ишься, Билли? - удивленно сказал Саксон. - Но чего?  Ведь  я  твой
старый друг. Ты никогда не имел от меня секретов. Или ты уверен, что мне  не
по душе придутся дела, которыми ты теперь занимаешься?
   - Послушай, Вульф...
   - Многие вещи здесь мне не нравятся. Я и сам не был святым, совесть  даже
не мучила меня, когда я обчищал богатый дом. Но  есть  особый  род  занятий,
который я презирал всей душой, и  годы  этого  не  изменили.  Билли,  скажи,
неужели ты якшаешься с похитителями детей?
   - Откуда ты взялся, чтобы читать мне проповеди? -  рассвирепел  Дойл.  Ты
даже не догадываешься, что произошло  за  эти  годы.  Мир  изменился.  Здесь
всегда было трудно выжить, но сейчас урвать кусок в  сто  раз  сложнее,  чем
раньше. Надо  драться  когтями  и  зубами  за  каждую  монетку  и  постоянно
оборачиваться, нет ли кого за спиной. Попробуй-ка, расслабься, и твое  место
сразу займет дюжина таких же мерзавцев. Да,  у  нас  торгуют  детьми!  Их  с
удовольствием берут бордели, бродячие цирки и... чародеи, слышишь,  чародеи!
Кто откажется от лишнего заработка, если  всего-то  нужно  утащить  с  улицы
жалкого щенка? А родители только обрадуются тому, что  в  доме  стало  одним
ртом меньше. Гордость, знаешь ли, довольно дорогая вещь, я не могу  себе  ее
позволить. Денежки идут, а большего мне и не нужно.
   - Ты раньше думал иначе, - сказал Саксон.
   - Это было давно. Не лезь в мои дела, Вульф, иначе пожалеешь.
   - Уж не угрожаешь ли ты мне, Билли?
   - А ты подумай сам.
   - Ты не поднимешь на меня руку, малыш Билли. Слишком многое  мы  с  тобой
пережили вместе.
   - Ты меня с кем-то путаешь. Убирайся отсюда, Вульф, ты уже не  из  наших.
Времена изменились, а ты остался прежним... слишком честным.
   Он глянул поверх головы Саксона и быстро поднялся. Вульф тоже  вскочил  и
сжал  кулаки,  приготовившись  к  бою.  Рядом  со  столиком,   подозрительно
осматривая его, стояли двое громил.  Один  из  них  крепко  держал  за  руку
мальчика лет девяти-десяти. Глаза ребенка были мутными,  как  это  бывает  у
людей,  опоенных  дурманом.  Саксон  угрюмо  посмотрел  на  громил  -  тупые
здоровенные гориллы. Он повернулся к Дойлу.
   - Не надо, Билли, не опускайся до этого.
   - Такова теперь моя работа, Вульф. Не лезь, куда не просят.
   - Мы были друзьями.
   - Ты сейчас не друг, а ненужный свидетель, -  Дойл  неожиданно  завизжал,
указывая на Саксона:
   - Что вы пялитесь? Перережьте мерзавцу глотку и  уберите  падаль  с  глаз
долой. За это плачу отдельно!
   Один из костоломов выпустил руку мальчика, и тот остался стоять, невидяще
глядя в стену.  Оба  громилы,  угрюмо  оскалясь,  угрожающе  надвигались  на
Саксона.  В  полумраке  таверны  блеснули  клинки  коротких   мечей,   столь
популярных у хейвенских головорезов. Вульф, безоружный шагнул им  навстречу.
В глазах убийц мелькнуло тупое недоумение - на что рассчитывает этот парень?
   - Убейте его! - снова взвизгнул Дойл.
