дствием связь с убитым пугает Карасика больше, чем ответственность за его собственное преступление, между прочим, достаточно серьезная ответственность, лет на ...дцать. Или ему плевать на то, что знает следствие, его пугает судьба убитого. А что из этого следует? Следует то, что Карасик был в делах с убитым, и именно в тех делах, за которые в субботу его приятель поплатился.
     Как надо было спрашивать? - мучилась я, но так ничего и не придумала.
     Поняла только, что я, безусловно, способна к анализу. После допроса могу все разложить по полочкам, проанализировать ход допроса, отчетливо вижу все слабые места. Так я умная или нет, если вижу их после?

***

     Я успела как раз к тому моменту, когда надо было будить Гошку в школу.
     Обследовав квартиру, я не нашла следов ночного разврата и чуть не до слез умилилась, обнаружив, что ребенок по собственной инициативе постирал свои носки.
     Придя на работу и кое-как разобравшись с забытыми мной в течение прошлой недели старыми делами, на что у меня ушел практически целый день, я заперлась в кабинете, твердо решив не отвечать даже на телефонные звонки, и стала составлять план расследования серии убийств женщин и вновь возбужденного дела об убийстве неустановленного мужчины. Может, показать, с помощью Старосельцева, его фотографию по телевизору? Надо обсудить с операми, но позже. Кораблев и Синцов уехали на обыск по установленным местам проживания Карасика в городе.
     Еще одно постановление по факсу заслали в район Торфяновки, хотя туда, где в последнее время проживал Карасик, наверняка никто не поедет, пришлют нам протокол о том, что в ходе обыска предметов, представляющих интерес для следствия, и предметов, изъятых из гражданского оборота, не обнаружено.
     Я вздохнула и собралась с мыслями. Раз имеет место полная неразбериха, целесообразно поступать так, как я поступала во всех затруднительных случаях.
     Надо проверить все. Сплошняком. Я достала из сейфа конверт с полароидной кассетой, подобранной мною в парадной, где была убита неустановленная бомжиха, присовокупила к ней дактилокарту трупа переодетого мужика, и еще одну дактилокарту - задержанного Карасика. Быстренько нашлепала постановление о назначении дактилоскопической экспертизы и позвонила криминалистам, предупредить, что подкину им еще материальчик. Криминалисты мне заодно сообщили, что кровавый отпечаток на двери парадной, изъятый Лешкой Горчаковым, не принадлежит убитому. Это хорошо, подумала я. Значит, это отпечаток Антоничева.
     Заскребся Лешка, и я открыла ему дверь. Пока мы пили чай, я в красках рассказала ему о ночной поездке в область. Лешка ржал так, что из канцелярии позвонила Зоя и сказала, что непристойные звуки, которые издает Горчаков, мешают шефу проводить прием. По-моему, Зоя тихо влюблена в Горчакова. Она постоянно к нему цепляется, язвит, делает ему замечания...
     Лешка сообщил мне, что Синцов запросил больницы - в надежде, что раненый Антоничев отлеживается где-нибудь в медицинском учреждении, но пока глухо.
     Может, он лечится по чужим документам или под другой фамилией, предположил Лешка. Перехват по машине Антоничева пока ничего не дал, он и его охранник, вместе с транспортным средством, как сквозь землю провалились.
     - Леш, давай четко спланируем, что нужно установить, а то у меня чувство, как будто мы бестолково мечемся в потемках, - сказала я.
     - А так и есть, - отозвался Лешка.
     - Ну так давай определимся. Я написала на листе бумаги: "пункт 1: установить личность убитого".
     - Пункт два: установить характер связи между убитым и Карасиком, - добавил Лешка.
     - Пункт три, - продолжила я, - установить возможные связи Антоничева. У кого-то ведь он останавливается, раз в гостиницах его нет. Может, покопаться в его институтских дружбах? Пункт четыре: установить возможные связи его охранника. Пункт пятый: установить, какое притяжение имела Черкасова к дому, где ее потом убили? Слушай, а может, кто-то из жильцов этого дома - связи Антоничева? Там вроде две супружеские пары, по возрасту подходящие. Вдруг это его институтские друзья?
     - Можно, - согласился Лешка.
