с напоили бы допьяна.
   - Я отказался бы от выпивки.
   - Ирман приказал бы вам выпить, как старший в чине. И вообще отказываться
страшно неприлично. Какой же вы тогда офицер? Мне было  бы  стыдно  ехать  с
вами! А так вы против своей воли даже заслужили аплодисменты.
   - Они предназначались вам, а не мне.
   - Конечно, честь барьера гораздо  больше  принадлежит  Дону,  чем  такому
горе-ездоку, как вы, который сидит на лошади, как собака на заборе. Ну вот и
Юдзянтунь. Справа  у  большой  фанзы  виден  красный  флаг,  и  около  стоят
заседланные лошади. Там,  верно,  и  помещается  штаб  Романовского.  А  вон
дальше,  на  кумирне,  флаг  Красного  Креста.  Я  туда   и   поеду.   Когда
освободитесь, заезжайте за мной.
   - Хорошо.
   Варя вздохнула.
   - Мне бы очень хотелось проехать с вами до самого  моря,  но  боюсь,  что
Романовский будет этим недоволен...
   - Я упрошу его взять вас с собой.
   - Я буду тиха, скромна, одним словом - пай-девочка. Так ему и скажите.  -
Варя подняла лошадь в галоп.
   -  Прошу  садиться,  господин  Звонарев,  -  придвинул  Романовский  стул
прапорщику.
   Звонарев сел и, пока Романовский читал бумаги, осмотрелся вокруг.  Фанза,
которую занимал капитан, была чистая, просторная; в узорчатых  окнах  вместо
обычной у китайцев цветной бумаги блестели  стекла.  На  стене  против  окон
висела подробная карта Артура  с  нанесенными  на  ней  укреплениями  и  две
большие схемы севастопольской обороны. На столе  лежали  какие-то  книги.  В
глубине виднелась складная походная кровать.
   - Значит, вы желаете проехаться со мной вдоль расположения моего  отряда?
- закончил чтение капитан.
   - Так точно. Если, конечно, это вас не затруднит.
   - Нисколько, погода прекрасная, и я с удовольствием прокачусь верхом.
   Капитан позвал денщика и приказал седлать лошадь.
   - Мы отправимся сначала на берег моря, а затем проедем  вдоль  фронта  по
направлению  к  Артуру,  -  объяснил  капитан.   -   Возможные   позиции   и
наблюдательные пункты я нанес на эту карту,  которую  возьму  с  собой.  Это
ускорит и облегчит нашу работу.
   - Со мной приехала мадемуазель Белая, дочь нашего генерала. Она хотела бы
сопутствовать нам, - робко проговорил прапорщик.
   - Она интересная? - улыбнулся капитан.
   - Весьма своеобразна, во всяком случае.
   - И прилично ездит верхом?
   - Очень.
   - Буду рад с ней познакомиться.
   Подъехав к кумирне, где расположился отряд Красного Креста,  они  вызвали
Варю. Узнав о приезде начальника отряда, на крыльцо вышел врач.
   - Нас можно поздравить: мы наконец получили необходимые нам медикаменты и
перевязочный материал, - радостно сообщил он. - Нам  его  любезно  доставила
сестра Белая.
   - Позвольте поблагодарить вас, мадемуазель, и выразить свое  удовольствие
по поводу предстоящей совместной прогулки, - протянул руку девушке капитан.
   Через пять минут они ехали  по  направлению  к  Голубиной  бухте  -  Варя
посредине, офицеры по бокам.
   - Вы прекрасно сидите на  лошади,  мадемуазель,  -  заметил  Романовский,
критически осматривая Варю. - Повод держите крепко, лошадь хорошо  слушается
вас. Дать вам в руки меч и копье, и вы станете воплощением девы-воительницы.
   - Я всего лишь скромная казачка, - ответила девушка, польщенная похвалой.