   На лице Вульфа появилась  странная  улыбка.  Громила  с  перебитым  носом
замахнулся, чтоб разрубить бедного кретина надвое, но Саксон,  развернувшись
всем телом, ударил кулаком в щетинистую морду. Убийца перелетел через столик
и с грохотом влип в стену. Безжизненное  тело  распласталось  по  полу,  под
затылком быстро расплывалась красная лужица. Саксон уже слышал, как свистит,
рассекая воздух,  меч  за  его  спиной,  и  едва  успел  пригнуться.  Клинок
промелькнул в полудюйме от головы, но  прежде,  чем  громила  успел  нанести
второй удар, Вульф схватил его за руку. Здоровенный  костолом  напрягал  все
силы, жилы вздулись на его лбу, однако он не мог сдвинуть меч  ни  на  дюйм.
Саксон сжал пальцы, и раздался жуткий хруст, словно переломили сухую  ветку.
Меч со звоном упал на пол.  Лицо  громилы  залилось  мертвенной  бледностью.
Вульф опустил его, громила, пошатнувшись, отступил назад и вдруг левой рукой
выхватил из-за пояса кинжал. Глаза Саксона  превратились  в  узкие  щелочки.
Страшный удар его кулака был направлен в горло бандита. Вульф  почувствовал,
как рука погружается в мягкую теплую массу, похожую на тесто. Изо рта убийцы
фонтаном брызнула кровь. Несколько секунд труп еще продолжал стоять, а затем
тяжело рухнул лицом вперед. Сзади  послышался  шорох,  и  Саксон  оглянулся.
Билли Дойл подкрадывался к нему с  обнаженным  мечом  в  руке.  Встретившись
взглядом с Вульфом, он застыл и выронил оружие. Руки Дойла мелко затряслись.
   - Кто ты? - хрипло прошептал он. - Ты Вульф Саксон или бес в его облике?
   - Да, я Саксон, и я вернулся. Как видишь,  годы  и  для  меня  не  прошли
даром. Я стал быстрее и сильнее. Только вот терпения у меня не  прибавилось,
скорее, наоборот. И характер остался прежним. Ты бросишь эту работу,  Билли.
Мальчика я передам Стражам. А тебе лучше уйти.
   Дойл слушал Вульфа, окаменев. Кровь отхлынула от  его  лица.  Он  облизал
слипшиеся губы и со свистом втянул в себя воздух.
   - Ты не выдашь меня Стражам, Саксон. Мы же старые друзья, вспомни. Ты  не
из тех, кто предает товарищей.
   - Ты меня с кем-то путаешь, - жестко повторил его  фразу  Саксон.  -  Еще
один вопрос к тебе, и ты можешь сматываться. Если скажешь  правду,  получишь
полчаса форы, если соврешь - я убью тебя на месте. Где  моя  сестра,  Билли?
Где Аннатея?
   На бледном лице Дойла появилась нагловатая улыбка.
   - Долго бы тебе пришлось ее искать. Она уже не носит это имя. Ищи  Дженни
Гроув с Громовой улицы. Гроув - такой была фамилия ее  муженька,  сбежавшего
несколько лет назад. Грязный подонок...
   - Как пройти на Громовую улицу? Где искать Анну?
   - Ты только спроси. Дженни Гроув знают все. Но  ты  вряд  ли  обрадуешься
встрече. Не я один стал другим за двадцать три года, Вульф. Твоей  сестренке
очень не везло с тех пор, как ты покинул ее.
   - Беги, Билли! У тебя в запасе полчаса. И в  будущем  тщательней  выбирай
слова, Вульф Саксон вернулся, и настроение у него неважное.
   Дойл, почуяв металл в голосе Саксона, заглянул  ему  в  глаза,  и  словно
невидимая рука разом стерла улыбку с толстых губ. Он понял, что еще  никогда
не был так близок  к  смерти,  как  сейчас.  Сорвав  с  крючка  плащ,  Билли
опрометью кинулся к выходу и лишь на пороге оглянулся назад.
   - Ты пожалеешь об этом, Вульф. У меня найдутся  друзья,  важные  люди  со
связями. Им не понравится твое поведение. Хейвен здорово изменился за  время
твоего отсутствия.  Найдутся  люди,  которые  с  удовольствием  сожрут  тебя
живьем.
   - Так пришли их ко мне, - усмехнулся Саксон  -  Я  всех  приму.  Осталось
двадцать восемь минут, малыш Билли.
