоти!
   - Вы не правы, сир; и потом, я в этом деле разбираюсь: я  сам  обычно
разбираю, чищу и собираю восхитительные часы,  которые  ваше  величество
подарили мне в день моего четырнадцатилетия.
   - Ну, хорошо. А теперь поскорее оставь свою механика Ты ведь хотел со
мной поговорить, не так ли?
   - Я, сир? - краснея, переспросил молодой человек.
   - Ну да, ты просил сказать, что ждешь меня?
   - Это правда, сир. - опустив глаза, отвечал дофин.
   - Ну и чего же ты от  меня  хотел?  Отвечай!  Если  тебе  нечего  мне
сказать, я поеду в Марли.
   Людовик XV уже искал по  своему  обыкновению  повод,  чтобы  избежать
разговора.
   Дофин отложил пилочку и колесико. Это было свидетельством  того,  что
ему необходимо было сообщить королю нечто весьма важное,  раз  он  решил
прервать свое интересное занятие.
   - Не нужно ли тебе денег? - с живостью спросил король.  -  Если  дело
только в этом - подожди, я тебе пришлю.
   И Людовик XV сделал еще один шаг по направлению к  двери,  -  О  нет,
сир! - отвечал Людовик-младший. -  Я  еще  не  израсходовал  тысячу  экю
своего месячного жалованья.
   - Какая бережливость! - вскричал король. - До чего хорошее воспитание
дал ему господин де ла Вогийон!
   Я даже думаю, что он сумел ему привить все  те  добродетели,  которых
лишен я.
   Молодой человек сделал над собой видимое усилие.
   - Сир! Далеко ли еще принцесса? - спросил он.
   - Разве тебе это известно не лучше, чем мне?
   - Мне? - в замешательстве повторил дофин.
   -  Разумеется.  Вчера  нам  читали  путевой  бюллетень:   в   прошлый
понедельник она была в Нанси;  сейчас  она  находится  приблизительно  в
сорока пяти милях от Парижа.
   -  Не  считает  ли  ваше  величество,  что  принцесса  едет  чересчур
медленно?
   - Да нет же! - возразил Людовик XV. - Напротив, я  полагаю,  что  для
женщины, да еще  если  принять  во  внимание  устраиваемые  в  ее  честь
празднества и приемы, она едет быстро: она проделывает по  пять  миль  в
день - Сир! Этого недостаточно, - робко заметил  дофин.  Людовик  XV  не
переставал удивляться нетерпению дофина, о котором он и не подозревал.
   - Ах, вот как! - насмешливо воскликнул он. - Так ты торопишься?
   Краска бросилась дофину в лицо - Уверяю вас, сир, - пролепетал он,  -
что совсем по другой причине, чем может показаться вашему величеству.
   - Тем хуже. Я бы предпочел,  чтобы  причина  была  та  самая.  Какого
черта! Тебе шестнадцать  лет;  говорят,  принцесса  хороша  собой;  твое
нетерпение было бы вполне объяснимо. Хорошо, не волнуйся:  приедет  твоя
принцесса!
   - Сир! Нельзя ли сократить время торжественных церемоний  в  пути?  -
продолжал дофин.
   - Это невозможно Она и так уже не останавливаясь  миновала  несколько
городов, в которых ей следовало бы остановиться.
   - Ну, так она никогда не приедет. Кроме  того,  сир,  есть  еще  одно
обстоятельство... - робко заметил дофин.
   - Что такое? Говори!
   - Я полагаю, что обслуживание принцессы недостаточно, сир.
   - То есть как? Какое обслуживание?
   - Дорожное обслуживание.
   - Да что ты! Посуди сам: я отправил тридцать тысяч лошадей,  тридцать
карет, шестьдесят фургонов, не помню сколько коробок - да если  все  это
разложить в одну линию, она протянулась бы от Парижа до Страсбурга. И ты
полагаешь, что, несмотря на все это, обслуживание недостаточно?
   - Сир! Несмотря на щедрость вашего величества, я почти уверен в  том,
что говорю;  возможно,  я  недостаточно  ясно  выразился:  следовало  бы
сказать, что обслуживание плохо налажено.
   Король поднял голову и пристально посмотрел  на  дофина.  Он  начинал
догадываться, что в  словах  его  высочества,  скрывалось  нечто  весьма
важное.
   - Тридцать тысяч  лошадей,  -  повторил  король,  -  тридцать  карет,
шестьдесят фургонов, два полка охраны... Позволь тебя спросить, господин
профессор: видел ли ты когда-нибудь, чтобы принцесса въезжала во Францию
с такими почестями?