   Вскоре впереди открылась Голубиная бухта. В нескольких  десятках  саженей
от берега из воды торчал остов миноносца "Внушительный", взорванного здесь
   11  февраля  командой  при  приближении  японцев.  Исковерканные   трубы,
обломанные мачты и сиротливо стоявшие на палубе  пушки  четко  виднелись  на
лазурно-голубом фоне воды.
   - Памятник трусости наших морячков. Вместо того чтобы  принять  бой,  они
поспешили  выброситься  на  берег  и  взорваться,  -   высокомерно   заметил
Романовский.
   Выехав к берегу севернее Юдзянтуня,  всадники  направились  к  небольшому
скалистому, на полверсты выдающемуся в море мысу,  именуемому  Промежуточной
горкой. На нем виднелись стрелковые окопы, а дальше, маскируясь  со  стороны
моря, - скорострельная пушка и несколько фанз. На  ближайшей  из  них  висел
маленький флажок. Сюда  Романовский  и  направил  своего  коня.  Спешившись,
офицеры вошли в дом, а Варя пошла навестить знакомых китайцев. При появлении
начальника отряда из-за стола вскочило несколько человек.
   Один   из   присутствующих,   штабс-капитан   Соловьев,   отдал    рапорт
Романовскому.
   - Прошу вас, господа, отправиться к своим частям, я обойду весь  участок,
- обратился к ним Романовский.
   Офицеры поспешили выйти из фанзы, за исключением Соловьева.
   - Сейчас мы втроем - пардон, вчетвером, я  упустил  из  виду  мадемуазель
Белую - направимся к деревне Шаньятоу. Побываем на горке, что  к  северу  от
нее. Там расположены окопы сборной роты штабс-капитана Соловьева.
   - Придется немного обождать, пока  приведут  мою  лошадь,  -  предупредил
Соловьев. - Мы тем временем пройдемся к ближайшим окопам.
   В нескольких сотнях шагов по берегу виднелась скала высотою в тридцать  -
сорок саженей, на вершине которой был устроен полукругом  окоп,  фронтом  на
север и запад. Отсюда открывался широкий вид на бухту и море, а также  и  на
прибрежные холмы, занятые японцами.
   Романовский, на ходу  здороваясь  со  стрелками,  прошел  вдоль  окопа  и
поднялся на бруствер. Звонарев  и  Соловьев  последовали  за  ним.  Звонарев
осмотрелся. Скала, на  которой  они  находились,  вдаваясь  в  море,  делила
Голубиную бухту на две части: меньшую - северную, берег  которой  был  занят
японцами, и большую - южную, оставшуюся за русскими. На стороне японцев было
заметно движение. В море плавало  много  парусных  и  весельных  шлюпок.  На
берегу суетились рыбаки,  вытаскивая  сети.  Им  помогали  небольшие  группы
японских солдат. Несколько ближе к русским японцы косили пожелтевший гаолян,
тут же рядом паслись лошади.
   - Картина совсем мирная, - заметил Звонарев.
   - Да, стреляют здесь редко. Мы экономим снаряды, а японцам стрелять не по
чем - все голо и пусто. У нас здесь так мало войска, что задирать неприятеля
нам не приходится.
   Подошедший солдат доложил, что лошади заседланы.
   - Где же мадемуазель Белая? -  оглянулся  Романовский.  -  Вы  не  видели
сестры милосердия, что приехала с нами? - спросил он у стрелков.
   - Они находятся в фанзе, в которой стоят  артиллеристы,  и  подпоручик  с
ними.
   Звонарев и Романовский застали Варю в разгаре операции.  Она  старательно
обмыла нарыв и ловко вскрыла  его.  При  этой  операции  солдат  то  и  дело
вскрикивал от боли, но Варя не обращала на него никакого внимания.
   - Грязь у вас, господин подпоручик, поразительная. Все солдаты завшивели.
