ворвались отчаянные рейнджеры с планеты Окраина. Бой  разгорелся  с  новой
силой, но теперь перевес  был  на  нашей  стороне.  Как  обычно,  ни  один
халианин не сдался, всех пришлось перебить. Ну и черт с ними!  Зато  после
этой мясорубки  бойцы  Свободнорожденной  уже  не  могли  пренебрежительно
отзываться о рейнджерах Окраины, по  крайней  мере  о  ветеранах  битвы  у
Мертвой Звезды 31.
   Наши специалисты наладили на дредноуте кое-какие системы и двигатели, а
я вернулся на "Гидру". Когда я вошел в огромную комнату, где собралось все
начальство,  то  сразу   почувствовал,   насколько   сильно   переменилось
настроение.  Казалось,  сам  воздух  переполнен  новым   ощущением   вдруг
появившейся сплоченности. Раньше нас не объединяло  ничто,  кроме  знамени
Конфедерации. Халиане же переплавили наши  разрозненные  военные  части  в
единый монолит.
   Штабной офицер докладывал  собравшимся  об  исходе  битвы  главных  сил
халиан с экспедиционным соединением Флота. Как  я  и  предполагал,  бравые
ребята с Тау Кита не посрамили  себя.  Половину  халианских  кораблей  они
превратили  в  плазменные  облака,  другую  -  в   металлолом;   захватили
полуразбитый  дредноут,  пару  суперкрейсеров   и   один   эсминец.   Флот
возвращался домой торжественно, в сиянии огней. Вскоре они заметили нас  и
до  них  дошло,  какую  победу  удалось  одержать  Конфедерации.  Тут   же
праздничные огни погасли. Нам удалось захватить  намного  больше  трофеев:
четыре дредноута и один из трех рейдеров. Потеряли мы два  фрегата  и  три
корвета, все остальные наши корабли получили  повреждения  разной  степени
тяжести. Да, потери немалые,  но  Пирровой  победой  наш  успех  никак  не
назовешь.
   - Адмирал Флота Дуэйн, командующий  экспедиционным  соединением,  хочет
передать нам сообщение, - доложил капитан.
   От этих слов у меня  по  спине  пробежал  холодок.  Альянс  не  признал
Конфедерацию законным государством, офицеры Флота  считали  нас  пиратами,
поэтому я ожидал, что их адмирал собирается потребовать отдать Флоту  наши
трофеи, а может, и наши собственные корабли.  Тем  более,  что  сейчас  мы
находились за пределами Конфедерации.
   - Капитан, выведите послание  на  главный  экран,  -  прорычал  адмирал
Вейгард. - Его должен услышать каждый.
   Все затаили дыхание и приготовились к худшему.
   На экране появилось увеличенное раз в десять лицо  адмирала  Дуэйна,  в
темных глазах читалась откровенная зависть.
   - Поздравляю с успехом, адмирал Вейгард.
   При этих словах в рубке облегченно вздохнули.
   - Прошу разрешить мне, адмирал, прибыть  на  борт  вашего  флагманского
корабля для совещания, - продолжил адмирал Дуэйн.
   - Милости просим, адмирал Дуэйн, мы не возражаем, - ответил Вейгард без
малейшего намека на какие-либо эмоции. - Мы примем вас в любой момент.
   Меньше чем через час старшие офицеры со всех наших  кораблей  собрались
на "Гидре" для официальной  церемонии.  Это  был  настоящий  праздник  для
Конфедерации. Поступок адмирала Дуэйна мог самым катастрофическим  образом
отразиться на карьере, но ведь всем известно, что боевые офицеры  Флота  -
железные  люди.  После  соблюдения  формальностей  все  уселись  за   стол
переговоров.
   - Поздравляю вас с победой, адмирал, - искренне сказал старик Вейгард.
   - Да, жаркая была битва, - откликнулся адмирал Дуэйн, - но ваша победа,
сэр, гораздо весомее нашей. Если бы вы не вмешались, нас разбили бы в  пух
и прах.
   - Пожалуй...
   - Я уже отправил предварительный доклад на Тау  Кита.  Нашему  главному
штабу еще предстоит проанализировать все детали, например то, как и почему
ваши корабли оказались в нужное время в нужном месте. - В этом  месте  наш
Старик расплылся в улыбке. Дуэйн усмехнулся  в  ответ  и  добавил:  -  Нам
повезло, что вместо пиратов неподалеку оказалась дружественная армада!
   - Спасибо, звездный адмирал.
   - Это не лесть, а чистая правда, галактический адмирал.
