то это единственная  освещенная
витрина на улице - даже у бара вывеска погасла.
   И тогда он вошел - просто чтобы посидеть в тепле -  так  он  успокаивал
себя. Потому что больше согреться было негде.
   Он так никогда и не вернулся назад. И с тех пор не приближался к  Земле
ближе, чем на пять световых лет. Тем  не  менее  исправно,  каждый  месяц,
посылал ей денежные чеки,  а  если  они  делали  посадку  на  базе  Флота,
отправлял письма. Правда, ответа он так и  не  получил,  если  не  считать
письма от ее адвоката с бумагами бракоразводного процесса.


   Сам луч остался невидим в космическом пространстве,  но  разрушения  он
причинил немалые. Корин теперь один управлял обеими  системами  наведения:
лазерными лучами, выводящими из строя системы  управления  у  крейсера,  и
торпедами, несущими смертоносные ядерные боеголовки.  Сейчас  Корин  готов
был со спокойной совестью уничтожить все, что под руку попадется: корабли,
хорьков, боссов, прежних возлюбленных,  жену,  сестру,  мать!  Но  тут  на
экране замелькали в великом  множестве  сигналы,  похожие  на  белоснежные
градинки - торпеды,  выпущенные  дюжиной  халианских  эсминцев,  такой  же
сокрушительной силы,  как  тот  сплав  ненависти  и  ненасытной  алчности,
который женщины  именуют  любовью,  торпеды,  призванные  в  конце  концов
испепелить его, заставить пройти очистительное пламя, но на этот  раз  все
надвигалось слишком медленно, невыносимо медленно.
   Потом самый яркий сигнал на экране переменил цвет на желтый, а огромный
диск в иллюминаторе мгновенно вырос еще вдвое. После пяти  доз  адреналина
Корин  балансировал  на  грани  здравого  смысла  и  безумия,  и   теперь,
ослепленный этим огненным сиянием, он почувствовал какую-то необыкновенную
легкость,   экстатическое   блаженство,   утолив   наконец   свою    жажду
безграничного разрушения. Видя, как Лисл берет на прицел целый рой торпед,
он повел свою гашетку в том же направлении, понимая, что им ни за  что  не
справиться с такой тучей зарядов, а если это и  удастся  сделать,  им  все
равно не задержать лазерные лучи, которые, наверное, уже прожигают  корпус
корабля и скоро обратят их в прах.
   Он надеялся лишь, что еще раньше его настигнет смерть от торпеды.
   Одна из них достигла своей цели; боеголовка  подорвала  электростанцию,
превратив атомный реактор в  водородную  бомбу,  и  в  тот  короткий  миг,
который ему осталось прожить в ядерном пекле,  в  сознании  Корина  успела
промелькнуть мысль, что ради такого стоило пойти на смерть.



ИНТЕРЛЮДИЯ

   Омниэкран  демонстрировал  вспоротое  лошадиное  брюхо.  Потом   камера
отъехала назад, и в кадр попали жестоко изуродованные  человеческие  тела.
Эффект был тщательно рассчитан на то, чтобы вывести из себя два  миллиарда
жителей   Земли,   которые,   согласно   оценке,   смотрели    специальную
омнипрограмму  Флота.  Через   мгновение   изображение   померкло.   Точно
рассчитанный  шаг,  направленный  на   то,   чтобы   заставить   аудиторию
почувствовать себя еще неуютнее. Ладная фигура в униформе, появившаяся  на
экране, буквально излучала спокойствие  в  противовес  предыдущей  ужасной
картине. Открытое лицо и хорошо поставленный голос тут же внушали доверие.
Чуть ниже  орденских  планок  тускло  поблескивали  скрещенные  корабли  -
эмблема пилота. Такой герой никогда не подведет вас, никогда не солжет.
   - Никогда прежде Альянс не сталкивался со столь безжалостным врагом,  -
пояснил офицер Флота тем тупицам, до которых еще не дошел смысл предыдущих
кровавых кадров. - С врагом, который столь мало ценит Жизнь.
   Герой поднялся, чтобы продемонстрировать свою озабоченность, и на  лице
его появилось тревожное выражение. Протягивая руки, он вещал  о  том,  что
"бездушные  халиане  не  знают  жалости.  По  сути  дела,  наши   эксперты
обнаружили, что в их языке попросту нет такого слова".



