а крышу одним легким бесшумным движением, даже  не  потревожив
голубей, спящих на чердаке. На другой стороне крыша примыкала к кровле более
солидного строения. Разрыв между ними составлял не больше  пяти  футов,  так
что Саксон преодолел его без  труда.  Он  перескакивал  с  крыши  на  крышу,
стараясь не смотреть вниз, и продвигался  вдоль  дворцовой  стены,  пока  не
добрался до места, где здания дворца подступали к ней почти вплотную.
   Саксон осмотрелся и покачал головой: десять футов шлифованных базальтовых
блоков, увенчанных острыми пиками. Неподалеку  виднелась  маленькая  калитка
для торговцев, охраняемая всего лишь двумя вооруженными часовыми в  стальных
доспехах. Вульф знал о ее существовании еще раньше и отметил про  себя,  что
калитка - один  из  наиболее  верных  путей.  Торговцы  бесконечной  чередой
входили  и  выходили  из  дворца,  поставляя  продукты  для  гостей   и   их
многочисленной свиты. Сейчас около калитки стояла телега булочника, и одетые
в белые плащи слуги без устали разгружали с нее большие белые тюки и  тащили
их мимо часовых за ограду.  На  лице  Саксона  появилась  довольная  улыбка.
Стражники лишь небрежно скользили взглядом  по  спинам  носильщиков,  а  сам
булочник целиком погрузился в изучение толстой бухгалтерской книги.
   Саксон неслышно соскочил с крыши под прикрытием крон раскидистых буков и,
прокравшись к густым зарослям кустарника у тропинки, стал ждать  подходящего
момента.  Вскоре  один  из  носильщиков,  выйдя  из   калитки,   неторопливо
направился к телеге. Неожиданно что-то привлекло  его  внимание  в  путанице
кустов, и он подошел к ним поближе. В ту же секунду  из  листвы  протянулись
две сильные руки, схватили несчастного малого за горло и втащили в заросли.
   Через минуту Саксон выскочил из кустов, облаченный в белый плащ,  и,  как
ни в чем не бывало, подбежал к телеге.  Там  старшина  грузчиков  с  размаху
бросил ему на спину большой тюк, даже не взглянув на  лицо  Вульфа,  который
был для него лишь одним из рабочих мулов.
   - Пошевеливайся, олух, - прорычал он вслед  Саксону,  с  непривычки  едва
удержавшему тюк на плечах, - времени у  нас  маловато  и  если  мне  взгреют
задницу за то, что мы так копаемся, то и твоей заднице достанется не меньше.
И не воображай, будто я не видел,  как  ты  лазил  отдыхать  в  кусты.  Если
попробуешь подобные фокусы еще раз, я вырву твой язык,  поджарю  его  и  дам
сожрать тебе. Шевелись же, дохлятина, убирайся отсюда! Нет, пожалуй, сегодня
тебе не стоит платить, не заслужил.
   Саксон пробурчал сквозь зубы несколько ругательств и двинулся к  калитке.
Часовые равнодушно бросили взгляд на белый плащ, но не произнесли ни  слова.
Вульф осторожно балансировал ношей, заставляя себя не торопиться. Он  уткнул
подбородок в грудь и постарался как можно больше загородить лицо тюком.  Уже
проходя в калитку, Саксон внезапно услышал позвякивание доспехов,  и  сердце
его удвоило удары.
   - Не сходи с дорожки, - скучающим голосом произнес  часовой,  словно  эту
фразу ему приходилось повторять уже сотни  раз,  и  придется  повторить  еще
столько же до окончания смены, - иначе  поднимется  тревога.  Если  все-таки
поднимешь тревогу, стой на месте, пока к тебе не подойдут.