   Обмен любезностями продолжался, но мое внимание  уже  переключилось  на
другое. Тайком от окружающих я слушал свою  рацию,  настроенную  на  волну
спасательных экипажей. Баркасы до сих пор сновали в открытом космосе среди
обломков и выведенных из строя кораблей, спасали людей и подбирали  ценные
детали. До моего слуха доносились  радостные  возгласы  -  удалось  спасти
экипаж еще одной ракеты. Я тихо извинился и  покинул  собрание.  Выйдя  за
дверь, я помчался по коридору. Все удивленно шарахались. Если бы  мог,  то
непременно рассмеялся бы, но я был чересчур измучен. А вот и шлюз.
   - Кого спасли?
   - Трех десантников, - небрежно бросил мне через  плечо  солдат  и  лишь
потом обернулся. Когда бедняга увидел, с кем имеет дело, его чуть удар  не
хватил, но он сумел-таки взять себя в руки.
   - Сэр! - отчеканил он.
   - Фамилии! - потребовал  я,  не  обращая  внимания  на  его  состояние.
Фамилий он не знал, но сообщил мне, что из  трех  выжили  только  двое.  Я
молча отодвинул его в сторону и прошел к моим ребятам.
   Карл лишился руки. Правой, черт возьми. Ну ничего, главное, что  живой.
Через несколько недель врачи поставят  ему  электромеханический  протез  с
микропроцессорами, почти неотличимый от настоящей руки. Я  говорю  это  со
знанием дела, потому что у меня самого вместо одной ноги  протез,  правда,
устаревшей  модели,  но  работает  великолепно.   Карл   чувствовал   себя
неважнецки, но был в сознании.
   - Рад снова видеть тебя на борту, Карл, - сказал я ему.
   - Спасибо, папаша. Тут действительно получше. А где Хэрри и Джукер?
   - Я еще не видел их, вначале вот решил зайти к тебе...  -  Я  замолчал,
потому что Карл в этот момент отключился.  Очевидно,  ему  ввели  солидную
дозу обезболивающих, чтобы он смог продержаться до операции.
   Рукав скафандра был оторван вместе с рукой, а  место  отрыва  залеплено
воздухонепроницаемой замазкой, автоматически  выплеснувшейся  из  защитной
системы скафандра, что спасло Карла от мгновенной  смерти.  Пусть  мальчик
теперь  отдохнет.  Мальчик?  Нет,  офицер.  На  Свободнорожденной  у  него
беременная жена. Просто я старею, вот и кажутся мне мои ребята мальчиками.
   Я навестил Джукера, а потом поспешил обратно в конференц-зал.  С  самым
скромным  видом  я  постарался  проскочить   на   свое   место,   но   мои
предосторожности оказались излишни. Гости с Тау Кита уже  удалились,  дабы
направиться на свои корабли. Зал шумел, слышались дружеские хлопки, кто-то
откупорил бутылку настоящего бурбонского виски (это такое противное  пойло
из Кентукки, если не знаете). Мы выпили за победу. Я тоже выпил, ведь и  я
внес вклад в общее дело, лично  поучаствовав  в  высадке  десанта,  а  мой
мальчик Карл подбил халианское чудовище.
   Всего "Гидра" выпустила сто двадцать ракет.  Шестьдесят  три  вернулось
более менее в норме. Пять ракет получили значительные повреждения,  но  их
экипажи  спасены  и  живы-здоровы,  а  ракеты   подлежат   восстановлению.
Шестнадцать ракет разрушились полностью, но их экипажи тоже выжили. Короче
говоря, мы потеряли приблизительно половину ракет  и  треть  их  экипажей.
Ужасная цена. Ракеты - пустяк, этого добра  хватает.  А  вот  люди  -  это
совсем другое дело. Позже  анализ  боя  показал,  что  ракеты,  выпущенные
"Гидрой", уничтожили три халианских  дредноута.  Значит,  прежние  расчеты
были ошибочными. На один дредноут требуется не двадцать  ракет,  а  в  два
раза больше плюс удача. Кроме того, стало ясно,  что  надо  усилить  броню
ракетоносца и оснастить его более мощным оружием. Многие экипажи  ракет  и
баркасов  почем  зря  крыли  "Гидру",  указывая  на  ее  очевидные  теперь
недостатки. Тэд Канингхэм торжествовал и горевал одновременно.  Я  же  был
безутешен. Я выиграл  спор  у  Тэда,  но  это  меня  не  радовало.  Потери
оказались слишком велики. Спасибо рейнджерам Окраины, иначе потери были бы
гораздо больше. Теперь, когда все ужасы сражения позади, я знаю,  что  оно
было не напрасным. Ребята не зря отдали свои жизни.
