а за время отсутствия Вульфа, то  только  Ричард.
Теперь он, должно быть, важная фигура, так что найти его не составит труда.
   Подойдя к повороту ступенек, Саксон посмотрел вниз и  замер.  В  прихожей
угрюмо сидели человек одиннадцать, одетые в  такие  же  лохмотья,  какие  он
видел у тех Змеенышей. Все-таки последний из четверки созвал  своих  дружков
для расправы. Что ж, тем хуже  для  них!  В  руках  у  бандитов  были  ножи,
дубинки, цепи. Змееныши, словно стая  голодных  волков,  следили  за  каждым
движением Саксона. Вульф зловеще улыбнулся.
   - Ладно, ребятки. Сегодня мне не повезло, но кое-кому из вас  не  повезет
еще больше.
   Он сбежал  по  ступенькам  и  бросился  на  толпу,  как  разъяренный  лев
набрасывается на обнаглевшую свору шакалов.  Двое  Змеенышей,  не  издав  ни
звука, упали под его страшными ударами, лицо третьего мгновенно превратилось
в кровавую кашу,  четвертый  корчился  на  полу,  выхаркивая  кровь.  Вокруг
Саксона свистели цепи, сверкали кинжалы, но Вульф был словно заколдован.  Он
двигался с невероятной быстротой, и каждый его удар разил  насмерть.  Саксон
мелькал в толпе  Змеенышей,  подобно  злому  духу,  неуязвимому  для  оружия
смертных. Упоенный яростным боем, Вульф схватил одного из нападавших за ноги
и принялся молотить этой живой дубиной направо и налево. Тот некоторое время
вопил, а затем умолк.  Пол  стал  скользким,  под  ногами  хрустели  обломки
костей, стены были  густо  забрызганы  кровью.  По  всей  прихожей  валялись
изуродованные,  обезображенные  тела.  Трое  оставшихся  Змеенышей  в  ужасе
пустились прочь. Вульф швырнул им вдогонку тело их товарища и, тяжело  дыша,
осмотрелся вокруг. Он был один среди хаоса боли  и  смерти,  который  посеял
сам. Саксона охватила бешеная жажда излить на кого-нибудь всю  свою  боль  и
ярость, накопившиеся за этот день. С удивлением Вульф обнаружил, что даже не
устал. Пребывание в Портрете изменило его  человеческую  природу.  Сражаясь,
Саксон  терял  рассудок,  превращался  в  безжалостную,  совершенную  машину
убийства,  равнодушно  перемалывающую  кости  своих  жертв.   Словно   силы,
накопленные за двадцать три года, жадно стремились вырваться наружу.  Теперь
ни один человек не смог бы сравниться с Вульфом  в  бою.  С  трудом  овладев
собой, Саксон посмотрел на окровавленные тела, усеявшие прихожую,  и  угрюмо
улыбнулся. С возвращением, милый Вульф, добро пожаловать в родной город!  За
время его отсутствия Хейвен скатился в преисподнюю, но  он  пинками  загонит
жителей в нормальную жизнь.
   Саксон вышел из дома и отправился на поиски Ричарда Андерсона.
   - Здорово, Ричард,  -  произнес  Вульф,  -  извините,  господин  Советник
Андерсон. Ты в самом деле пошел в гору.
   Он откинулся в кресле и отхлебнул из хрустального бокала.  Вино  издавало
великолепный аромат, почти  перебивавший  резкий  запах  крови,  пропитавшей
одежду Саксона. Но Андерсон, казалось, не замечал расплывшихся темных  пятен
на плаще. Вульф внимательно осматривал кабинет, когда-то принадлежащий  ему,
лидеру Партии Реформ, одному из главнейших Советников.  Теперь  обновленный,
заново обставленный и окрашенный кабинет смотрелся в  сто  раз  лучше.  Даже
картины появились на стенах. Вульф вспомнил, что при нем  здесь  был  только
портрет лидера Консервативной партии,  служивший  ему  мишенью  для  метания
ножей. Саксон вздохнул. Гляди-ка, тут теперь даже пушистый ковер. Он перевел
взгляд на своего собеседника и нахмурился.