Стив Перри. СЛАБОСТЬ ХАРАКТЕРА

   Ужасный визг клаксона известил  команду  медиков  о  том,  что  прибыли
раненые. Главный Целитель Амани  почувствовал,  как  у  него  под  шерстью
напряглись мускулы. Не столько от  воя  сирены,  сколько  от  предчувствия
того, что последует дальше. Последствия очередной доблестной победы,  будь
она проклята.
   - Выруби эту чертову штуковину, - сказал Амани.
   Ассистент Целителя Вита был достаточно глуп, чтобы не возразить:
   - Главный Целитель, в правилах указано...
   - Засунь правила себе в левую ноздрю! Я сказал - выруби!
   Один из  санитаров  поспешно  исполнил  приказ.  Еще  несколько  ударов
сердца, и несносный рев затих. Амани холодно взглянул на Вита:
   - Объявление Капитана Даму о  том,  что  нас  подло  лишили  славной  и
прибыльной  победы,  является  достаточным   поводом   для   того,   чтобы
предположить, что вскоре мы будем по колено в  крови,  Ассистент.  Мне  не
требуется подтверждение этой железной гуделки.
   Вита проглотил комок в горле и покорно кивнул:
   - Сэр.
   Амани окинул взглядом операционную. Здесь его  личная  вотчина.  Четыре
ассистента и четыре санитара стояли, не смея  шевельнуться  после  гневной
вспышки шефа. Столы готовы, инструмент простерилизован, машины  чужаков  в
рабочем состоянии - если,  конечно,  стихотворцу  можно  доверять.  Все  в
полном порядке.
   Двери  операционной  распахнулись,  и  появились  первые   носилки   на
воздушной подушке. Их сопровождали два взмыленных полевых врача.
   - Сколько? - спросил Амани, голос его прозвучал как удар плетью.
   - Четырнадцать, - ответил тот, что пониже, его дыхание  прерывалось  от
напряжения. У этого халианина были острые черты лица, совсем как у хорька.
Второй, с круглым лицом, весил раза в два больше обычного  халианина.  Оба
были в белых юбках с перекрещенными  полосками  -  знак  профессионального
клана.
   - Отсортированы?
   - Не успели. Главный Целитель...
   - Ладно. Чимша, этого в очередь на сортировку.
   Прежде чем он  успел  договорить,  в  комнату  влетели  новые  носилки.
Раненые  халианские  солдаты,  конечно,  превозмогали  боль,  но  все  же,
несмотря на железную волю,  некоторые  не  могли  сдержать  стонов.  Кровь
обильно текла из осколочных ран и  повреждений,  вызванных  декомпрессией.
Энергетические  ожоги  попахивали  серой.  Из  мяса   и   шерсти   торчали
раздробленные и  переломанные  кости.  В  воздухе  отчетливо  витал  запах
смерти.
   - Чини, Тамбо, за дело!
   Ассистенты рванулись вперед и подхватили носилки. Здесь его мир. Семена
битвы проросли и принесли плоды, и  эти  плоды  -  добыча  медиков.  Амани
позволил себе один единственный раз вздохнуть и приступил к работе.
   - Приготовьте этого  к  операции:  внутриполостное  ранение.  Запустите
большой спиральный плазмоид IV, разложите хирургические когти для глубоких
разрезов, диаметр четырнадцать, двенадцать и десять. Начали.
   - Есть, Главный...
   Амани уже спешил к следующему пациенту. У этого была  искалечена  левая
нога, но кровотечение остановилось. Может подождать.
   - Вкатите ему порцию дорфа и в конец очереди.
   Еще один солдат. У этого ранение в грудь. Амани приподнял веко раненого
и   взглянул   на   расширившийся   зрачок.   Потом   посветил   в    глаз
ручкой-фонариком... никакой реакции... то же и с другим глазом.
   - Зрачки расширены и застыли,  -  сказал  Амани.  Он  протянул  руку  и
сдвинул глазное яблоко. Оно осталось на месте. - Этот мертв. Отправьте его
в трубу.
   Амани быстро перешел к другому пациенту, с  огромной  рваной  раной  на
правом боку. Размером с ладонь. Амани осторожно раздвинул ткань. Рассечена
печень. Проклятие! В хорошей операционной с нужным оборудованием его можно
было бы спасти. Но здесь, в  самом  центре  этой  бессмысленной  бойни,  у
бедняги нет и не может быть никаких шансов. Амани мог продлить ему  жизнь,
но на это ушло бы слишком много медикаментов и донорской  крови,  а  этого
Целитель позволить не мог. Он ненавидел такие решения, но выбора не  было.
Он должен помочь другим.
