е?
   - Он по-медвежьи груб и неуклюж.
   - Я пресен, он груб. Кого же вам еще надо?
   - Как вы... непонятливы, если не просто глупы. Будь у вас побольше перца,
вы могли бы мне и понравиться, - кокетливо заметила Варя.
   - Постараюсь весь свой наличный перец немедленно выбросить, чтобы  им  во
мне и не пахло! - отозвался Звонарев.
   - Не смейте меня дразнить, как маленькую девочку! Вот и моя тропинка. - И
девушка, свернув с дороги, пошла в обход Золотой горы  по  чуть  заметной  в
темноте узенькой дорожке.
   - Смотрите не  оступитесь,  тут  круто,  и  можно  сильно  ушибиться  при
падении, - предупредила Варя и тотчас оступилась сама.
   Прапорщик едва успел подхватить ее за талию.
   - Вернемся, пока вы нос себе не разбили, - предложил Звонарев,  продолжая
поддерживать Варю под руку. Но она молча двигалась дальше.  Через  несколько
шагов оступился прапорщик  и,  падая,  крепко  ухватился  за  Варю.  Девушка
качнулась, но устояла на ногах и сильной рукой помогла стать на ноги  своему
кавалеру.
   - Прошу к моим ногам не падать! Можно обойтись и без подобных  нежностей.
И  как  ходить  с  вами?  Вместо  помощи  я  должна  еще  помогать  вам,   -
подсмеивалась девушка.
   - Куда вы меня завели, зловредная особа? - отряхиваясь, спросил Звонарев.
   - Сейчас будет мое любимое местечко, - ответила Варя и, пройдя  несколько
шагов в сторону, очутилась перед большим кустом.
   Раздвинув ветки руками, она, как ящерица, юркнула на площадку между скал.
Прапорщик едва пробрался за ней, поцарапавшись о колючки и ветки кустов.
   - Я люблю здесь отдыхать днем. Это место укрыто с трех сторон  кустами  и
скалами. Только к морю открывается узкая щелка. Днем здесь чудесно:  с  моря
тянет прохладой, кусты прикрывают от солнца, и ниоткуда  тебя  не  видно.  А
ночью здесь, правда, одной страшновато. Вдруг на  тебя  кто-нибудь  нападет.
Кричи не кричи, никто не услышит, не увидит и помощи не окажет.
   - Кто же на вас осмелится напасть?
   - Например... вы!
   - Да я вас боюсь больше, чем вы меня!
   - И совершенно напрасно! Смотрите, как красиво мерцают звездочки на  небе
всеми цветами радуги. - И Варя повалилась на землю, подняв руки к небу.
   По небу  пронеслась  яркая  падающая  звезда,  оставляя  за  собой  слабо
светящийся след...
   - Загадала, загадала свое заветное желание! - захлопала в ладоши девушка.
   - Какое именно?
   - Много будете знать,  скоро  состаритесь!  -  лукаво  ответила  Варя.  -
Расскажите, чем вы заняты на сухом пути?
   - Строим батареи и форты.
   - А перевязочные пункты?
   - О них пока разговоров не было.
   - Напрасно. Я уже не раз ездила вдоль линии фортов и  думала  о  них.  На
самих укреплениях для врачей не отведено места, да и работать под  обстрелом
им будет нелегко.  Придется  перевязочные  пункты  выносить  в  тыл.  Я  уже
подыскала место у Залитерной батареи, недалеко от нее, в  тылу,  в  глубоком
ущелье. Хотите,  я  вам  его  покажу,  и  мы  вместе  с  вами  обсудим  план
оборудования перевязочного пункта? - предложила Варя.
   - Всегда готов вам помочь и советом  и  делом.  Но  организацией  тыловых
перевязочных пунктов занят штаб крепости, куда  вам  и  надо  обращаться  по
этому вопросу. Завтра я  точно  узнаю,  кто  именно  ведает  этим  делом,  -
пообещал прапорщик.
   - Мы устроим перевязочный пункт, чтобы на нем было все, что нужно:  вода,
свет, печь, кипяток и, конечно, операционная, - планировала Варя.
   - Это будет уж целый лазарет, а  не  перевязочный  пункт,  где  оказывают
первую помощь, накладывают легкие перевязки и отправляют дальше в тыл.
   - Во  всяком  случае,  раненых  следует  обмыть,  согреть,  перевязать  и
накормить, - развивала свой план девушка. - Я  буду  там  работать  сестрой.
Никто и не подумает, что это я все придумала, как надо устроить перевязочный
пункт. Вы не боитесь смерти? - неожиданно спросила она.
