Двенадцать лет  назад,  -  вспомнил  Занг.  -  Операция  "Запретное
королевство",  Тантор,   самый   северный   из   действующих   вулканов.
Раскаленная лава в  ледяных  берегах.  На  южном  склоне  мы  обнаружили
деревянный домик, в котором жил маг-отшельник. Я  попытался  завербовать
его, а вышло так, что он завербовал меня...
   - Ну уж, Шаггар, - возразил Валентин. - Не надо преувеличивать!
   - Я сказал то, что думал в те годы. Отшельника звали Палезор Трин. Он
специализировался в магии иллюзий и был очень удивлен, когда я  постучал
в его дверь. Я использовал легенду о Черной  Цитадели,  но  Палезора  не
интересовал туризм. Его интересовало совсем другое - война с Хеором. Три
часа он рассказывал мне  о  Запретном  королевстве;  именно  тогда  я  и
услышал о шестидесяти замках.
   -  Расскажите  поподробнее,  -  попросил  Валентин.  -  Я  видел  ваш
разговор, но я не знаю, что именно произвело на вас впечатление.
   - Игра, - ответил Занг. - Шестьдесят замков - игра,  в  которую  Хеор
играет уже сорок лет. Все королевство разделено на шестьдесят лэндов; во
главе каждого стоит лэндлорд, связанный с Хеором священной клятвой. Суть
клятвы проста: лэндлорд правит десять лет, и за эти десять лет он должен
достичь максимального могущества. Разрешено все  -  войны,  магия,  яды,
подкуп, предательство. Запрещены лень, убийства детей до  десяти  лет  и
злоумышление на самого Хеора. Каждые десять  лет  Хеор  подводит  итоги;
лучшие лэндлорды - причем заранее  никто  не  знает,  сколько  именно  -
получают место при дворе  короля,  оставшиеся  отправляются  к  палачам.
Семьи и приближенные проигравших лишаются личности - Хеор  владеет  этим
заклинанием - и  расселяются  по  стране  на  правах  ремесленников  или
крестьян.  В  лэнды  назначаются  новые  лэндлорды,  по  большей   части
завербованные  на  Побережье.  Я  долго  не  мог  поверить,  что   такое
государство способно просуществовать сорок лет.
   - А почему нет? - поинтересовался Валентин.
   - Большая часть лордов всегда оказывается на плахе, - ответил Занг. -
Даже в последний год их суммарная мощь  превышает  мощь  победителей.  Я
никак  не  мог  понять,  почему  они  покорно   отдают   себя   палачам.
Сопротивление или даже бегство разрушили бы игру Хеора раз и навсегда.
   Валентин пожал плечами:
   - На то и клятва. Хеор - довольно  сильный  маг.  Занг  повернулся  к
Валентину и скривил губы в презрительной усмешке:
   - Хеор - самый сильный маг Побережья, Шеллер. Но  он  не  специалист!
Даже я сумел бы разрушить любое из его ментальных заклинаний.
   - Вот как? - Валентину пришла в голову дурацкая мысль.  -  Вы  готовы
попробовать?
   - .Хоть сейчас, - беспечно ответил Занг, складывая руки на груди и  с
любопытством глядя на Валентина. - Хеор у вас с собой?
   - Думаю, что  сумею  его  заменить,  -  ответил  Валентин,  вспоминая
давным-давно подсмотренное у Хеора заклинание Призрака. - Дайте мне  три
секунды, а потом - разрушайте сколько угодно!
   "В конце концов, - подумал Валентин, складывая руки в "коробочку",  -
именно Занг отдал меня Хеору, который только и  думает,  как  бы  ловчее
меня прикончить. Я имею право на маленькую месть".
   Валентин выпустил заклинание на волю и на всякий случай  откатился  в
сторону. Призрак, сгустившийся из воздуха прямо перед Зангом,  держал  в
руке совсем не призрачный меч.
   Занг  остался  сидеть,  где  сидел,  спокойно  глядя   на   гремящего
воронеными  доспехами  гиганта,   замахивающегося   на   него   длинным,
сверкающим на солнце клинком. В следующее мгновение Призрак нанес удар -
и меч его со свистом прошел сквозь Занга, разрубив скамейку пополам.
   Валентин почувствовал прикосновение к своему плечу.
   - Пожалуйста, развейте материализацию, - услышал он  голос  Занга.  -
Ментальную составляющую я убрал, но меч-то у него настоящий!
   Валентин с опаской покосился на Призрака, оглядывающегося по сторонам
в поисках исчезнувшего противника, и поспешно  инвертировал  заклинание.