   Как это ни парадоксально, но халиане оказали нам большую  услугу.  Если
бы не они, то рано или поздно битва произошла  бы  между  Конфедерацией  и
Альянсом. Правда, адмирала Дуэйна, вероятнее всего,  отправят  в  отставку
быстрее, чем я смогу пропеть гимн Альянса, но  его  великодушный  жест  по
отношению к Конфедерации и признание ее решающей роли в победе  Флота  над
халианами,  несомненно,  способствовали   разрядке   напряженности   между
Альянсом и нами. Как минимум пару десятилетий в нашем секторе космического
пространства люди перестанут убивать друг друга. А это немало.


   - Это случайно не "Генерал Хохенштейн"?
   - Он самый, - хрипло ответил немногословный пилот.
   - Он построен на основе  корпуса  халианского  дредноута,  захваченного
нашими войсками четыре года тому  назад  в  грандиозной  битве  у  Мертвой
Звезды 31, - серьезным  тоном  начал  рассказывать  молоденький  лейтенант
инженеру-кораблестроителю,  ведущему  космический  катер  к  колоссальному
кораблю. - Его сделали ракетоносцем, потому что  нашему  флоту  достаточно
четырех лайнеров.  Теперь,  когда  генерал-полковник  Хохенштейн  вышел  в
отставку, вдруг вспомнили старую традицию и  назвали  этот  ракетоносец  в
честь старикана.
   - Послушай, салага! - не выдержал кораблестроитель. - Я  вместе  с  ним
брал на абордаж этот дредноут. Генерал провел в боях больше  времени,  чем
ты в своем училище.
   На гладко выбритом лице лейтенанта изобразилось неподдельное удивление.
Он искоса посмотрел на инженера, но  на  всякий  случай  приложил  руку  к
виску, отдавая честь ветерану, и осторожно произнес:
   - Извините, я не знал.
   Новоиспеченный лейтенант уставился в иллюминатор  и  начал  внимательно
рассматривать    проплывающие    мимо     новые     гигантские     лайнеры
"Свободнорожденная", "Освобожденная" и "Окраина".



ИНТЕРЛЮДИЯ

   Сто семнадцать земных и  множество  спутниковых  омнистанций  заполняют
эфир круглые сутки. Это не означает, что каждая станция постоянно передает
что-нибудь интересное - даже самые  популярные  фильмы  и  развлекательные
передачи  надоедают,  если  их  повторять  шестьсот  лет   подряд.   Чтобы
порадовать  зрителей  чем-нибудь  новеньким   многие   небольшие   станции
берут-интервью у местных знаменитостей и героев Флота.
   - Сегодня вечером, - улыбнулся прилизанный  ведущий,  -  мы  предлагаем
вашему вниманию интервью с офицером,  который  за  короткое  время  собрал
самую выдающуюся коллекцию почетных наград Флота.  Лейтенант,  расскажите,
пожалуйста, нашим зрителям, за что вам недавно вручили орден?



Дженни Вуртс. ВТОРАЯ ПАРТИЯ

   Посторонний  корабль  появился  совершенно  неожиданно  в  самой   гуще
сражения,  происходившего  у  Мертвой  Звезды  31.  В  этот  момент  перед
мониторами нового разведывательного корабля "Труднорожденный",  вобравшего
в себя лучшие достижения  науки  и  техники,  томился,  от  скуки  сердито
барабаня по клавиатуре управления, молоденький лейтенант Флота Дженсен.  В
свете  экранов  на  аристократическом  лице  угадывались  недовольство   и
страстное желание ринуться в бой. Но его корабль не  годился  для  больших
сражений, ведь на борту  всего  две  плазменные  пушки.  Этот  космический
охотник мог отлично маскироваться, выслеживать врага, а при  необходимости
и проводить карательные акции, но в массовых сражениях от него толку мало.
Лейтенант Дженсен до вчерашнего дня надеялся, что  ему  доведется  принять
участие в битве Альянса против халиан, но  сегодня  его  постигло  горькое
разочарование - он вынужден наблюдать, как его боевые товарищи  храбростью
зарабатывают себе награды. Командир корабля Дженсен томился в бездействии.
   Неутоленные амбиции  жгли  душу.  Боевое  мастерство  -  плоды  упорных
тренировок, пропадало втуне, а на экране эти пижонистые жеребцы, которые в
подметки ему не годятся, неумело уродовали  халианские  дредноуты.  А  ему
остается лишь выстукивать дробь на панели управления.
