ная  погода.  Медленно  развернувшись,
"Кореец" прошел  мимо  "Варяга",  а  затем,  миновав  иностранные  крейсера,
подошел к находящейся у входа корейской брандвахте.
   Расположенный в глубине бухты, город быстро  исчез  в  тумане.  На  рейде
смутно проступали торговые и военные суда. Вдали сквозь мглу открылся  перед
входом на рейд остров Идольми, справа и слева от которого проходил фарватер,
обставленный буйками, уже по-ночному подмигивающими разноцветными огоньками.
   На мостике находился сам Беляев, высокий, рослый мужчина лет  пятидесяти,
с изящной, почти  седой  бородкой  и  огромным  красным  носом,  и  штурман,
поджарый, с энергичным лицом, лейтенант Левицкий, который внимательно следил
за створами фарватера.
   - Жалко, что стоит штиль, - заметил Беляев, - а то поставили бы паруса  и
двойной тягой пара и ветра живо добежали бы до Артура.
   - Подождите, Иван  Александрович,  -  отозвался  Левицкий,  -  выйдем  из
Идольми, там, быть может,  и  засвежеет.  Пока  же  мы  идем  этим  крученым
фарватером, паруса нам будут только мешать.
   - Люблю парусное  дело.  Чисто,  никакой  копоти  и  вони,  спокойно,  не
тарахтит эта проклятая машина, да и больше морской лихости!  Особенно  когда
под свежим ветром приходится рифы брать. По марсам и реям разбегутся матросы
и висят на мачтах над кипящей бездной моря. Ничего этого нет на  современных
утюгах. Все сейчас в технике, а былую лихость негде и применить.
   - Да, Иван Александрович, вам, должно  быть,  трудновато  придется,  коль
скоро вы получите в командование крейсер или другое судно.
   - Ну их к шутам совсем! Двадцать пять лет  плавал  почти  все  время  под
парусами, а теперь изволь-ка  на  старости  лет  переучиваться,  всякие  там
электрические да гальванические штучки изучать. Нет, лучше выйти в отставку,
пойти капитаном на какую-нибудь парусную шхуну и доживать свой век,  бороздя
моря и океаны под марселями да кливерами.
   - По носу японские корабли, вашбродие, - доложил сигнальщик.
   - Они нам не помеха. Пусть стоят себе на здоровье у Идольми.  Сообщите  о
них сигналом на "Варяг".
   - Слева на  параллельном  курсе  четыре  их  же  миноносца,  -  продолжал
сигнальщик.
   - Похоже, что  они  нас  поджидают  у  выхода  в  море,  -  забеспокоился
Левицкий.
   - Сколько их всего-то?
   - На  норд-весте  шесть  крейсеров,  во  главе  с  броненосным  крейсером
"Асама", а на юге пока шесть миноносцев, которые идут на сближение с нами.
   Оба офицера подняли бинокли и стали всматриваться в  темнеющие  в  тумане
силуэты японских судов.
   На  палубе  расположились  возвращаемые  в  Артур  из  Сеула  матросы   с
"Севастополя", где  они  несли  охранную  службу,  и  забайкальские  казаки.
Севастопольцы  иронически  поглядывали  на  парусный  рангоут  "Корейца"   и
предлагали матросам канонерки распустить паруса для увеличения хода.
   - Так ветра же нет, - возражали матросы "Корейца".
   - А мы подуем, - предлагали шутники.
   Приблизившись к японской эскадре,  "Кореец"  хотел  было  оставить  ее  в
стороне, но японские миноносцы уклонились влево,  а  крейсера  -  вправо,  и
канонерская лодка оказалась между кильватерными  колоннами  японских  судов.
Было хорошо видно, как  на  кораблях  орудия  и  минные  аппараты  торопливо
приводились в боевое положение, с  них  снимались  чехлы,  стояла  прислуга,
готовая к немедленному открытию огня по "Корейцу". Когда лодка поравнялась с
головным японским кораблем, легким крейсером "Нанива", на котором развевался
адмиральский флаг, идущий в конце  броненосный  крейсер  "Асама",  в  девять
тысяч тонн  водоизмещения,  вышел  из  строя  и  преградил  дорогу  русскому
кораблю. Одновременно на нем подняли сигнальные  флаги,  и  бортовые  орудия
направили дула на "Корейца".
   - Разберите сигнал,  -  приказал  Беляев  вахтенному  начальнику  мичману
Бирюлеву.