   -  Признаюсь,  сир,  что   все   было   предусмотрено   и   выполнено
по-королевски,  как  умеет  лишь  ваше  величество;  однако   вы,   ваше
величество, должно быть, не отдали приказания,  чтобы  все  эти  лошади,
экипажи и прочее имущество находились в  распоряжении  ее  высочества  и
свиты...
   Король в третий раз взглянул на  Людовика.  В  сердце  его  закралось
смутное подозрение, едва уловимое воспоминание забрезжило в его  голове,
в то же  время  ему  почудилось  в  словах  дофина  нечто  близкое  тому
неприятному, что он совсем недавно пытался изгнать из своего сердца.
   - Что за вопрос! - воскликнул король. - Вполне естественно,  что  все
это предназначено для принцессы, вот почему я тебе сказал, что она скоро
будет здесь. Почему ты так на меня смотришь? Погоди-ка,  -  прибавил  он
жестко, даже угрожающе, - уж не издеваешься ли ты надо  мной?  Зачем  ты
изучаешь мое лицо, словно это пружина из твоих дурацких часов?
   Дофин, открывший было рот, внезапно замолчал, услышав это замечание.
   - Ну что ж! - с живостью  воскликнул  король.  -  Мне  кажется,  тебе
больше нечего сказать, а? Ты доволен, не правда ли? Твоя принцесса скоро
будет здесь, ее прекрасно встречают, ты богат, как Крез  -  все  хорошо.
Раз ничто тебя больше не беспокоит, доставь мне удовольствие: собери мои
часы.
   Дофин не пошевелился.
   - Знаешь, - со смехом продолжал Людовик XV, - я хочу  тебя  назначить
главным дворцовым часовщиком, разумеется, платным.
   Дофин опустил голову, оробев под взглядом короля. Он  взял  с  кресла
пилочку и колесико.
   Тем временем Людовик XV неслышно направился к выходу.
   "Что он разумел под плохими услугами? - подумал  король,  оглянувшись
на дофина. - Хорошо, что и на этот раз удалось избежать сцены: видно, он
чем-то недоволен".
   В самом деле, обычно спокойный дофин нетерпеливо постукивал ногой.
   - Плохо дело, - усмехаясь, прошептал король, - пора бежать.
   Однако распахнув дверь, он нос к носу столкнулся с г-ном де Шуазелем.
Министр низко поклонился.

Глава 26

ДВОР КОРОЛЯ ПЕТО

   Людовик XV невольно  отступил  при  виде  нового  действующего  лица,
неожиданно появившегося на сцене и помешавшего королю удалиться.
   "Признаться, я совсем о нем позабыл, -  подумал  он.  -  Ну  что  же,
входи, входи, сейчас ты за все заплатишь".
   - А, вот и вы! - воскликнул он. - Вам известно, что я вас вызывал?
   - Да, сир, - холодно отвечал министр, - я  как  раз  одевался,  чтобы
явиться к вашему величеству, когда мне передали ваше приказание.
   - Отлично! Мне необходимо  обсудить  с  вами  очень  важные  дела,  -
насупившись, обратился Людовик  XV  к  своему  министру  в  надежде  его
смутить.
   К несчастью для короля, г-н де Шуазель был не робкого десятка.
   - Я тоже собирался поговорить с вами о важных делах, если  это  будет
угодно вашему величеству, - с поклоном сказал он.
   Министр и дофин, показавшийся из-за часов, переглянулись.
   Король замер.
   "А, прекрасно! - подумал он. - И этот  туда  же!  Я  окружен  с  трех
сторон. Да, теперь не ускользнуть".
   - Вам должно быть известно, - заторопился король, желая нанести  удар
первым, - что бедного виконта Жана едва не убили.
   - Другими словами, ударом шпаги он был ранен в предплечье. Я как  раз
собирался поговорить об этом с вашим величеством.
   - Да, да, понимаю: вы хотели избежать огласки.
   - Я стремился опередить тех, кто может ложно  истолковать  это  дело,
сир.
   - Так вы с этим  делом  знакомы?  -  со  значительным  видом  спросил
король.
   - Как нельзя лучше.
   - Мне об этом уже говорили в другом месте, - заметил король.
   Господин де Шуазель был по-прежнему невозмутим.
   Дофин продолжал завинчивать медную гайку, однако, опустив голову,  он
внимательно следил за разговором, стараясь не пропустить ни слова.
