ретий уже был совсем  рядом  с  Адамантом.
Изабель отчаянно пыталась разделаться со своим противником,  чтобы  защитить
Адаманта, но бандит оказался очень опытным бойцом, и тогда  Фишер  пошла  на
хитрость. Сделала вид, что споткнулась, вынудила тем самым человека в  маске
на мгновение забыть об осторожности и в ту же секунду пронзила его насквозь.
Потом быстро развернулась и увидела, как Адамант бросил в  лицо  нападавшего
чашку с супом. Тот инстинктивно закрыл глаза руками и, получив сильный  удар
ногой в пах, упал на колени. Адамант выхватил у него меч и огляделся.  Фишер
облегченно вздохнула.
   Хок зарубил еще двоих. Его топор кромсал кольчуги, скрытые  одеждой,  как
будто их не существовало. Беркло и Кинсайд сражались,  прижавшись  спиной  к
спине, и последняя пара врагов рухнула на пол, не выдержав шквала ударов.
   В банкетном зале внезапно наступила тишина. Победители медленно приходили
в себя и успокаивались,  потрясенные  гости  тихо  переговаривались.  Беркло
перевязывал раненое плечо  платком  сомнительной  свежести,  извлеченным  из
рукава.
   - Должно быть, я старею, Джошуа, - произнес он с улыбкой. -  Было  время,
когда я никого и на метр не подпускал к себе.
   Кинсайд мрачно кивнул.
   - По-моему, подсвечник никогда не был твоим любимым видом оружия.  Возьми
меч и пойдем посмотрим, не осталось ли в доме кого-нибудь из ублюдков.
   При его словах гости беспокойно зашумели, но Адамант  поспешил  успокоить
их:
   - Все в порядке, друзья мои. Худшее позади.  Пожалуйста,  оставайтесь  на
своих местах, пока мои люди не  осмотрят  дом.  -  Он  подошел  к  Беркло  и
Кинсайду и, понизив голос, попросил:
   - Джошуа, Лоренс, узнайте, куда исчезла стража и что происходит  в  доме.
Не забывайте, что Денни и Стефан ушли как раз перед  нападением.  Проверьте,
все ли с ними в порядке.
   Оба воина молча кивнули и покинули зал с мечами в  руках.  Хоку  хотелось
пойти с ними, но он знал, что его  главная  задача  -  охрана  Адаманта.  Он
подошел к Фишер. Они взглянули на трупы и усмехнулись.  Адамант,  подойдя  к
Стражам, поблагодарил их.
   -  Может  быть,  я  ошибаюсь,  -  произнес  он  тихо,  -   но   положение
катастрофическое. Тут есть  над  чем  подумать.  Например,  как  им  удалось
проникнуть в дом? Мортис уверял меня, что его чары задержат любого, за  кого
я  не  поручусь  лично.  И,  черт  возьми,  почему  осведомители  Медлея  не
предупредили, что намечается нападение?
   - Какая разница? - пожал плечами  Хок.  -  Мы  ведь  справились  с  ними.
Интересно, кто они такие?
   - Трудно сказать, - ответил Адамант. - Вероятно, это  работа  Хардкастла.
Давайте поглядим.
   Они осмотрели тела, срывая с них маски. Хок и Фишер никого не узнали,  но
Адамант долго стоял на коленях рядом с телом седовласого мужчины  с  грубым,
покрытым шрамами лицом.
   - Генерал Лонгарм собственной персоной, - произнес он.  -  Он  любил  все
делать своими руками.
   - Давайте посмотрим дальше, - предложила с улыбкой Фишер. -  Может  быть,
нам повезет и мы найдем еще и Хардкастла. Адамант улыбнулся  через  силу  и,
когда  открылась  главная  дверь,  обернулся  -  в  зал  вошел  Кинсайд.  Он
направился прямо к Адаманту, который поднялся с колен.
