няли, что произошло.
   Неужели  тайное  не  станет  явным?  Визаж  нахмурилась.  Слишком  многие
влиятельные люди заинтересованы скрыть правду, не позволить  ей  просочиться
за пределы дома. Они стремится сохранить репутацию Вильяма. Нет, Визаж вовсе
не хотела насолить любовникам,  по  нельзя  же  оставить  Кэтрин  и  Эдварда
безнаказанными. Она не может это  так  оставить.  Они  убили  ее  Вильяма  и
заплатят за содеянное. Ее рука потянулась к костяному амулету, висевшему  на
серебряной цепочке. Хотя Визаж и простая колдунья, но у нее есть сила, и она
воспользуется ею при необходимости. Разумеется,  если  не  найдется  другого
способа отомстить за смерть Вильяма.
   Визаж устало вздохнула. Бедный Вильям. Она будет очень скучать  по  нему.
Она находилась рядом слишком долго... А теперь  ей  придется  искать  нового
хозяина. Хорошо бы с  кем-нибудь  посоветоваться.  Утром,  она  поговорит  с
Доримантом - она ведь ему нравится...
   Чародей Гонт лежал в своей постели в лаборатории. Воздух здесь прохладный
и свежий, духота не проникала сквозь двери, защищенные заклинаниями. Комнату
ярко освещали шесть масляных ламп. Гонт не любил спать в темноте  но  многим
причинам. Он лежал  на  спине  и  медленно  оглядывал  знакомую  обстановку.
Простые деревянные полки, алхимическое  оборудование,  банки  с  химикатами.
Гонт чувствовал себя дома только и своей лаборатории.  Нигде  больше  он  не
ощущал такого чувства. Честно сказать, он не любил этот дом, но  нуждался  в
нем. Ему необходимы безопасность и уединение.  Почему  Сталкер  сегодня  так
настаивал, чтобы он продал дом?
   Он напрягся, сделав над собой усилие, и проверил все заклинания внутри  и
вокруг дома, как паук проверяет прочность своей паутины. Все в порядке,  так
и должно быть. Кругом царила тишина. Гонт нахмурился. Он не  понимал,  каким
образом умер Вильям, и это его беспокоило.  Еще  больше  его  беспокоило  то
обстоятельство,  что  убийцей  оказался  один  из  его  гостей.   Никто   из
посторонних не проник бы в дом без его  ведома,  а  в  своих  гостях  он  не
сомневался. Он знал их и доверял им... Просто немыслимо...
   Гонт устало вздохнул. У всех есть свои тайны, свой потаенный мир. Ему  ли
об этом не ведать.
   - Дорогой...
   Голос был нежный,  хрипловатый,  соблазняющий.  Гонт  облизал  пересохшие
губы. Один звук голоса приносил ему необъяснимое наслаждение. Но он старался
не смотреть в ту сторону. Не должен смотреть.
   - Почему ты не зовешь меня, милый? Тебе стоит лишь позвать - и  я  приду.
Тебе же это нравится, разве нет?
   Чародей не отвечал. Он еще не овладел собой.
   - Всегда одно и то же, - капризно произнес голос. - Ты желаешь  меня,  но
не позволяешь себе. Ты жаждешь  меня,  но  борешься  с  собой.  Не  понимаю,
почему. Если ты не хочешь меня, зачем же тогда вызвал?
   - Потому что я слаб! - огрызнулся Гонт. - Я настоящий дурак!
   - Нет, потому что ты - человек, - возразил голос. -  В  этом  нет  ничего
ужасного. Ты силен, мой сладкий, очень силен,  но  у  тебя  сохранились  все
человеческие слабости. Проявить их вовсе не стыдно.
   - Стыд? - переспросил Гонт. - Что ты знаешь о стыде?
   - Ничего. Абсолютно ничего. - Раздался нежный смех, и Гонт  вздрогнул.  -
Взгляни на меня, дорогой. Взгляни...