   - От судьбы не уйдешь!
   - Это так, но я все же хотела бы  уцелеть  в  Артуре  и  посмотреть,  чем
кончится война и что будет после нее.
   - Кончится она, вернее всего, плохо для нас. Победят японцы,  а  затем  в
стране вспыхнет революция! Больно народ недоволен нынешним положением.
   - Мария Петровна и Оля говорят то же! Папа думает,  что  революция,  быть
может, и не будет, если крестьянам дадут землю.
   - Даром ее крестьянам никто не даст, а денег у них нет!
   - Царь заплатит за землю помещикам.
   - Наивная вы девушка! Царь-то у нас - первый помещик! Ему  кто  за  землю
заплатит?
   - Казна.
   - Да он разорится, если станет платить всем  помещикам.  Деньги  в  казну
дерут с мужика. Значит, фактически он и  заплатит  помещикам  за  землю.  Но
платить ему не из чего. Он и так от бедности пухнет с голоду.
   - Вы социалист? Говорят, они стоят за народ, но хотят убить всех царей  и
богачей.
   - Хотя я и не социалист, но знаю, что никого они убивать не собираются, а
считают, что можно хорошо жить без царя и богачей.
   - Они за  равноправие  женщин?  За  то,  чтобы  мы  могли  быть  врачами,
инженерами наравне с мужчинами?
   - О да! Они за полное равенство в правовом отношении мужчин и женщин.
   - Тогда я за социалистов! Мечтаю стать если не врачом, так фельдшерицей и
работать акушеркой на Кубани в станице.
   - Подготовьтесь и поступайте в Женский медицинский институт в Петербурге.
Я готов вам помочь. Говорят,  у  меня  имеются  педагогические  способности.
Студентом приходилось много заниматься со всякими оболтусами.
   - Благодарю вас за столь лестное обо мне мнение! - расхохоталась Варя.  -
Хотя я ленива и тупа, но к оболтусам все же себя не причисляю.
   - Я не  так  выразился!  Вы  человек  целеустремленный,  и  то,  что  вам
нравится, постигаете легко  и  просто.  А  то,  что  вам  не  интересно,  вы
одолеваете с трудом. Мне приходилось иметь дело с такими учениками.
   - Ас ученицами, да еще моего возраста?
   - Я избегал таких уроков. Обычно все сводится  к  кокетству,  и  серьезно
работать становится невозможно.
   - Я кокетничать не собираюсь и  подумаю  над  вашим  предложением.  Мама,
наверно,  скажет,  что  девице  неудобно  запираться  в  комнате  с  молодым
человеком, хотя вы и больше похожи на красную девицу, чем я! Пошли домой,  а
то уже около полуночи, - поднялась Варя с земли и неторопливо пошла  вперед.
- И кто поверит, что мы за весь вечер ни разу не поцеловались?
   - Мы можем сейчас же наверстать это упущение! - пытался было обнять  Варю
прапорщик.
   - Не стоит. Ваша скромность мне очень понравилась.  Значит,  вы  хороший.
Другой на вашем месте непременно полез бы обниматься, а вы даже не подумали.
   - Еще не известно, о чем я думал!
   - Думали о Ривочке,  которая  вам  натянула  нос.  Жаль  мне  вас,  милый
мальчик! Неразделенная любовь всегда тяготит. Постарайтесь ее забыть. Я  вам
помогу, если только сумею это сделать. Хоть любовь не картошка, не выбросишь
за окошко! - посочувствовала Варя.
   На прощание она ласково потрепала Звонарева рукою по  щеке.  Растроганный
этой лаской, прапорщик хотел было поцеловать руку девушки, но она  с  легким
смехом уже упорхнула от него.
   Оставшись один, Звонарев молча зашагал к себе. Было совершенно  темно.  В
ночной тишине громко звучали шаги пешеходов и конский топот. Прапорщик думал
о Варе и Риве, впервые сопоставляя их между собою. Задумчивая,  женственная,
мягкая Рива и волевая, вечно деятельная и резковатая на  язык  Варя.  И  обе
казались ему по-своему хороши. Засыпая, Звонарев так и не решил, кто  же  из
них лучше.
   Варя  тоже  долго  ворочалась  в  постели,  вспоминая  свой  разговор   с
Звонаревым. Она инстинктивно чувствовала, что с сегодняшнего дня  она  стала
ближе к нему, в какой-то мере завоевала его расположение, если не любовь. Но
ясно понимала, что Рива еще прочно  сидит  в  его  сердце  и  только  время,
пожалуй, излечит прапорщика от его увлечения.