   - Возникли  кое-какие  проблемы,  Джеймс.  Сам  дом  в  порядке.  Видимо,
первоначально было пятьдесят нападавших. Ваши люди разделались с остальными,
но многие полегли. Мы нашли несколько раненых и множество убитых.  Эти  люди
были профессионалами.
   - Воинствующее крыло Братства стали, - решил Хок.
   Кинсайд кивнул в знак согласия.
   - Были воинствующими, стали мертвыми.
   - Так в чем же дело? - спросила Фишер.
   - Мне кажется, Джеймс, вам лучше самому посмотреть, -  произнес  Кинсайд,
не поднимая глаз. - Даниель...
   Лицо  Адаманта  побледнело,  как  будто  он  получил  тяжелейший  удар  в
солнечное сплетение.
   - Она тяжело ранена?
   - Сами увидите, Джеймс.
   - Вы никуда  не  пойдете  без  нас,  -  поспешно  вмешался  Хок.  Адамант
нетерпеливо кивнул.
   - Идемте.
   Кинсайд вывел их в главный коридор. Здесь повсюду лежали убитые. Адамант,
хотя  и  был  сейчас  во  власти  других  мыслей,  переживал  гибель   своих
защитников. Он осторожно переступал через тела, то и  дело  кивая  при  виде
знакомого лица. И вдруг остановился и опять встал  на  колени  -  перед  ним
лежал его дворецкий Вильерс. На его долю пришлась дюжина ран, а  в  руке  он
все еще сжимал сломанный меч.
   - Вильерс никогда не верил в партию Реформ, - произнес Адамант, - но  все
равно оставался со мной, потому что был предан нашей семье.  Он  не  покинул
нас даже в тяжелые времена. Он защищал меня, как ребенка, и  отдал  за  меня
жизнь. - Адамант поднялся на ноги и совершенно спокойным голосом  спросил  у
Кинсайда:
   - Вы ничего не сказали про Стефана. Он в порядке?
   - Не волнуйтесь, Стефан в полном порядке, - ответил Кинсайд. - Заперся  в
вашем кабинете со своей подружкой. Скорее всего, он даже не знает, что здесь
произошло. Когда я постучал в дверь, он крикнул, чтобы я  убирался.  Адамант
кивнул, и Кинсайд с мрачным лицом повел отряд по лестнице  на  второй  этаж.
"Видимо, Даниель мертва, - подумал Хок.  -  Иначе  он  бы  не  молчал".  Они
пересекли холл, направляясь к спальне. Беркло ждал у двери. Он  поглядел  на
хозяина дома, и Хок заметил во взгляде воина жалость. Жалость и что-то  еще,
но что именно, капитан понять не смог. Беркло отворил дверь спальни,  и  все
отступили на несколько шагов, пропуская Адаманта.
   Даниель сидела на кровати. Ее лицо было красным от стыда,  она  не  могла
поднять глаз, чтобы взглянуть мужу в лицо. Кинсайд взял с туалетного столика
маленькую серебряную табакерку и протянул ее Адаманту. Тот на мгновение тупо
уставился на нее, а затем  открыл  крышку.  Внутри  табакерки  было  немного
серовато-белого порошка.
   - Кокаин, - объяснил Беркло. - Она нюхала  кокаин,  когда  мы  обыскивали
этаж.
   - Великолепно, - произнесла Фишер. - Что  будет,  когда  об  этом  станет
известно!
   - Никто ничего не узнает, - заявил Адамант, - пока не кончатся выборы.  -
Он глядел на Даниель с окаменевшим лицом. - Как  ты  могла,  Денни?  Как  ты
могла сделать такое?