   - Этому воину не поможешь. Вколите ему кефа и отвезите в приемную.
   За плечом снова заговорил Вита:
   -  Главный  Целитель,  к  чему  тратить  на  него  обезболивающее?   Он
умирает...
   Амани стремительно развернулся. Если бы взгляды могли убивать,  Вита  в
мгновение ока был бы исполосован до костей.
   - Да, он умирает, Ассистент  Целителя!  Мы  ничего  не  можем  сделать,
только облегчить его страдания. И мы их облегчим.  Вмешаешься  еще  раз  -
присоединишься к нему!
   От этих слов усы Вита встали  дыбом,  глаза  расширились.  Не  осталось
никаких сомнений в том, кто здесь главный, даже если  прозвучавшая  угроза
была совершенно пустой.
   - С-с-сэр.
   Амани двинулся дальше.  Четырнадцать.  Повезло.  Те  операционные,  что
находились ближе к центру сражения, должно  быть,  сейчас  переполнены.  А
некоторым, наверное, уже нечего было делать. Тем,  что  попали  под  огонь
людей, разгерметизировались и оказались в глубоком вакууме.
   Неужели нет способа остановить это безумие? "Нет, Амани, -  подумал  он
про себя, - никто, кроме тебя, не считает  это  безумием.  Кто  ты  такой,
чтобы порицать традиции десяти тысяч сезонов?"
   - У этого порвана  селезенка  и  сильное  внутреннее  кровотечение.  Мы
удалим селезенку  и  зашьем  брюшину,  а  потом  займемся  внутриполостным
ранением. Приготовьте  глубокие  когти,  шестерные  и  семерные  иглы  для
рассасывающихся швов.
   Он продолжал обход. Время сейчас на вес золота.
   - Ладно, -  проговорил  Амани,  натягивая  на  правую  лапу  стерильные
хирургические когти, - что  у  нас  тут?  -  Он  пошевелил  пальцами,  его
собственные когти скользнули в углубления у основания хирургических ножей.
Ножи  поблескивали   голубыми   искрами   в   свете   ламп   операционной,
предназначенных  для   уничтожения   патогенических   бактерий.   Остается
надеяться,  что  стихотворец,  которому  положено  держать  их  в  рабочем
состоянии, произнес нужные молитвы.
   Люди, как и прочие, так называемые развитые расы, используют для  своих
операций когерентный свет, по крайней  мере,  так  ему  говорили,  но  для
халианского хирурга нет ничего лучше холодной стали.  Амани  не  признавал
сложной техники, он отлично управлялся с помощью того, что у него имелось.
Продолжение лапы - удобнее всего, а если ситуация чрезвычайная, то  сойдут
и собственные когти. Попробуй-ка, преврати пальцы в лазер...
   -  Сэр,  -  забормотал  за  спиной   Вита,   -   порванная   селезенка,
внутриполостное ранение, две ампутации, операция сухожилия, два  перелома.
Ассистент Целителя  Тамбо  смазывает  ожоги,  а  Ассистент  Целителя  Чини
занимается шоком и мелкими повреждениями.
   Амани кивнул. Насколько обезличивает операционная. Пациентов  знают  не
по именам, а по их ранениям: порванное легкое, поврежденное колено.
   На операционном  столе  пациент  с  разорванной  селезенкой  отталкивал
анестезирующую маску, которую пытался напялить на него санитар.
   - У-уберите это! Я в-вытерплю!
   Амани склонился над солдатом. Это был почти подросток.
   - Что происходит, солдат?
   - Я х-халианин! - выдавил из себя солдат. - Южный К-к-клан Дихиди! Я не
н-нуждаюсь в оббезболивающих!
   - Через две минуты, если я не начну оперировать, ты истечешь  кровью  и
умрешь, - сказал Амани. - И если, пока  я  режу,  ты  дернешься,  то  тоже
умрешь. Анестезия нужна для этого, а не для того, чтобы лишить тебя боли.
   - Л-л-лучше у-у-умереть, чем  п-покрыть  себя  п-позором,  -  отозвался
солдат. От него пахло болью, но к этому запаху примешивались  храбрость  и
вызов.
   Амани зарычал.
   - Хватит,  довольно!  Слушай,  солдат,  я  Главный  Целитель  Амани,  -
проговорил он, так, чтобы голос и запах  наполнились  гневом.  -  Западный
Клан Шичиха. Я второй среди двух сотен признанных  целителей,  воспитанный
Дающими, корабельный хирург уже шесть сезонов! Ты  заткнешься  и  наденешь
маску, и сделаешь это немедленно, ясно?