   Гонт  посмотрел  в  дальний  угол  лаборатории.  Там  на  полу  начертана
пентаграмма.  Голубые  меловые  линии  горели  ослепительным  огнем.  Внутри
пентаграммы сидела женщина-демон - суккуб  -  и  смотрела  на  Гонта  своими
блестящими  черными  глазами,  насмешливо  улыбаясь.  Она  была  обнажена  и
невероятно красива, с безупречной и чувственной фигурой, с лицом неописуемой
красоты. Свет  ламп  бросал  золотые  отблески  на  великолепную  кожу.  Два
маленьких рожка торчали  на  лбу,  почти  незаметные  под  роскошной  гривой
блестящих черных волос. Она провела языком по  губам,  и  Гонт  застонал  от
охватывающего его знакомого чувства.
   - Итак, - прошептала суккуб, - я прекрасна? И я буду  твоей,  стоит  тебе
только пожелать. Тебе нужно лишь позвать меня, дорогой, и я приду. Тебе надо
только позвать...
   - Иди ко мне! - прохрипел Гонт. - Иди ко мне, будь ты проклята!
   Суккуб радостно рассмеялась и неуловимым движением поднялась на ноги. Она
перешагнула через пентаграмму, голубые линии  померкли,  подошла  к  постели
чародея, откинула покрывало и села на краешек кровати.
   -  Проклята,  дорогой?  Нет,  это  ты  проклят,  чародей.  Разве  это  не
прекрасно?
   Гонт обнял ее, и сладкое безумие снова охватило его.
   Кэтрин Блекстоун сидела в кресле возле кровати и безразлично  осматривала
комнату, которую отвел для нее Гонт. Воздух затхлый,  пахло  пылью,  постель
никто не проветрил, но ей было все равно.  Слава  Богу,  комната  достаточно
далеко от той, где умер муж и где все еще лежит его тело....
   Тело... Не муж, не бывший муж, просто тело. Вильям ушел,  и  то,  что  от
него осталось, не имело даже имени.
   Кэтрин взглянула на кровать и отвернулась. Сон освежил бы ее,  но  у  нее
нет сил даже раздеться. И надо подождать Эдварда, который уже  давно  должен
был прийти, но все осторожничает. Случившееся не  помешает  им  быть  вместе
этой ночью и во все последующие ночи.
   Он скоро придет. Подскажет, как ей вести себя  дальше,  что  говорить.  А
сейчас ей хотелось только сидеть и не шевелиться. Она пробыла замужем меньше
семи лет - и вот уже вдова. Вдова... Страшная завершенность  в  этом  слове:
все кончено, и нечего больше ждать. Кончено... Мысли  Кэтрин  лениво  плыли,
старательно избегая смерти Вильяма, но все  равно  постоянно  возвращаясь  к
ней. Трудно поверить, что великого Вильяма Блекстоуна  больше  нет.  Он  был
таким влиятельным человеком, примером для множества людей. Кэтрин захотелось
заплакать. Может, тогда ей  станет  легче.  Но  у  нее  нет  слез  -  только
безмерная усталость.
   Как он решился это сделать? Как мог он оставить ее  одну?  Каким  образом
Вильям убил себя?
   Стражи  считают,  что  это  было  убийство.  И   все   остальные   готовы
присоединиться к такому мнению. Но она-то одна знала - Вильям сам убил себя.
Стражи уже собирают улики против нее, ищут мотивы убийства.  Она  уверена  -
вот-вот они подберутся к ней и Эдварду. Она вспомнила недавний допрос.  "Нам
сообщили..." Она готова пари держать, что узнает, кто сообщил. Она уже почти
знает. Эта сучка Визаж только и дожидается, чтобы выплеснуть свой яд.
   Им с Эдвардом следует быть осторожными,  очень  осторожными.  По  крайней
мере, первое время.
   Хок и Фишер сидели в гостиной лицом к холлу, развалясь  в  своих  удобных
креслах. Горели только две лампы, остальные  они  погасили.  Царил  приятный
полумрак. В доме тихо, жарко и душно. Хок зевнул, широко раскрыв рот.
