споря о том, когда начинать реализацию: прямо сейчас или подождать, пока
будет установлен Пальцев, скорее всего, являющийся тем самым киллером  с
обожженным лицом. Я понимала  Лешку,  которому  не  терпелось  начать  -
задержать сотрудников службы безопасности  Масловского,  поднять  шум  и
передать дело в городскую прокуратуру. И забыть про него, как про дурной
сон.
   А я, во-первых, не до конца  была  уверена,  что  у  нас  так  охотно
заберут дело; а во-вторых, представляла себе, какой ажиотаж поднимется в
прессе, и сомневалась, что после этого Федя Пальцев когда-нибудь  вообще
дастся нам в руки.
   Лешка  привлекал  для  обработки  меня  тяжелую  артиллерию  -   наше
оперативное сопровождение из ФСБ, таскал  меня  к  шефу,  но  так  и  не
убедил. За счет чего мы  заработали  еще  одну  малоприятную  статью  от
господина Трубецкого.
   Поначалу я после каждой статьи пила валерьянку и хваталась за сердце.
   Как человек самолюбивый, я с трудом могла перенести мысли о том,  что
обо мне подумают на основании этой статьи люди, которые меня  не  знают,
и, главное, что будет, если эта статья вдруг  попадется  на  глаза  моей
маме, у которой и так со здоровьем не блеск, и моему сыну. Вот это  было
для меня совершенно невыносимо.
   Но постепенно я привыкла, стала относиться к  этому  спокойнее,  хотя
настроение у меня портилось всерьез и надолго.
   И вот наконец состоялось явление  в  прокуратуру  оперуполномоченного
Кораблева  с  информацией  о  гражданине  Пальцеве.   Правда,   передача
информации  состоялась  двухступенчатым  потоком,   поскольку   Кораблев
категорически отказался общаться с майором Царицыным и даже находиться с
ним в одном помещении.
   К нашему всеобщему удивлению, оказалось, что  Феденька  Пальцев,  как
пай-мальчик, проживает дома, с родителями, с которыми имеет трогательные
отношения. Ночует дома,  с  девушками  дела  не  имеет,  что,  в  общем,
неудивительно, учитывая особенности его  внешности.  По  утрам  подвозит
маму на работу на "девятке" цвета "мурена". Числится старшим  менеджером
в несуществующей фирме.
   То есть фирма зарегистрирована, но никоим образом не функционирует, и
даже младших менеджеров там нет, не то что старших.
   Кроме того, Феденька  пользуется  пейджером  и  мобильным  телефоном,
сведения  о  его  переговорах   заказаны.   У   наблюдателей   сложилось
впечатление, что, отвезя мать, он  бесцельно  передвигается  по  городу.
Встреч ни с кем не зафиксировано. Помотавшись (а ездит он  действительно
очень аккуратно), он едет домой, ставит машину в  соседнем  дворе  и  не
выходит до следующего утра. Из дома  никаких  телефонных  разговоров  не
ведет.
   Я  втихаря  предложила  изловчиться  и  негласно  получить  отпечатки
пальцев фигуранта, чтобы  сравнить  их  с  отпечатками  на  гильзах.  Но
особого  энтузиазма  это  ни  у  кого  не  вызвало,   поскольку,   кроме
внутреннего убеждения, эта мера ничего бы  не  принесла,  а  внутреннего
убеждения в том, что фигурант - наш, у всех  уже  накопилось  на  десять
Пальцевых.
   Безусловно, хватать Федю сейчас было бы глупо.  Предъявить  ему  было
нечего. Схватить, напугать и отпустить с извинениями - это в наши  планы
не входило. Нам нужно было оружие, причем не просто  автомат,  найденный
где-нибудь в тайнике за городом, а оружие в привязке  к  Пальцеву  -  со
следами рук или в его шкафу, заботливо упакованное в любимый Федин шарф.
И еще хорошо бы было привязать Федю к  заказчикам.  Но  Федор  оставался
глух к нашим телепатическим мольбам и не шел на контакт с заказчиками, и
даже не наводил нас на паленый автомат.
   Меня же беспокоило, почему Федя Пальцев,  совершив  акт  возмездия  в
отношении Осетрины, остался жив. По всем канонам, он должен был уже быть
похоронен там, где в лесу, по словам  Масловского  и  его  цепных  псов,
"наше место". Интересно, сколько трупов там уже зарыто? Бизнес  -  штука
жестокая...