   Перед ним сидел не старина Ричард, а Старший Советник Андерсон,  высокий,
красивый мужчина лет сорока пяти,  одетый  с  неброской  роскошью,  присущей
истинному аристократу. В этом кабинете Саксон особенно остро ощутил, что его
наряд вышел из моды почти  четверть  века  назад.  Лицо  Андерсона  выражало
вежливое равнодушие, типичное для политика; невозможно  было  догадаться,  о
чем он думает, встречая старого друга и соратника, вернувшегося из-за  грани
небытия через столько лет. Только  легкое  беспокойство  иногда  мелькало  в
холодных серых глазах.
   - Что с тобой случилось, Ричард? - спросил  Вульф  наконец.  -  Зачем  ты
примкнул к Консервативной партии? Ведь ты был даже большим реформатором, чем
я. Мне вечно приходилось охлаждать твою горячую голову; ты  кричал,  что  мы
губим дело своей медлительностью. Что же с тобой произошло?
   - Я повзрослел, - спокойно возразил Андерсон. - А что случилось с тобой?
   - Долго объяснять. Расскажи мне, как дела у наших? Не  все  же  сделались
консерваторами? Как поживает Каррера?
   - Теперь он старик, ему уже шестьдесят один,  кажется.  За  двадцать  лет
дважды подряд проиграл на выборах и оставил политику. Теперь держит лавчонку
в Истсайде.
   - А Говард Килронан?
   - Открыл таверну на постоялом дворе у Черных Грузчиков.
   - А Аарон Куни? Патрик?
   - Аарона убили в пьяной драке лет десять назад. Что стало с  Патриком,  я
не знаю, давно уже не встречал его.
   Саксон стиснул зубы.
   - А мы хотели изменить мир. Большие надежды, великие планы... Есть ли еще
в Хейвене движение Реформ?
   - Конечно. Последнее время они даже добились некоторых  успехов.  Но  это
ненадолго. Как правило, идеалисты не выживают в Хейвене. Ну а ты, Вульф, что
собираешься делать?
   - Я пришел повидать друга, - мрачно ответил Саксон, -  но,  по-моему,  от
него мало что осталось.
   - А что ты ожидал?  После  твоего  исчезновения  все  планы  рухнули.  Мы
растерялись, оказались без вожака. Ты был в ответе не только за себя, Вульф,
но и за всех, кто  в  тебя  верил.  Когда  знаменитый  Саксон  пропал,  люди
отвернулись от нас, мы  потеряли  место  в  городском  Совете.  Консерваторы
торжествовали победу. Те, кто вложил в наше дело деньги,  разорились.  Билли
Дойл провел целый год в долговой тюрьме. А ему еще приходилось заботиться  о
твоей сестре. Кстати, ты видел ее?
   - Да. Почему ты ей не помог?
   - Я пытался, но она не хотела даже разговаривать со мной.
   Наступило молчание. Вкус вина давно  улетучился,  уступив  место  горечи.
Саксон поднялся и коротко кивнул Андерсону.
   - Мне пора. До встречи на следующих выборах, Ричард. Этот кабинет мой,  и
я собираюсь занять его вновь.
   - Подожди, - Андерсон тоже быстро вскочил и протянул руку  к  Вульфу,  не
уходи, давай поговорим. Ты еще не объяснил мне, как  тебе  удалось  остаться
молодым. Как ты провел все эти годы?
   Саксон внимательно посмотрел  на  него.  В  голосе  Андерсона  прозвучали
напряженные нотки. Что-то сильно волновало  обычно  невозмутимого  политика.
Зачем Андерсону удерживать его в кабинете? Потрясенный  внезапной  догадкой,
Саксон подбежал к окну и отдернул шторы. Внизу отряд Стражей окружал здание.