Не мудрено, что они болеют в таких  антисанитарных  условиях,  -  вполголоса
отчитывала Варя молодого офицера.
   Романовский молча наблюдал эту сценку. Заметив его, подпоручик забормотал
в ответ что-то неразборчивое.
   - Нужно сегодня же вынести и проветрить все тюфяки, а фанзу  вычистить  и
побелить, а то у вас лошади прекрасно убраны, а  люди  живут  по-свински,  -
наставляла девушка.
   - У кого еще что болит? - спросила она солдат.
   - У меня сильно тело свербит, сестрица, - проговорил один из них.
   - Сними рубашку.
   Пока солдат раздевался. Варя обернулась и, увидав капитана, нахмурилась.
   - Я, конечно, очень признателен вам за проделанную  работу,  мадемуазель,
но сначала следовало бы  спросить  на  это  у  меня  разрешение,  -  заметил
Романовский.
   - Я сам попросил сестру осмотреть солдат.  Наш  фельдшер  заболел,  и  мы
лишены всякой медицинской помощи, - заступился за Варю подпоручик.
   - В таком случае мне остается лишь извиниться перед мадемуазель Белой,  а
вам указать, что добровольные сестры не располагают  знаниями  даже  ротного
фельдшера.
   - Я сдала фельдшерский экзамен, работаю  в  госпитале  и  знаю  наверняка
много больше, чем ваши ротные "эскулапы" - сердито отозвалась Варя.
   - Опять неудача, - деланно засмеялся Романовский. - Еще раз извиняюсь. Вы
клад: ездите верхом, как Брунегильда,  лечите  не  хуже  самого  Эскулапа  и
воинственны не менее Афины Паллады!
   Путь до Шаньятоу был проделан без приключений.
   Романовский разговаривал с Соловьевым, а Звонарев с Варей ехали сзади.
   - Терпеть не могу этого задаваку: "Я начальник отряда,  потрудитесь  меня
слушать, я предупреждаю", - передразнивала Варя Романовского. - Папа-генерал
и то так не разговаривает со своими подчиненными. Давайте  отстанем  от  них
совсем или поедем другой дорогой.
   - Мне неудобно. Я ведь командирован в его распоряжение.
   Варя вздохнула и замолчала.
   Соловьевская горка, как ее называли по имени командира оборонявшей  роты,
оказалась полевым укреплением усиленной профили с двумя  рядами  проволочных
заграждений и прочными  блиндажами  для  стрелков.  На  флангах  стояли  два
пулемета, а несколько сзади, около деревни, находилась скорострельная пушка.
С этой позиции открывалась огромная панорама от Голубиной бухты на западе до
горы Высокой на востоке, то есть на протяжении почти восьми верст. Прекрасно
были видны японские тылы в районе Высокой. И Звонарев с удивлением  заметил,
что японцы успели уже взобраться почти до половины горы.
   - Однако они времени даром  не  теряют,  -  проговорил  он,  указывая  на
неприятельские траншеи.
   - Зато мы о них совсем не думаем. Будь у нас здесь  хотя  бы  две  старые
шестидюймовые пушки, никогда японцы не смогли  бы  не  только  взять,  но  и
приблизиться к Высокой. Прошу вас обо всем этом довести до  сведения  вашего
начальства, - ответил капитан.
   Проходя мимо группы солдат-стрелков, капитан неожиданно  велел  некоторым
из них раздеться. Поеживаясь от свежего ветра, стояли голые  люди.  Осмотрев
их, Романовский брезгливо  потрогал  заношенное  грязное  солдатское  белье,
кишевшее вшами.
   - Мадемуазель Белая кое в чем права. Вши и грязь  могут  оказать  большее
влияние на длительность обороны крепости, чем все  осадные  батареи,  вместе
взятые. Поэтому борьба с ними не менее важна, чем  с  японскими  шпионами  и
пушками. Господин штабс-капитан, намотайте эго на свой длинный ус.