   Вульф снова тихо выругался и прошел мимо стражников. До последней секунды
он ожидал удара или повелительного окрика, но ничего  не  произошло.  Саксон
быстро  зашагал  по  усыпанной  гравием  дорожке,  ведущей  к  хозяйственным
постройкам. Вместе с другими белыми плащами Вульф сбросил свой тюк на  кухне
и прислонился к стене, чтоб перевести дыхание, осмотреться и отряхнуть капли
дождя со лба.
   Дворцовая кухня с бесчисленными печами и жаровнями вдоль  стен  оказалась
покрупнее иных домов, а  в  центре  ее  стоял  огромный  стол,  заставленный
провизией, которой хватило бы на неделю небольшой армии.  Прогретый  спертый
воздух был насыщен запахами жареного и паром  от  разнообразнейших  кушаний.
Бесчисленные слуги сновали туда-сюда, на ходу что-то выкрикивая  шеф-повару.
Единственный гвардеец привалился  к  косяку  одной  из  дверей  и  тщательно
обгладывал гусиную  ножку,  перебрасываясь  шутками  с  румяной  судомойкой.
Заметив гвардейца, Саксон довольно улыбнулся: кажется,  сегодня  ему  везет.
Напустив на себя строгий многозначительный вид, Вульф подошел к стражнику  и
громко кашлянул. Тот сразу же повернулся к нему.
   - Эй, чего тебе нужно?
   - Только не здесь, - мотнул головой Саксон, - лучше побеседовать наедине.
   Он толкнул дверь, рядом с которой стоял  гвардеец,  и  решительно  шагнул
внутрь. Стражник пожал плечами и улыбнулся судомойке.
   - Никуда не уходи, крошка. Не успеешь глазом моргнуть, а я уже вернусь. И
смотри, ни с кем не разговаривай, все равно узнаю. Такая у меня работа.
   Он шагнул в коридор, и Саксон захлопнул за ним дверь.
   - Что там у тебя? - спросил гвардеец. - Что-то важное?
   - Необычайно, - сказал Вульф, - ты даже представить не можешь,  насколько
это важно.
   Саксон оглянулся и, не заметив никого в глубине коридора, пнул  стражника
в пах. Гвардеец пошатнулся, раскрыл рот, судорожно хватая воздух, глаза  его
почти вылезли из орбит.  Вульф  подержал  его  немного  за  горло,  а  потом
осторожно  уложил  бесчувственное  тело  на  пол.  Теперь  все  зависело  от
быстроты. В любую минуту  в  коридоре  мог  появиться  заблудившийся  слуга.
Сменив  белый  плащ  носильщика  на  мундир   гвардейца,   Саксон   запихнул
незадачливого стража в огромный посудный шкаф и оставил  дверь  приоткрытой,
чтобы тот не задохнулся. Мундир немилосердно жал и резал в  самых  неудобных
местах, и Вульф со злостью пнул гвардейца, оказавшегося  столь  неподходящих
размеров. Пожалев об отсутствии зеркала, Саксон вылез из шкафа и нос к  носу
столкнулся с пробегающим  мимо  слугой.  Тот  на  секунду  застыл,  а  затем
растерянно посмотрел ему в лицо.
   - Простите, - забормотал лакей, - не сердитесь за глупый вопрос... Но что
вы делали в шкафу?
   - Секрет, - сурово произнес Вульф,  прикрывая  дверь,  -  государственная
тайна. А тебе не следует совать нос в такие дела.
   Слуга предпочел убраться прочь и заняться своими  прямыми  обязанностями.
Саксон ухмыльнулся, глядя ему в спину. По опыту он знал, что люди поверят  в
самую невероятную чушь, если произнести ее с важным выражением лица.
   Вульф потрогал костяной медальон, висевший у него на шее и  снятый  им  с
бесчувственного гвардейца. Вероятно, это талисман, позволяющий  продвигаться
в пронизанном магией дворце. Если так, теперь Саксон мог ходить, где  только
вздумается. Конечно, если он ошибается, риск попасть  в  дурацкое  положение
велик. Вульф пожал плечами: что ж, придется выпутываться, не впервой.