   - Не зевай, - пробормотала Фишер. - Меня заразишь.
   - Не волнуйся, - ответил Хок. - Я не усну. Слишком много вопросов  засело
в голове.
   - Тогда сам дежурь, а я посплю.
   - Договорились. Мне сдастся, что ночью ничего не случится.
   - Надеюсь, ты прав,  -  пробормотала  Изабель,  устраиваясь  поудобнее  и
втайне мечтая о подушке. - Кто бы ни убил Блекстоуна, на импровизацию это не
похоже. Тут холодный тщательный расчет. Меня беспокоит  только,  был  ли  он
единственной намеченной жертвой или лишь первой ласточкой.
   - Послушай, мы ведь даже не уверены,  хотели  ли  убить  именно  его.  Не
исключено, что он просто оказался в неподходящем месте в неподходящее время,
и его кокнули как свидетеля. Убийца, возможно, охотился за другой жертвой.
   - Хватит, - жалобно попросила. Фишер. - И так слишком все сложно.
   - Прости.
   - Ты еще кого-то подозреваешь?
   - Нет. Самыми подходящими кандидатами кажутся Кэтрин и Эдвард Боумен - им
эта смерть выгоднее всего, но я все  время  возвращаюсь  к  тому,  как  было
совершено это убийство. Меня беспокоит запертая дверь. Тут, понимаешь,  есть
один момент... он никак не укладывается...
   - Просто голова пухнет,  -  опять  пожаловалась  Фишер.  -  Я  уже  плохо
соображаю. Правда, я всегда соображаю туго. Отвлекись, Хок, послушай, что  в
этой истории меня поражает больше всего. Вот мы все сидим в гостиной,  пьем,
едим - и вдруг как гром среди ясного неба: Блекстоун убит. Если убийца  один
из присутствовавших, то нервы у него должны быть стальными.
   - Ты права, - согласился Хок.
   Они на мгновение замерли, прислушиваясь к тишине. Дом, как и  все  старые
дома, был  полон  звуков:  что-то  поскрипывало,  потрескивало.  По-прежнему
нестерпимо жарко. Хок положил руку  на  рукоятку  своего  топора,  стоявшего
рядом с креслом. Слишком много необъяснимого в этом деле. Он чувствовал, что
ночь еще преподнесет им немало сюрпризов.
   Время шло,  и  наконец  воцарилась  полная  тишина.  Обитатели  дома  или
заснули, или тихо сидели в своих комнатах, дожидаясь утра.  Холл  и  коридор
пусты, никаких теней на стенах. Вдруг одна дверь бесшумно отворилась,  и  из
комнаты  выглянул  Эдвард  Боумен.  Единственная  масляная  лампа  на  стене
заливала коридор мягким золотым светом. Никого. Боумен успокоился. Даже если
кто-нибудь его и заметит, он всегда может сказать, что шел в  ванную,  но  к
чему лишние проблемы?  Естественно,  ему  не  хотелось  привлекать  внимание
Стражей.  Боумен  вышел  в  коридор,  аккуратно  прикрыв  за  собой   дверь,
прислушался и направился к комнате  Кэтрин.  Он  повернул  ручку,  но  дверь
оказалась заперта. Боумен быстро оглянулся и тихо постучал.  В  тишине  этот
звук показался ему настоящим грохотом.  Наступила  долгая  пауза,  затем  он
услышал, как в замке  поворачивается  ключ.  Дверь  приоткрылась,  и  Боумен
проскользнул в комнату.
   Кэтрин стремительно  бросилась  к  нему  и  так  судорожно  сжала  его  в
объятиях, что у него перехватило дыхание. Она спрятала лицо у него на плече,
стараясь забыть все, что случилось в этот день. Он успокаивающе погладил ее:
спустя мгновение она уже пришла в себя. Боумен улыбнулся.
   - Ты рада мне, Кэт?
   Она подняла лицо и жадно поцеловала его.
   - Я так боялась, вдруг ты не придешь сегодня! Ты очень нужен мне, Эдвард!