   - А теперь я вам расскажу, как было дело, - сказал король.
   - Ваше величество! Уверены ли вы в том, что вы хорошо осведомлены?  -
спросил г-н де Шуазель.
   - О, не беспокойтесь...
   - В таком случае, мы вас слушаем, сир.
   - Кто это мы? - спросил король.
   - Его высочество и я.
   - Его высочество? - переспросил король, переводя взгляд с почтительно
склонившегося Шуазеля на внимательно  слушавшего  Людовика-Огюста.  -  А
какое отношение имеет его высочество к этой стычке?
   - Она непосредственно касается его высочества,  -  продолжал  г-н  де
Шуазель, отвесив поклон юному принцу, - потому что в этом деле  замешана
принцесса.
   - Ее высочество замешана в этом деле? - дрогнув, переспросил король.
   - Вот  именно.  А  вы  разве  не  знали?  В  таком  случае  вы,  ваше
величество, недостаточно хорошо осведомлены.
   - Ее высочество и Жан Дю Барри? Это становится интересно! -  произнес
король. - Ну, ну, объясните же скорее,  господин  де  Шуазель!  Главное,
ничего не скрывайте. Так это принцесса ранила Дю Барри?
   - Сир! Не принцесса, а офицер из ее охраны, - невозмутимо отвечал г-н
де Шуазель.
   - Ах, вот как! - вновь став серьезным, сказал король. - И  вы  знаете
этого офицера, господин де Шуазель?
   - Нет, сир,  зато  вам  его  имя  должно  быть  известно,  если  ваше
величество помнит  своих  верных  слуг.  Его  отец  участвовал  в  осаде
Филипсбурга,  в  битве  при  Фонтенуа,  при  взятии  Маона.  Его   зовут
Таверне-Мезон-Руж.
   Дофин постарался припомнить это имя.
   - Мезон-Руж? - спросил Людовик XV. - Да, мне знакомо это  имя.  Зачем
же он обнажил шпагу против Жана,  которого  я  люблю?  Вероятно,  именно
потому,  что   я   его   люблю...   Нелепая   ревность,   пробуждающееся
недовольство, да это начало бунта!
   - Сир! Ваше величество соблаговолит выслушать  меня?  -  обратился  к
нему г-н де Шуазель.
   Людовик XV понял, что у него нет иного способа отделаться, кроме  как
разбушеваться.
   - Говорят вам, сударь, что я усматриваю в этом деле начало  заговора,
который может лишить меня спокойствия, это подготовленная травля  членов
моей семьи.
   - Ах, сир, неужели отважный молодой человек заслуживает этого  упрека
только  потому,  что  защищал   принцессу,   будущую   невестку   вашего
величества? - воскликнул господин де Шуазель.
   Дофин выпрямился и скрестил руки на груди.
   - Должен признаться, - заметил он, - что я очень благодарен  молодому
человеку, рисковавшему своей жизнью ради принцессы,  которая  через  две
недели должна стать моей супругой.
   - Рисковал жизнью, рисковал жизнью! - пробормотал король. - А с какой
стати?
   - Дело в том, - вмешался г-н де Шуазель, - что виконт Жан  Дю  Барри,
который очень торопился, вообразил, что  может  себе  позволить  забрать
лошадей, предназначенных для принцессы,  с  почтовой  станции,  куда  ее
высочество  вот-вот  должна  была  прибыть  И  все  это,  вероятно,  ему
понадобилось только ради того, чтобы ехать еще быстрее.
   Король закусил губу и побледнел: его вновь охватило уже знакомое  ему
беспокойство.
   - Это  все  не  так.  Я  знаком  с  этим  делом,  а  вы  недостаточно
осведомлены, герцог, - пробормотал Людовик XV, надеясь выиграть время.
   - Нет, сир, я прекрасно осведомлен, и то, что я имел  честь  доложить
вашему величеству, - чистая  правда.  Да,  виконт  Жан  Дю  Барри  нанес
оскорбление  ее  высочеству,  захватив  предназначенных  ей  лошадей,  и
пытался силой их увести, избив хозяина почтовой станции. Прибывший в это
самое время на станцию господин шевалье Филипп де Тэверне, посланный  ее
высочеством, сначала предупредил его...
   - Хо, хо! - недоверчиво воскликнул король.
   - Повторяю: сначала предупредил его, сир...
   - Да, я готов это подтвердить, - заметил дофин.