Призрак растаял в воздухе, а меч с печальным звоном свалился на землю.
   - Шеллер! - услышал Валентин душераздирающий вопль Хельги.  -  Вы  же
обещали!..
   - Все в порядке, Хельга, - ответил  за  Валентина  Занг.  -  По  моей
просьбе Шеллер проверил, насколько я восстановил магические способности.
Как видите, ваше лечение и здесь оказалось успешным.
   Валентин поднялся на ноги и принялся отряхивать брюки. Занг подошел к
месту битвы и поднял с земли трофейный меч.
   - Вы знаете, Шеллер, - сказал он, проведя пальцем по длинному, слегка
изогнутому  лезвию,  -   я   никогда   не   видел   такой   качественной
материализации. Это же эльфийская заточка, нанесенная на рунный металл!
   -  Некогда  было  разбираться,  -  пробормотал  Шеллер,  материализуя
деревянный брусок и подкладывая его под покосившуюся скамейку. -  Я  это
заклинание всего второй раз применяю.
   - Оно действительно принадлежит Хеору? - спросил Занг, проверяя рукой
прочность скамейки.
   - Да, - ответил Валентин. -  Это  тот  самый  Призрак,  которым  Хеор
напугал Серого в Ганагане. Честно говоря, Занг, я уже вообще  ничего  не
понимаю. Зачем вам был нужен Хеор, если его заклинания настолько слабы?
   Занг подбросил на руке рунный, как теперь выяснилось, меч.
   - Слаба их ментальная часть, Валентин, -  сказал  он,  вонзая  меч  в
землю и устало опускаясь на скамейку. Валентин  понял,  что  развеивание
Призрака отняло у Занга немало Силы. - Кроме того, как говорится  у  вас
на Земле, - ломать не строить. Хеор создал это заклинание, я  его  всего
лишь разрушил. И еще он создал этот меч. Вы только посмотрите  на  него,
Шеллер! Этот меч опасен даже для тальменов.
   - Как это?! - не понял Валентин. - А талисманная защита?
   Занг едва заметно вздохнул.
   -  Универсальной  защиты  не  существует,  -  сказал   он,   -   даже
талисманной. Этот меч способен уязвить врага различными способами.  Если
тальмен будет открыт для удара, меч разрубит его пополам.
   - Толку-то, - пожал плечами Валентин.  -  Талисман  перенесет  его  в
безопасное место и там восстановит тело.
   - Верно, - кивнул Занг. - Но поле битвы останется за владельцем меча.
   Круто, подумал Валентин. Получить таким  мечом  по  башке  -  то  еще
удовольствие. Даже для тальмена. Черт его знает, как там талисман  мозги
восстановит.
   - А вы говорите - клятва, - продолжил  Занг,  не  отрывая  взгляд  от
раскачивающейся перед ним рукояти заколдованного меча. - Нет, лэндлордов
в Запретном королевстве удерживала вовсе не клятва.
   - А что  же?  -  спросил  Валентин,  понимая  все  меньше  и  меньше.
Подсознательно он  ожидал  встретить  прежнего  Занга,  неторопливого  и
основательного,  и  теперь  не  поспевал   за   полетом   мысли   своего
собеседника.
   - Надежда, - ответил Занг.  -  Могущество  лэндлорда  заключается  не
только в численности армии и обширности  земель.  Преданность  и  любовь
подданных - тоже составляющие могущества. Особенно преданность!
   Валентин  прокрутил  в  памяти  весь  разговор  Занга  с   Палезором.
Преданность? Палезор много говорил  о  семейном  укладе  лордов,  об  их
обязанности шесть дней в году отправлять жен в гости к Хеору  -  но  при
чем здесь преданность? По-моему, так это обыкновенное право сеньора!
   - И как же Хеор измеряет эту преданность? - спросил Валентин, интерес
которого окончательно переключился с He-Билла на Хеора и  его  Запретное
королевство.
   - На себе, - просто ответил Занг.  -  Начиная  с  пятого  года  семья
каждого лэндлорда обязана провести в замке Хеора шесть дней. Под  семьей
понимаются близкие, с которыми лэндлорд контактирует каждый  день  -  по
выбору самого лэндлорда. Жены, наложницы, дети, верные слуги,  ближайшие
друзья. Разрешено все - даже покушения на самого Хеора. Запрещены  лень,
убийства детей и  самоубийство.  Задача  семьи  -  показать  преданность
своему господину,  наилучшим  образом  услужив  Хеору  и  убедив  его  в
прекрасных качествах очередного лэндлорда.  Самому  лэндлорду  запрещено
появляться  при  дворе  Хеора;  его  интересы  отстаивают   только   его
приближенные.