   И Саксон хозяйской походкой отправился в странствие по бесконечным  залам
и коридорам дворца, небрежно кивая всем встречным. Те машинально отвечали на
приветствие, будучи уверенными, что у гвардейца есть весьма веские основания
находиться здесь. Вульф беспечно улыбался и вертел головой по сторонам. Куда
ни кинь взгляд, везде обстановка поражала  роскошью  и  изяществом:  толстые
пушистые  ковры,  изысканная  старинная   мебель,   великолепные   гобелены,
огромные, просторные помещения. Саксон  вспомнил  целые  семьи,  ютящиеся  в
крохотных комнатушках, и неистовая ярость вспыхнула с новой силой.
   Ему надо найти Королей, посмотреть на их  лица,  заглянуть  им  в  глаза.
Нужно же знать тех, кого ты собираешься уничтожить. Месть  теряет  сладость,
если обрушивается не на живых людей, а на безликие незнакомые фигуры.
   Саксон вышел из бокового коридора  и  оказался  в  просторном  сверкающем
зале. Мимо пробегали по своим делам разодетые лакеи. Вульф  заколебался,  не
зная, куда направиться.  Старинное  правило  гласило:  если  сомневаешься  -
направо или налево - иди прямо. Вульф властно  ухватил  за  рукав  спешащего
слугу.
   - Эй, ты! Где сейчас Короли?
   - На четвертом этаже, в Главной Палате, братец. Во  всяком  случае,  были
там два часа назад.
   В голосе слуги явно звучало пренебрежение, и Саксон нахмурился.
   - А откуда ты знаешь, что я не  убийца?  Ты  всегда  сообщаешь  важнейшие
сведения  первому  встречному,  которому  вздумается  с  тобой   заговорить?
Встряхнись, лакей! Будь бдителен! Всюду могут подстерегать враги.
   И, не глядя на оторопевшего и сконфуженного слугу, Вульф твердой походкой
направился  к  лестнице.  Кивнув  стоящим  на  страже  гвардейцам,  он  стал
подниматься по ступенькам,  как  вдруг  впереди  вырос  гвардейский  офицер.
Последний уставился на Вульфа,  и  Саксон,  с  опозданием  сообразив,  отдал
честь. На лице офицера появилось недовольное выражение.
   - О чем ты думал, заступая на пост в таком виде? Мундир весь измят, бляхи
не  вычищены.  А  уж  честь  ты  отдаешь,  как  курица  лапой.  Твое  имя  и
подразделение?
   О черт, - мелькнуло в голове Саксона, - мне это  совершенно  ни  к  чему.
Абсолютно ни к чему".
   - Мне необходимо кое-что сообщить вам, - прошептал  он  на  ухо  офицеру,
увлекая его в укромный уголок. Там, укрывшись за колоннами  от  постороннего
взгляда, Саксон стукнул офицера по лбу и быстро потащил обмякшее тело  через
весь зал в боковой коридор.
   -  Пить  надо  меньше,  -  объяснил  Вульф  какому-то  гостю,  перехватив
недоумевающий взгляд последнего. Гость кивнул и  отправился  дальше.  Саксон
подождал, пока коридор не опустеет, а затем высадил ногой дверь  неприметной
кладовки. Бросив офицера на груду старого тряпья, он некоторое время постоял
в раздумье, не облачиться ли в новый мундир, но, поразмыслив,  отказался  от
соблазна. Офицеров мало и их лучше знают в лицо.
   Выйдя из кладовки, Саксон опять заторопился в зал, но  снова  налетел  на
офицера. На этот раз Вульф вовремя отдал честь.
   - Эй, солдат, я ищу майора Тьернана. Ты его не видел?
   - Никак нет, с майором я не встречался целый день.
   - Что ты болтаешь? Речь идет о  твоем  командире.  Назови-ка  мне  имя  и
подразделение!