Вульф выругался и резко повернулся к бывшему другу.
   -  Грязный  подонок,  ты  выдал   меня.   Андерсон   побледнел,   но   не
пошевельнулся.
   - Ты опасный преступник, Вульф. Ты несешь угрозу государственным  устоям.
Я лишь исполняю свой долг.
   Саксон, сжимая кулаки, пошел на  Андерсона.  Тот,  как  мышь,  юркнул  за
массивный дубовый стол и прижался спиной к стене. Вульф с грохотом отшвырнул
стол в сторону и вплотную приблизился к дрожащему Советнику.
   - Мне хочется взять тебя за ноги и разорвать надвое. После всего,  что  я
сделал для твоей карьеры... Но, к сожалению, у меня сейчас мало времени.  Мы
еще встретимся, Ричард, и продолжим наш разговор.
   Вульф повернулся и вышел. Андерсон  пошатнулся  и  судорожно  вцепился  в
резные панели на стене, чтобы устоять.
   - Они найдут тебя, Саксон! - истерически закричал он.  -  Тебе  нигде  не
спрятаться! Они затравят тебя и убьют, как бешеную собаку.
   Вульф  оглянулся  на  пороге,  и  Андерсон   вздрогнул.   Саксон   громко
расхохотался.
   - Тому, кто найдет меня, придется пожалеть об этом.  Мне  нечего  терять,
Ричард. Я опасен, очень опасен.
   Дверь за ним  с  грохотом  захлопнулась.  Вульф  спускался  по  лестнице,
чувствуя, как бурлят переполняющие его силы. Стражам не остановить  Саксона,
тут нужно что-нибудь посерьезней. Он знал, что  солдаты  уже  здесь,  но  не
ощущал ни малейшего страха, лишь  щекочущее  возбуждение.  Кому-то  придется
заплатить за утраченные годы, потерянных друзей,  рухнувшие  надежды.  Внизу
появился первый Страж, и Вульф весело улыбнулся ему.
   - Добрый вечер. Сегодня у меня был скверный денек, но, кажется, у вас  он
будет еще хуже.
   И Саксон стремительно сбежал по ступенькам мраморной лестницы...
   Маленькое кладбище  вовсе  не  походило  на  торжественно  мрачное  место
последнего отдохновения - просто  клочок  земли  с  небольшими  холмиками  и
кое-где каменными крестами. От свежих могил доносился запах  тления.  Саксон
стоял и смотрел на убогий памятник, поставленный на могиле родителей, ощущая
холодную пустоту внутри. Он никогда не думал, что  папу  с  мамой  похоронят
здесь. Они всегда хотели лежать на тихом деревенском кладбище, спрятанном  в
небольшой рощице от посторонних глаз. Но этой мечте не суждено было сбыться,
семья не могла  позволить  себе  такую  роскошь,  и  их  зарыли  на  простом
городском кладбище для бедноты. В конце концов, они  лежали  вместе,  как  и
хотели.
   Дождь почти прекратился, только мелкая  морось  сыпалась  из  серых  туч.
Ветер шевелил волосы на лбу Саксона, капли дождя сбегали по  щекам,  подобно
слезам. Холод, бесконечный холод обнимал Вульфа. Он опустился  на  колени  у
памятника и принялся медленно стирать с камня грязь и наросший  мох.  Только
сейчас Саксон осознал свою утрату. Анна сказала ему об их смерти,  но  слова
не дошли до сознания. Ведь  для  него  еще  вчера  родители  были  живыми  и
здоровыми,  радующимися  жизни  и  успехам  детей.  Их  сын  стал  Городским
Советником. А теперь папы и мамы  нет,  они  умерли,  думая,  что  Вульф,  в
которого так верили, покинул семью и всех, кто в него верил. Саксон упал  на
могилу, и слезы бурным потоком хлынули из его глаз.