   Валентин цокнул языком. "А ведь, по сути, это такой  же  точно  Хеор,
как и тот, что сидит у меня в банке! Мой Хеор - практически точная копия
оригинала, хотя я его по каким-то причинам даже за равного не считаю.  А
он вон какую игру придумал! Преданность и любовь мерить!"
   - Преданность подданных, способная вызвать уважение даже у  врага,  -
продолжил Занг, - оценивается как высшее достижение лэндлорда.
   - В роли врага выступает сам Хеор? - уточнил Валентин.
   - Разумеется, - кивнул Занг. - Можете мне поверить, шесть дней в  его
замке  многим  казались  шестью  годами.  Но  лэндлорд,  семья  которого
произвела на  Хеора  достойное  впечатление,  почти  всегда  оказывается
победителем.
   Валентин припомнил свои разговоры с Хеором и нервно рассмеялся.
   - А что, были и такие? - спросил он.
   - Были, - кивнул Занг. - Четыре семьи за тридцать  лет.  Может  быть,
кто-то еще - в четвертом цикле.
   - Не представляю... - пробормотал Валентин,  вдруг  остро  осознавший
свое ничтожество перед учителем. Хеор, сумевший запустить такую  игру  и
даже получить результаты, впечатлял куда  больше  Хеора,  бормочущего  о
великих  магах  и  поминутно  обещающего  убить  Валентина  при   первой
возможности.
   - Были, - повторил Занг, качая головой. - Самое страшное, что были.
   Валентин вздрогнул и превратился в слух.  В  последних  словах  Занга
явственно ощущалась ненависть. Но к кому? Ведь  об  Акино  Занг  говорил
вполне спокойно!
   - Вы правы, Шеллер, - сказал Занг. - Все  началось  именно  тогда.  Я
представил себя на месте этих людей и решил, что подобные игры не  имеют
права на существование. Палезор думал точно так же.  Он  был  придворным
магом Ратмира, одного  из  лэндлордов,  и  трижды  гостил  у  Хеора.  На
четвертый раз он бежал, окутал свое обиталище сетью иллюзий  и  принялся
копить Силу, чтобы отомстить.
   - Долго же ему придется копить Силу, - заметил Валентин.
   - Палезор никуда не спешит, - ответил  Занг.  -  Он  просил  меня  не
трогать Хеора и дать ему достаточно времени. Поскольку  массовый  туризм
на Тантор разрушил бы все .его планы...
   - Я помню, - кивнул Валентин. - Вот почему вы сменили проект?
   - Поначалу я тоже так думал. Я  решил  помочь  Палезору  -  а  заодно
проверить, не ведется ли на Побережье других столь же чудовищных игр.
   Занг замолчал и ткнул пальцем в рукоять  торчащего  перед  ним  меча,
заставив его закачаться  из  стороны  в  сторону.  Валентин  понял,  что
разговор о Запретном королевстве завершен. Пора было переходить к стране
Эбо.
   - Летучие Армии, - сказал Валентин и откинулся назад,  приготовившись
слушать.
   Занг пренебрежительно махнул рукой:
   - Несущественно! Согласен, после разговора с  Альмейро  я  заподозрил
принца в какой-то игре. Уж слишком  похожи  оказались  четыре  армии  на
шестьдесят замков,  особенно  с  учетом  трехлетнего  цикла  подготовки.
Вполне возможно, подумал я, что принц  любит  играть,  но  куда  ему  до
Хеора!
   - Тогда,  -  после  минутного  колебания  произнес  Валентин,  -  наш
знаменитый поэт. Эдион Гиз. Занг опустил голову.
   - Вот тут вы попали в точку, - сказал он, сцепляя  руки  в  замок.  -
Эдион Гиз. Человек, побывавший в гостях у Хеора и в гостях у Акино.  Вы,
конечно же, помните наш разговор.
   - Каждое слово, - подтвердил Валентин. - Признаться, мне самому  было
интересно, чем Акино отличается от Хеора.
   - Тогда вы должны помнить, с каким восхищением Эдион говорил о каждом
из них, - с горечью произнес Занг.
   - О да, - невольно улыбнулся Валентин. - Хорошие, мол, люди  -  могли
бы в порошок стереть, а вместо этого по голове погладили и леденец дали.
   - Не надо цинизма, Шеллер, - поморщился Занг. - Эдион говорил  о  том
же, но совсем другими словами. Впрочем, его вы, конечно же, слышали.
