он  ее  потеряет.  Он
неохотно  разлепил  веки  и  шагнул  вперед,  заставляя  себя  полностью
проснуться.
   А ведь нам еще идти и идти, подумал он, делая следующий шаг.
   Если бы на Панге существовал перечень "чудес света", он,  несомненно,
начинался бы именно с Храма Вечности. Черная глянцевая дорога шириной  с
футбольное поле вела к далекому  белому  куполу,  увенчанному  шпилем  с
неизменным  золотым  шаром  на  острие.  А  по  обеим  сторонам   дороги
поднимались, становясь с каждым шагом все  выше  и  выше,  руины  храмов
прежних  веков  -  начиная  с  простых  земляных   курганов   и   кончая
величественными колоннадами времен императора Георга. Впервые ступив  на
обсидиановую дорогу, Валентин провел на ней почти шесть часов,  подробно
осматривая  каждый  встретившийся  на  пути  древний  храм,  но   сейчас
перспектива пройти пешком все девять километров,  отделявших  ворота  от
самого Храма Вечности, казалась чистым издевательством.
   -  Что  значит  "пойдем",  -  пробормотал  Валентин,  оглядываясь  по
сторонам. - У них что, так все пешком и ходят?
   Розенблюм остановился  и  жестом  подозвал  к  себе  лейтенанта.  Тот
покачал головой и молча указал вперед.
   - Понятно, - пробормотал Валентин. - Еще один экзамен.
   Он тоже остановился и приложил руку  к  животу,  преодолевая  приступ
тошноты. Рукоятка Жезла уперлась в запястье. Валентин посмотрел себе под
ноги, на идеально гладкую поверхность обсидиановой дороги,  и  в  голову
ему пришла столь безумная мысль, что отказаться от нее не  было  никакой
возможности.
   - Вперед, - сказал Валентин, вытаскивая Жезл и направляя его себе под
ноги.
   Мысль его была, в  сущности,  очень  проста.  Поскольку  обсидиановая
дорога была построена Георгом с помощью талисмана  и  вот  уже  сто  лет
оставалась такой же гладкой, как в первый день творения,  в  ней  должна
была заключаться какая-то сила. Талисманная  скорее  всего  -  но  разве
нынче  магия  не  дружит  с  талисманами?  Так  почему   бы   Жезлу   не
покомандовать дорогой?
   Несомненно, подобная мысль могла прийти в голову  лишь  уставшему  до
последней степени человеку.
   Дорога вздрогнула, едва не сбив Валентина с ног, и медленно  поползла
в сторону Храма.
   - Быстрее, - скомандовал Валентин, не выпуская Жезла из  рук.  -  Еще
быстрее. Вот так!
   Ветер гудел в ушах. Розенблюм вцепился Валентину в рукав.  Лейтенант,
не удержавшийся на ногах, встал на колени и  отбивал  поклоны  Вечности.
Храм приближался на глазах, заставляя задуматься о том, как тормозить.
   - Около Храма, - сказал  Валентин,  -  постепенно  сбавь  скорость  и
остановись!
   Дорога содрогнулась в знак повиновения. Валентин посмотрел  налево  -
сейчас они проносились мимо  храмов  тысячелетней  давности,  состоящих,
казалось, из одних только десятиметровых каменных статуй.  Выветрившиеся
лица неведомых богов осуждающе смотрели  на  выскочку  Фалера.  Валентин
снова посмотрел вперед - до Храма было уже рукой подать.
   - Они могут  испугаться,  -  сказал  Розенблюм,  отпуская  Валентинов
рукав.
   - Могут, - согласился Валентин.
   Овладевшее им  игривое  настроение  подсказало  решение  -  столь  же
простое, сколь и  рискованное.  Валентин  поднял  Жезл  и  направил  его
вперед.
   - Не бойтесь! - прокричал он, поднимая эхо в  древних  руинах.  -  Не
бойтесь, я иду с миром!