   Вульф поднял голову. Никогда еще он не был так одинок. В прошлом остались
семья, товарищи, готовые для него на все, на чьи  плечи  он  мог  опереться,
потеряв силы. Они были всегда с ним -  друзья,  Анна,  папа  и  мама.  Самое
страшное в жизни, подумалось Вульфу, это одиночество.
   Саксон возглавил Партию Реформ, потому что считал себя способным принести
людям пользу, защитить их от посягательств  беззакония  или  самого  закона.
Кажется, теперь вопрос стоит еще острее. Дела настолько плохи, что  простого
человека трудно отличить от негодяя. Пришло  время  действовать,  но  Саксон
больше не верил в политику.  Он  будет  бороться  сам.  Тот,  кто  убил  его
прошлое, ответит за это. Вульф понимал, что он  изменился  -  стал  сильным,
быстрым, почти непобедимым. Он сможет  найти  людей,  погубивших  Хейвен,  и
отомстит им за себя и за всех, кто потерял надежду и веру  в  будущее.  Губы
Саксона сложились  в  холодную  безжалостную  улыбку.  Война  начинается,  и
помоги, Господи, всякому, кто встанет  на  его  пути.  Вульф  поднялся  и  в
последний раз взглянул на надгробье. Сумеет ли он еще раз прийти сюда?
   - До свидания, мама и папа. Вы еще будете гордиться мной. Я исправлю свои
ошибки. Клянусь вам.
   Он покинул кладбище и направился в ничего не подозревающий город.

3. ЗАЛОЖНИКИ

   Монотонный шум непрекращающегося дождя уже начинал  раздражать  Хока.  На
бегу он поправил сбившийся капюшон и прибавил ходу, стараясь не  отстать  от
Джессики Винтер, мчавшейся вместе со своей  Дружиной  по  просторным  улицам
Серебряного   Полумесяца.   Они   пробежали   уже   пять   кварталов   этого
аристократического района, не останавливаясь ни на  секунду  с  того  самого
момента,  когда  Винтер  получила  от  главного  колдуна  Стражи   мысленное
сообщение о бунте в Чертовой Яме. Хок уже  начал  уставать  от  бесконечного
марафона, а между тем движения Джессики оставались легкими и упругими, будто
она не оставила позади без малого три мили. Хок ощутил укол  зависти  и  про
себя решил в будущем как следует заняться бегом. Однако ему  казалось,  что,
какова бы ни была причина тревоги, все-таки не стоит вот так, сломя  голову,
лететь под дождем из-за нее. Черт бы побрал идиотов, тянущих до  последнего,
а потом устраивающих дикую спешку! Но, с другой стороны, Хок не мог  уронить
себя в глазах членов Дружины и поэтому, стиснув зубы, сжав кулаки,  старался
не отставать, сверля злобным взглядом спину Джессики.
   Краем глаза Хок заметил, что улицы района совершенно  пусты.  Это  сильно
удивило его, ибо, несмотря  на  мерзкую  погоду,  по  всему  городу  бродили
компании гуляк,  отмечающих  подписание  Договора.  Но  здесь,  хотя  мокрые
цветные ленточки вяло свисали со стен и сырые флаги  хлопали  на  ветру,  не
показывался ни один прохожий. Ухоженные улицы Вестсайда поражали безлюдьем.
   Раньше Хоку не часто приходилось бывать в этой части  города.  Населявшая
ее  аристократия  недолюбливала  Стражей,  считая  их  слишком   грубыми   и
невоспитанными, и знатные семейства предпочитали  обзаводиться  собственными
отрядами телохранителей; предполагалось, что они хранят верность тем, кто им
платит, и всегда находятся под  рукой.  Хок  язвительно  улыбнулся.  Похоже,
платные герои сплоховали, если уж пришлось вызывать Дружину Молота. Иначе  и
быть не могло. Хок всегда презирал частную охрану, зная по  опыту,  что  эти
холеные, разодетые парни годятся лишь для мелочной опеки своего  патрона,  а
случись настоящая беда, от них будет  не  больше  проку,  чем  от  кофейного
сервиза.