   - И все же он будет моим, - упрямо пробормотала девушка, стараясь уснуть.
   Утром  следующего  дня  Звонарев  вместе  с   Кондратенко   подходили   в
назначенный для заседания час к Адмиральской  набережной,  где  их  поджидал
паровой катер с "Севастополя". По набережной крупными шагами уже  расхаживал
Стессель вместе с Белым и Никитиным. Сзади генералов  шагали  их  адъютанты:
ротмистр Водяга, поручик Азаров и капитан Поспелов. У катера на ходу  что-то
писал начальник штаба Стесселя полковник Рейс. Здесь  же  суетливо  крутился
бывший  градоначальник  города  Дальнего,  ныне   инженер-капитан   Сахаров.
Кондратенко в сопровождении Звонарева поспешил подойти к Стесселю.
   - Прошу меня извинить за опоздание, ваше превосходительство, - проговорил
Кондратенко.
   - Вы прибыли вовремя, Роман Исидорович, сейчас еще без  четверти  восемь.
Зато генерал Смирнов, видимо, опаздывает.
   - Комендант обычно бывает точен, - заступился Кондратенко за Смирнова.
   Стессель в мрачном  раздумье  зашагал  дальше,  не  обращая  внимания  на
сопровождающих его лиц. Он старался припомнить все те доводы, которые должен
был привести морякам в отношении самой  срочной  необходимости  выхода  всей
эскадры в море и принятия генерального боя с японским флотом. На днях у него
состоялось по этому вопросу секретное семейное совещание с  женой  и  Фоком.
Они обсуждали судьбы артурской обороны. Фок со свойственной ему  прямотой  и
точностью, когда дело касалось лично задевающих  его  дел,  развернул  перед
своим другом и  начальником  целую  схему  дальнейших  действий  по  обороне
крепости.
   - Прежде  всего  надо  убрать  из  Артура  флот,  во  Владивосток  ли,  в
нейтральные порты или на дно морское, это безразлично. Флот является главной
приманкой для японцев в Артуре. Они боятся за свои  морские  коммуникации  и
готовы пожертвовать очень многим,  лишь  бы  уничтожить  наш  флот.  А  если
эскадра уйдет из Артура, то крепость сразу  станет  для  них  второстепенным
военным объектом. Борьба  с  Маньчжурской  армией  будет  основным  фактором
войны, коль скоро наш  флот  исчезнет  с  театра  военных  действий.  Японцы
обложат Артур с суши, и начнется  длительная  осада  крепости.  Они  захотят
взять нас измором. Наше  продовольственное  положение  им,  конечно,  хорошо
известно. И незачем штурмовать крепость, так как рано или поздно  мы  должны
будем капитулировать от голода, - развивал свою мысль Фок.
   - Продовольствие можно израсходовать очень быстро,  стоит  только  начать
кормить солдат получше, - вмешалась Вера Алексеевна. - А затем со  спокойной
совестью начнем переговоры о капитуляции.
   - Если только Кондратенко  не  помешает,  добавьте,  Вера  Алексеевна,  -
проговорил Фок.
   -  Его  можно  и  обезвредить  в  случае  чего.  Он  часто  нарушает  мои
приказания. К этому можно придраться и  отстранить  его  от  дел,  -  сказал
Стессель.
   - Это делать надо осторожно, так как Кондратенко весьма  популярен  среди
офицеров и солдат, - заметил Фок.
   - С  солдатней  считаться  не  придется.  Их  дело  маленькое:  исполнять
приказание начальства. А из офицеров нужно подобрать наиболее подходящих для
такого дела - кто в бой не рвется, многосемеен и вообще обременен заботами о
родственниках, - заключила свою мысль Вера Алексеевна.
   Так и порешили.
   Разгуливая теперь по набережной в  ожидании  приезда  Смирнова,  Стессель
вновь  повторял  себе  основной  мотив  сегодняшних  своих  выступлений   на
предстоящем заседании - возможно скорее выгнать  моряков  из  Артура  любыми
средствами, чтобы затем  развязать  себе  руки  для  дальнейших  действий  в
Артуре.
   В это время показалась коляска, в которой приехал Смирнов и его начальник
штаба полковник Хвостов.
   - Теперь все в сборе, можно и трогаться на  "Севастополь",  -  проговорил
Стессель.
   Щеголеватый адмиральский катер быстро наполнился офицерами.
   - Разрешите и мне с вами, ваше превосходительство, - попросил  Сахаров  у
Стесселя.
   - Садитесь, - пригласил Стессель.
   Капитан поспешно прыгнул в катер.