   Дверь за Дойлом с грохотом захлопнулась. Вульф  обвел  взглядом  таверну.
Завсегдатаи с  выпученными  глазами  молча  смотрели  на  него.  Вульф  взял
мальчика за руку и повел его между столиками. Сняв свой  плащ,  он  набросил
его на хрупкие плечи ребенка и посмотрел в окно. По  стеклу  бежали  струйки
дождя.  Саксон  еще  раз  оглядел  таверну   и   вежливо   поклонился   всем
присутствующим.
   - У вас пять минут, господа, чтобы выйти  через  заднюю  дверь.  Потом  я
поджигаю дом.
   Он передал мальчика констеблю, наблюдавшему за работой пожарной  бригады,
пытавшейся сбить пламя. Дождь не давал огню распространиться, но  "Мартышка"
была обречена. Время от времени что-то  рвалось  внутри,  и  вверх  взлетали
ревущие красные языки. Вульф наслаждался этим спектаклем,  пока  не  рухнула
крыша, а затем, не оглядываясь, пошел в направлении Громовой улицы.
   Он ничего не знал об этой части  Северной  окраины,  только  слышал,  что
репутация у нее неважная даже по здешним меркам. Минуло двадцать три года, и
Саксон уже не мог доверять своему опыту. Но голос крови звал  его,  и  Вульф
упрямо углублялся в самое сердце трущоб.  Чем  дальше,  тем  грязнее  и  уже
становились улицы, неопрятные и дряхлые дома, и Саксон был  почти  рад,  что
густая пелена дождя  скрывает  от  него  эту  неприглядную  картину.  Сердце
терзали  сомнения:  о  чем  хотел  сказать  Дойл,   намекая   на   перемены,
произошедшие с  Аннатеей?  Почему  она,  выходя  замуж,  сменила  не  только
фамилию, но и имя? Неужели ей приходится скрываться?
   Лишь много позже Вульф понял, что Аннатея скрывалась от него.
   Громовая улица проходила через Чертов  Крюк,  рабочий  квартал,  выросший
вокруг доков. Для тех, кто  катится  по  наклонной  плоскости,  Чертов  Крюк
представлял собой последнее пристанище перед могилой. К нужде и нищете здесь
привыкли так же, как к  пыльному  воздуху  и  зловонным  кучам  отбросов  на
улицах. На Громовой улице приходилось смотреть в оба, и Саксон подозрительно
косился на каждого, кто слишком близко подходил к нему. Он без  труда  нашел
нужный дом - убогую, ветхую развалюху, покрытую грязными потеками.  В  таких
домах обычно ютятся целыми семьями в одной комнате, и никому не  приходит  в
голову жаловаться. Но как здесь могла  очутиться  Аннатея?  Он  спрашивал  у
случайных прохожих, называл имя Дженни Гроув,  и  ему  указали  этот  дом  и
комнату в конце коридора на втором этаже.
   Войдя в заплеванную прихожую, Вульф наткнулся на четырех парней, сидевших
на лестничных ступеньках и загораживающих путь. Молодые крепкие бездельники,
чьим  любимым  занятием  было  отравлять  жизнь  другим.  Весь   район   они
рассматривали как свою вотчину, и горе чужаку, случайно попавшему  к  ним  в
лапы. В лучшем случае его могли сильно избить. Но сегодня  этим  ребятам  не
повезло - Саксон не был расположен к такого рода играм. Он шел прямо на них,
спокойно улыбаясь, и все четверо зашевелились. Самый старший, которому  едва
исполнилось двадцать лет, нагло ухмыльнулся Вульфу. На пальце у него  тускло
поблескивал дешевенький желтый перстень, и он чистил ногти кончиком длинного
острого ножа.
   - Как ты думаешь, приятель, где ты находишься?
   - Я здесь, чтоб повидать свою сестру, - ответил Саксон. - А в чем дело?