   Внезапно Джессика остановилась. Прочие члены  команды  встали  у  нее  за
спиной.  Перед  ними  расстилался  великолепный  Золотой   бульвар,   сердце
Вестсайда, краса и гордость Хейвена. Хок, переводя дыхание, глянул на него и
замер, пораженный открывшимся  зрелищем.  Вся  улица  была  усеяна  трупами.
Мужчины, женщины, дети валялись на мостовой, словно  игрушки,  изуродованные
злым шалуном. Дождь омывал тела, и вода в лужах окрашивалась в розовый цвет.
Хок насчитал двадцать девять мертвецов и с  неожиданным  холодком  в  сердце
понял, что есть и множество других, скрытых  от  взора.  Не  считая  трупов,
Золотой бульвар был совершенно пуст, даже в  окнах  не  мелькали  напуганные
лица любопытных. Если кто-то и  остался  здесь  жив,  то,  видимо,  они  все
предпочитают не высовываться. А значит, что бы здесь ни произошло,  оно  еще
не кончилось.
   Среди тел Хок не заметил ни одного охранника, чему вовсе не удивился. Эти
напыщенные индюки напускают на себя  важность,  с  презрительным  выражением
лица избивая какую-нибудь нахальную бродяжку, но, как только  здесь  запахло
жареным, они в первую очередь подумали о своей шкуре. Хок еще  раз  взглянул
на тела, и его руки сами собой сжались в  кулаки.  Так  или  иначе,  кому-то
придется за это ответить. Он решительно повернулся к Джессике.
   - Думаю, теперь вы можете сообщить нам, в чем суть происходящего. Золотой
бульвар стал похож на скотобойню. Что же здесь произошло?
   - Мастер своего дела,  -  тихо  произнесла  Джессика,  не  сводя  глаз  с
окровавленных тел. - Орудовал не более получаса, а я уже вижу  тридцать  два
трупа. Он и сейчас продолжает убивать. Хуже всего, что это колдун, и  притом
весьма умелый. Сейчас он находится на  верхнем  этаже  вон  того  здания,  в
дальнем конце бульвара. С помощью своей магии он уничтожает все  движущееся,
кто бы или что бы это ни было, - Винтер быстро взглянула на  Шторма.  -  Ну,
видишь ли ты что-нибудь интересное?
   - Нет, - хмуро ответил маг, - мерзавец в самом деле там, где ты  сказала,
но  могущественные  заклятия   делают   его   неуязвимым   для   колдовского
воздействия. Я могу попробовать  пробить  эту  защиту,  но  мне  потребуется
слишком много времени, в течение которого  он  сможет  принести  черт  знает
сколько вреда.
   - Выражайся точнее. Какого именно вреда?
   - Да он в состоянии по кирпичику разнести любой дом, уничтожить  десятки,
сотни людей! Такой ответ тебя устроит?
   Винтер нахмурилась и потерла ладонью лоб.
   - Какую магию он использует?
   - Все виды колдовства в его распоряжении. Даже отсюда я ощущаю  исходящую
от него силу. Внутренним оком я вижу,  как  умирают  люди,  тщетно  стараясь
спастись от  невидимой  смерти.  Другие  уже  навсегда  избавились  от  мук.
Некоторые просто исчезли.  Перед  нами  сложная  задача,  Джессика,  ибо  он
могущественен, решителен и готов добиваться своего любой ценой.
   - Добиваться чего? - воскликнула Винтер. -  Зачем  он  это  делает?  Ради
мести, известности, денег?
   Хок внезапно резко повернулся, и его топор сверкнул в полудюйме от  горла
откуда-то взявшегося охранника. Лицо парня смертельно побледнело и покрылось
крупными каплями пота. Хок, опуская топор, мрачно усмехнулся.