   - Вы тоже осведомлены? - не скрывая удивления, спросил король.
   - Да, сир.
   Обрадованный г-н де Шуазель поклонился.
   - Не угодно ли вашему высочеству  продолжать?  -  спросил  он  -  Его
величество, вероятно, скорее поверит своему августейшему  внуку,  нежели
мне.
   - Да, сир, - продолжал дофин. Нельзя было сказать, что его высочество
испытывал признательность по отношению к министру, на которую тот вправе
был рассчитывать, столь горячо защищая принцессу. - Да, сир, я  об  этом
знал и пришел  сообщить  вашему  величеству,  что  Дю  Барри  не  только
оскорбил ее высочество тем, что пытался захватить ее лошадей; он,  кроме
того, оказал грубое сопротивление офицеру моего полка, выполнявшему свой
долг и уличившему Дю  Барри  в  несоблюдении  приличий.  Король  покачал
головой.
   - Необходимо узнать все подробности, - сказал он.
   - Я их знаю, сир, - мягко возразил дофин, - для меня в этом деле  нет
никаких сомнений: господин Дю Барри обнажил шпагу.
   - Первым? - спросил Людовик XV, довольный тем, что у  него  появилась
возможность отыграться.
   Покраснев, дофин взглянул на г-на  де  Шуазеля.  Заметив,  что  дофин
оказался в затруднительном положении, он поспешил ему на помощь.
   - Сир! - сказал он. - Шпаги скрестили два господина, один из  которых
оскорбил ее высочество, а другой защищал ее честь.
   - Да, но кто напал первым? - настаивал король.  -  Я  знаю  Жана:  он
кроток, как агнец.
   - Нападавшим, насколько я понимаю, следует считать того, кто  был  не
прав, - с обычной сдержанностью заметил дофин.
   - Это тонкое дело, - заметил Людовик XV. - Нападавший - тот,  кто  не
прав.., кто не прав... А что, если офицер вел себя вызывающе?
   - Вызывающе! -  вскричал  г-н  де  Шуазель.  -  Разве  можно  назвать
вызывающим  отношение  к  человеку,  который   силой   уводит   лошадей,
предназначенных для ее высочества, сир?
   Дофин ничего не сказал, однако заметно побледнел. Людовик XV взглянул
на враждебно настроенных собеседников.
   - Я хотел сказать, что он был, возможно, вспыльчив, - овладев  собой,
добавил король.
   - Кстати сказать, - продолжал г-н  де  Шуазель;  пользуясь  тем,  что
король был вынужден отступить, в атаку  теперь  бросился  он,  -  вашему
величеству хорошо известно, что верный слуга не бывает не прав.
   - Послушайте! Как вы узнали о том, что произошло? - не сводя  глаз  с
г-на де Шуазеля, обратился  король  к  дофину;  неожиданный  вопрос  так
смутил молодого человека, что, несмотря на попытки овладеть  собой,  его
замешательство бросалось в глаза.
   - Из письма, сир, - отвечал дофин.
   - От кого было это письмо?
   - От человека, который проявляет к ее высочеству интерес и, очевидно,
находит странным, когда ее оскорбляют.
   - Ага! - вскричал король. - Опять тайная переписка,  заговоры!  Снова
попытки договориться за моей спиной, и все это затем, чтобы меня мучить,
как во времена госпожи де Помпадур!
   - Да нет же, сир! - возразил г-н де Шуазель. - Все  довольно  просто:
имел место проступок, оскорбляющий достоинство ее  высочества.  Виновный
будет примерно наказан, только и всего.
   При слове "наказан" Людовик XV представил себе,  как  будет  бушевать
графиня, как ощетинится Шон;  он  представил  себе,  как  будет  нарушен
семейный покой, к которому он безуспешно стремился  всю  жизнь;  он  уже
видел,  как  разгорается  междоусобная  война;  он  уже  видел  красные,
припухшие от слез глаза графини.
   - Наказан! - вскричал он. - Я еще не выслушал обе стороны, не  решил,
на  чьей  стороне  правда...  Заточение  без  суда...  Да  это   вызовет
государственный  переворот!  Хорошенькое  дельце  вы  мне   предлагаете,
господин герцог!
   - Сир! Кто станет  уважать  ее  высочество,  если  мы  не  подвергнем
суровому наказанию первого же наглеца, осмелившегося ее оскорбить?
   - Я согласен с герцогом, - заметил дофин. - Да ведь это скандал, сир!