   Вот уж последнее явно было лишним, подумал  Валентин,  опуская  Жезл.
Знаем мы, кто тут прозывается миротворцем.  Тот,  кто  уничтожает  обоих
противников.
   Храм между тем  приблизился  настолько,  что  можно  было  разглядеть
людей, стоявших у его входа. Приказ Валентина возымел действие - они  не
боялись. По крайней мере никто не закрывал лицо руками, не  опускался  в
слезах  на  колени,  не  пытался  спастись  бегством  и  не  стрелял  по
стремительно  приближавшемуся   Фалеру   огромными   фаерболами.   Через
несколько секунд  Валентин  разглядел  посреди  одинаково  белых  жрецов
высокого бородатого человека, чьи одежды были  расшиты  золотом.  Должно
быть, это и есть Марвуд, подумал Валентин.
   - Марвуд! - воскликнул Розенблюм. - Он сам вышел встречать тебя!
   - Раз сам  пригласил,  -  пожал  плечами  Валентин,  -  пусть  сам  и
встречает. Осторожно, дорога тормозит!
   Хотя дорога точно поняла приказ Валентина, навыка в торможении у  нее
все-таки не было. Скорость ее резко упала, Валентин присел едва ли не до
пола, а Розенблюм, не удержавшись, упал вперед, опершись на выставленные
руки. Через несколько секунд дорога остановилась, и Валентин  ступил  на
белые плиты Храма Вечности.
   - Приветствую тебя, Марвуд! - воскликнул он,  махнув  рукой  жрецу  в
золотых одеждах.
   Розенблюм за его спиной медленно поднялся на ноги.
   - Перед вами Великий Фалер! - закричал он, указывая на  Валентина.  -
Приветствуйте его, слуги Вечности!
   Валентин   неодобрительно   покосился   на   своего    самоуверенного
подмастерья. Но он оказался единственным, кому речь Розенблюма  пришлась
не по вкусу. Все стоявшие  около  Храма  жрецы,  не  исключая  и  самого
Марвуда, склонились перед Валентином в поясном поклоне.
   Валентин виновато развел руками, подождал, пока жрецы  выпрямятся,  и
двинулся вперед, направляясь прямиком к Марвуду.
   - Акоста передал мне ваше приглашение, - сказал он, останавливаясь  в
шаге от верховного жреца. - Сказать по правде, я  рассчитывал  на  более
скромный прием.
   - Мы всего лишь оценили тебя по достоинству, Фалер, - сказал  Марвуд,
складывая руки на своем объемистом животе. - Здесь, в Храме Вечности, ты
не просто желанный гость. Ты - тот, кого принесла на  себе  обсидиановая
дорога. Ты - Повелитель Вечности!
   Наверное,  Валентину  уже  пора  было   привыкнуть   ко   все   новым
высокопарным прозвищам. Но и на  этот  раз  слова  Марвуда  застали  его
врасплох.
   - Чего?  -  растерялся  Валентин.  -  В  каком  смысле  -  Повелитель
Вечности?
   - Пророчество не лжет, - произнес Марвуд, медленно опуская  голову  -
очевидно, преклоняясь перед мудростью Емая. - Ты прошел через Стену,  ты
оседлал дорогу, и ты смутился, узнав о своем величии.  -  Марвуд  сделал
шаг в сторону и жестом пригласил Валентина внутрь Храма. - Входи, нам  о
многом нужно поговорить.
   - Охотно, - кивнул Валентин, делая шаг вперед. - Но нельзя ли  сперва
услышать катрен? Тот самый, про Стену и обсидиановую дорогу?
   Розенблюм шагнул следом  за  Валентином  и  с  напряженным  вниманием
посмотрел на Марвуда.
   Тот с пониманием кивнул:
   - Все, что захочешь, Фалер. Второй из доверенных мне катренов  звучит
так: "Стена расступится перед Повелителем Вечности, обсидиановая  дорога
сама понесет его, и только Фалер смутится, узнав, кто он такой".