   - Все очень просто, Джеймс. Какая тебе разница, почему я нюхаю кокаин? Ты
же заботишься только о своей драгоценной репутации. - Даниель мрачно глянула
на мужа горящими глазами, и ее голос стал резким и горьким. - Я нюхаю кокаин
с тех пор, как ты вступил в предвыборную борьбу.  Почти  три  месяца,  а  ты
ничего не замечал. И виноват во всем  ты.  Ты  забыл  про  меня.  Думаешь  и
мечтаешь только о своей проклятой кампании. Я пыталась помогать тебе, но  ты
даже не замечал меня. Не все так сильны, как ты, Джеймс. Ты  полон  энергии,
тебя вдохновляет твое дело, у тебя на все  хватает  сил,  а  остальные  едва
могут угнаться за тобой. Ну а я больше не могу. Я  устала  и  начала  нюхать
кокаин, чтобы поддерживать  силы  и  чувствовать  себя  человеком.  Но  твоя
кампания все тянулась и тянулась, и я все больше и больше  уставала,  и  мне
становилось нужно все больше и больше кокаина. Мне пришлось даже воровать  у
тебя деньги.
   - Почему ты не сказала мне? - спросил Адамант. Он, обнаружив, что все еще
держит  в  руках  табакерку,  поставил  ее  на  туалетный  столик,  а  затем
бессознательно вытер пальцы о рукав, как будто они были грязными.
   - А разве у меня была возможность поговорить с тобой? - спросила Даниель.
- Ты уже много месяцев не обращаешь на меня никакого внимания. Адамант начал
было что-то говорить в ответ, но остановился. Когда он снова заговорил,  его
голос был спокойным и холодным.
   - Возможно, ты права, Денни. Я не знаю.  Мы  поговорим  потом.  А  сейчас
нужно подумать, как  сохранить  все  в  тайне.  Я  не  могу  подвести  своих
сторонников. Я нажил множество врагов, выступая против торговли наркотиками,
и если станет известно, что моя жена употребляет кокаин,  они  воспользуются
скандалом, чтобы уничтожить меня. Кто еще знает об этом? Кто поставлял  тебе
наркотик?
   Даниель злорадно улыбнулась.
   - Люсьен Сайке.
   - Что?!
   - Наркотики приходят из-за моря, и он принимает участие  в  наркобизнесе.
Как ты думаешь, откуда взялись деньги, которые  Сайке  пожертвовал  на  твою
кампанию? Адамант отвернулся и на мгновение закрыл глаза. Никто не  произнес
ни слова. Затем он повернулся к Хоку с Фишер.
   - Видимо, вы обязаны доложить о случившемся?
   - Отчасти, - ответил Хок. - Мы защищаем вас, и поэтому  будем  молчать  о
том, что ваша жена нюхает кокаин. Но  Сайке  -  другое  дело.  Мы  не  можем
закрывать глаза, если человек его положения торгует наркотиками. Но пока  не
закончатся выборы, мы будем молчать.
   - Спасибо, - поблагодарил Адамант. - Это все, что я хотел  знать.  Денни,
соберись с силами, а  затем  спускайся  и  помоги  гостям.  Среди  них  есть
раненые.
   - Мне можно оставить порошок?
   - Он тебе нужен?
   - Да.
   - Тогда оставь.  Адамант  повернулся  и  покинул  спальню.  Телохранители
последовали за ним.
   - Мне придется сделать заявление по поводу нападения, - объявил  Адамант,
когда они спустились вниз. - Заверить моих сторонников, что я не  пострадал.
Плохие новости в Хейвене распространяются, как пожар.  Нужно  поговорить  со
Стефаном. Вероятно, он в кабинете со своей дамой. - Адамант улыбнулся.  -  Я
обещал, что их никто не  потревожит,  но  думаю,  в  данных  обстоятельствах
Стефан не будет возражать.
   Он направился к кабинету, и энергично постучал в дверь.
   - Стефан, это Джеймс. Мне нужно поговорить с тобой. Крайне важное дело. -
Адамант подождал мгновение, но никто не отзывался. Тогда  он,  усмехнувшись,
достал ключ и, отомкнув замок, распахнул дверь. В кабинете в обнимку  сидели
Медлей и Роксана. На мгновение все опешили. Затем Роксана обнажила меч.
   - Скорее, Стефан! Они убьют нас!