   Прозябшие солдаты поспешили натянуть на  себя  одежду,  вполголоса  ругая
начальство.
   Уже вечерело, когда офицеры вернулись в  деревню,  где  оставалась  Варя.
Увидя Звонарева, она торжественно потрясла объемистым мешочком.
   - Я достала чесноку, который сейчас в Артуре на  вес  золота.  Здесь  его
фунтов десять. Это  все  китайцы,  им  спасибо  надо  говорить,  -  пояснила
девушка. - Обещал завтра принести нам домой большую рыбу, которую еще и  сам
не поймал.
   - Рыболовство строго запрещено приказом Стесселя, - напомнил Звонарев.
   - Есть-то все хотят, и солдаты и офицеры. Поэтому начальство  и,  смотрит
сквозь пальцы на нарушение  этого  распоряжения.  Китайцы  знают,  как  надо
ловить здешнюю рыбу и  где  она  больше  всего  водится.  Если  бы  не  наши
китайские друзья, то мы давно, бы голодали.
   - Значит, и я  еще  не  умер  с  голоду  благодаря  китайцам?  -  спросил
прапорщик.
   - Конечно. Ели  конину  и  чумизу,  а  теперь  при  их  помощи  питаетесь
прилично, - пояснила Варя. - Вы покончили с делами?
   - Так точно, госпожа амазонка, - откозырял прапорщик.
   - Тогда поехали домой.
   - Разрешите  считать  мою  задачу  выполненной?  -  спросил  прапорщик  у
Романовского.
   - Вполне.
   Свернув на Юдзянтунь, Звонарев и Варя  пустили  коней  рысью  и,  миновав
деревню, вскоре оказались на окраине Нового города. Солнце уже садилось,  но
на западе четко выступали  Высокая  и  окружающие  ее  горы.  Царила  полная
тишина, - очевидно, на позициях шла вечерняя смена частей. Вдруг на  батарее
Золотой горы взлетел огромный столб огня, сопровождаемый целой  тучей  искр,
за  ним  другой,  третий.  Донеслись  гулкие  звуки  выстрелов,  многократно
повторенные эхом.
   - Заяц старается. И когда он только спит? Каждую ночь  будит  меня  своей
канонадой, - проговорила Варя.
   С тротуара их окликнули. Звонарев узнал Сахарова.
   - Откуда путь держите? - поинтересовался, здороваясь, капитан.  -  Я  так
давно не видал вас, что решился даже задержать на дороге.
   - Мы знакомились с расположением войск на левом фланге, -  важно  заявила
Варя. - Сергей Владимирович интересовался  артиллерийскими  позициями,  а  я
постановкой медицинской части.
   - Которую она нашла в полном беспорядке, за что и  объявила  Романовскому
выговор, - закончил Звонарев.
   - Если не очень устали, милости прошу  заглянуть  ко  мне  -  тут  рядом.
Третий раз справляю новоселье с момента начала тесной блокады.  Сюда  покуда
снаряды еще не залетают. Я хотел  бы  показать  мадемуазель  Варе  несколько
японских кимоно, а также кое-какие безделушки.
   - На десять минут можем зайти, - решила Варя, соскакивая на землю.
   Появившиеся денщики взяли лошадей.  Небольшая,  в  три  комнатки,  уютная
квартира Сахарова вся утопала в  коврах:  они  лежали  на  полу,  висели  на
стенах, покрывали кушетку, служили портьерами на дверях.  Всюду  красовались
различные безделушки в виде драконов, рыб и мифических животных. В углу  под
иконой находился большой золоченый Будда с неизменным лотосом в руках.