   - Вот оно что? Впрочем, это не имеет значения. Ты не  здешний,  приятель,
наши не носят такого прикида. Ты чужак. А здесь территория Змеенышей.  Мы  -
Змееныши. Если хочешь шляться там, где мы живем,  заплати  за  удовольствие.
Считай это особым местным налогом.
   - И сколько надо платить?
   - Все что у тебя есть, приятель, а больше нам и не надо.
   Парень лениво поднялся на ноги, поигрывая ножом. Вульф схватил его  одной
рукой за горло и поднял в воздух. У Змееныша глаза вылезли  из  орбит,  ноги
беспомощно заболтались над полом. Он попытался  взмахнуть  ножом,  но  Вульф
швырнул его, как котенка, через всю прихожую.  Парень  врезался  в  стену  и
остался  лежать  без  движения.  Остальные  Змееныши  мгновенно  вскочили  с
лестницы.
   Но, как только Саксон начал подниматься, один  из  них  выхватил  длинную
цепь и замахнулся на Вульфа, целясь ему между  глаз.  Двое  других  вытащили
ножи. Саксон уклонился от удара и пнул нападавшего  в  живот.  Тот  кувырком
полетел на пол и уже не поднялся. Из его рта сочилась струйка крови.
   Повернувшись, Вульф схватил левой рукой  третьего  противника  за  кисть,
сжимавшую нож, а правой врезал четвертому в грудь. Ребра глухо хрустнули,  и
парень с  криком  боли  покатился  по  полу.  Неожиданно  тот,  кого  Саксон
удерживал за руку, вцепился ему  зубами  в  плечо.  Резким  движением  Вульф
сломал ему шею и отбросил обмякшее тело прочь.
   Последний из Змеенышей с громкими стонами  пытался  отползти  в  сторону.
Саксон наклонился, сгреб его за шиворот и легко поднял в воздух так, что  их
лица оказались друг напротив друга. На лбу у мальчишки  выступил  пот,  зубы
застучали.
   - Кто ты?
   - Я Саксон. Вульф Саксон. Меня не было,  но  сейчас  я  вернулся  и  хочу
видеть мою  сестру.  Если  кто-то  попытается  подняться  и  помешать  нашей
встрече, ручаюсь, я смогу убедить его, что это не самая удачная мысль. Тому,
кто рискнет побеспокоить нас, сильно не поздоровится.
   Он отпустил Змееныша и, не оглядываясь, пошел  наверх.  На  втором  этаже
царил полумрак. Свет с трудом пробивался сквозь невыразимо грязные окна.  На
дверях, покрытых старой шелушащейся краской, были вырезаны номера.  Когда-то
номерки здесь привинчивались, но  неизвестные  воришки  давно  ободрали  их,
надеясь выручить хоть жалкие гроши. Если какая-нибудь вещь в Чертовом  Крюке
не прикреплялась намертво к своему месту или не  охранялась,  она  считалась
ничьей.
   Вульф подошел к нужной двери и вдруг замер в нерешительности.  Полно,  да
хочет ли он увидеть, в кого превратилась за эти годы, маленькая Анна?  Каким
замечательным парнем был  Билл  Дойл  -  смелым,  надежным,  гордым.  Саксон
опустил голову. Его сестру зовут Аннатея, а не  Дженни  Гроув.  Лучше  всего
повернуться и уйти, чтобы не осквернить хранящийся в памяти  светлый  образ.
Вульф сжал кулаки, отгоняя искушение.  Нет,  он  должен  знать!  Что  бы  ни
случилось, это его семья, возможно,  он  сможет  чем-нибудь  помочь.  Саксон
настойчиво постучал в дверь. В комнате послышались неуверенные шаги.
   - Кто там? - спросил испуганный голос. Ледяная рука сжала сердце  Вульфа.
Голос явно принадлежал пожилой женщине.
   - Это я, Анна, - неожиданно хрипло ответил Саксон. - Это  я,  твой  давно
исчезнувший братик Вульф.