   Валентин затряс головой, пытаясь разобраться в  двусмысленной  фразе.
Вот ведь как закручено,  а!  То  ли  Фалер  должен  опознать  Повелителя
Вечности, то ли он сам - Повелитель Вечности, но об этом не подозревает.
По крайней мере если сюда заявится еще кто-то, прошедший сквозь стену  и
оседлавший дорогу, я знаю, что мне следует делать.
   -  А  что  должен  делать  Повелитель  Вечности?  -   поинтересовался
Валентин, решив, что отказаться от очередного титула еще успеет.  -  Что
на этот счет говорит Пророчество?
   - Пойдем, - сказал Марвуд, делая шаг вперед. - О Повелителе  Вечности
говорят совсем другие Пророчества, многие из которых вдвое старше  Емая.
Каждый Храм должен иметь своего мессию, свое воплощенное  божество,  вот
кем является для нас Повелитель Вечности. Твое появление - знак, что  мы
верно служили Вечности последнюю тысячу лет.
   Скорее, подумал Валентин, это знак моей полной беспомощности в  делах
Побережья.  Здесь  у  любой  сущности  все  как  у  людей:  и  слуги,  и
повелители. Даже у такой странной сущности, как Вечность.
   Сделав Розенблюму знак не отставать, Валентин поплелся  за  Марвудом,
спокойно  двинувшимся  под  своды  громадного  сферического  купола.   У
Валентина сразу же возникло подозрение, что основная беседа состоится  в
его геометрическом  центре,  посередине  самого  большого  помещения  на
Панге.
   Валентин однажды уже бывал внутри Храма и до сих пор честно  полагал,
что одного раза более чем достаточно. Вечность в восприятии ее слуг была
сущностью  предельно  абстрактной  и  более  всего  походила  на  полную
пустоту: именно эта пустота и наполняла Храм. Абсолютно черные  стены  и
потолок, выбитые в полу шероховатые дорожки, проложенные по  Архимедовым
спиралям, один-единственный источник света - негасимый  огонь,  пылавший
над сферической впадиной в  центре  зала.  Пробыв  в  этом  храме  всего
несколько  минут,  Валентин  вышел  наружу  с  твердым  убеждением,  что
Вечность - самая скучная вещь на свете.
   - Так все-таки, - спросил Валентин, которому быстро  надоело  покорно
шагать след в след за верховным жрецом, - что этот ваш Повелитель должен
делать?  Я,  признаться,  полагал,  что   фигурирую   только   в   одном
пророчестве!
   - Наши пророчества совсем не такие, как у Емая,  -  не  оборачиваясь,
ответил Марвуд. - Мы знали, что рано или поздно Повелитель появится;  мы
знали, что Вечность сама узнает его и даст  нам  знак.  Все,  что  будет
потом, решит сам Повелитель. Как можем  мы,  смиренные  слуги  Вечности,
указывать или даже советовать избраннику Вечности?!
   - То есть, - не поверил Валентин, - если я решу прекратить  всяческое
служение Вечности и заняться производством самогона?..
   - То такова будет воля Вечности, - подхватил Марвуд, -  и  все  мы  с
величайшей радостью исполним ее! Кто мы такие, чтобы пренебрегать  столь
явно высказанной волей нашего бога?
   Валентин протяжно свистнул и надолго замолчал, В  сравнении  с  такой
беспредельной преданностью Розенблюм явно оставался на вторых ролях.
   Потом Валентин догадался, зачем они идут в центр зала.
   - Погоди-ка, - сказал он, останавливаясь. - Вечность еще не дала тебе
своего знака, не так ли?
   - Ты прав, Фалер, - ответил Марвуд,  продолжая  идти  вперед.  -  Нам
нужно подойти к центру Храма и подождать знака.  Я  не  думаю,  что  нам
придется ждать долго, а тем временем  я  расскажу  тебе  два  оставшихся
катрена.