   Она приблизилась к Адаманту, но Хок и Фишер вышли вперед и преградили  ей
путь. Медлей от неожиданности застыл.  Адамант  был  разъярен.  Опомнившись,
Роксана выхватила из камина горящую головню и ткнула ею в портьеру. По стене
побежал огонь. Схватив Медлея за руку, она потащила его к другой двери.  Хок
и Фишер устремились за ними,  а  Беркло  и  Кинсайд  пытались  сбить  пламя.
Адамант застыл, пораженный.
   Роксана отступала, отбиваясь мечом и не подпуская Стражей к себе. Рот  ее
кривился в зловещей улыбке, ее взгляд был смертоносным. Затем она оглянулась
через плечо  и,  удостоверившись,  что  Медлею  ничего  не  угрожает,  после
секундного колебания бросилась за  ним.  Хок  и  Фишер  кинулись  вслед,  но
Роксана захлопнула дверь перед их носом и повернула ключ в замке. Хок поднял
топор, чтобы вышибить дверь, но раздумал, справедливо решив, что его  работа
- защищать Адаманта, а не гоняться за предателями. Медлей и Роксана подождут
до завтра. Так, видимо, считала и Фишер, пряча свой меч в ножны.  Кинсайд  и
Беркло уже  сорвали  горящую  портьеру  и  теперь  затаптывали  ее.  Адамант
по-прежнему стоял у окна с отсутствующим взглядом.  Хок  взглянул  на  жену,
Изабель неуверенно пожала плечами. Тогда он осторожно  подошел  к  Адаманту,
тронул его за локоть,  и  глаза  политика,  наконец,  приобрели  осмысленное
выражение. Прежде чем заговорить, он два или три раза судорожно сглотнул.
   - Моя жена принимает наркотики, поставляемые ей  одним  из  моих  главных
сторонников. На моих гостей напали у меня в доме, и при этом  погибли  почти
все мои часовые.  А  теперь  оказалось,  что  один  из  ближайших  друзей  -
предатель. Я никогда не  думал,  что  занятие  политикой  может  так  дорого
обходиться. - На мгновение у Адаманта перехватило дыхание, он зашатался,  но
слабость  быстро  прошла,  голос  снова  приобрел  уверенность,  лицо  стало
суровым. - Никому ни слова. Нельзя допустить, чтобы мои сторонники узнали  о
столь страшном предательстве. После выборов все станет  известно,  но  тогда
это уже не будет иметь значения. Итак, вернемся в  обеденный  зал,  успокоим
гостей и будем держать язык за зубами. Но клянусь - победим мы  или  нет,  я
сживу Стефана Медлея со света!
   Ошеломленный Медлей шел за Роксаной по улицам, заполненным толпами людей,
ни о чем не спрашивая. Все происшедшее казалось ему ужасным кошмаром. Только
что они с Роксаной были на седьмом небе - а теперь бегут, спасая  жизнь.  Он
не знал, куда они направляются; он покорно следовал за ней. Медлей не мог ни
на чем сосредоточиться; перед его глазами по-прежнему стояло лицо Адаманта в
момент их встречи в кабинете. Роксана вела Стефана  по  все  более  узким  и
грязным улочкам, пока они не добрались до таверны, которая служила им местом
свиданий.
   Увидев их, владелец таверны, как обычно, не удивился, что и было одной из
причин, по которой они выбрали именно это заведение. Роксана  взяла  ключ  и
направилась по лестнице в знакомую комнату, и там они наконец смогли сесть и
посмотреть друг на друга.
   - Какой интересный день, - бодро произнесла Роксана. - Жалко, что у  меня
не было времени убить Хока и Фишер, но всему свое время.
   - Больше тебе нечего сказать?  -  горько  спросил  Медлей.  -  Моя  жизнь
разбита, репутация погублена, а ты думаешь только о том, как бы подраться со
Стражей? Роксана, мы должны выбраться из Хейвена. Пока продолжаются  выборы,
Джеймс ничего не предпримет, но когда они закончатся, он отправит всех своих
людей на поиски  меня.  Гордость  не  позволит  ему  поступить  иначе.  Могу
поспорить, приказа доставить нас живыми не будет...