   Рядом в кресле ерзал пилот Харрис. Заметив на экране странный корабль в
центре яростной схватки, он почесался и присвистнул,  словно  вдруг  узрел
красотку с обалденной фигурой.
   - Что за чертовщина? - воскликнул он, широко раскрыв глаза.
   - Ты хочешь мне что-то доложить? - ледяным тоном осведомился Дженсен.
   Харрис  удивленно   вздернул   бровь,   нагло   ухмыльнулся,   увеличил
изображение на экране, чтобы лучше был виден чужой корабль, и  с  оттенком
веселого восхищения прокомментировал:
   - Какого черта этот частный грузовик полез в самое пекло?
   Дженсен уставился на экран и начал  напряженно  следить  за  вызывающим
поведением штатской лоханки, затесавшейся среди  мощных  боевых  кораблей.
Из,  рации,  настроенной  на  частоту  гражданских   кораблей,   в   адрес
торгашеской "лоханки" неслись изощренные ругательства офицера, удивленного
и восхищенного дерзкой посудиной не меньше Харриса.
   Дженсена озарило - да это же  вовсе  не  мирный  торговый  корабль,  по
недоразумению оказавшийся под перекрестным огнем обеих враждующих  сторон.
Это нечто совсем иное. Он увеличил изображение  и  принялся  рассматривать
корпус нескладной посудины, словно бы собранной ребенком  из  разнородного
игрушечного хлама. Все верно! - это же тот самый корабль "Марити". Дженсен
отлично помнил эту посудину и узнал бы ее мгновенно  и  в  любом  ракурсе,
даже разбуди его посреди ночи. Капитан "Марити" Маккензи Джеймс был  самым
отъявленным, самым закоренелым преступником во всем Альянсе; он  занимался
контрабандой, шпионажем, пиратством и прочими пакостями.  Появление  этого
мерзавца на линии фронта явно не случайно. Но что его туда занесло?
   -  Во  дает,  дьявольское  отродье!  -  уважительно  ругнулся   Харрис,
зачарованно таращась на рискованные маневры "Марити". - Ты  посмотри,  как
ловко он увертывается!
   Дженсен и без комментариев пилота знал, на что способен  этот  донельзя
уродливый  корабль.  Его  фантастическую  маневренность  Дженсену  однажды
пришлось испытать на  собственной  шкуре.  Кошмарные  воспоминания  о  том
случае бросали его в пот, уязвленное самолюбие требовало отмщения.  Нельзя
упускать такой шанс!
   - Следуй за ним! - решительно приказал Дженсен пилоту.
   - Что?  -  Харрис  оторвался  от  экрана  и  удивленно  вытаращился  на
командира, словно не понял приказа. - Ты  что,  совсем  спятил,  приятель?
Этот тип уже забурился в халианский строй!
   - Без тебя вижу. Я  приказал  тебе  следовать  за  ним.  Седьмая  глава
устава, статья шестьдесят два, отказ подчиниться приказу во  время  боевых
действий...
   - Карается смертной казнью, знаю.  Приговор  трибунала  обжалованию  не
подлежит. - Харрис лихо сдвинул набок свой пилотский  берет  и  почесал  в
соломенных космах, в его озорных глазах блеснул вызов. - Твоя вера  в  мои
способности меня вдохновляет, но если даже мне удастся  проскочить  сквозь
халианские корабли целым и невредимым, все равно адмирал Мейер  сделает  с
тобой... сам знаешь что. Седьмая глава, статья шестьдесят пятая,  параграф
первый, самовольный уход с боевого поста... Помнишь?
   Дженсен  не  ответил,  напряженно  застыв  в  кресле.  Харрис  отключил
магнитные катушки гравитационного двигателя и отстыковал корабль.  Дженсен
пристегнул ремни безопасности. По рации тут же поступил запрос  о  причине
самовольного отчаливания "Труднорожденного".
   - Ох, и всыплет же тебе папаша  Мейер!  -  Харрис  неуверенно  потрогал
кнопку запуска главного реактивного двигателя.
   - Вперед! - рявкнул Дженсен и сам нажал кнопку.
   Поток брани командира станции потонул в реве двигателя. На лице Харриса
появилась самоуверенная ухмылка, весьма характерная для многих пилотов. Он
рассчитывал, что трибунал его оправдает. Во-первых, он всего лишь выполнял
приказ командира, а  во-вторых,  такие  асы,  как  Харрис,  на  дороге  не
валяются.