   А Федя не прячется, живет у себя дома,  продолжает  ездить  на  своей
машине, болтается по городу и ничего не боится. И все это вкупе  наводит
на размышления о том, что Федя еще  нужен  Масловскому  и  компании.  И,
скорее всего, не в качестве старшего менеджера. То есть Феде,  по  всему
получается, заказали очередное убийство.

Глава 17

   И вот настал счастливый день, когда торжествующий Кораблев  принес  в
клювике сенсацию. По  его  данным,  Феде  действительно  заказали  новую
ликвидацию.
   "И кого бы вы думали?" - фонтанировал Ленька. Похоже,  что  господину
Масловскому несколько поднадоел его  покровитель,  который  в  последнее
время совершенно не контролировал свои аппетиты. И  юному  киллеру  было
дано задание устранить Леонида Константиновича Хорькова. И кстати,  если
рассмотреть пальцевские передвижения по  городу  с  точки  зрения  этого
заказа, то они не кажутся бесцельными. Федя  совершенно  целенаправленно
вел наружное наблюдение за Хорьковым и  его  охраной,  изучал  маршруты,
время выезда из дома и места  деловых  встреч.  Более  того,  Масловский
наконец-то прибьи в наш родной город из-за границы.
   - Леня, - спросила я потрясенно, услышав подробности, - они планируют
такое убийство, зная, что их вот-вот будут брать? Они же понимают, что у
нас кассета с их художествами, ее одной хватит на  десять  обвинительных
приговоров.
   - Мария Сергеевна, вы их переоцениваете. А меня  недооцениваете.  Они
мыслят примитивно:  раз  после  обыска  не  начались  повальные  аресты,
значит, ничего у нас нет. А потом, я тоже не дремлю: я запустил  дезу  о
том, что кассету просмотреть не удалось, она оказалась стертой.  Кстати,
между нами, - Кораблев понизил голос,  -  мне  тут  стукнули,  что  даже
деньги были проплачены за то, чтобы кассету стерли после изъятия. Но она
почему-то не стерта, и меня это беспокоит.
   - Может, тебе не правильно стукнули?
   - Исключено, - твердо ответил Кораблев.
   Но самая бесценная новость заключалась в следующем: в ближайшее время
Федя должен был выйти на связь с представителем заказчика. И  Леня  даже
знал, где - в занюханном кафе на Петроградке.
   - Ленечка, тебе говорили, что ты - лучший агентурист Санкт-Петербурга
и Ленинградской области? - в восторге спрашивала я.
   Леня в ответ пробурчал, что я напрасно  его  ограничила  Ленобластью,
для него и российский масштаб - не предел. Я не стала спорить, прекрасно
понимая, что далеко не все, вопреки мнению некоторых  авторов  учебников
криминалистики и зональных  прокуроров,  можно  установить  следственным
путем.
   Мы тут же собрали расширенное совещание: мы с Горчаковым,  доблестные
представители ФСБ Царицын и Крушенков, герой дня Кораблев и  наш  родной
прокурор. Итог совещания был таков: брать Пальцева все равно рано.  Надо
закрепить его связь с Масловским и компанией и послушать откат  от  этой
встречи в офисе Масловского, благо все, что было заложено туда во  время
первого обыска, все еще исправно функционирует. Пальцев должен быть  под
плотным наблюдением, и хватать его  целесообразно  после  того,  как  он
заберет из тайника оружие для исполнения заказа.
   В вечер встречи Пальцева с  заказчиком  мы  все  собрались  в  ФСБ  у
Крушенкова с Царицыным. Леня сидеть в ФСБ отказался, сказал,  что  он  с
мобильной связью будет на  улице,  поблизости  от  кафе,  где  назначена
встреча.
   Мы попивали чай с конфетами и нервно травили анекдоты, когда зазвучал
первый  сигнал  тревоги.  На  связь  вышли  разведчики,   осуществляющие
наружное наблюдение. Они сообщили, что ситуация осложнилась, и попросили
присутствия инициаторов. Мы с Горчаковым навязались тоже - не  могли  же
мы сидеть в лавке, когда ситуация осложнилась. Пока мы  ехали,  позвонил
Кораблев, но кроме невнятных ругательств мы от него ничего  добиться  не
смогли.
   Когда мы подъехали к месту, кульминация уже наступила.