   Капитан провел своих гостей в спальню и распахнул большой гардероб. В нем
висело несколько десятков кимоно всевозможных цветов и  размеров,  из  самых
разнообразных материй - тяжелые парчовые,  вышитые  золотыми  и  серебряными
драконами, и совсем невесомые, из тончайшего шелка, похожего на  паутину,  и
теплые, на  вате,  с  меховыми  воротниками,  сплошь  расшитые  разноцветным
бисером.  Драконы,  змеи,  лотосы,  хризантемы,  цапли,  вишни  -  все   это
переплеталось в сложном узоре вышивки. Варя  с  чисто  женским  любопытством
рассматривала эту своеобразную коллекцию.
   - Откуда они у вас?
   - Досталось от одного знакомого. Я лишь постарался сохранить их от порчи.
Разрешите предложить вам, мадемуазель, один из них на выбор.
   - Что  вы,  Василий  Васильевич,  мне  просто  неудобно  принимать  такие
подарки! - отнекивалась девушка.
   - Мне они достались даром, и я, откровенно говоря, не знаю,  что  с  ними
делать. Вам же может пригодиться. Поэтому позвольте из личной симпатии к вам
и из уважения к вашим родителям, которые всегда так мило относятся  ко  мне,
сделать маленький подарок. Вы доставите мне  этим  большое  удовольствие,  -
упрашивал Сахаров.
   Соблазн взял верх, и небольшое, совсем  прозрачное  кимоно,  которое  все
можно было собрать в горсть, перешло в собственность Вари. Она захотела  тут
же его примерить. Мужчины вышли в соседнюю комнату.
   - Каково положение  у  Романовского?  -  справился  капитан.  -  Я  очень
интересуюсь этим участком, так как вся моя связь с внешним миром идет  через
Голубиную бухту. Нельзя ли взглянуть на вашу карту?
   Прапорщик любезно протянул свой планшет. Сахаров быстро  перенес  к  себе
линию сторожевого охранения с наличными укреплениями. Затем он расспросил  о
дальнейших планах  обороны  и  мерах  к  усилению  этого  участка.  Звонарев
подробно рассказал все, что ему было известно по этому поводу.  Капитан  его
поблагодарил.
   -  Позвольте  в  знак  моей  признательности   подарить   вам   маленькую
безделушку,  -  протянул  он  Звонареву  брошку  в  виде  красивой   бабочки
филигранной работы.
   - Благодарю вас, но я, право, не знаю, что мне с ней делать.
   -  Подарите  мадемуазель  Белой,  она   ей,   наверно,   понравится.   Не
конфузьтесь, молодой человек. Мы все были когда-то  молоды  и  ухаживали  за
девушками, - ласково потрепал он по плечу прапорщика.
   Последнему ничего не оставалось, как принять подарок.
   - Не правда ли, оно мне очень к  лицу?  -  впорхнула  в  комнату  Варя  в
темно-вишневом, расшитом золотом и серебром кимоно.
   - Минуточку, сейчас раздобудем гребень и  веер.  -  И  Сахаров  вышел  из
комнаты.
   Звонарев молча протянул девушке подарок капитана.
   - Какая прелесть! Это Василий Васильевич вам дал? - восхищалась Варя.
   -  Мет,  мне  прислали  ее  от  китайского  богдыхана.  Кстати,  с  вашим
продолговатым лицом и довольно-таки основательным носиком вы  мало  походите
на дочерей Страны Восходящего Солнца.
   - Я, конечно, гораздо красивее их!
   - Какое самомнение: те хорошенькие  куколки,  а  вы  -  просто  кубанская
амазонка.
   - А ну вас, замолчите! - рассердилась Варя.
   Выбрав из принесенных Сахаровым вееров и гребней наиболее подходящие к ее
кимоно, девушка потребовала зеркало и стала перед ним охорашиваться.
   - Похожа я на гейшу? - спросила она у капитана.
   - Конечно, только гораздо красивее.
   - Вот видите! - торжествующе обернулась Варя к Звонареву.
   - О вас последнее время  много  говорит  князь  Гантимуров,  -  вкрадчиво
сообщил Сахаров.