   - Но каково нахальство! Преграждать путь военному  кораблю  дружественной
державы  и  при  этом  угрожать  открытием  огня!  -   возмущался   Бирюлев,
перелистывая код международных морских сигналов.
   - Дружба-то наша с Японией, видать, кончилась,  -  возразил  Левицкий.  -
Давно уж в здешних местах попахивает  порохом.  Только  наши  горе-дипломаты
этого не замечали.
   - Если нас не пропустят через северный фарватер, попробуем пройти  южным.
Положите лево руля, - распорядился Беляев.
   Но едва канонерская лодка изменила курс,  как  перед  ней  выросло  сразу
четыре миноносца. На палубах этих кораблей была видна прислуга при орудиях и
минных аппаратах,  один  из  них  для  большей  убедительности  выпустил  по
"Корейцу" мину, которая прошла под его кормой.
   -  Пробить  дробь-тревогу!  Изготовиться  к  бою!  -  скомандовал  Беляев
срывающимся от волнения голосом.
   Тотчас по русскому  кораблю  разнеслись,  слившись  в  зловещем  аккорде,
резкие звуки горна и глухая барабанная дробь. Палуба заполнилась  матросами,
кинувшимися к пушкам, пулеметам и к минным аппаратам.  Звякнули  открываемые
орудийные замки, загремела подача, и  "Кореец"  с  обоих  бортов  ощетинился
дулами орудий. Офицеры устремились на мостик в ожидании приказания от своего
командира.
   - Куда же нам  деться,  вашбродие?  -  испуганно  спрашивали  у  офицеров
казаки. - Кони ж наши от стрельбы со страху попрыгают в воду.
   - Не до вас! Держите своих лошадей как  хотите,  -  отмахивались  от  них
моряки.
   "Вернуться обратно в порт", - разобрал наконец сигнал Бирюлев.
   - Стоп! - скомандовал в машину Беляев. - Что же нам  делать,  господа?  -
обернулся он к взволнованным офицерам.
   - Вступить в бой с японцами - чистое безумие! Через три минуты  мы  будем
на дне и, кроме того, не успеем предупредить "Варяга",  который,  ничего  не
подозревая, стоит без паров в Чемульпо. Его могут захватить врасплох и взять
в плен. Поэтому нам необходимо возвращаться, -  за  всех  ответил  Левицкий,
сохранивший спокойствие при неожиданном нападении японцев.
   Памятуя  указания  Руднева  не  ввязываться  в  бой,  Беляев  тотчас   же
согласился с этим.
   - Назад, до полного, - скомандовал он в машину. - Право на борт!
   Забурлив водой, "Кореец" стал поспешно отходить перед все приближающимися
японскими судами.
   Расстояние  до  некоторых  миноносцев  сократилось   до   одного-полутора
кабельтовых. На ближайшем из них в бинокль прекрасно  были  видны  смеющиеся
физиономии японцев,  стоящих  у  орудий.  На  командирском  мостике,  широко
расставив ноги, с сигаретой в зубах,  стоял  командир  и  делал  неприличные
жесты по направлению русских.
   -  Вашбродие,  -  обратился  к  Левицкому  комендор  одной  из  маленьких
тридцатисемимиллиметровых револьверных пушек, - дозвольте стрелять!
   - Не сметь стрелять! Японцы нас моментально потопят,  -  в  ужасе  заорал
мичман Бирюлев, оттаскивая комендора.
   - Так и мы  же,  вашбродие,  не  безоружные!  Пока  он  нас  потопит,  мы
прихватим не один миноносец, - упирался матрос.
   Развернувшись, "Кореец" полным  ходом  направился  в  Чемульпо.  Японские
миноносцы конвоировали его с обеих сторон.
   Беляев трясся от волнения и негодования, но сдерживался, хотя  офицеры  и
просили у него разрешения обстрелять наглого противника.
   - Мы уже в нейтральных водах, поэтому нельзя открывать огня, - убеждал их
Беляев.
   Но тут один из матросов не вытерпел и неожиданно без команды дал-таки два
выстрела из револьверного орудия по ближайшему миноносцу. Были ли попадания,
никто те разглядел, но японцы тотчас отстали.
   - Давно бы так! - пробурчал один  из  офицеров.  -  Нахалов  всегда  надо
учить.
   Уже с темнотой войдя на рейд, пробили отбой, но у орудий все же  оставили
часть прислуги. "Кореец" стал за кормой "Варяга", и Беляев тотчас же  поехал
с докладом к Рудневу.