   Солдат поднял на Амани глаза, наполненные болью. Несмотря  на  то,  что
Амани был всего лишь Целителем, он использовал язык и повелительный запах,
которым солдат не  мог  не  повиноваться.  Каким  бы  невероятным  это  ни
казалось, Амани  был  старше  по  званию,  и  это  по  дожило  конец  всем
пререканиям.
   - Д-а, с-сэр.
   Амани кивнул изумленному санитару, который поспешил не очень-то вежливо
напялить маску на морду солдата. Спустя двадцать секунд раненый заснул.
   Амани коснулся указательным пальцем обритого живота  солдата  и  сделал
первую надсечку прямо над селезенкой, дерзкий  и  уверенный  разрез.  Кожа
разошлась в  стороны,  и  санитар  подался  вперед,  чтобы  убрать  губкой
хлынувшую кровь. И этот  мальчишка,  который  только-только  получил  имя,
будет спорить с ним, да еще находясь при смерти! Воинская бравада,  всегда
одно и тоже! Безумцы! Как прекратить это сумасшествие?
   Гнев не касался его рук. Разрезы были четкими и точными. Пальцы хирурга
священнодействовали, блестящая сталь снова  и  снова  вспыхивала  в  свете
бактерицидных ламп, она резала, чтобы исцелять, а не убивать.
   Спустя восемь часов Амани закончил  последнюю  операцию.  Плечи,  руки,
спина  -  все  болело.  Последний  пациент  был  разрезан  и   зашит.   На
операционном столе Целитель никого не потерял, и  если  внутрь  не  попала
инфекция, то все выживут.  Бактерицидные  и  противовоспалительные  травы,
которые  использовала  халианская  медицина,  возможно   были   не   столь
эффективны, как сложные химические препараты, что так  ценились  чужаками,
но Амани знал свои  собственные  смеси  наркотиков  и  полагался  на  них.
Неизвестным вещам, пусть даже и подаркам, не следует доверять.
   Амани потянулся, расправляя затекшие мускулы. Ассистенты присмотрят  за
пациентами, а он может несколько минут передохнуть. Только богу  известно,
когда прибудет следующий транспорт с ранеными.
   - Приветствую тебя, Главный Целитель, - раздался властный голос за  его
спиной. Начальственный запах перекрывал все горькие миазмы, исходившие  от
раненых.
   Говорящего не трудно было узнать. Амани повернулся. Перед ним стоял сам
Командир Корабля Даму, воплощение полного превосходства.
   - Приветствую тебя, Командир Корабля, - отозвался Амани.
   - Ты и твои люди хорошо поработали,  -  сказал  капитан,  и  голос  его
звучал надменно и покровительственно. - Вы спасли доблестных солдат.
   Напряжение,  исходившее  от  этих  двоих,  ощущалось  почти  физически.
Ассистенты и санитары засуетились,  делая  вид,  что  полностью  поглощены
работой, и постепенно отодвигаясь как можно дальше от Командира и Главного
Целителя.
   - Спасибо за похвалу, Командир, -  голос  Амани  тоже  обрел  надменную
официальность.
   Они стояли почти вплотную друг к другу и не моргая  смотрели  в  глаза.
Каждый  стремился  доказать  свое   превосходство.   Даму   имел   двойное
преимущество, но только не в данной ситуации. Амани чувствовал, как в  нем
поднимается волна жара, он знал, что должен отступить, моргнуть и  отвести
взгляд, должен выгнуть шею и склонить голову в  знак  покорности.  Он  мог
сделать это перед любым другим солдатом, он делал это прежде и перед Даму,
но... это было особенно трудно.
   Никто не станет с готовностью склоняться перед собственным близнецом.
   - У меня для вас есть новый пациент, - произнес Даму.
   - Отлично, я займусь им.
   - Это необычный пациент.
   - Не важно.
   - Этот пациент должен выжить любой ценой. Он находился на борту фрегата
"Насмиф", того, что погиб в сражении.
   - Я сделаю для него то же, что и для остальных моих подопечных.
   - Этого недостаточно. Целитель. Этот пациент не должен умереть.
   Амани уже приготовил колкий ответ на  оскорбление,  нанесенное  братом.
Указывать ему, как он  должен  выполнять  свою  работу!  Но  Даму  еще  не
закончил.
   - Среди Целителей ты считаешься одним из лучших.
   Среди отбросов ты лучший кусок дерьма, - так расшифровал это Амани.