     - Скажешь Синцову, ладно?
     - Скажу. А ты что, поссорилась с ним?
     - Да нет, с чего ты взял? - Я пожала плечами.
     - Что я, слепой, что ли? Я же вижу, между вами какая-то кошка пробежала.
     Ты с журналистом, что ли, закрутила?
     - Тьфу на тебя, Горчаков, - плюнула я. - У тебя одно на уме. Между прочим, журналист как-то очень вовремя появился в нашей компании, разнюхал все, что касается убийств женщин, и после этого мочат исполнителя убийств. Кораблев правильно сказал - а где был журналист в субботу в три часа? Да еще куртка у него в крови испачкана...
     - Да ну, так можно и на тебя, и на меня подумать, - отмахнулся Лешка.
     - Кстати, про журналиста. - Я набрала по телефону номер его пейджера и оставила сообщение, что срочно прошу связаться.
     - В камеру его? - пошутил Лешка.
     - У меня идея появилась. Синцов приедет, обсудим.
     - Что за идея?
     - По понятным причинам, показать фотографию Антоничева по телевизору и объявить, что мы разыскиваем сотрудника аппарата президента, мы не можем.
     - Нет, если заранее найти себе другую работу, то можно, - отметил Лешка.
     - А что, если показать фотографию Антоничева и описать его приметы, только объявить, что мы разыскиваем опасного преступника Сидорова Ивана Ивановича?
     Бывают же похожие люди. Если Антоничев живет под другой фамилией, это может дать результат.
     - Пожалуй, - подумав, согласился Горчаков.
     Прибывший с обыска Синцов привез башмаки Карасика на предмет сравнения с отпечатком подошвы в подвале, где была убита Женя Черкасова, и принял участие в обсуждении идеи с телевидением. Идея была им одобрена, реализация идеи поручена Горчакову. Когда позвонил журналист, Горчаков сразу взял быка за рога и договорился с ним о конкретном воплощении идеи. Журналист бросился созваниваться с телевидением и по результатам доложил, что фотографию возможно показать только завтра.
     - Дело за малым, - проговорил Синцов, - достать фотографию.
     Забегая вперед, можно сказать, что на доставание фотографии ушло два дня, но в итоге я сняла шляпу перед оперативно-розыскными способностями Синцова. По ходу дела в детали и подробности меня он не посвящал, но по обрывкам разговоров можно было судить, что речь там шла о негласном обыске в московской квартире Антоничева и похищении фотографии оттуда. Когда я краем уха услышала об этом (хотя в принципе слышать об этом мне было не положено, и конспирацию они с Кораблевым соблюдали, я просто кое-что сопоставила и пришла к выводу о негласном обыске), я повинилась, что все поняла, и обратилась с нижайшей просьбой. Мне хотелось, чтобы во время негласного, в рамках Закона об оперативно-розыскной деятельности, проникновения в квартиру Антоничева, каким-то образом попробовали получить его отпечатки пальцев. Сначала Синцов недоверчиво покрутил головой, давая понять, что это невозможно, но я слезно умолила его - пусть исполнители этого оперативного мероприятия поищут какой-нибудь предмет, которого мог касаться только хозяин квартиры. Синцов хмыкнул, но пообещал передать просьбу в Москву. И вместе с фотографией Антоничева мне привезли флакон туалетной воды "Айсберг" в металлическом футляре, упакованный в бумажный конверт.
     А в тот день по дороге домой меня осенила такая интересная мыслишка: зачем убитый парень переодевался? Разве он не мог в мужской одежде грохнуть Антоничева? Скрываться от преследователей все равно, что в мужской, что в женской одежде, в шубе даже менее удобно. Маскироваться он мог только от потенциальной жертвы. Выходит, что Антоничев знал его в лицо. Что же за отношения их связывали?
     Придя домой, я позвонила Синцову. Он оказался на работе и любезно согласился завтра вытащить в убойный отдел бомжей из того подвала, где нашли труп Черкасовой. На следующий день бомжи, как на работу, явились в отдел по раскрытию умышленных убийств. Я заметила, что они причесались и пахли каким-то отвратительным одеколоном, причем я не могла разобрать, вылили они его на себя в косметических целях или пили.