Особенно сегодня. Ты необходим мне сегодня!
   - Все хорошо, Кэт, я с тобой.
   - Но если нас заметят...
   - Не заметят. Не увидят, пока мы осторожны. Кэтрин наконец оторвалась  от
него и присела на край кровати.
   - Осторожны... Ненавижу это слово. Почему  мы  всегда  должны  оставаться
начеку, всегда  должны  дважды  подумать,  прежде  чем  что-то  сказать  или
сделать? Сколько такое положение будет продолжаться, Эдвард?  Когда  наконец
мы сможем открыто быть вместе? Я хочу тебя, любовь моя, я мечтаю,  чтобы  ты
оставался со мной всегда, всегда, всегда...
   - Потерпи немного, -  успокоил  ее  Боумен.  -  Совсем  чуть-чуть,  пусть
утихнут разговоры. Немного терпения...
   - Ненавижу терпеть!
   Эдвард предостерегающе показал ей на стены.  Кэтрин  кивнула  и  понизила
голос. Недоставало, чтобы их услышали, а стены в этом доме очень тонкие.
   - Эдвард, Стражи сказали тебе о том, кто убил Вильяма?
   - Конкретно нет, но они окажутся  полными  идиотами,  не  обвинив  нас  с
тобой. О нас давно сплетничают, и смерть Вильяма нам выгодна.
   - Мы и убили его в некотором роде...
   - Что? - Боумен ошеломленно взглянул на нее. - Кэтрин, ты не...
   - Вильям убил себя сам, - ответила Кэтрин. - Я... я рассказала ему о нас.
   - Что ты наделала!
   - Я должна была! Я больше не могла жить во лжи. Я объяснила ему,  что  он
мне дорог, всегда останется дорог, но я люблю тебя  и  хочу  выйти  за  тебя
замуж. Я предложила обдумать вариант, удобный для него, чтобы  не  навредить
его карьере. Но я настаивала на разводе. Сначала он и слушать  не  хотел,  а
потом... Потом сказал, что любит меня и не отпустит. Я продолжала настаивать
на своем, и тогда он сказал, что убьет себя, если я уйду.
   - Господи! - прошептал Боумен. - И ты думаешь, Вильям...
   - Да. Я уверена - он покончил с собой. Наверняка он умер из-за нас.
   - Ты кому-нибудь говорила об этом?
   - Конечно, нет. Но это еще не все, Эдвард, я...
   Она внезапно замолчала, посмотрев на дверь. По  коридору  кто-то  крался.
Вскочив, Кэтрин прижалась, к Эдварду. Оба прислушались. Шорох  повторился  -
легкие, крадущиеся шаги, замирающие вдали, словно кто-то вышел из  коридора.
Боумен нахмурился.  Шаги  очень  странные...  Кэтрин  попыталась  промолвить
что-то, но он остановил ее, прижав палец к губам. Они снова  прислушались  -
тишина.
   - Кто-нибудь заметил, как ты сюда входил?
   - Ни одна душа. Я действовал очень осторожно.  Наверное,  Стражи  обходят
дом, а может, кто-то из гостей пошел в ванную. Кто бы это  ни  был,  он  уже
исчез. Мне лучше вернуться к себе.
   - Эдвард...
   - Я не могу остаться, Кэт. Не сегодня и  не  здесь.  Слишком  рискованно.
Встретимся утром.
   - Хорошо, - согласилась Кэтрин, - тогда до утра.
   Она поцеловала его и приоткрыла  дверь.  Коридор  пуст.  Боумен  бесшумно
выскользнул  из  комнаты.  Кэтрин  закрыла  дверь,  и  он  мгновение   стоял
неподвижно, привыкая к полумраку, потом двинулся к  своей  комнате  и  вдруг
замер, услышав за спиной слабый  шаркающий  звук.  Он  обернулся  -  никого.