   - Эдион Гиз - поэт, - развел руками Валентин.  -  Его  слова  подобны
песне, которую знаешь с детства. Но каждый слышит в этих  словах  что-то
свое.
   - Я понял, - кивнул Занг. - Я действительно услышал нечто свое. Нечто
такое, с чем сам Эдион никогда бы не согласился.
   Валентин промолчал, предлагая Зангу продолжить.
   - Как вам известно, Эдион  принадлежал  к  замку  Гюнтера,  лэндлорда
Каменных Снегов, - начал Занг с самого начала. - Уже тогда его талант  -
ну, вы сами слышали! - не знал себе равных  на  Побережье.  В  семьдесят
третьем году его выступление на турнире бардов привлекло к себе внимание
принца. В семьдесят четвертом Эдион был приглашен в  Эбо.  Вскоре  после
этого Гюнтер был казнен, а все его приближенные, в  том  числе  и  дубль
Эдиона,  -  лишены  личности.  В  последующие  три  года  Эдион   прошел
адаптационный курс, обосновался в Аркадии  среди  собратьев  по  перу  и
заслужил   несколько   призов   нашей   придирчивой   Академии   Изящной
Словесности. Осенью семьдесят шестого Эдион посвятил принцу  Акино  свою
очередную поэму, и вскоре после этого принц пригласил его  в  свой  дом.
Кстати, - Занг повернулся к Валентину, - вы знаете, что это такое -  Дом
Акино?
   Валентин пожал плечами:
   - Надо быть принцем, чтобы выдерживать этот дурдом. Но ему нравится.
   - Вы что, там бывали? -  удивился  Занг.  "Все-то  тебе  расскажи,  -
подумал Валентин. - И про принца, и про его Дом, и про  его  обитателей.
Эдак мы до вечера не закончим!"
   - Проездом, - нейтрально ответил Валентин.  -  Но  общее  впечатление
получил.
   - Жаль, что все это уже в прошлом, - заметил Занг. - Лет десять назад
я с удовольствием бы выслушал ваше  "общее  впечатление"...  Вернемся  к
Эдиону. Он прожил у принца шесть месяцев - до марта семьдесят седьмого -
и за это время успел влюбиться в Акино, посвятить ему еще десяток  поэм,
написать и поставить на сцене Дома эпическую трагедию "Падение Града"  -
между прочим, самую длинную пьесу в стихах из когда-либо  написанных  на
Панге, - а затем впасть в черную меланхолию, поскольку все  его  попытки
добиться от принца хоть какого-то особого внимания оказались тщетны.
   Еще бы, подумал Валентин, невольно вспомнив собственные визиты в  Дом
Акино. В этом доме даже Великий Фалер - лишь третий среди равных!
   - Эдион Гиз появился у меня в кабинете двенадцатого апреля  семьдесят
седьмого года, - продолжил Занг, демонстрируя отменную память.  -  В  ту
пору  я   координировал   группу   проектов,   связанных   с   Запретным
королевством. Эдион обратился  ко  мне  с  довольно  редкой  просьбой  -
обеспечить безопасность его индивидуального туристического  маршрута  на
Побережье. Естественно,  я  пригласил  его  побеседовать.  Эдион  вошел,
церемонно поклонился,  присел  на  стул  и  начал  говорить.  Я  слушал,
вставляя отдельные вопросы; собственно, я мог их и не  вставлять.  Эдион
Гиз точно знал, чего хочет, и пришел, чтобы  убеждать.  Я  нисколько  не
сомневаюсь, что он смог бы убедить меня в чем угодно. Но в тот день  ему
не повезло.
   Занг с минуту помолчал, разглядывая торчащий из земли меч.
   - Собственно, вы все слышали сами, -  сказал  он,  качая  головой.  -
Сначала Эдион  долго  рассказывал  о  маршруте.  О  родине,  то  есть  о
Запретном королевстве. О том, какой замечательный  человек  правит  этой
страной. О том, что ему  стыдно  за  свое  бегство  и  что  его  долг  -
вернуться, чтобы достойно встретить смерть. Собственно, безопасность  на
маршруте нужна была Эдиону только для этого - добраться до Хеора живым и
здоровым. Понятно, что в таком состоянии его не  то  что  из  Эбо  -  из
больницы не выпустили бы.
   Но он сидел передо мной и рассказывал,  рассказывал,  рассказывал.  И
понемногу я стал его понимать.
   Занг вздохнул, ткнул пальцем в рукоять меча и продолжил:
   - У Эдиона совершенно особый, не похожий на наш с вами взгляд на мир.