   - Строгое наказание! Скандал! - проговорил король. - Ах, черт побери!
Да если мы станем строго наказывать за каждый скандал, у меня не  хватит
времени подписывать приказы об арестах и казнях. Слава Богу, я и так  их
довольно подписываю!
   - В данном случае это необходимо, сир, - заметил г-н де Шуазель.
   - Сир! Умоляю ваше величество... - проговорил дофин.
   - Как!  Вы  считаете,  что  он  недостаточно  наказан,  получив  удар
шпагой?
   - Нет, сир, потому что он мог ранить господина де Таверне.
   - В таком случае, чего же вы требуете, сударь?
   - Смертной казни.
   - Но так наказали господина Монтгомери за  то,  что  он  убил  короля
Генриха Второго, - возразил Людовик XV.
   - Он случайно убил короля, сир, а господин Жан Дю Барри преднамеренно
оскорбил ее высочество.
   - Вы, сударь, тоже требуете головы Жана? -  обратился  Людовик  XV  к
дофину.
   -  Нет,  сир,  я  противник  смертной  казни,  как  известно   вашему
величеству, - тихо произнес дофин, - поэтому я ограничусь просьбой о его
изгнании. Король вздрогнул. .,:. - Изгнание в наказание за пьяную драку?
Людовик! Вы слишком строги,  несмотря  на  свои  филантропические  идеи.
Правда, вы прежде всего математик, а...
   - Соблаговолите закончить, ваше величество!
   - А математик готов хоть целым  светом  пожертвовать  в  угоду  своим
цифрам.
   - Сир! - возразил дофин. - Я ничего не имею против господина Дю Барри
лично, - Так кого же вы хотите наказать?
   - Обидчика ее высочества.
   - Образцовый супруг! - насмешливо воскликнул  король.  -  К  счастью,
меня не так-то легко одурачить. Я понимаю, на кого вы нападаете, я вижу,
к чему вы меня пытаетесь склонить, раздувая это дело.
   - Сир! - возразил г-н де Шуазель. - Не думайте, что мы в  самом  деле
что-нибудь преувеличиваем. И потом, этой наглостью возмущен народ.
   - Не пытайтесь меня запугать народом!  Да  разве  я  прислушиваюсь  к
тому, что говорит народ? Ведь сочинители  пасквилей,  авторы  памфлетов,
куплетисты, интриганы - это все тот же  народ,  который  ежедневно  меня
обкрадывает, высмеивает, предает. О Господи, да я не мешаю ему  говорить
все, что ему вздумается, я просто над ним смеюсь. Поступайте как я, черт
побери! Заткните уши, а когда этому вашему народу  надоест  кричать,  он
сам замолчит. Итак, вы выражаете мне  свое  неудовольствие,  Людовик  на
меня дуется. На самом деле странно, что для меня вы  не  можете  сделать
того, что готовы совершить ради любого  обыкновенного  человека:  вы  не
даете мне жить так, как мне хочется; вы ненавидите то, что я люблю; зато
вы всегда готовы отдать предпочтение тому, что я терпеть не могу! Я что,
святой или сумасшедший? Король я или нет?
   Дофин взял в руки пилочку и вернулся к  часам.  Господин  де  Шуазель
поклонился так же почтительно, как и в первый раз.
   - А, так  вы  не  желаете  мне  отвечать?  Да  скажите  же  мне  хоть
что-нибудь, черт побери! Вы хотите, чтобы я умер от тоски,  приняв  ваши
предложения и не вынеся ни вашего молчания, ни вашей ненависти, ни ваших
страхов?
   - Я далек от того, чтобы ненавидеть господина  Дю  Барри,  сир,  -  с
улыбкой возразил дофин.
   - А я, сир, его не боюсь, - возвысив голос, сказал г-н де Шуазель.
   - Так вы все против меня сговорились! -  закричал  король,  изображая
гнев, хотя на самом деле чувствовал лишь досаду. - Вы  хотите,  чтобы  я
стал притчей во языцеях. У всей Европы, чтобы надо мной смеялся мой брат
- король Пруссии, чтобы я стал посмешищем подобно королю Пето,  которого
изобразил этот наглец Вольтер! Не бывать этому! Нет, я вам такой радости
не доставлю. Я по-своему понимаю честь, я по-своему буду ее соблюдать!
   - Сир! - заговорил дофин с неизменной кротостью,  однако  по-прежнему
настойчиво. - Я должен  заметить,  что  речь  не  идет  о  чести  вашего
величества: затронуто