     Я пригласила понятых, разложила на столе фотографии, в числе которых были изображения убитого в субботу парня и Карасика. Каждого из бомжей по очереди я спросила, не попадался ли им когда-либо на глаза кто-нибудь из предъявленных лиц. Оба бомжа, один за другим, уверенно показали на тех, кто меня интересовал: на переодетого и на Карасика. Оба заявили, что видели их неоднократно, как входящими, так и выходящими. Причем в разные дни и в разное время, иногда вместе, иногда поодиночке. Единственное, чего бомжи не могли сказать, - это к кому шли парни.
     Записав показания бомжей в протокол, я вместе с операми скинулась свидетелям на сигареты, котлеты и чай, подхватила Синцова и потащила его в дом, где была убита Женя Черкасова.
     Начали мы с первого этажа. Ни на одну фотографию пожилые женщины из нижних квартир никак не отреагировали, сказав, что никогда таких не видели. Но вообще они из дома выходят редко и мало что знают про соседей. На звонки в остальные квартиры нам никто не открыл, что было понятно - белый день, все занятые люди в школе или на работе.
     Выйдя на улицу, я посетовала Андрею, что мы до сих пор не знаем данных о личности парня, убитого в субботу, хотя работа по раскрытию убийства неустановленного лица должна начинаться с выяснения, кто он такой. Андрей в ответ посетовал, что все возможные меры к установлению личности убитого приняты, и он просто в тупике. Карасик тоже молчит как убитый, и даже в камере ни с кем вообще не заговаривает. Строго конфиденциально Андрей поделился со мной тем, что, сомневаясь, все ли правильно отражается в агентурных записках людей, которые сидят вместе с Карасиком, он вообще поставил в камеру про слушку, и сегодня вечером его поместят в камеру к довольно авторитетному в блатном мире человеку, который получил определенное задание. К тому моменту он поедет в тюрьму и будет не сводки читать постфактум, а слушать прямой эфир из камеры.
     - А можно, я с тобой? - заклянчила я.
     - Нельзя, - лаконично ответил Андрей. - Ты же всегда знала, что следователю нельзя лезть в оперативные мероприятия, что с тобой случилось?
     - Конечно, - продолжала я канючить, - как в Торфяновку меня тащить, под пулеметы, так будь любезна, а как что-то интересное, так нельзя... Ладно же, Андрюшенька!
     Испугавшийся Синцов немедленно дал согласие взять меня вечером в тюрьму, получив от меня торжественное обещание никому и ни при каких обстоятельствах не колоться, что он мне разрешил участвовать в этом мероприятии.
     В специально оборудованной комнате следственного изолятора нас снабдили соответствующей аппаратурой, и мы около часа слушали стуки, грюки, похрустывание, шелест и откровенные зевки. Потом, судя по звукам, открылась и закрылась дверь, прозвучали какие-то непонятные слова - это в камеру привели Карасика. И тут начался разговор.
     Человек Андрея представился и попросил вошедшего назвать себя. Но Карасик не спешил себя называть. Судя по глухому стуку, он то ли упал на пол, то ли бросился перед Авторитетом на колени.
     - Батя, - сказал Карасик, - ты человек авторитетный, достань мне дозу героина.
     - Ты что, охренел, парень? - строго спросил Авторитет. - В нашей хате не употребляют.
     - Да я не для кумара, - пояснил Карасик. - Достань мне дозу, чтобы я ширнулся и помер. Я хочу с собой покончить.
     - У тебя как с головой? - спросил Авторитет. - Манечку поймал, что ли?
     (Я тихо спросила Андрея, что такое "манечка"? Андрей объяснил, что это - идея-фикс, мания.)
     - Плохо у меня с головой, батя, - тут же признал Карасик. - Я молчать не могу и говорить не могу. А мне все равно не жить. Один выход остался, пока меня на кусочки не разрезали, самому покончить с жизнью.
     - Так ты расскажи, в чем твои проблемы, - вкрадчиво посоветовал Авторитет, - а мы вместе и решим, может, тебе помочь можно?
     - Не могу. Мне мои проблемы ночами снятся, я жить все равно не хочу.
     Достань "чек", а?