   Командир "Варяга" целый день  провел  в  подготовке  крейсера  к  бою  Из
перехваченных японских радиограмм выяснилось наличие  около  Чемульпо  целой
эскадры адмирала Уриу, которая  сопровождала  пароходы  с  десантом  Японцы,
очевидно, собирались высадить его  если  не  в  самом  Чемульпо,  то  где-то
поблизости от этого порта, что явилось бы нарушением корейского нейтралитета
и грозило войной.
   Руднев все же надеялся, что "Корейцу" удастся прорваться в  Порт-Артур  и
уведомить наместника адмирала  Алексеева  о  тревожном  положении  в  Корее.
Одновременно  командир  "Варяга"  попытался  снова   связаться   с   русским
посланником в Сеуле, но почта была занята японцами и телеграф не действовал.
   По-зимнему рано, в пять часов  по  местному  времени,  стемнело,  с  моря
волнами наплывал туман, и возвращающегося  "Корейца"  опознали  лишь  тогда,
когда он почти вплотную подошел к "Варягу", бросив якорь неподалеку от него.
   Всем стало ясно, что с канонеркой что-то случилось. Руднев с  нетерпением
поджидал Беляева и, как только он поднялся на палубу крейсера, встретил  его
у трапа.
   - Японцы преградили  нам  дорогу  в  море  и  под  угрозой  своих  орудий
заставили вернуться в Чемульпо, - одним духом выложил Беляев.
   - Значит, начало военных действий неизбежно! - ответил ему Руднев.
   Затем он увел Беляева к себе в каюту и заставил его  подробно  рассказать
обо всем происшедшем с "Корейцем".
   В это время вахтенный начальник через вестового доложил,  что  следом  за
"Корейцем" на  рейде  невдалеке  от  "Варяга"  бросили  якорь  два  японских
крейсера, четыре миноносца и три транспорта.
   В темноте слышались отрывистые слова японской команды и  шум  двигающихся
по палубам матросов. Мичман Нирод перевел, что на японских  кораблях  отдана
команда зарядить минные аппараты и направить их на русские  корабли.  Руднев
приказал пробить боевую тревогу и вызвать всех матросов к орудиям  и  минным
аппаратам.
   Ощетинясь орудиями, "Варяг" приготовился встретить нападение врага.  Едва
встав на якорь, японцы принялись высаживать десант на берег.  Мимо  "Варяга"
на буксире катеров проплывали шаланды с пехотой и артиллерией и направлялись
к пристаням, где торопливо  и  высаживались.  С  "Варяга"  было  видно,  как
японские солдаты грелись около разложенных на берегу больших костров.
   - Японцы захватывают Чемульпо и отрезают нас от суши, лишают всякой связи
со всем миром, - забеспокоился Беляев.
   - Быть может, это делается по соглашению с нашим посланником Павловым?  -
высказал предположение Степанов.
   - Этого не может быть, - возразил Руднев. - Он  протестовал  даже  против
высадки здесь одного батальона  японцев,  а  сейчас  высаживается  не  менее
полка, да еще с артиллерией. Кроме того, Павлов, наверное, поставил бы  меня
об  этом  в  известность.  Несомненно,   японцы   в   нарушение   корейского
нейтралитета занимают своими войсками Чемульпо.
   -  Тогда  необходимо  заявить  самый  энергичный  протест   против   этих
захватнических действий, - горячился Беляев.
   - Я немедленно заявлю протест коммодору Бейли, но думаю, что он останется
без последствий Протестовать тут надо огнем орудий,  а  не  дипломатическими
нотами, - отозвался Руднев.
   Через несколько минут он в полной парадной форме, в треуголке на  голове,
с палашом уже прибыл на "Талбот" в сопровождении мичмана Нирода.
   Выслушав Руднева, коммодор Бейли отправился на один из прибывших японских
крейсеров для "выяснения причин нарушения корейского нейтралитета".
   Руднев не стал его ожидать и вернулся на "Варяг".
   Несмотря на позднее  время,  на  крейсере  никто  не  спал.  Артиллеристы
дремали около своих пушек, вахтенные и сигнальщики не сводили глаз с моря  и
японских кораблей, силуэты которых смутно темнели в тумане.
   Руднев обошел весь  корабль.  Как  всегда  в  минуты  опасности,  он  был
совершенно спокоен, шаг его тверд, голос весел. Его спокойствие передавалось
и  команде.  Матросы  слушали  его  уверенный  голос,  видели  неторопливую,
по-морскому  с  перевалочкой  походку,  и   бодрость   любимого   начальника
передавалась им.
   - С таким командиром не пропадем! Он знает, что надо делать,  -  говорили
между собой матросы.