   За дверью наступила тишина. Затем заскрипели отодвигаемые засовы, и перед
Саксоном появилась женщина средних лет с изможденным лицом, одетая в грязный
рваный халат. Седеющие волосы были собраны в тугой пучок на затылке. Никогда
прежде Вульф не встречал ее. Внезапно волна радости  нахлынула  на  Саксона.
Конечно,  он  ошибся.  Надо  поскорее  извиниться  перед  старой   леди   за
беспокойство и уйти. Но готовые сорваться с языка слова застряли  у  него  в
горле. Женщина наклонилась вперед и дрожащей рукой  дотронулась  до  Вульфа.
Лицо ее выражало неописуемое изумление.
   - Господи, Вульф, неужели это ты?
   - Аннатея?
   Женщина печально улыбнулась.
   - Уже много лет  никто  не  называл  меня  так.  Войди,  Вульф.  Войди  и
расскажи, зачем ты покинул нас когда-то?
   Она отступила  в  сторону,  приглашая  Саксона,  пытающегося  найти  хоть
какие-то слова в ответ, и закрыла за ним два тяжелых  засова.  Стоя  посреди
комнаты,  Саксон  растерянно  озирался  по  сторонам.  Вокруг  было   чисто,
насколько  вообще  чистота  возможна  рядом  с  доками;   мебель,   хотя   и
обшарпанная, все же казалась слишком респектабельной для Громовой улицы.
   Женщина указала на один из дряхлых стульев,  стоящих  у  стены,  а  когда
Вульф уселся, опустилась в стоящее рядом кресло. В тишине было  слышно,  как
потрескивают ее суставы, словно сырые дрова  в  огне.  Некоторое  время  они
молча смотрели друг на друга. Саксон искал и не находил в старом морщинистом
лице знакомых черт его сестрички.
   - Я слышал, ты вышла замуж, - произнес он наконец.
   - Да, за милого Робби. Помнишь, такого веселого,  непоседливого,  полного
великих планов. Порой мне кажется, я вышла за  него  замуж,  потому  что  он
напоминал тебя. Мне не следовало так поступать, но я была совсем одинока,  а
он слишком настойчив. Робби сбежал через двенадцать месяцев. Как-то утром  я
проснулась, а его уже нет рядом. Оставил мне только коротенькую  записку,  в
которой благодарил за все. Я больше никогда не  видела  муженька,  да  и  не
очень хотела этого. Деньги у меня кончились,  а  после  Робби  мне  пришлось
выплатить за него много долгов. Но я рассчиталась со всеми.
   - Подожди, - прервал ее Саксон, - почему семья не помогла тебе?
   Дженни Гроув мрачно покачала головой.
   - Я думала, ты знаешь. Все умерли, Вульф. Ты разбил  сердце  мамы,  когда
исчез, не сказав нам ни слова. Отец потратил много денег на твои поиски,  но
все оказалось напрасным. Вскоре  мама  умерла.  Она  никогда  не  отличалась
здоровьем. Папа таял на глазах и через год последовал за ней. Георг  и  Курт
ушли в солдаты. Георг вступил в армию, а Курт стал наемником.  Помнишь,  они
вечно спорили друг с другом. Пятнадцать лет  назад  братья  погибли  в  бою,
сражаясь  один  против  другого.  Я  осталась  одна.   Долгое   время   меня
поддерживала надежда, что ты вернешься, а  потом  и  она  угасла.  Наступило
отчаяние. Зачем ты это сделал, Вульф? Как  ты  мог  так  поступить?  Мы  все
гордились тобой. Как ты мог покинуть нас?
   - Я не виноват, - пробормотал Саксон, - я угодил  в  колдовскую  ловушку.
Лишь сегодня мне удалось освободиться. Вот почему я не  постарел.  Для  меня
двадцать три года проскользнули, как один день.
   - Зачем ты пошел воровать? - спросила Дженни. - Ты же бросил это дело. Ты
обладал здоровьем, властью, общественным положением. Зачем тебе понадобились
несчастные гроши?
   - Прости меня.
   Она устало посмотрела на него, и Вульф не смог  выдержать  ее  взгляда  и
отвернулся. Повисло тяжелое каменное молчание.