   А вот у лейтенанта Майкла Кристофера Дженсена от гнева начальства  одна
лишь защита - влиятельный отец, профессиональный политик.  Если,  конечно,
Дженсен-старший решится пожертвовать своим имиджем в глазах  общественного
мнения, поскольку прежде он не раз во всеуслышание заявлял, что никогда не
пользовался и  не  будет  пользоваться  своим  положением  для  устройства
карьеры сына. Харрис, бросив свой корабль прямо в  пасть  к  халианам,  не
сомневался,  что   у   папаши   Дженсена   отцовские   чувства   перевесят
расчетливость политика.
   Но лейтенант Дженсен рассуждал иначе.  Он  был  абсолютно  уверен,  что
скорее адское пламя потухнет, чем его влиятельное  семейство  поможет  ему
выкрутиться  из  беды.   Дженсен-старший   считал,   что   каждый   должен
самостоятельно прокладывать жизненный путь,  а  потому  ни  разу  в  жизни
пальца о палец не ударил ради своего сына. Это было главной  причиной,  по
которой Дженсену пришлось впутаться  в  липкие  сети  проклятого  Маккензи
Джеймса. Но теперь лейтенант надеялся выпутаться.
   Между тем, ругань в наушниках перешла на следующий уровень.
   - Ну ты, салага, - рычал адмирал Эйб Мейер, - я с тебя погоны сорву!  Я
тебе такое в личном деле напишу, что сам Господь Бог не сможет  исправить.
Ты еще пожалеешь! Всю жизнь будешь локти кусать!
   Под рев проклятий Дженсен, вдавливаемый в кресло перегрузками, изо всех
сил сцепил дрожащие пальцы, чтобы  хоть  так  заставить  их  не  трястись.
Никакая угроза, никто и ничто на свете не могли  заставить  его  повернуть
назад. Наглая ухмылочка на физиономии Харриса сменилась выражением крайней
сосредоточенности.
   - Аквариум с чудовищами, - проворчал Харрис, резко вильнув в сторону от
взорвавшегося корабля.
   Осколки мелким градом забарабанили по корпусу "Труднорожденного". Пилот
выписывал немыслимые кренделя среди кораблей, изрыгающих  во  все  стороны
огонь.
   Дженсен еле успевал следить  за  мельканием  кораблей  и  вспышками  на
экране, но на сверхъестественное мастерство Харриса он не обращал никакого
внимания.  Он  сосредоточенно  смотрел  на  экран,  стараясь  не  упустить
неприметное пятнышко - "Марити", вилявшую среди  бронированных  халианских
громадин, каким-то чудом уклоняясь от огня. Вдали  на  фоне  звезд  тускло
светился диск Мертвой Звезды 31. Именно туда устремился  корабль  Маккензи
Джеймса.
   - Сумасшедший, - пробурчал Харрис. - Это плохо кончится, если он сейчас
не сбавит скорость.
   Дженсен весь вспотел, но его воротник по-прежнему был плотно  застегнут
до самого подбородка. Курс Мака Джеймса не  удивил  его,  именно  этого  и
ожидал от него Дженсен. Решимость лейтенанта схватить космического  пирата
переросла все мыслимые пределы. Теперь-Дженсен был готов на все,  лишь  бы
упрятать капитана "Марити" за решетку.
   - Харрис! Не упусти его!
   - Я не собираюсь плавить свой двигатель из-за какого-то  ублюдка,  сэр.
Даже если бы я гнался за самим дьяволом.
   Харрис и сам был дьяволом  за  штурвалом.  Дженсен  сорвался  на  крик,
требуя ускорить погоню, но его  голос  заглушила  сирена  тревоги.  Харрис
быстро включил дополнительную внешнюю защиту. Вой затих, а Харрис  молчал,
словно каменное изваяние, всем своим видом бросая вызов командиру.
   Дженсен понял, что спорить с ним сейчас бесполезно. В самом деле, пилот
не мог не обратить внимание на яростный огонь Флота и халиан. Прежде всего
надо было выйти из опасной зоны, а уж потом пускаться в погоню за пиратом.
   Увлеченный маневрированием,  Харрис  не  сразу  заметил,  что  "Марити"
притормозил. Если бы Маккензи Джеймс хотел уйти от погони, он ни за что не
стал бы тормозить, потому что ускользнуть он  мог  бы  только  сейчас.  За
пределами поля сражения у "Марити" не будет шансов. В чем же дело?
   Дженсен знал, что Мак Джеймс ничего не делает просто так.
   Очевидно,  "Марити"  собирался  нырнуть  в  гиперпространство.  Дженсен
снисходительно  улыбнулся  -  пусть  ныряет,  все  равно   не   уйдет.   У
"Труднорожденного"  имелось  новейшее  оборудование,   которое   позволяет
достаточно четко видеть цели  и  в  гиперпространстве.  Скор