   - Мы можем пойти к Хардкастлу, - предложила Роксана. -  Он  защитит  нас,
хотя бы в пику Адаманту.
   - Нет, - отказался Медлей. - Только не к Хардкастлу. Он захочет свести со
мной счеты. Послушай, Роксана, нам выпал шанс начать жизнь сначала.
   - Но я не хочу уезжать из Хейвена, - запротестовала наемница. - Я  ни  от
кого не прячусь. Кроме того, мне нравится работать на Хардкастла. Он  платит
хорошо, работа интересная. Я остаюсь.
   Медлей долго смотрел на нее.
   - Зачем ты так поступаешь со мной, Роксана?
   - Как поступаю?
   - Я люблю тебя, но не могу идти к Хардкастлу. Если ты любишь меня, ты  не
станешь просить делать это.
   Роксана опустила глаза, а затем взглянула на Медлея:
   - Извини, Стефан, но я ведь уже говорила - я  работаю  на  Хардкастла.  И
только  поэтому  связалась  с  тобой.  Таков  был  приказ  Вульфа,   колдуна
Хардкастла. Ты, сам того не замечая, сообщал  множество  полезных  сведений.
Мне нравилось быть с тобой, но теперь маски сорваны и игра  закончилась.  Ты
проиграл. Мне жаль тебя, но я должна идти.
   Медлей подошел к ней вплотную, заглянул в глаза:
   - Итак, это была ложь - все, что ты говорила раньше. Ради твоей  любви  я
предал лучшего друга, потерял свою честь. Так ты утверждаешь, что  это  была
игра? Я не могу поверить. Я не верю.
   Роксана пожала плечами.
   - Не принимай все так близко к сердцу. Ведь это  политика.  Не  обижайся,
ладно? Медлей сел.
   - Я не обиделся. Я... - У него не было сил говорить.
   Роксана улыбнулась ему и вышла, осторожно закрыв за собой дверь. Медлей с
грустью вслушивался в звуки шагов на лестнице, становившиеся все тише.

7. КОГДА НЕ ОСТАЛОСЬ НАДЕЖДЫ

   Когда  все  часы  Хейвена  пробили  восемь  вечера,  голосование  наконец
началось. На углах улиц появились ярко раскрашенные будки  для  голосования.
После того как бюллетень регистрировался и опускался в  металлический  ящик,
ничто,  кроме  самого  могущественного  волшебства,  не  могло  извлечь  его
обратно. Отпечатки пальцев удостоверяли, что голосующий  -  именно  тот,  за
кого себя выдает, а не гомункулус или двойник - с  хейвенскими  избирателями
необходимо держать ухо востро.
   Таверны и бордели по-прежнему были битком набиты, хотя бесплатная выпивка
давно кончилась. Кое-кто из пировавших еще с утра уже спал на  полу  или  на
столе, и его не волновало, что он упускает  возможность  принять  участие  в
голосовании. Любители азартных игр заключали пари на исход выборов, а  слухи
и прогнозы множились ежеминутно. Люди, одетые по-праздничному, спешили выйти
на улицы. Выборы были важным  событием,  дающим  возможность  посмотреть  на
других и показать себя. Для воров и карманников настало золотое времечко. На
каждом углу певцы распевали только что сочиненные  куплеты  о  двух  главных
кандидатах и по желанию публики  напоминали  о  прошлых  любимцах.  Куда  ни
посмотришь - всюду фокусники, заклинатели, акробаты и, конечно, бесчисленные
уличные проповедники, которых всегда привлекали скопления людей. Голосование
началось. Хейвен делал свой выбор.