   - Отваливай, - скомандовал  специально  высланный  для  встречи  Стесселя
флаг-офицер адмирала Витгефта мичман Эллис.
   Катер, разворачиваясь, отошел от  пристани  и  направился  к  стоящему  в
западном бассейне под Тигровой горой "Севастополю". По пути он проходил мимо
стоящих  у  входа  миноносцев.  Стессель  вместе  с   Никитиным   критически
осматривали их. На некоторых  судах  было  развешано  для  сушки  матросское
белье. Матросы не обращали никакого  внимания  на  катер,  прохаживались  по
палубе.
   - Не эскадра, а богоугодное заведение, -  возмущался  Стессель.  -  Честь
отдавать! - заорал он на спокойно глядевших на него с миноносцев матросов  и
погрозил им кулаком. - Пристать к этому миноносцу, - приказал он  Эллису,  -
Вы что, мерзавцы, не видите, что едет генерал! - гаркнул он на  матросов.  -
Кто здесь за старшего?
   К борту подошел широкогрудый боцман и вытянулся перед генералом.
   Стессель вскочил на банку и заорал:
   - Фамилия твоя, сволочь? Название миноносца?
   - Боцман Сизов, миноносец "Грозовой", - едва прошептал  разбитыми  губами
матрос.
   На шум выбежал из каюты лейтенант.
   - Что у вас, плавучий "абак или военный корабль, лейтенант?  -  накинулся
на него Стессель. - Я вас арестую! Марш сюда, я вас доставлю прямо к  вашему
Витгефту, пусть полюбуется на своих офицеров.
   Опешивший лейтенант не сразу стал спускаться в катер.
   - Живей, черт бы вас побрал! - прикрикнул Стессель.
   - Я, ваше превосходительство, не привык... - начал было лейтенант.
   - Он не привык, - передразнил Стессель, - я тоже  не  привык,  чтобы  мои
приказания  выполнялись  не  сразу,  лейтенант.  Можете   возражать   вашему
адмиралу, а не мне.
   - Правильно, почаще бы эту рвань так пробирали, смотришь, и толк  бы  был
из них, - поддержал Стесселя Никитин.
   -  Вам  так  волноваться  вредно,  ваше  превосходительство,  -  вмешался
Кондратенко. - Надо сохранить спокойствие  духа  для  предстоящего  трудного
совещания
   - Эта сволочь хоть кого выведет из себя, - пробурчал Стессель, но тон все
же сбавил.
   Белый усиленно хмыкал  и  разглаживал  свои  пышные  волосы,  не  одобряя
Стесселя, он все же не вмешался в происходящее. Когда наконец катер  подошел
к "Севастополю", все облегченно  вздохнули,  радуясь  окончанию  неприятного
переезда. По парадному трапу, у которого стояли фалрепные, Стессель поднялся
на палубу  броненосца,  где  был  встречен  командующим  эскадрой  адмиралом
Витгефтом.  На  шкафуте  был  выстроен  почетный  караул  с  оркестром.  При
появлении Стесселя матросы вскинули  винтовки  на  караул,  музыка  заиграла
марш, и под грохот салюта генерал обошел фронт матросов Как ни хотел генерал
к чему-либо придраться, но все было в безукоризненном порядке. Матросы,  все
как на подбор, рослые, крепкие и прекрасно державшиеся, изо  всех  сил  "ели
глазами начальство".
   - И с такими молодцами сидеть в здешней  луже?  -  обратился  Стессель  к
Витгефту, показывая на матросов. - Да от одного их взгляда японцы побегут  к
себе в Нагасаки. Спасибо, орлы, за службу молодецкую!
   Отпустив караул, Стессель подошел к офицерам, выстроившимся  на  шканцах.
Витгефт представил каждого из них генералу. После этого все направились вниз
в апартаменты адмирала, где должно было происходить совещание.
   Звонарев, находившийся в хвосте стессельской свиты, с удивлением узнал  в
начальнике почетного караула Андрюшу Акинфиева и еще больше удивился,  когда
увидел  на  его  плечах  лейтенантокие  эполеты,  а   на   груди   новенький
Георгиевский крест. Когда и за  что  успел  Андрюша  получить  эти  награды,
Звонарев не знал.
   "То-то Рива оставила его при себе, - подумал  прапорщик,  -  лейтенант  и
кавалер и влюблен в нее по уши, есть за что ухватиться".
   Спускаясь вниз, он подошел к Андрюше и поспешил его поздравить.
   - Когда же ты успел все это получить?
   - Сегодня утром. Сам адмирал пришел ко мне в каюту и  принес  мне  крест.