   - Почему... ты Дженни Гроув? -  спросил  Саксон,  чтобы  хоть  что-нибудь
сказать. Женщина пожала плечами.
   - Ты вытащил нас из Северной окраины,  показал  лучшую  жизнь.  Теперь  я
жалею об этом. Трудно возвращаться в грязь, если ты повидал прекрасный  мир.
Аннатея,  счастливая  и  жизнерадостная,  превратилась  в  призрак,  который
следовало побыстрее забыть, чтобы не сойти с ума. Так я стала Дженни  Гроув,
жалкой тварью, которой не о чем вспомнить.
   - А друзья? Неужели они не могли помочь?
   - Друзья? Ты бы удивился, как быстро исчезают друзья,  когда  нет  денег.
После тебя осталось также немало врагов, готовых отыграться на  нас  за  то,
что вытерпели от тебя. Те, кого мы считали почти  членами  семьи,  перестали
даже  разговаривать  с  нами.  Их  трудно  винить  за  это,   из-за   твоего
исчезновения и они оказались в тяжелом положении. Но не все  отвернулись  от
нас. Билли Дойл - ты помнишь Билли? - помог  мне  выплатить  долги  Робби  и
начать жить заново. Но я его  в  конце  концов  прогнала.  Он  был  частицей
прошлого, которое я хотела забыть. Милый  Билли,  кажется,  он  любил  меня.
Помнишь ли ты Билли?
   - Помню, - вздохнул Саксон. - Это он направил меня сюда.
   - Как мило с его стороны.
   - Да, очень. Он сказал, будто...  все  знают  тебя.  Чем  ты  занимаешься
теперь?
   - Я гадаю на картах, предсказываю будущее... и так далее. Папа бы меня не
одобрил, но на жизнь хватает. Я  просто  говорю  людям  то,  что  они  хотят
услышать, и все уходят довольные. У меня даже есть постоянные клиенты.
   Саксон невольно улыбнулся.
   - Странное занятие, но не самое плохое. Из  слов  Билли  мне  показалось,
будто ты... ну...
   - Сделалась ночной пташкой? Да, я зарабатывала  и  этим,  пока  не  стала
слишком старой. Тогда я решила, что провожу слишком много времени в постели,
и взялась за карты. Что тебя так потрясло, Вульф? Почему у тебя такой убитый
вид? Не огорчайся, в Северной окраине найдутся профессии и похуже. Зачем  ты
пришел, Вульф? Что тебе от меня нужно?
   Саксон поднял голову.
   - Ты моя сестра.
   - Я Дженни Гроув. Аннатея Саксон умерла много лет  назад.  Уходи,  Вульф.
Нам не о чем больше разговаривать. Лучше всего  просто  забыть  друг  друга.
Уходи, Вульф, прошу тебя.
   Саксон медленно поднялся. Он чувствовал себя словно заживо погребенным.
   - Я добуду денег и принесу тебе. Я еще вернусь, Анна. До свиданья.
   - Прощай, Вульф.
   Больше  ничего  не  было  сказано.  Саксон,  не  оборачиваясь,  пошел  по
коридору, а Дженни захлопнула дверь и, прижавшись  лбом  к  дубовым  доскам,
зарыдала.
   Спускаясь по лестнице, Вульф не  слышал  ее  рыданий.  Брови  его  тяжело
сошлись  к  переносице.  Должен  же  найтись  хоть  кто-то,  кто  обрадуется
возвращению друга. Надо поискать среди тех, с кем когда-то начинали  путь  к
успеху. Неожиданно он улыбнулся. Конечно же, Ричард Андерсон. Молодой Ричард
вступил в Партию Реформ двадцать три года назад и кроме  Вульфа  в  него  не
верил никто. Саксон поддерживал пылкого  честолюбивого  юношу,  стремящегося
перевернуть  мир,  помогал  ему  деньгами  и  советом.  В  самом   деле,   в
политических играх Андерсон выказал смекалку, интуицию, мертвую хватку. Если
кто-то и мог добиться успех