   Оказалось, что  в  самый  момент  встречи,  а  вернее,  пока  контакт
Пальцева  с  представителем  холдинга  "Горячая  Россия"  еще   не   был
зафиксирован, а Пальцев всего только  шел  к  столику,  где  этот  самый
представитель сидел, а  бригада  наблюдателей  готовилась  по  окончании
встречи принять "под ноги" представителя, так вот, в этот  самый  момент
откуда-то сверху, словно  с  потолка,  на  Пальцева  спрыгнул  волосатый
субъект в  балахоне,  оказавшийся  журналистом  Трубецким.  Он  упал  на
Пальцева  сзади,  повалил  его  на  пол,  и  они  стали  кататься  между
столиками, при этом Трубецкой на все  кафе  орал:  "Милиция!  Прекратить
сопротивление!".  Представитель  холдинга  не   стал   ждать   окончания
представления и ретировался по-английски, не прощаясь. Ленька  Кораблев,
наблюдавший весь этот паноптикум, грязно  ругаясь,  сгоряча  побежал  за
представителем, выхватив пистолет, и потерял его  где-то  во  дворах  за
кафе.  Услышав,  как  отъехала  машина,  он  стал  наугад  стрелять,  но
представитель скрылся, и Ленька даже не видел, на какой "тачке".
   В  кафе  же  в  это  время  Трубецкой  надел  на  Пальцева  наручники
(интересно, откуда они у журналиста), посадил на стул и стал звонить для
начала в свою редакцию, чтобы срочно организовали  пресс-конференцию,  а
потом в милицию, чтобы  приехали  и  забрали  опасного  преступника.  Мы
появились как раз в  момент  его  переговоров  с  сотрудниками  местного
отдела, которые искренне недоумевали по  поводу  происшедшего.  Появился
разгоряченный  Кораблев  с  пистолетом  в  руке,  подбежал  к   сияющему
Трубецкому и неожиданно для всех дал ему  в  зубы  рукояткой  пистолета.
Трубецкой взвыл и  схватился  за  челюсть.  Местные  милиционеры  слегка
опешили, но Кораблев в нескольких малоцензурных словах  объяснил  им,  в
чем дело, и тогда оба милиционера подошли к Трубецкому и вместо оказания
помощи деловито ударили его по печени, после чего, уточнив, справимся ли
мы без них, удалились.
   Когда в кафе вошли Крушенков и Царицын, Трубецкой кинулся  к  ним  и,
придерживая  рукой  челюсть,  вознамерился  было  что-то   сказать,   но
Крушенков за шиворот вытащил его из кафе на холодок и там, на  улице,  в
сумерках, размахнувшись, ударил в глаз. Теперь Трубецкой, которому  даже
не пришло в голову дать сдачи, держался одной рукой за челюсть, а второй
прикрывал глаз.
   Крушенков же, вытащив  пистолет  и  сунув  его  под  нос  журналисту,
задумчиво объяснил, что если тот еще хоть раз сунется  со  своим  свиным
рылом  в  калашный  ряд  и  будет  мешать  расследованию  и  оперативным
мероприятиям, то он, подполковник  ФСБ  Крушенков,  лично  выпустит  ему
мозги на асфальт.
   По свидетельству очевидцев, Трубецкой в ответ на эти посулы  прошипел
какое-то оскорбление. Я в этот момент находилась поодаль и  не  слышала,
как  именно  он  обозвал   Крушенкова.   Ленька   Кораблев   мне   потом
посекретничал, что сказано было что-то вроде "гомика вонючего".  Зато  я
хорошо видела, как Крушенков с достоинством взял Трубецкого  за  грудки,
приподнял его над землей и  внятно,  так,  что  было  слышно  и  мне  на
расстоянии, спросил:
   - Это ты меня, боевого офицера, так,  сука,  назвал?  Тогда  запомни:
когда я тебе в задницу засуну ствол моего боевого пистолета и поверну по
часовой стрелке, вонючим гомиком будешь ты.
   После чего подполковник  Крушенков  отбросил  журналиста  в  сторону,
убрал пистолет в кобуру, отряхнул руки и пошел  к  машине.  Задержанного
Пальцева уже отвели  туда,  предварительно  сняв  с  него  журналистские
наручники  и  выбросив  их  на  задний  двор  кафе,  после  чего  надели
правильные, милицейские.
   Подавленные случившимся, мы собирались уезжать, когда к нам  подбежал
пожилой, прилично одетый  мужчина  и  стал  что-то  сбивчиво  объяснять.
Ленька, Горчаков и Царицын вышли и стали внимательно слушать  жалобщика.
Тот, размахивая руками, повел их  за  кафе  и  показал  свою  старенькую
машинку, с  распахнутыми  дверьми  и  кругленькой  дыркой  в  бензобаке.