   - Какими бы ни были  твои  способности  в  этой  профессии,  ты  должен
использовать их на полную мощь. Если пациент умрет, ты поплатишься за это.
   Прежде чем Амани успел сообразить, как  ответить  на  подобную  угрозу,
двери операционной распахнулись и два  полевых  врача,  Хорек  и  Толстяк,
вкатили носилки. Амани было достаточно быстрого  взгляда,  чтобы  подавить
гнев, вызванный оскорбительными словами брата.
   На носилках лежал человек Флота.
   Амани бросил взгляд на брата, тот победно улыбался.
   Ошеломленный Целитель пытался прийти в себя.
   - Я же не ветеринар, Даму... Капитан.
   - Ты сам решил стать Целителем, а не воином, Амани. Эти обезьяны  дышат
тем же воздухом, что и мы, у них такая же красная кровь. Это Адмирал Флота
Стоун, захваченный во время сражения за планету Кастелтона. Он  специально
направил свой корабль в "Серебряного Хищника", уничтожив и  его,  и  себя.
Его как раз везли домой, когда мы  захватили  фрегат.  Он  враг,  но  враг
храбрый, хотя я сомневаюсь, что ты в состоянии это  понять.  Твой  долг  -
поддерживать его жизнь, пока тебе не прикажут обратное. Ясно?
   Амани попытался выдержать взгляд Даму, но напряжение после  операций  и
волнение, вызванное тем, что придется иметь  дело  с  пациентом-человеком,
сделали свое дело. Он отвел глаза и выгнул шею - он сдался и на этот раз.
   - Я знаю свой долг, Командир.
   Победа Даму была полной, ее торжествующий запах заполнил все вокруг.
   - Отлично, это все, что мне надо... пока.
   Главный Целитель наблюдал, как Даму развернулся и  удалился  прочь.  Он
снова взял вверх, правда, Амани? Он никогда не даст тебе забыть  об  этом,
даже если вы оба проживете еще тысячу сезонов. Вспомни тот день, когда  ты
объявил о своем решении...
   - Главный Целитель? Что делать с пациентом?
   Амани отогнал от себя мрачные воспоминания:
   - Положите на диагностический стол.
   Громы и молнии! Как же  он  должен  лечить  раненого  человека?  Первое
поколение Целителей, которых обучали сами Дающие,  ушло  в  небытие  много
сезонов назад. Сам Амани никогда не видел живых людей,  не  говоря  уже  о
раненых. Проклятие!
   При всем своем невежестве  в  одном  Даму  был  прав.  Люди  по  своему
строению близки к халианам.  Осмотр  показал,  что  хотя  органы  человека
расположены немного иначе, но, насколько мог судить Амани,  они  мало  чем
отличаются по форме и назначению от органов халианина.  Ранения  оказались
достаточно просты: порезы, контузия, сломанные кости... К тому же,  это  в
основном были старые повреждения. Амани  гадал,  кто  же  занимался  этими
ранами. Он бы многое отдал за то, чтобы сейчас этот целитель стоял рядом с
ним. У этого человека не было обеих ног, их аккуратно ампутировали начиная
от бедра. Действовала только одна  рука,  вторая,  сломанная  в  полдюжине
мест, была от плеча до запястья упрятана в жесткую повязку. На лице и теле
виднелись  свежие  порезы,  которые  Амани  методично   продезинфицировал.
Внешние признаки внутреннего кровотечения отсутствовали, а у  Целителя  не
было никакого представления о  том,  какие  показатели  гемоглобина  можно
считать  нормальными  для  человека.  Единственный  способ  проверить  это
использовать  диагностер  чужаков,  на  который   Целитель   не   особенно
рассчитывал. Амани не доверял машинам, хотя и  выучил  управляющую  поэму,
дабы не полагаться на бормотание стихотворца.
   Стихотворец был старым Ортодоксом, пребывавшим почти в полном  маразме,
и Амани давно уже пришел к заключению, что молитвы, которые шептал старик,
играют  гораздо  меньшую  роль,  чем  сама  поэма,  несмотря  на   грозные
пророчества древних об Отказе Системы.  Например,  вирши  для  диагностера
едва ли можно было назвать героическими или эпическими. Это  были  простые
указания, которые легко мог запомнить любой тупица.
   Довольно. Пациент без сознания и не в силах помочь Целителю. А если  он
умрет...
   Амани неохотно приказал Виту принести диагностер.
   - Прошу прощения, Главный Целитель, но я не доверяю этой штуке.
   Амани собиралс