Поскорей бы кончилось ваше заседание, тогда можно будет и на берег  съехать,
спрыснуть. Вот Рива удивится!
   - Она еще не знает?
   - И не подозревает. А ты с кем?
   - С Кондратенко.
   - Адъютантом у него?
   - Нет, нечто вроде инженера для поручений.
   - Освободишься, заходи за мной, вместе съедем на пристань. Вечером, когда
вернется Рива, ждем тебя с Борейко. Будут Сойманов, Вася Витгефт,  Эллис,  -
приглашал Андрюша.
   Звонарев поблагодарил, обещая зайти, и побежал на заседание.
   В просторной адмиральской каюте, отделанной мореным дубом, был  поставлен
длинный стол, покрытый красным сукном. Посредине одно против другого  стояли
два больших кресла, дальше - кресла поменьше, а по концам  были  расставлены
простые стулья. Витгефт с моряками расположились по одну сторону стола, а на
другой поместился Стессель со своей свитой.
   - Ваше превосходительство и господа офицеры, - первым выступил Витгефт, -
позвольте мне приветствовать от лица флота наших  дорогих  гостей,  генерала
Стесселя и его сподвижников. Надо надеяться,  что  мы  сегодня  благополучно
разрешим все интересующие нас вопросы и уладим все имеющиеся недоразумения.
   Вдруг поднялся, сердито откашлявшись, Никитин.
   - Меня удивляет выступление адмирала Витгефта. Во-первых, мы - совсем  не
гости и приехали сюда по делам службы, а не для дружеских бесед.  Во-вторых,
когда собираются вместе воинские  чины  по  служебным  делам,  то  открывает
собрание старший из присутствующих, каковым является генерал Стессель, а  не
адмирал Витгефт. Поэтому я полагаю, что начальник Квантунского  укрепленного
района и должен руководить нашим сегодняшним совещанием, - закончил генерал.
   Стессель и Рейс одобрительно закивали, Витгефт  же  покраснел  и,  нервно
одергивая китель, вскочил на ноги.
   - Я думал... я полагал, что долг вежливости обязывает меня приветствовать
вас,  господа,  но  не  возражаю...  то  есть  прошу...  генерала   Стесселя
руководить, - запутался адмирал в словах.
   Стессель милостиво кивнул головой и поднялся.
   - Вполне соглашаюсь с мнением генерала Никитина  и  удивляюсь...  как  бы
оказать помягче... недогадливости, что  ли,  адмирала  Витгефта.  Я  приехал
сегодня на "Севастополь", как правильно заметил Владимир Николаевич,  совсем
не в  гости.  В  гости  ездят  для  развлечения  и  удовольствия.  Какое  же
удовольствие может доставить мне, старому солдату, лицезрение бездействующей
в напряженное военное время, хотя и вполне боеспособной эскадры? Кроме того,
исключительный беспорядок, царящий на боевых кораблях, как я  лично  сегодня
убедился на  примере  хотя  бы  того  же  миноносца  "Грозового",  не  может
доставить удовольствия никому, кроме наших  врагов.  Я  приехал  по  делу  и
прежде всего для того, чтобы получить  наконец  от  моряков  членораздельный
ответ: что  дальше  собирается  делать  эскадра?  Попрежнему  ли  она  будет
соблюдать строгий "нейтралитет" в происходящей войне  или  нет?  -  Стессель
остановился и победоносно оглядел собрание.
   Никитин шумно одобрил его, моряки, покрасневшие от  возмущения,  опустили
головы. Кондратенко и Белый подавали какие-то сигналы Стесселю, видимо желая
его остановить.
   Витгефт опять быстро вскочил с кресла.
   -  Слова  вашего  превосходительства  я  могу  принять  лишь  за  плохую,
оскорбительную для нас, моряков,  шутку,  -  начал  он.  -  Ответить  же  на
поставленный вами вопрос  очень  просто:  вверенная  мне  эскадра  до  конца
выполнит свой долг перед царем я родиной...
   - ...и будет по-прежнему стоять в порту, прячась от  японцев?  -  спросил
Никитин.
   - Более чем двойное превосходство в силах  японской  эскадры  лишает  нас
возможности вступить с ней в открытый бой. Поэтому мы  должны  стремиться  к
уничтожению ее по частям, возможность чего представляется далеко не всегда.
   - Поэтому вы и собираетесь ждать у моря погоды? - вставил Стессель.
   - Ваше превосходительство знает, что эскадра отдала на  сухопутный  фронт
около ста орудий, чем способствовала укреплению обороны крепости, -