Достаточно  быстро  было  установлено,   что   мужчина   спокойно   себе
ремонтировал свою машину во дворе кафе, когда  раздались  крики,  топот,
стрельба, и вдруг что-то попало в бензобак его  транспортного  средства;
скорее  всего,  это  "что-то"  было  пулей,  выпущенной  из   табельного
пистолета Кораблева.
   Потерпевший не осмеливался требовать компенсации, но по его поведению
было видно, что он уповает на торжество справедливости. Мужики осмотрели
его машину, подумали, после чего  Кораблев  отвел  дядьку  в  сторону  и
спросил его:
   - Отец, ты коньяк пьешь?
   Потерпевший несколько оживился и с надеждой посмотрел  на  Кораблева,
ожидая, что тот сейчас предложит ему хотя бы деньги на приличный  коньяк
для утешения. Он закивал, и тогда Кораблев продолжил:
   - Вот  ты  пробочку  от  коньячной  бутылки  возьми  и  дырочку-то  в
бензобаке заткни, лады?
   После чего Кораблев похлопал  потерпевшего  по  плечу  и  с  чувством
исполненного долга направился к машине, а дядька так и остался стоять  с
открытым ртом, оглядываясь на продырявленный бензобак.
   Таким   образом   реализация   началась,    не    спросивши    нашего
волеизъявления.

Глава 18

   Поскольку  возможность  доказывания  вины  Пальцева,  а  также  людей
Масловского,  на  которую  мы  рассчитывали  ранее,  была   безвозвратно
загублена, оставалось только расколоть Пальцева. Я сразу  подняла  руки,
заявив, что даже и пытаться не буду и предоставляю  это  почетное  право
оперативным работникам - пусть делают что  хотят,  но  выдадут  нам  его
чистосердечное признание. Горчаков горячо поддержал  меня.  Мы  немножко
побазарили на тему, кому из нас составлять протокол задержания  Пальцева
в  качестве  подозреваемого  (в  чем?),  и  после  дебатов  решили,  что
задерживать по документам будет Лешка, на всякий случай, -  вдруг  потом
выяснится, что Пальцев нанес мне побои в ходе  осмотра  дачи  Асатуряна;
чтобы в этом случае не подвергли сомнению законность  задержания,  пусть
лучше документы оформит Горчаков.
   Мне  был  предложен  транспорт  для  доставки  домой,  но   я   гордо
отказалась.
   Надо было уже заниматься людьми  Масловского;  а  это,  как  минимум,
шесть  задержаний:  сам  Артемий   Вадимович,   начальник   его   службы
безопасности Гурин,  который  самолично  прибыл  в  кафе  на  встречу  с
Пальцевым и успешно скрылся  оттуда  благодаря  "помощи"  Трубецкого;  а
также бойцы, которые мочили и закапывали похитителей. А после задержаний
- обыски у них у всех дома,  на  дачах,  в  кабинетах,  в  машинах  и  в
гаражах. Если хоть кто-то из них поплывет - то это еще и выезд в лес для
осмотра места сокрытия трупов. Кстати, офис  надо  будет  осматривать  с
участием медика: судя по  видеозаписи  "допроса"  похитителей,  на  полу
кабинета Гурина может быть кровь.
   Когда  мы  проведем  первоначальные  следственные  действия  с  этими
людьми, дело по  похищению  жены  Масловского,  скорее  всего,  придется
прекращать  за  смертью  лиц,   подлежащих   привлечению   к   уголовной
ответственности... Хотя не в отношении всех - Пальцев-то пока живехонек.
   Я с грустью осознала, что в ближайшие трое суток спать  мне,  похоже,
не придется вовсе. Равно, как и Горчакову, про оперов я и не говорю.
   Лешка оформил протокол задержания Пальцева по подозрению в совершении
убийства Асатуряна (про убийство еще троих человек он  предусмотрительно
решил  пока  в  протоколе  не  писать,  чтобы  не  давить   на   психику
задержанному,  если  тот   вдруг   надумает   признаться,   -   все-таки
психологически легче признаваться в  убийстве  одного  человека,  нежели
четверых, а там уже посмотрим) и отложил допрос до утра в связи  с  тем,
что задержанный заявил, что желает воспользоваться услугами адвоката.
   Решили, что пока опера работают  с  Пальцевым,  мы  с  Лешкой  быстро
подготовим необходимые  документы,  и  можно  будет  посылать  людей  на
задержания, хотя за Гуриным надо ехать прямо сейчас.