   "О черт!"
   - Если вы соблаговолите последовать за мной, то,  уверен,  скоро  увидите
майора.
   Вернувшись в боковой коридор, Саксон присоединил  еще  одного  офицера  к
майору Тьернану и направился к лестнице, поклявшись  избегать  в  дальнейшем
подобных встреч. Вульф почти пробежал через  зал,  всем  своим  видом  давая
понять, что торопится по крайне  важному  делу.  Неприятностей  в  ближайшее
время можно не опасаться. Гвардеец и оба  офицера  очнутся  не  раньше,  чем
через час. Вполне достаточно времени для того, чтобы отомстить и скрыться.
   Главная Палата была наполнена шумной нарядной  толпой.  На  возвышении  в
дальнем конце зала стояли два трона, на которых восседали Короли, окруженные
подобострастной  свитой  и  телохранителями.  Любой   убийца   оказался   бы
растерзанным задолго до того, как добрался до цели.  Из  стороны  в  сторону
прогуливались военные и  дипломаты;  "денежные  мешки"  и  придворные  жадно
озирались, надеясь завести выгодные знакомства. В зале стоял постоянный  гул
множества голосов. Никто не обратил внимания на вошедшего Саксона. Он  встал
у дверей неподалеку от буфетной стойки и окинул зал взглядом.
   Некоторое время Вульф рассматривал обоих  Королей,  но  не  нашел  в  них
ничего примечательного. Сними с них короны и горностаевые мантии -  и  среди
толпы эти двое  моментально  бы  затерялись.  Однако  в  данный  момент  они
являлись воплощением двух  могущественных  государств,  и  удар,  нанесенный
здесь, отзовется по всему свету. Но даже  важнее  Королей  для  Саксона  был
Мирный Договор, лежащий на  стеклянном  столике  между  тронами:  на  каждой
стороне  столика  по  экземпляру.   Два   пергаментных   листа,   исписанные
каллиграфическим почерком и ожидающие лишь  подписания,  чтоб  обрести  силу
закона.
   Всем телом Вульф ощутил кожаный футляр у левого бедра. Внутри его  лежали
аккуратно свернутые два листа пергамента. С пяти шагов самый зоркий глаз  не
отличил бы их от Договора. Если всмотреться повнимательней,  подделка  вышла
бы наружу. Но кому придет в  голову  читать  текст,  давно  выученный  всеми
наизусть. По крайней мере, сейчас. А потом будет слишком поздно.
   Саксон старательно обдумал свой первый акт  мщения.  Единственный  способ
нанести властям непоправимый вред - выставить их на  посмешище.  Его  листы,
спрятанные в футляре, также покрыты каллиграфической вязью и  закляты  одним
из  старых  друзей  Саксона.  Вульф  мог  надеяться,  что  никто  не  станет
всматриваться  в  строчки  чересчур  внимательно.   Заклятие   из-за   своей
незначительности не  представляло  опасности  и  не  улавливалось  защитными
чарами дворца, а через несколько часов и вовсе рассеивалось. Но за это время
оба Короля успеют поставить свои подписи. Они подпишут документ, объявляющий
власть  в  обоих  Королевствах  продажной,   некомпетентной,   возглавляемой
негодяями без чести и совести. Саксон сочинил текст сам и гордился  им,  как
поэт гордится литературным шедевром, вышедшим из-под его пера.
   Скоро  здесь,  на  глазах  у  публики,   произойдет   торжественный   акт
подписания. И через два-три дня Аутремер и Нижние Королевства содрогнутся от
хохота. Чем больше власти приложат сил,  чтоб  замять  скандал,  тем  больше
народу прочитает памфлеты, излагающие текст предложенного договора,  или  же
его копии. Так совершится первая часть  мести.  Поднимется  шквал  насмешек,
шуток,  уличных  песенок.  Государство  прекрасно  умеет   бороться   против
заговоров и бунтов, но оно  окажется  бессильным  перед  убийственной  мощью
всеобщего осмеяния. Трудно сохранить сознание  собственной  важности,  когда
одним своим появлением вызываешь презрительную  улыбку.  А  власть,  ставшая
предметом шуток, перестает внушать страх. На лице Саксона блуждала злорадная
усмешка. Послезавтра Короли и оба парламента проведут беспокойный денек.