   - Ну ладно, - согласился Валентин, двигаясь следом.
   Если это какой-то подвох, так на то и бублик. А также Жезл,  Перчатка
и огненный меч.
   Осознав, насколько хорошо он вооружен, Валентин сам себя испугался.
   - Признайся, - сказал он Марвуду, - ты просил Акосту  доставить  меня
силой?
   - Просил, - спокойно ответил тот. - Мне нужен был Повелитель Вечности
- и Фалер, чтобы его опознать. Ты мог бы оказаться просто  Фалером  -  а
тогда Акоста захватил бы тебя, даже не пошевелив пальцем. Да,  я  просил
его  и  был  очень  расстроен,  когда  он  отказался.  Ты  видел  стену,
возведенную вокруг Храма? Поверь, она лишь самое слабое проявление моего
страха.  С  того  дня,  когда  Лигийский  Перстень  избрал  Храм   своим
пристанищем, я ни на минуту не могу  сомкнуть  глаз.  -  Марвуд  понизил
голос, и его следующие слова Валентин  скорее  угадал,  чем  услышал.  -
Перстень может оказаться сильнее Вечности. Что, если мы не успеем  найти
Повелителя? Что, если Перстень сам решит стать им?..
   Валентин шмыгнул носом. Ох уж эта Панга, ох уж это Время Темных  Сил!
Талисманы, записывающиеся в мессии! Нет уж, пусть лучше я.
   - Посмотрим, - сказал Валентин, догоняя Марвуда. - Насколько я понял,
мы уже пришли?
   -  Да,  -  ответил  Марвуд,  делая  еще  один  шаг  вперед  и   резко
останавливаясь. - Нет! - воскликнул он, всплеснув  руками.  -  Не  может
быть!
   Валентин догадался, что последние  слова  верховного  жреца  вряд  ли
относились к его положению  относительно  центра  Храма.  Они  стояли  у
самого края круглой впадины глубиной, метров  десять,  неугасимый  огонь
горел вверху, на  высоте  третьего  этажа,  без  всякой  видимой  опоры.
Впадина была абсолютно пуста, как, собственно, и весь  Храм,  но  Марвуд
пристально вглядывался в какую-то одному ему известную точку, как  будто
там должно было что-то находиться.
   Ха, подумал Валентин. Уж не Перстень ли он там высматривает?! i
   - Он никого не подпускал так близко, - пробормотал Марвуд.
   - Если ты о Перстне, - внезапно сказал  Розенблюм,  -  то  его  здесь
больше нет.
   Марвуд вздрогнул всем телом и в несколько мелких шажков повернулся  к
Розенблюму лицом.
   - Откуда ты знаешь, что он здесь был?!
   Розенблюм усмехнулся:
   - Всему остальному здесь просто нет места.  Это  же  Пустой  Храм!  А
кроме того, я чувствую  запах  Силы.  Очень  странной  Силы,  -  добавил
Розенблюм и многозначительно посмотрел на Валентина.
   Тот прикрыл глаза и, в свою очередь, чуть не подпрыгнул на месте.
   Предвечные Предки! Да я же знаю эту Силу! Несколько часов назад, стоя
над поверженным Альгином Кроче и меланхолично  наблюдая,  как  из  спины
вампира вытекает его темная Сила, Валентин никак  не  мог  предположить,
что еще  раз  столкнется  с  ее  специфическим  запахом.  Но  сейчас  он
чувствовал  его  так  же  отчетливо,  как  и  резкую,   угловатую   Силу
Розенблюма. Вот уж сюрприз так сюрприз! Кроче тоже подался в тальмены?
   - Это был вампир? - задал Валентин наводящий вопрос.
   - Да! - воскликнул Розенблюм, коротко взмахивая  рукой.  -  Ты  прав!
Высший вампир в форме тумана!  Час  назад!  Предвечные  Предки,  как  он
силен!