Он придает личным отношениям совершенно фантастическую  значимость  -  и
заражает этим других. Когда Эдион влюбляется - а когда я разговаривал  с
Эдионом, он все еще был без ума от Акино, хотя эта  влюбленность  уже  и
близилась к печальному завершению, - он забывает обо  всем,  не  имеющем
отношение к интересующему его человеку. Он готов говорить о нем часами -
чем он, собственно говоря, и занимался. За эти часы  я  узнал  об  Акино
больше, чем за всю остальную жизнь. Впрочем, - Занг криво усмехнулся,  -
не все, что я узнал, было правдой. Но как бы там  ни  было,  Эдион  смог
донести до меня свое представление о ситуации. Он любил  Хеора,  тот  не
ответил взаимностью, Эдион ошибочно подумал, что отвергнут, эмигрировал,
встретил Акино, полгода провел в его Доме - и только тут осознал, что же
на самом деле двигало его прежним кумиром. Видите ли,  Хеор  был  связан
долгом и честью и не мог позволить себе любви к отдельному представителю
семьи, которая в целом  оказалась  несовершенной.  Надо  отметить,  что,
когда Эдион перешел с Акино на Хеора,  в  глазах  его  появились  слезы.
Душераздирающая история.
   Валентин шмыгнул носом. Что верно, то  верно,  подумал  он,  даже  со
второго просмотра.
   - Эдион рассказывал, я слушал, все более впадая в транс, -  продолжил
Занг, - а в голове у меня тем временем все отчетливей формировался некий
вопрос. А чем же, собственно говоря, Акино отличается  от  Хеора?  Разве
что  тем,  что  не  устанавливает  четких   сроков   своим   лэндлордам,
предоставляя им самостоятельно определять, победили  они  или  потерпели
поражение? Разве что тем, что может позволить себе  просто  не  замечать
влюбленного в него поэта, в то время  как  Хеор  связан  хоть  какими-то
обязательствами? Я понимаю, что все эти аналогии притянуты за уши - но в
тот момент они полностью завладели  моим  воображением.  И  когда  Эдион
произнес свою знаменитую фразу - "Хеор более достоин любви,  чем  Акино,
потому что он человек чести", - передо мной словно сверкнула  молния.  Я
понял, что так оно и есть.
   Валентин пожал  плечами.  Зная  и  того,  и  другого,  он  легко  мог
согласиться с Эдионом Гизом. Уж кого-кого, а Хеора было за  что  любить.
Он из кожи лез, чтобы выглядеть крутым, умным и справедливым. Не то  что
Акино.
   - А поскольку Хеор в то время казался вам исчадием ада,  -  подхватил
Валентин, - вы сделали совершенно логичный  вывод,  что  Акино  и  вовсе
дьявол в образе человеческом?
   - Не логичный, - поправил его Занг. - Совершенно эмоциональный. Но  в
ту пору я работал восемнадцать часов в сутки, стремясь уничтожить Хеора.
Видимо, мне было очень неприятно осознать, что я  сам,  подобно  Эдиону,
являюсь марионеткой в руках принца Акино.

Глава 3
СЛЕДЫ НЕВИДИМКИ

   Валентин еще раз припомнил свое короткое пребывание в  Доме  Акино  и
покачал головой. Лично на него Дом Акино. произвел  совершенно  обратное
впечатление. У Валентина сложилось чудовищное подозрение,  что  как  раз
принц выступает там в роли паяца, развлекая огромное количество манерных
бездельников.
   "Надо будет спросить его напрямик, - решил Валентин. - А то и у  меня
крамольные мысли заведутся насчет Акино. Что он только для  виду  своими
проблемами занят, а на самом деле с живыми людьми играется!"
   - Эмоции эмоциями, - сказал Валентин, обращаясь отчасти  и  к  самому
себе, - но ведь для того чтобы действовать, нужны и другие основания?  Я
что-то не припомню, чтобы вы проводили исследования на тему "Принц Акино
и его игры с живыми людьми".
   Занг закинул ногу на  ногу,  скрестил  руки  на  груди  и  на  минуту
задумался.
   - Вы знаете, Шеллер, - сказал он через минуту, - я  действительно  не
проводил  такого  исследования.  Зачем?  Я  возненавидел  Акино  раз   и
навсегда; я понял, что даже самый  лучший  тальмен  все  равно  остается
тальменом. Да, подданные Акино счастливее  подданных  Хеора;  но  они  в
любом случае  остаются  подданными.  Здесь,  в  стране  Эбо,  мы  вольны
осуществить наши самые заветные желания - но  должны  заплатить  за  них
полной зависимостью от принца. Все, что мы