   Вульф осмотрелся напоследок, а его рука скользнула в карман,  где  лежала
дымовая граната. Остается швырнуть ее в камин и в дыму,  пользуясь  паникой,
пока телохранители кинутся к своим подопечным, произвести подмену бумаг, что
будет для него детской игрой. Когда  дым  рассеется,  все  уже  кончится,  и
подлинные экземпляры Договора попадут в кожаный футляр. А в  суматохе  никто
не обратит внимания на исчезновение одного гвардейца.  Великолепный  план  -
прост и изящен. Казалось, все предусмотрено...
   Даниель Мэдиган стоял под проливным дождем, скрестив руки на груди, среди
толпы зевак, ожидающих появления Королей. Справа  и  слева  от  предводителя
застыли Горн и Элеонора Тодд. Рядом с Элеонорой  нетерпеливо  переминался  с
ноги на ногу молодой убийца Элис Глен. Почти час они смотрели на Королевский
Дворец, ожидая  сигнала  от  сообщников  сэра  Роланда.  Сигнал  должен  был
обозначать,  что  защитные  заклинания  временно  снимаются  для  выхода  Их
Величеств, и, следовательно, пора начинать. Но пока террористам  приходилось
лишь пассивно наблюдать за зданием. Все искусство Жреца оказалось бессильным
перед магией королевских чародеев.
   Сам Жрец находился неподалеку от  Мэдигана  и  его  подчиненных.  Колдуна
беспокоила гнетущая атмосфера, нависшая над толпой. Перед  взором  кудесника
дворец предстал окруженным дрожащим и переливающимся сиянием  могущественных
заклятий. Даже на расстоянии Жрец ощущал  их  невероятную  силу.  Он  искоса
посмотрел на четверых террористов. Колдун снова задался вопросом: зачем  ему
ввязываться в это дело? Чем больше задумывался Жрец  над  планами  Мэдигана,
тем меньше соблазняли его деньги. Еще не  поздно  улизнуть.  В  душе  колдун
никогда не считал себя обязанным кому-либо, дав тому слово, а уж разговоры о
великом Деле казались ему просто смешными. Жрец не  любил  фанатиков,  а  из
всех фанатиков самыми страшными считал тех, кто не только кричит с  пеной  у
рта о своих замыслах, но и старается исполнить их. С другой стороны, колдуна
мучило болезненное любопытство: очень хотелось посмотреть,  как  Мэдиган  со
своими  дружками  провернут  намеченное  дельце.  И  тихий  голосок   внутри
нашептывал, что  попытайся  он  бежать,  его  убьют  как  собаку.  Шутить  с
Мэдиганом было опаснее, чем чистить зубы крокодилу.
   - Да можешь ты постоять спокойно! - прикрикнул Горн на ерзающего Глена. -
Ей-богу, Алис, ты словно школьник за партой.
   - Не смей называть меня так, - вспыхнул Глен. - Запомни, меня зовут Элис.
   - Я так и говорю, Алис. Хорошее имечко, вполне подходит симпатяшке  вроде
тебя. Послушай-ка, если сейчас ты постоишь смирно, то завтра  я  куплю  тебе
букет роз и голубую косынку. Правда, здорово?
   - Заткнись немедленно, Горн, или я убью тебя прямо здесь!
   - Успокойся, Алис, иначе мне придется тебя отшлепать.
   Глен схватился за меч, но Элеонора встала между ними,  холодно  глядя  на
Горна.