     - Нет, парень, и не проси, - твердо ответил Авторитет. - Расскажи, в чем дело.
     - Не буду я рассказывать, не могу. Если начну, то не остановлюсь и ментам все выложу. Если не хочешь мне "геры" дать, я повешусь.
     В камере воцарилось молчание.
     - Ну вешайся, - после паузы сказал Авторитет, и в камере снова стало тихо, только что-то шуршало.
     Через некоторое время раздалось покашливание, судя по определенным признакам, - Авторитета.Карасика вообще не было слышно. Потом покашливание стало откровенно демонстративным ("Кха! Кха!"), и Андрей, бросив аппаратуру, выбежал из кабинета.
     Вернулся он через полчаса и рассказал, что Карасик действительно пытался повеситься. Авторитет же оказался в дурацком положении, поскольку по понятиям не имел права мешать ему повеситься и никак иначе, кроме как кашлем, не мог дать понять, что происходит в камере. Карасика в тяжелом состоянии отвезли в медчасть. Синцов сказал, что вешаться надо не Карасику, а ему, Синцову, поскольку он сегодня выиграл конкурс на самого безмозглого опера земного шара и окрестностей. Я, как могла, его утешала и предложила, чтоб он отвлекся от мрачных мыслей, срочно снять с Карасика одежду на микрочастицы.
     На следующий день с утра я отвезла одежду Карасика криминалистам, специализирующимся по следам микроналожений, уже зная, что в слепок следа обуви, изъятого из подвала, где был обнаружен труп Жени Черкасовой, идеально вложился башмак, изъятый Синцовым с места жительства Карасика. И Карасика же палец нашелся на кассете от "Полароида", подобранной мной в парадной, где убили бомжиху. Честно говоря, я и сама не особо рассчитывала на эту кассету, так, подобрала на всякий случай, и даже не изъяла в соответствии с процессуальным порядком, о чем теперь горько пожалела. Ладно, оформим ее изъятие, как положено, пойдем на маленький служебный подлог.
     Значит, Карасик. Но теперь ни его, ни его подельника не спросишь, зачем они убивали женщин. По чьему приказу и кто был с ними третьим, судя по заключениям медиков о том, что бомжиху, Погосян и Черкасову убивал еще кто-то...
     На следующий день я через Синцова получила посылочку от московских оперов с флаконом туалетной воды, изъятой в квартире Антоничева. И отправила ее на дактилоскопию для сравнения с кровавым отпечатком пальца, обнаруженным Горчаковым в парадной, которую он осматривал. Если я права, и борьба происходила между Антоничевым и переодетым парнем, и оба были ранены, то отпечаток принадлежит либо одному, либо второму. Но эксперты, прямо при мне посмотрев на отпечатки, сказали - нет, этот кровавый след оставлен ни Антоничевым, если, конечно, на флаконе с туалетной водой его отпечаток, ни человеком, чей труп был обнаружен в субботу.
     - Ничего не понимаю, - пожаловалась я. - Только-только у меня в мозгах начало что-то выстраиваться, и опять насмарку. Может, вы плохо посмотрели?
     - Неудачная шутка, - мрачно сказал мне криминалист. - Посмотри сама.
     Он подвинул ко мне фотографии следов с двери парадной и следов пальцев наших фигурантов.
     - Вот, смотри: в общем строении узоров - полное сходство. Зато есть существенные различия в деталях папиллярных узоров. И с этим ничего не поделаешь.
     - Это у кого сходство? - подозрительно спросила я, изучая фотографии папиллярных узоров, размеченные экспертом красными стрелочками.
     Эксперт завел глаза к небу, сетуя на тупость следователей, которые воображают себя великими криминалистами и не доверяют криминалистам, а сами плохо себе представляют, что такое дактилоскопия и с чем ее едят. Он ткнул мне пальцем в несколько стрелочек и поинтересовался, отстану ли я от него наконец.
     - И не надейся, - сказала я. - На чьи отпечатки похож этот кровавый след?
     Эксперт терпеливо вздохнул:
     - На отпечатки с флакона парфюма. Кстати, приличный парфюм.
     - Значит, на отпечатки Антоничева. Все-таки похоже.