Коридор абсолютно пуст, только у лестницы сгущались тени. Но  запах?  Боумен
почувствовал сильный, резкий, мускусный, пугающий запах.  Он  вытащил  из-за
голенища сапога  длинный  тонкий  кинжал.  Холодная  металлическая  рукоятка
привычно прикоснулась к ладони. Он никогда не уклонялся от дуэлей и ни одной
еще не проиграл. Ему хотелось встретиться с убийцей Вильяма -  тогда  бы  он
насладился местью. Конечно, Боумен не любил Блекстоуна, но всегда восхищался
им. Он осторожно шагнул вперед, держа  кинжал  в  руке,  но  вдруг  какое-то
ужасное создание возникло прямо  перед  ним  из  мрака.  Боумен  успел  лишь
вскрикнуть, а потом была только боль. Боль и кровь...
   Хок сидел в кресле, когда сверху раздался и мгновенно оборвался  страшный
крик. Вскочив, он схватил топор и бросился через гостиную.  Фишер  следовала
за ним с мечом в руке. Они поднялись по лестнице. Вначале кричал мужчина,  а
теперь раздавался женский  плач.  Хок,  перескакивая  через  две  ступеньки,
вбежал в коридор.
   На  полу,  скорчившись,  лежал  Эдвард  Боумен,  глаза  его  были  широко
раскрыты, одежда забрызгана кровью, которая  растекалась  по  ковру.  Кэтрин
Блекстоун склонилась над телом и громко рыдала, прижимая руки к лицу.  Фишер
обняла  ее  за  плечи  и  осторожно  отвела  в   сторону.   Кэтрин   сначала
сопротивлялась, а потом силы оставили ее, она  привалилась  к  стене,  слезы
медленно катились по щекам. В коридоре появились остальные гости. Полуодетые
и растрепанные, они пытались узнать, что произошло. Хок осмотрел  валявшийся
рядом с убитым кинжал, и, не обнаружив на лезвии следов  крови,  понял,  что
нападение оказалось настолько неожиданным, что у Боумена не было возможности
сопротивляться, а поэтому не оставалось и никаких шансов  на  спасение.  Шея
убитого красноречиво доказывала, что убийца не церемонился.
   Сзади послышались шаги. Хок выпрямился и вскочил, сжимая топор  в  руках.
Из глубины коридора возник Гонт.
   - Что произошло? - спросил он, задыхаясь и вытирая  нот  с  покрасневшего
лица.
   - Убит Боумен, - ответил Хок и быстро огляделся, прикидывая в  уме,  кого
из гостей нет. Кажется, собрались все здесь. Фишер, играя мечом,  удерживала
их на почтительном расстоянии от тела. Ближе всех находился Доримант,  рядом
с ним колдунья Визаж; их лица белы как мел. Лорд и леди  Хайтауэр  в  ночных
рубашках стояли в дверях своей комнаты. Лорд Родерик обнял  жену  за  плечи,
как бы защищая ее. Прямо в коридоре застыл Адам  Сталкер,  который  оказался
только в сапогах и брюках, но сжимал в руках меч.  Хок  взглянул  на  меч  -
крови  не  видно,  потом  перевел  взгляд  на  самого  Сталкера,  на  шрамы,
покрывающие его тело, и, выругавшись про себя, отвел глаза.
   - Сейчас же все спускайтесь вниз, - приказал Хок. - В такой обстановке мы
работать не сможем. Держитесь вместе и ни в коем случае не отходите друг  от
друга. Не спорьте,  быстро,  идите  в  гостиную!  Не  паникуйте  понапрасну,
главное - никому не оставаться одному. Гонт, а вы задержитесь на минуту.
   Переглядываясь и перешептываясь, все пошли вниз.  Лорд  и  леди  Хайтауэр
поддерживали Кэтрин. Она  уже  перестала  плакать,  но  лицо  ее  оставалось
бледным и отрешенным. Хок остановил Сталкера.
   - Я должен забрать ваш меч, сэр.
   Сталкер в упор  посмотрел  на  Хока.  Фишер  мгновенно  подалась  вперед.
Сталкер бросил на нее взгляд, улыбнулся и протянул Хоку меч лезвием вверх.
   - Пожалуйста, капитан. Вы, разумеется, вправе проверить.