   - В форме тумана? - недоуменно переспросил Валентин. - Как  же  тогда
он унес Перстень?
   Розенблюм еще раз взмахнул рукой:
   - Зов! Подумать только, это был высший вампир!
   Да  уж,  подумал  Валентин.  Интересно,  кому  теперь  Кроче   отдаст
талисман? Если Слейтеру, то все по плану, а вот если Эриоху...
   - Он говорит правду? - спросил Марвуд, обращаясь к Валентину.
   - Увы, - развел руками Валентин. - В форме тумана высший вампир может
проникнуть куда угодно.  А  кроме  того,  как  выяснилось,  он  способен
позвать за собой даже Лигийский Перстень. Так что, Марвуд, можешь  спать
спокойно. Перстень не будет претендовать на звание Повелителя Вечности.
   Марвуд отступил от Валентина на шаг и поднял руки  по  направлению  к
горевшему над их головами неугасимому огню.
   - Это знак, - сказал он, словно задавая  вопрос.  И  тут  же  опустил
руки. - Это знак!
   Так я и знал, подумал на это Валентин. Теперь мне еще и за Повелителя
Вечности отдуваться. Ну да не привыкать!
   - Знак чего? - уточнил Валентин на всякий случай.
   - Ты действительно Повелитель Вечности, - ответил Марвуд. - Лигийский
Перстень побоялся встречаться с тобой.
   - Вот и прекрасно, - ответил Валентин. - Пусть выбирает себе  другого
раба!
   Марвуд сложил руки на животе и, прищурясь, посмотрел на Валентина.
   - Ты знаешь мой первый катрен? - спросил он. - А третий?
   Валентин покачал головой.
   - Тогда тебе трудно понять, почему я так растерян, - заметил  Марвуд.
- Я думал, что Перстень выберет именно тебя, и молил Вечность о  помощи.
Но теперь...
   - Погоди, - прервал его Валентин. - С  чего  ты  взял,  что  Перстень
выберет меня? Неужели меня так легко одолеть?
   - Третий катрен, - ответил Марвуд,  -  звучит  так:  "Утром  кончатся
рабство и плен. С белым гневом  и  черной  душою  снова  станет  убийцей
Фалер".
   - Надо полагать, - предположил Валентин, - что "рабство" и  "плен"  -
это про меня?
   Марвуд развел руками:
   - Иначе откуда гнев? Откуда черная  душа?  Поверь,  мне  больно  было
читать эти строки и больно повторять их тебе. Но  Пророчество  сбывается
катрен за катреном, его поступь неотвратима,  как  наступление  зимы.  Я
думал, ты станешь рабом, которого выберет Перстень,  и  вскоре  обретешь
свободу; но судьба распорядилась иначе.
   - Очень мило, - пробормотал Валентин. - Значит, рабство и плен? -  Он
с опаской оглянулся по сторонам. - Слушай,  Марвуд,  зачем  ты  выстроил
стену? Только затем, чтобы проверить Фалера?
   Марвуд покачал головой.
   - Стену построил Акоста, - ответил он, тяжело вздохнув. - Он  сказал,
что Эриох все равно придет в Храм, чтобы завладеть Перстнем. Он  сказал,
что бессилен защитить нас. Акоста построил стену, чтобы задержать Эриоха
- как он сказал, ровно настолько, чтобы мир простоял еще один день.
   - Так, - сказал Валентин,  подобравшись.  Недоброе  ощущение  холодом
овеяло спину. - Если  стена  задержала  Эриоха  ровно  настолько,  чтобы
позволить Перстню сбежать...
   Негасимый свет над головой  Валентина  вдруг  засиял  мертвенно-белым
светом,  отбросив  на  темный  пол  отчетливые  черные  тени.   Валентин
замолчал, понимая, что говорить больше не о чем. Сила, которую он ощутил
за своим левым плечом, была слишком  велика,  чтобы  сопротивляться  или
даже  помышлять  о  сопротивлении.  Валентин   услышал   короткий   стон
Розенблюма и увидел, как укоротилась отбрасываемая  им  тень.  Розенблюм
опустился на колени, преклоняясь перед магом, равного  которому  никогда
не было на Побережье.