   - Я не переношу его.
   - Зато он от вас без ума.
   - Если он вздумает высказать мне свои чувства, то боюсь, что он останется
без головы. Ну, нам пора. Большое, большое спасибо вам, Василий Васильевич.
   Сахаров приложил руку ко лбу.
   - Нет ли у вас средства от мигрени?
   - Можно достать фенацетин. Завтра же вам привезу. Вид  у  вас  не  совсем
здоровый. Дайте-ка руку, - перешла  на  докторский  тон  Варя.  -  Учащенный
пульс, небольшой жарок. Покажите язык, - я уже кое-что понимаю  в  медицине.
Обложен,  надо  немедленно  же  обратиться  к  врачам.  Сейчас  в  связи   с
недостатком и ухудшением качества воды сильно распространяется брюшной тиф.
   - Не пугайте, ради бога! Мне гадалка давно предсказала,  что  я  умру  от
тяжелой болезни.
   - Завтра с  утра  навещу  вас  по  дороге  в  госпиталь,  -  на  прощанье
подтвердила Варя. - Теперь прямо домой, - обернулась она к Звонареву,  когда
они сели на лошадей.
   Луна закрылась тучами, с моря налетел туман, и  Артур  утонул  во  мраке.
Спотыкаясь  на  каждом  шагу,  лошади   медленно   двигались   по   разбитым
бомбардировкой улицам города. Когда  путники  миновали  доки  и  свернули  к
Артиллерийскому городку, до их слуха долетел  из  придорожной  канавы  тихий
плач. Варя сразу остановила лошадь.
   - Кто  тут?  -  громко  спросила  она,  вглядываясь  во  тьму.  -  Сергей
Владимирович, чиркните спичку.
   Всхлипывания  сначала  прекратились,  а  затем  послышались   вновь.   Не
дожидаясь,  пока  Звонарев  зажжет  огонь,  девушка  соскочила   с   лошади.
Прапорщику удалось наконец зажечь спичку. При ее слабом свете  Варя  увидела
бедно  одетого  ребенка  лет  десяти  -  двенадцати,  вытиравшего   кулаками
заплаканное лицо.
   - Сегодня избу разбило, тятьку убило, - сквозь слезы ответил он на вопрос
Вари. - А мамка еще в апреле умерла.
   - Пойдем со мной, я тебя накормлю и устрою. Как тебя звать-то?
   - Вася Зуев... Куда вы меня поведете?
   - В Артиллерийский городок. Перестань плакать и пойдем,  -  распоряжалась
Варя.
   Мальчик повиновался.
   Скоро они добрались до дому.
   - Здесь живет усатый генерал, - проговорил Вася.
   - Да. Это мой папа.
   Мальчик недоверчиво покачал головой.
   Отдав конюхам лошадей, Звонарев и Варя направились в дом. Вася неожиданно
заупрямился и не захотел идти с ними.
   - Боюсь я! Генералы - они сердитые.
   - Мой папа совсем не сердитый, не упрямься, - уговаривала мальчика Варя.
   Вася стоял в нерешительности.
   - Иди без разговоров, - рассердилась Варя и повела мальчика за руку.
   - Мама, посмотри, какого я тебе привела внука, - весело закричала она  из
передней.
   - Чего еще придумала? - отозвалась Мария Фоминична, выходя в переднюю.  -
Где ты подобрала этого хлопчика?
   Варя рассказала.
   - Видать, плохо кормленный, такой худой и совсем раздет. Накорми его, а я
поищу для него что-нибудь из одежды. Смотри только не воруй, а то выгоню,  -
пригрозила Белая.
   Вася густо покраснел и что-то пробормотал себе под нос.
   - Не обижай его, мама! Он хороший, честный,  только  бедный  мальчик.  Не
правда ли, Вася? - ласково погладила Варя его по голове.  -  Сначала  я  его
выкупаю. - И Варя поспешила увест