   - Благодарю вас, сэр рыцарь. Мы при первой  же  возможности  вернем  ваше
оружие.
   - Не беспокойтесь. У меня есть другое. Следом за  остальными  гостями  он
скрылся в гостиной. Стражи переглянулись и слегка расслабились.
   Затем Хок повернулся к Гонту, стоявшему на коленях около тела.
   - Осторожнее, сэр, вы можете уничтожить вещественные доказательства.
   Чародей, поняв намек, поднялся.
   - Его горло просто вырвано. Никаких следов  от  орудия  убийства  -  рана
ужасна.
   - Послушайте, - перебил его Хок. - Ваше заклятие еще в силе?
   - Да. Я вам сообщу, если  оно  будет  нарушено.  Вне  сомнения  -  убийца
находится в доме.
   - Хорошо. Спуститесь в гостиную и присмотрите за Кэтрин Блекстоун. Она  в
шоке. Вслед за первым ударом сразу второй. Бедняжка...
   - Конечно.
   Гонт вежливо кивнул и спустился в гостиную. Стражи задумчиво смотрели  на
бездыханное тело Боумена.
   - Теперь мы не можем ждать ни от кого помощи, - сказала  Изабель,  -  Нам
придется искать убийцу самим.
   - Да, - согласился Хок. - Если мы его не отыщем, до утра в доме никого  и
не останется. Никого...

5. КРОВАВАЯ НОЧЬ

   - Итак, приступим, - произнес Хок. - Сначала осмотрим тело.
   Они отложили оружие, опустились на колени и внимательно исследовали труп.
На шее зияла страшная рана. Хок сердито нахмурился.
   - Это сделано не мечом, - проворчал он. - Края раны  рваные  и  неровные.
Такие следы остаются от ножа с зазубренным лезвием. Посмотри, как  разорвана
кожа. Странное нападение. Будь мы не в доме, я бы предположил, что  на  него
бросился зверь.
   - - Я согласна, - отозвалась Фишер. - Посмотри на его руки и грудь.
   На груди Боумена - длинные окровавленные разрезы. Такие же раны покрывали
его руки, которыми он, по-видимому, пытался прикрыть горло.
   - Странно, - буркнул Хок, рассматривая раны на руках. - У него ведь  было
время поднять руки, почему же  он  не  успел  воспользоваться  кинжалом?  На
лезвии нет ни капли крови.
   - Возможно, он уронил кинжал, - предположила  Изабель.  Все  произошло  в
один миг. Боумен не успел защититься. Бедняга. - Она присела на корточки и с
состраданием уставилась на тело. - Знаешь, Хок, мне не по себе, даже стыдно:
ведь Боумен был мне неприятен. Временами я  готова  была  его  разорвать  на
кусочки. Я считала, что убийца - он...
   - Я тебя понимаю. Я тоже так думал. В этом есть резон - у него был  мотив
и возможности... И он мне тоже не нравился. - Хок устало помотал головой.  -
Ну ладно, извиниться перед ним мы все равно уже не сможем. Но зато мы отыщем
его убийцу. Итак,  если  Боумена  больше  нет,  кто  у  нас  теперь  главный
подозреваемый?
   - Кэтрин? - неуверенно произнесла Фишер - Она ведь  первой  оказалась  на
месте преступления.
   - Вряд ли, - возразил  Хок.  -  Одно  дело  всадить  кинжал  в  грудь,  а
другое... Тот, кто нанес такие раны, обладает огромной силой  -  так  быстро
справился с  человеком.  Только  голодный  волк  мог  так  разорвать  горло.
Вспомни, Кэтрин находилась очень близко к телу, но на ее одежде нет и  следа
крови.
   - Ты прав. Убийца Боумена должен быть весь в крови. Ты видел...
   - Нет, - быстро ответил Хок, - я внимательно рассматривал присутствующих,
но крови ни на ком не заметил. Может, у убийцы было время переодеться.
   - Черт, - выругалась Фишер, - если  бы  мы  н