     - Я же тебе сказал, - словно дауну, стал разъяснять эксперт, - не дам заключения об идентификации, одного сходства в общем строении мало.
     - Послушай, а кто делал фотографии?
     - А что? - покосился на меня эксперт. - Тебе качество не нравится?
     - К качеству претензий не имею, - успокоила я его. - А негативы у тебя есть?
     - Я их уже в конвертик упаковал, - заволновался эксперт. - И надписал.
     Чего тебе надо? Я не буду их распаковывать.
     - Будешь, как миленький. Или мне сразу идти к начальнику?
     - Ага, прищурилась. Ну ты и стерва, Швецова, - заныл он. - Сама потом упаковывай.
     - И не подумаю. Открывай.
     - Ну ты и зараза... И так все бросили свои экспертизы и только на тебя работают...
     Эксперт со стоном разорвал конвертики с негативами, которые он успел не только заклеить, но и присобачить к фототаблице, сопровождающей его заключение.
     - Давай-ка, негативы сравни, - попросила я, испытывая некоторую неловкость из-за того, что мне приходится эксперта учить его работе.
     - Зачем негативы-то?
     - Слушай, проведи со мной ликбез, - сказала я дипломатично. - Расскажи, чем образуются следы пальцев рук на поверхностях.
     - Вот это другое дело, - оживился эксперт. - Слушай и запоминай. Руки человека постоянно покрыты потожировыми выделениями, которые при контакте с поверхностью и оставляют на ней след, соответствующий рельефу папиллярных линий.
     - Подожди, - уточнила я, - а что такое папиллярные линии?
     - Ну, Швецова, - изумился он, - ты и этого не знаешь? А туда же...
     - Отвечай.
     - Значит, так, папиллярные линии - это такие гребешки на коже. Возвышения такие.
     - Минутку. Значит, следы пальцев остаются при контакте в первую очередь этих возвышений с поверхностью?
     - Ну-у... да, - признал эксперт.
     - А если бороздки между ними заполнены какой-то жидкостью, то на поверхности может остаться отпечаток не папиллярных линий, то есть возвышений, а бороздок?
     - Ну-у... В принципе, да.
     - Так что ж ты, урод, зная, что след кровавый, не использовал негатив?!
     Эксперт схватил негативы снимков следа с двери парадной и впился в них глазами, после чего откинулся на стуле и довольно сказал:
     - Точно. Если считать, что след образован жидкостью, заполнившей межпапиллярные промежутки, то сходство и общее, и в деталях. Ну, ошибся, признаю, ты только начальству не говори, ладно?
     - Ошибки надо не признавать, - процитировала я известный фильм, - их надо смывать. Кр-ро-вью.
     - Смоем! Чьей? - пошутил эксперт.
     Значит, все-таки Антоничев, думала я, выходя из экспертного управления.
     Где же его искать? Сегодня по телевизору покажут его фотографию. Главное, чтобы начальство не разнюхало, что мы на самом деле ищем лицо, приближенное к президенту. Тогда всему конец. Вот и Синцов не может развернуться как следует, потому что и так изворачивается, скрывая, на кого на самом деле заказываются оперативно-розыскные мероприятия. Потом ему попадет так, что мало не покажется, при любом исходе, даже если мы все раскроем.
     Идя по улице, я машинально отметила, какая стоит хорошая погода, и если на следующей неделе я буду посвободнее... Но тут же оборвала сама себя - на следующую, более свободную неделю я рассчитываю уже лет пятнадцать, сколько работаю в прокуратуре. Так и жизнь пройдет, как прошли Азорские острова, тут я Маяковского очень хорошо понимаю. Пообедать я, конечно, не успевала, поэтому купила на улице мороженое и сгрызла его на ходу, естественно, уляпавшись с ног до головы.
     Остановившись, я кое-как стерла пятна с одежды, но руки стали противно липкими, и я стала рыться в сумке, ища, обо что можно вытереться.
     На глаза мне попалась какая-то бумажка, сложенная вчетверо, и перед тем как использовать ее в качестве салфетки, я решила проверить, не записано ли . на ней что-то важное. Развернув бумажку, я прочитала собственные каракули:
     "Порча шестилетней давности... мужчины на "А"... Проблемы в субботу - от пиковой дамы в пят