   Мучительно  медленно  тянулось  время,  наполненное  тревожными   звуками
беспрерывного движения японских лодок и катеров, высаживающих десант. Стихло
только под утро. Туман еще более сгустился, полностью скрыв суда на рейде.
   Когда забрезжил рассвет,  на  рейде  не  оказалось  ни  одного  японского
корабля. Они ушли под покровом ночи и тумана. Зато весь город был уже  занят
японскими войсками. Во многих местах развевались  флаги  Страны  Восходящего
Солнца.
   Вскоре к Рудневу подошел Нирод и доложил, что по  радио  японцы  передают
распоряжения своим судам приготовиться к бою с русскими военными  кораблями,
находящимися на рейде в Чемульпо.
   - Командующий японской  эскадрой  адмирал  Уриу  дает  указания  отдельно
каждому из своих кораблей, - закончил Нирод.
   - Не может же японская эскадра атаковать нас здесь, на якорной стоянке  в
нейтральном порту! - недоумевал Руднев, но все же  приказал  сыграть  боевую
тревогу.
   Утренний  туман  постепенно  рассеялся.  К  "Варягу"  подошел   катер   с
французского стационера крейсера "Паскаль", на  котором  находился  командир
последнего капитан Виктор Сене. Француз сообщил о получении  им  приглашения
срочно прибыть на "Талбот" на совещание по поводу высадки японского  десанта
в Чемульпо. Руднев решил ехать вместе с ним.
   К своему удивлению, они застали там в сборе всех  командиров  иностранных
судов, которые о чем-то совещались с коммодором Бейли.
   При появлении  Руднева  и  Сене  они  тотчас  замолчали  и  поднялись  им
навстречу.
   Командир "Варяга"  официальным  тоном  зачитал  свой  протест  по  поводу
высадки японцев в Чемульпо и передал его англичанину, после  чего  обменялся
рукопожатиями со всеми присутствующими.
   - Вам, вероятно, сэр,  неизвестен  этот  документ,  -  проговорил  Бейли,
протягивая исписанную бумагу Рудневу, который прочитал следующее:
   "Сэр! Честь имею уведомить Вас, что, ввиду существующих в настоящее время
враждебных действий между Японской и Русской империями, я  должен  атаковать
военные  суда  Русского  правительства,  находящиеся  в  Чемульпо,   силами,
находящимися под моей командой, в  силу  чего  я  почтительнейше  прошу  Вас
удалиться от места предстоящего сражения, дабы состоящие под Вашей  командой
суда при этом не пострадали. Начало атаки будет иметь место не ранее четырех
часов пополудни девятого сего февраля 1904 года. То же почтительнейше  прошу
передать и торговым судам Вашей нации.
   Имею честь быть, сэр, Вашим покорнейшим слугой.
   С. Уриу. Контр-адмирал, командующий Имперской Японской эскадрой на  рейде
Чемульпо".
   - К сожалению, я такого документа не получал, - добавил  Руднев,  окончив
чтение.
   - Он был послан всем командирам нейтральных судов.  Вам  же,  сэр,  через
российского консула был отправлен  следующий  вызов,  -  отозвался  Бейли  и
прочитал:
   "Командиру крейсера "Варяг" Императорского Российского Флота.
   Сэр! Ввиду начала военных действий между Японией и Россией я  имею  честь
почтительнейше просить Вас покинуть со всеми судами, находящимися под  Вашей
командой, порт Чемульпо до полудня 9 февраля 1904 года (27 января 1904  года
по русскому стилю). В противном случае я атакую Вас в порту.
   Имею честь быть Вашим почтительнейшим слугой.
   С. Уриу.
   1. Контр-адмирал Императорского Японского Флота  и  командующий  Японской
эскадрой на рейде в Чемульпо".
   И англичанин протянул бумагу командиру "Варяга".
   - Прошу слова, сэр Бейли, - выступил Руднев,  который  уже  обдумал  план
дальнейших действий. - Поскольку речь идет о "Варяге" и "Корейце",  которыми
я имею честь командовать, разрешите мне высказаться по затронутому  вопросу.
Адмирал Уриу прислал мне вызов на бой. Я его принимаю и около полудня  выйду
с обоими русскими кораблями в открытое море. Надеюсь, что этим вопрос  будет
исчерпан.
   - Вы настоящий храбрец, мосье! - воскликнул Сене, пожимая, руку Рудневу.
   Как только француз опустился на  свой  стул,  все  заговорили  сразу,  не
слушая друг друга.