   Роксана откинулась на спинку кресла и  устало  вытянула  ноги.  Хардкастл
налил ей лучшего вина. Он широко  улыбался  и  вообще  находился  в  хорошем
настроении, что бывало с ним довольно редко. Вульф и Джиллиан молча стояли у
стены.
   - Ты хорошо потрудилась, Роксана, - обратился к  ней  Хардкастл,  наливая
вино и себе. - Потеряв Мед-лея, Адамант лишится всех  преимуществ.  Осталось
нанести еще несколько ударов - и  построенное  им  здание  рассыплется,  как
карточный домик. Жаль, что у тебя не было возможности прикончить его, но это
неважно. Я передумал. Я не хочу, чтобы он умер сразу. Я хочу,  чтобы  прежде
он помучился. Убить Адаманта недостаточно. Я хочу унизить его, доказав,  что
вонючим реформаторам не удалось справиться с консерваторами. Мне мало, чтобы
он просто умер, я хочу сломить его волю.
   Роксана безразлично пожала плечами и отхлебнула из бокала. Пока  Советник
разглагольствовал, она рассматривала Джиллиан Хардкастл  и  колдуна  Вульфа.
Оба выглядели неважно. У Джиллиан были разбиты губы, она держалась неуклюже,
пыталась скрыть боль. Вульф казался усталым и  осунувшимся.  Под  глазами  у
него появились темные круги, а взгляд был не вполне осмысленным, рассеянным,
будто он прислушивался к какому-то  внутреннему  голосу.  Когда  наконец  до
Роксаны дошло, что Хардкастл замолчал, она спросила:
   - Ну хорошо. Каковы дальнейшие приказания?
   - Нужно лишить Адаманта всякой поддержки, - сказал Хардкастл. - Медлея  у
него больше нет. На кого еще он может полагаться? На Стражей - Хока и Фишер.
Они  фактически  стали  его  наемниками,   несмотря   на   свой   знаменитый
нейтралитет. Если убрать их с дороги, Адамант проиграл. Роксана кивнула.
   - Я могу расправиться с ними поодиночке, но убить  сразу  обоих  довольно
трудно, - она улыбнулась, - хотя и забавно.
   - Не нужно их убивать, - спокойно возразил Хардкастл. - Я хочу взять их в
плен. Они слишком часто вставали на моем пути и должны заплатить за  это.  Я
хочу, чтобы они молили о смерти, которая не будет торопиться.
   - Я не могу гарантировать, что захвачу обоих живыми. Одного  -  возможно,
но не обоих.
   - Я так и думал, поэтому обеспечил тебе подмогу. -  Хардкастл  дернул  за
шнурок звонка. Последовала короткая, тягостная пауза, затем дверь  открылась
и в кабинет вошли Пайк и Да-Силва. Роксана исподтишка  рассматривала  их  из
своего кресла.
   Пайк - высокий и мускулистый мужчина лет двадцати пяти, с открытым  лицом
и неприятной улыбкой. Его  движения  изящны,  а  кольчуга  казалась  на  нем
невесомой. Таких,  как  он,  полно  в  любой  школе  гладиаторов.  Да-Силва,
наоборот, низенький и коренастый, с  широкой  грудью  и  гипертрофированными
мускулами борца. Он на несколько лет старше Пайка и выглядел соответственно.
Лицо тяжелое, скуластое и тупое, кроме того, он постоянно хмурился. Да-Силва
всегда носил не только меч, но и дубинку из мореного дуба, залитую свинцом с
обоих концов.
   Каждый из них  был  достаточно  опытным  наемником,  но,  начав  работать
вместе, они приобрели репутацию непобедимых  воинов.  Роксана  рассматривала
обоих мужчин долго, придирчиво, а затем перевела взгляд на Хардкастла.
   - Зачем вам они? У вас есть я.
   -  Я  хочу  захватить  Хока  и  Фишер  живыми,  -  ответил  Хардкастл.  -
Единственный способ сделать это без больших потерь  -  обеспечить  численный
перевес. Пайк и Да-Силва  командуют  отрядом  из