   - Не люблю я, приятель, когда ко мне подкрадываются сзади, особенно когда
при этом топочут, как слон. Запомни на будущее,  я  даже  сквозь  шум  дождя
слышал твои шаги. Ну, а теперь выкладывай, кто ты и что тебе нужно?
   Охранник со свистом втянул в себя воздух. Он уже немного опомнился,  хотя
цвет его  лица  по-прежнему  не  сочетался  с  яркой  перевязью  и  нарядным
мундиром. Бедняга робко кашлянул и жалобно посмотрел на Винтер.
   - Капрал Гутри, из личной стражи лорда Данфорда, леди.  Ведь  вы  Дружина
Молота, не правда ли? Мы как раз вас ждали.
   - Рада слышать, - кивнула Джессика. - Что же  тут  происходит,  объясните
нам, капрал.
   Гутри направился к ней, стараясь обойти Хока стороной.
   - В том доме, видите, в  конце  улицы,  несколько  лет  жил  молодой  маг
Домейн. Соседи были  им  вполне  довольны;  спокойный,  внимательный  юноша.
Никогда ни с  кем  не  ссорился.  Но  примерно  полчаса  назад  он  внезапно
показался в окне на верхнем этаже и стал что-то кричать прохожим. Никто  его
не понял, люди  посмеивались  над  парнем.  В  следующую  секунду  все,  кто
находился на улице, были мертвы,  даже  зеваки,  глазеющие  из  окон  домов.
Домейн убивал без разбора каждого, попавшегося ему на глаза. Теперь никто не
осмеливается высунуть на улицу нос. Мы перекрыли оба конца Золотого бульвара
и эвакуировали жителей ближайших домов. Но приблизиться к жилищу Домейна  не
осмеливаемся, жизнь нам еще дорога. Правда, нашелся один доктор, он с  белым
флагом в руке отправился осмотреть тела, надеясь спасти кого-нибудь.  Заодно
он попытался урезонить колдуна, но тот заявил  доктору,  что  хочет  одного:
чтобы его оставили в покое, а если кто сюда сунется, пусть пеняет на себя.
   - Я хотела бы поговорить с вашим доктором, - сказала Джессика,  возможно,
он сообщит нам интересные детали.
   - Ничего он не сообщит, - махнул рукой Гутри. - Домейн что-то сотворил  с
его разумом. Теперь бедняга без конца повторяет слова колдуна.
   Изабель взмахнула кулаком.
   - Только бы мне добраться до негодяя!  Пусть  Шторм  защищает  нас  своей
магией, а мы с Хоком познакомимся с Домейном поближе. С  радостью  посмотрю,
какого цвета у него кровь.
   - Все не так просто, - возразил Гутри.
   - Господи, - вздохнул Хок, - да увижу ли я на моем веку случай, когда все
будет просто?
   - Домейн захватил заложницу, - продолжал охранник, -  Сюзанну  Валлингер,
свою подружку. Есть основания полагать, что она пришла к нему для последнего
объяснения, поскольку девушке надоел ее пылкий  поклонник.  Но  Домейну  это
явно не понравилось. Она до сих пор у него, и Домейн угрожает убить Сюзанну,
если та попытается бежать или мы попробуем освободить ее.
   - Разве вы не знаете, как действует в таких случаях городская полиция?  -
сурово спросила  Винтер.  -  Делайте  свое  дело,  что  бы  ни  случилось  с
заложником.
   - Да, но Сюзанна - дочь Советника Валлингера!
   - Это усложняет ситуацию, - задумчиво произнесла Изабель.
   Хок угрюмо улыбнулся. Советник Валлингер возглавлял Консервативную партию
в городском Совете, и его  огромное  состояние  являлось  основой  партийных
фондов консерваторов. Несомненно, именно Советник приказал сразу же  вызвать
сюда Дружину Молота. От них ждут не только захвата Доме