   - Это безумие с вашей стороны,  сэр  Руднев,  вступать  в  бой  со  столь
превосходящими силами, какие  имеются  у  японцев,  -  громко  ораторствовал
Бейли.
   - Я никогда не сомневался в храбрости наших русских друзей, но все же  не
ожидал, что наш общий друг, мосье Руднев, так смело  примет  вызов  адмирала
Уриу, - вторил ему Сене.
   - Я могу только восхищенно аплодировать, - заверял всех итальянец Бореа.
   - Но все же, рассуждая трезво, у вас, капитан Руднев, нет никаких  шансов
на успех в предстоящем  бою.  Ваша  гибель  неизбежна.  Не  проще  ли  самим
взорвать ваши корабли, а  офицеров  и  матросов  разместить  на  нейтральных
судах. В этом случае уцелеют  хоть  люди,  -  деловито  предложил  коммодор,
разглаживая свои рыжие бакенбарды.
   - С точки зрения гуманности это наиболее правильное решение, -  поддержал
его Сене.
   - Но едва ли достойно настоящих воинов! По моему мнению, ваше предложение
равносильно отказу принять бой, пусть и безнадежный.  Мы,  русские,  исстари
привыкли спрашивать, где враг, а не  считать  его  силы,  -  с  достоинством
ответил Руднев.
   - Нам остается только преклониться перед вашим мужеством,  синьор,  -  за
всех ответил Бореа.
   Командир "Варяга" стал прощаться. Коммодор потребовал шампанского, и  все
выпили за успех русских в предстоящем бою.
   - Победа или смерть! Таков ваш  лозунг,  -  резюмировал  общие  пожелания
Бейли, пожимая на прощанье руку Руднева, который спешил  вернуться  на  свой
крейсер.
   Оставшись один, Бейли  тотчас  отправил  адмиралу  Уриу  копию  протокола
заседания с планами русских.
   На "Варяге" о начале  военных  действий  уже  знали  из  письма  русского
консула в Чемульпо. Основные приготовления к бою были  сделаны  накануне,  и
теперь лишь принялись окончательно приводить артиллерию  в  боевой  порядок,
очищать палубу от хлама, выбрасывать за борт лишнее дерево,  снасти  -  все,
что  могло  дать  пищу  огню,  Осматривали  и  задраивали  водонепроницаемые
перегородки, люки, запасные полупорты в  артиллерийской  палубе.  Опробовали
противопожарные средства, прокладывали пожарные шланги.
   "Варяг" принадлежал к классу легких  крейсеров  дальних  разведчиков.  Он
имел значительную артиллерию и обладал  хорошим  ходом.  Красивый,  стройный
четырехтрубный корабль с двумя мачтами, крейсер был построен в 1899  году  в
Америке на филадельфийских верфях. Водоизмещение его достигало  шести  тысяч
пятисот тонн при длине в сто двадцать метров и ширине в  пятнадцать  метров.
Бортовой  брони  он  не  имел,  на  нем  была  лишь  броневая  палуба  и  то
незначительной  толщины.  Артиллерийское  вооружение   крейсера   составляло
двенадцать   шестидюймовых,   двенадцать    семидесятипятимиллиметровых    и
четырнадцать мелких пушек. Орудийных башен на  крейсере  не  было,  и  пушки
стояли  открыто,  имея  лишь  щитовое  прикрытие.  Располагалась  артиллерия
следующим образом: в носовой и кормовой части - шесть  шестидюймовых  и  две
семидесятипятимиллиметровых  пушки,   по   бортам   находились   по   четыре
семидесятипятимиллиметровых пушки,  мелкая  артиллерия  была  разбросана  по
всему кораблю. "Варяг" развивал скорость до двадцати трех узлов. По скорости
и силе вооружения в японском флоте не было равного ему легкого крейсера.
   Но  "Варяг",  конечно,   значительно   уступал   по   мощности   тяжелому
броненосному крейсеру "Асама", входившему в состав  эскадры  адмирала  Уриу.
Японский крейсер имел девять тысяч шестьсот тонн водоизмещения и  располагал
восемнадцатью крупными орудиями.
   "Варяг" кишел, как муравейник. Офицеры, каждый  по  своей  специальности,
отдавали необходимые распоряжения для  боя.  Матросы,  исполняя  приказания,
быстро двигались по палубе и трапам. Степанов с  боцманом  обходил  корабль,
проверяя каждую мелочь.
   По прибытии Руднев немедленно созвал на мостик всех офицеров и объявил им
о начале войны.
   - Я принял вызов японцев и до