   - Хватит. Оставь мальчика в покое.
   Элис бросил на нее взгляд, полный немого обожания, и  быстро  отвернулся.
На лице Горна появилась усмешка.
   - Похоже, Нора, он готов на тебя молиться. Славно, все-таки, что в  нашей
команде девушки не ссорятся.
   Тодд продолжала смотреть на Горна, и наемник, не выдержав,  отвел  глаза,
все еще ухмыляясь. Ему доставляло удовольствие дразнить  Глена  и  вызывающе
обращаться с Элеонорой, когда этого не видел Мэдиган. Горн отлично знал, что
подобное поведение не понравилось бы  Даниелю.  Он  исподлобья  взглянул  на
Тодд. Пока Мэдиган не привел в комнату Нору, его правой рукой  был  Горн.  А
может статься, снова будет. Конечно, придется соблюдать  осторожность.  Если
Мэдиган заподозрит интриги внутри своей  команды...  От  такой  мысли  Горну
сразу стало невесело, и он беспокойно потер руки.
   Глен невидяще смотрел на толпу. На его щеках еще пылал  гневный  румянец,
руки сжимались в кулаки. Элису до безумия хотелось рубить,  резать,  убивать
без пощады, но он сдерживался. Несвоевременной выходкой  Глен  мог  нарушить
планы  Даниеля,  а  Элис  скорее  согласился  бы  отсечь  себе   руку,   чем
разочаровать Мэдигана. Мэдиган повернул его жизнь в новое русло, рассказал о
Деле и дал ему цель, ради которой стоит умереть. Он объяснил Глену, что  его
жажда убивать - вовсе не постыдный порок, а прекрасный дар.  Мэдиган  хорошо
понимал потребности этой темной  души,  ее  кровавые  желания,  и  управлять
Элисом Даниелю было нетрудно. Теперь Глен убивал лишь по приказу Мэдигана, и
это делало наслаждение убийством еще слаще.
   Элиса терзал вопрос, видела ли Элеонора детский  румянец  на  его  щеках?
Перед Тодд Элис преклонялся почти  так  же,  как  и  перед  Мэдиганом.  Ради
Мэдигана Глен был готов убивать, но ради Элеоноры он  умер  бы  сам.  В  ней
воплотилось все, о чем мог мечтать молодой убийца, - холодная расчетливость,
молниеносная быстрота, смертельный, неотразимый удар. И Даниель не  зря  так
высоко ценил Элеонору, сделал  ее  своим  помощником,  своей  правой  рукой.
Наконец, потрясающая красота Норы будоражила кровь всякому, кто  смотрел  на
нее, и в тех редких случаях, когда Тодд улыбалась Элису, он чувствовал,  как
сладко замирает его  сердце.  Конечно,  Глен  никогда  не  говорил  о  своих
чувствах, так как не раз перехватывал взгляды, которые  девушка  бросала  на
Даниеля. Но отказаться от  мечты  не  хватало  сил.  Порой  в  голове  юноши
мелькала мысль, что Элеонора могла бы вести себя с ним иначе, не будь  рядом
Мэдигана...
   Сквозь толпу,  энергично  орудуя  локтями,  пробился  Бейли.  Как  он  ни
старался сутулиться, его огромная фигура сразу бросалась  в  глаза.  Жрец  с
симпатией относился к богатырю, хотя понимал всю разницу между ними. Мэдиган
послал Бейли на разведку почти  час  назад,  и  его  долгое  отсутствие  уже
начинало беспокоить колдуна. Он искренне обрадовался,  увидев  возвышающуюся
над головами могучую грудь и широкие плечи. Бейли наклонился  к  Мэдигану  и
быстро прошептал:
   - Все готово. Люди ждут лишь твоего сигнала.
   - А можно ли доверять этим людям? - вмешался Жрец. - Вдруг они бросят нас
или в самый нужный момен