   С учетом некоторой психологической несовместимости  двух  оперативных
работников - Царицына и Кораблева, а также с учетом права  первой  ночи,
поскольку информация о встрече  в  кафе  была  получена  Кораблевым,  за
Гуриным  откомандировали  Юрия  Андреевича,  а  Кораблев  с  Крушенковым
остались обрабатывать задержанного Федю.
   Разбудили  и  подняли  по  тревоге  нашего  бедного  прокурора,   тот
безропотно  приехал  в  прокуратуру   среди   ночи   для   того,   чтобы
санкционировать обыски и лично осуществлять  надзор  за  расследованием.
Кроме того, шеф, чтобы не так было  обидно,  поднял  начальника  РУВД  и
заставил его выделить нам народ для задержаний.
   К утру все было забито лицами, подлежащими  привлечению  к  уголовной
ответственности.
   Когда мы пришли в кабинет к шефу  докладывать  о  результатах  -  два
незарегистрированных газовых пистолета в квартире одного из  сотрудников
службы  безопасности,  "беретта"  и  "чешка  збройовка"  со   спиленными
номерами в машине другого, граната в гараже  у  третьего,  -  шеф  молча
указал нам на экран телевизора, стоявшего у него в кабинете. Там как раз
передавали пресс-конференцию журналиста Трубецкого.  Журналист  с  видом
триумфатора рассказывал,  как  ему  удалось  установить  местонахождение
опасного преступника,  о  котором  он  уже  информировал  читателей  его
газеты. Правда, на  этот  раз  он  предусмотрительно  не  лил  грязь  на
прокуратуру и милицию, время от времени трогая челюсть и  проводя  рукой
по глазнице. Пресса захлебывалась в восторгах.
   На пресс-конференции присутствовал один из вице-губернаторов, молодой
еще человек, как пишут наши танатологи - повышенного питания, который от
лица администрации заявил, что отважный журналист за  свои  неординарные
действия по задержанию преступника будет представлен к правительственной
награде. Камеры нацелились на отважного  журналиста;  Трубецкой  скромно
потупился и машинально потрогал челюсть. Я вспомнила, что ходили слухи о
неоценимой    помощи    журналиста    Трубецкого,    оказанной     этому
вице-губернатору в нелегкий для него период, когда городская прокуратура
всерьез подозревала чиновника в должностных злоупотреблениях.  Трубецкой
в своих журналистских расследованиях блестяще доказал,  что  прокуратура
дурью мается.
   Горчаков  в  сердцах  плюнул  и  попросил  разрешения  выключить  эту
порнографию. Шеф любезно разрешил и предупредил, чтобы  мы  ждали  серию
статей про то, как отважные журналисты вынуждены сами расследовать  дела
и задерживать преступников, пока прокуратура и милиция бездействуют  или
занимаются ерундой.
   -  Владимир   Иванович,   а   нельзя   его   привлечь   к   уголовной
ответственности?
   - спросил Горчаков.
   - Нельзя, - отрезал шеф. - Статьи для этого еще не придумали.
   - А за самоуправство?
   - Нельзя, Алексей Евгеньевич.
   - Понятно, только у них статьи придуманы, а у нас  нет,  -  проворчал
Горчаков.
   - В этой ситуации, ребята, можно сделать только одно: набить морду, -
неожиданно сказал прокурор. - Но я вам не могу это посоветовать.
   Раздался телефонный звонок.
   - Да, у меня, - сказал шеф в трубку. -  Понял,  молодцы.  Сейчас  они
едут.
   Положив  трубку,  он  объявил,  что  задержанный  Пальцев   готов   к
употреблению.
   - Рекомендую с ним работать Марии Сергеевне, - напутствовал нас  шеф.
- И  поласковее  с  ним.  У  мальчика  комплекс  на  почве  отношений  с
женщинами, ему будет приятно. Да что я вас учу...
   Мы  с  Лешкой   дружно   отправились   допрашивать   задержанных.   В
соответствии с пожеланиями шефа Лешке достались сотрудники  холдинга,  а
мне предстояло очаровать Пальцева с его комплексами.
   Когда я приехала, Пальцев  пил  чай  с  плюшками,  и  меня  попросили
немного подождать, не мешать ему.
   - Как вам это удалось? - спросила я, подразумевая скорость, с которой
удалось развалить заказного киллера.
   - Молодой он еще, - ответил Крушенков. - Неопытный.
   - Но не дурак, - добавил Кораблев. - Пришлось пообещать ему кое-что.
   - Надеюсь, не правительственную награду? Адвокат-