Глава 17. Пленник и раб

   А если облако похоже на танк,
   Значит, ему положено так.

   Валентин медленно повернулся влево и встретился взглядом с Эриохом.
   - Акоста надеялся помешать мне, - сказал  тот,  отбрасывая  с  головы
капюшон.  Глубоко  запавшие  глаза  впились  в  Валентина  подобно  двум
ядовитым змеям. -  Даже  он  слишком  глуп,  чтобы  признать  очевидное.
Перстень вернется ко мне, вернется именно так, как говорит Пророчество.
   Услышав это, Валентин раздумал бухаться Эриоху в ноги. Самовлюбленные
фразы,  произнесенные  великим  магом,  мигом   развеяли   миф   о   его
всемогуществе.
   Но все равно, насколько же он был силен!
   - Ты, - сказал Эриох, указав на Валентина двумя пальцами левой  руки.
Глаза  его  словно  наполнились  невидимым  светом.   -   Факир   Фалер,
незаслуженно прозванный Великим. В Пророчестве сказано, что ты  добудешь
мне Перстень, вот в чем твое истинное предназначение. Ступай!
   Валентин приоткрыл рот, чтобы задать хотя бы вопрос, но в тот же  миг
обнаружил, что со всех ног бежит к выходу из  Храма.  Тело  повиновалось
ему в мелочах - удалось даже почесать в затылке, - но  в  главном  Эриох
оказался   до   обидного   прав.   Валентин   чувствовал   настоятельную
необходимость как можно  быстрее  завладеть  Перстнем  и  доставить  его
Эриоху. Более того, он  знал  абсолютно  точно,  что  Перстень  все  еще
находится у Кроче, летящего быстрее  ветра  по  направлению  к  Эльсану.
Валентин знал также, что возвращаться с Перстнем следует не в Храм, а  в
полевой лагерь Эриоха, разбитый у небольшой речки в десяти километрах  к
северу.
   - Гони, - пробормотал Валентин,  выбегая  из  Храма  на  обсидиановую
дорогу.
   Он больно ударился спиной, сбитый с ног могучим рывком. Дорога словно
прилипла к одежде, и только поэтому  ветер  не  смог  утащить  Валентина
прочь.  Не  прошло   и   минуты,   как   Валентин   пулей   вылетел   из
предусмотрительно   открытых   ворот,   опрометью   обежал   по-прежнему
высоченную, но уже совершенно лишенную магии  стену  и  ткнул  Жезлом  в
пустоту с хриплым возгласом "Покажись!".
   Я же не знаю, как им управлять, подумал Валентин, взбираясь на пряпа.
Но  словно  подхваченный  тем  же  колдовским  порывом,  пряп  не   стал
дожидаться укола. Он сам закрыл за Валентином шелестящую стену  шипов  и
растворился в непроглядном сером тумане.
   Валентин получил короткую передышку и попытался собраться с  мыслями.
Что он со мной сделал, гипноз, явный гипноз, глаза как буравчики, ничего
не соображаю. Перстень, Господи, скорее, скорее! Вот и поразмыслили.
   А понтов-то было, понтов, горько усмехнулся Валентин.  Убью,  мол,  с
первого раза убью. Он сокрушенно покачал головой - и внезапно обнаружил,
что изо всех сил тычет иглой управления себе под ноги. Видимо,  подгоняя
несчастного пряпа.
   Нелепость этого действия, а также столь  явные  признаки  одержимости
заставили Валентина рассмеяться.  И  -  о,  чудо!  -  одержимость  снова
отступила. Валентин быстро обозвал себя волшебником-недоучкой,  колдуном
в коротких шт