хин! Я и не знал, что ты такой мастер! - подзадоривал Борейко
   Увидев Шуру, прибежавшую поглядеть, поручик крикнул ей:
   - А ну, пройдись-ка с ним в паре, - и вывел на середину  круга  смущенную
девушку.
   Лепехин, красный и мокрый  от  пота,  продолжал  остервенело  бить  землю
каблуками. Сердитое вначале выражение лица  сменилось  ухарской  улыбкой.  И
кода Шура, закинув вверх руку с платочком,  павой  проплыла  перед  ним,  он
молодецки гикнул и пустился  в  такую  присядку,  что  все  открыли  рты  от
удивления.
   - Как пляшет, черт! - восхищался Борейко и вдруг сам пустился в пляс.
   Солдаты один за другим последовали за ним.
   - Расступись, дай русской душе развернуться! - орал  Блохин,  расталкивая
солдат.
   Пройдя один-два круга, Борейко отошел в сторону и,  утирая  пот  со  лба,
кивком головы подозвал Звонарева.
   - Какие у тебя есть интересные цели? - вполголоса спросил он.
   - Номер пять. Шметилло просил обстрелять, но  без  разрешения  начальства
открывать огня не разрешается.
   - А начхать мне на всех! - махнул рукой поручик. -
   К орудиям! - громко скомандовал он. -  Цель  номер  пять,  бомбою!  Живо,
черти!
   Солдаты опрометью бросились по местам. Борейко взобрался на  бруствер  и,
широко расставив ноги,  смотрел  по  сторонам.  Его  огромная  фигура  четко
вырисовывалась на фоне неба.
   - Вашбродь, как бы вас не задело. До японца тут  недалече,  -  подошел  к
нему Лепехин.
   - От меня пули отскакивают. Эй, третье орудие, не  копаться!  Филя,  поди
подскипидарь их! - крикнул он Блохину, который в ожидании  приказаний  стоял
внизу у бруствера.
   - Готово! - докладывали один за другим фейерверкеры, поднимая руки.
   Орудийные номера в  ожидании  выстрела  прижались  к  брустверу.  Оглядев
батарею, Борейко взмахнул рукой.
   - Первое! Второе! - заорал Лепехин, и два огненных столба вылетели из дул
орудий.
   - Третье, четвертое! - подхватил Жиганов.
   Пушки с грохотом отлетели назад по наклонной раме лафета и затем медленно
скатились на прежнее место. Борейко в бинокль наблюдал за разрывами.
   Японцы не замедлили  ответить.  Вдали  резко  прозвучали  выстрелы,  и  в
следующее мгновение на батарею с визгом обрушилось несколько снарядов.
   - Целик лево два, прицел больше на одно  деление.  Батарея  -  залпом!  -
командовал поручик. - Не суетись, на японские гостинцы не оглядывайся, делай
все с толком! - приказывал он, следя за работой орудийных расчетов.
   Обменявшись с японцами несколькими залпами, Борейко прекратил огонь.
   - Построиться за орудиями! - приказал он, соскакивая с бруствера.
   Когда распоряжение было выполнено, он прошел вдоль фронта, всматриваясь в
раскрасневшиеся от движения лица солдат.
   - Разойдись!
   С веселыми шутками и смехом артиллеристы пошли по блиндажам.
   - Шура! - окликнул Борейко стоявшую около своего каземата  девушку.  -  У
тебя лишней юбки нет?
   - Зачем она вам понадобилась? - удивилась Шура.
   - Хочу прапорщику подарить.
   Шура так  и  покатилась  от  смеха,  прикрыв  лицо  передником.  Звонарев
покраснел, но сдержался и торопливо прошел в каземат.
   - Парень ты, Сережа, не плохой - не трус и не дурак, но командир из тебя,
прости, как из чего-то пуля! У тебя тут не люди, а золото, а ты хнычешь, что
они никуда не годятся. Сумей подойти к ним, и они заработают, как черти.
   Затем он подозвал Блохина.
   - Пошли, Филя, домой!
   - Чудище, а не человек, - кивнул вслед Борейко Лепехин. - Такой хоть кого
расшевелит, у него и мертвяки запляшут. Нагрешил я сегодня, прости господи!
   - Ничего, отмолишь, - успокоил его Звонарев.
   Через день на батарее литеры  Б  появились  матросы  с  "Баяна"  с  двумя
минометами. За ночь их  установили  в  намеченных  местах  и  тотчас  решили
испробовать. Пригласили Звонарева и Гудиму, с Залитерной явились  Борейко  с
Блохиным. Солдаты с любопытством наблюдали за приготовлениями.
   - Вашбродь, - подошел Денисов, - не пощупать  ли  нам  японца,  когда  он
испугается? Заглянем к нему в окопы,  пошарим  в  ближнем  тылу,  глядишь  -
чем-нибудь и разживемся.
   - Ты же знаешь, что вылазки строго запрещены начальством.
   - Так оно, вашбродь, ничего не узнает. Мы скажем, что японец напал на нас
первый.
   Капитан долго раздумывал.
   - Эх, куда ни шло, - наконец  согласился  он.  -  Бери  своих  охотников,
винтовки, бомбочки и приготовься к атаке. Но  только  дальше  первой  линии,
чур, не лезть.
   Денисов исчез. Капитан приказал изготовить  все  самодельные  пулеметы  и
следить за действиями охотников, чтобы вовремя прийти на помощь.  Борейко  и
Звонарев  устроились  возле  миномета.  Блохин  вертелся  тут  же,  объясняя
стрелкам устройство и действие минометов.
   Заметив место, где японцы  особенно  усиленно  возились,  туда  направили
первую мину. Эффект получился разительный. От взрыва обвалился  бруствер  на
значительном протяжении, в воздух  полетели  бревна,  щепки,  лопаты.  Около
сотни людей с криком бросились в тыл. Денисов  со  своим  отрядом  охотников
кинулся им вслед. Через минуту первая и вторая линии неприятельских  траншей
были заняты стрелками. Оставшиеся на позиции солдаты, не дожидаясь  команды,
последовали за охотниками.
   - Куда вы, назад! - пытался было их остановить Шметилло,  но  солдаты  не
слушались, и капитан, махнув рукой, отправился вслед за ними.
   - На всякий случай  надо  подготовиться  к  отражению  атаки,  -  заметил
Гудима, - я пойду на батарею.
   - А мы с Сережей прогуляемся к японцам в гости,  -  отозвался  Борейко  и
взобрался на бруствер Прапорщик последовал за ним.
   Вылазка оказалась на редкость удачной. Охотники прорвались далеко в тыл и
дошли почти до линии японских полевых батарей. Борейко и  Звонарев  миновали
одну за другой шесть линий и траншей и вышли в глубокий овраг в тылу.  Здесь
они нашли Шметилло. Из траншеи появилась улыбающаяся Харитина, на шее у  нее
висела пара биноклей, на поясе болталась шашка.
   - Набрала всего, в хозяйстве пригодится. Нате вам, вашбродь, а то  у  вас
такой нет.
   - Сколько за нее хочешь?
   - Долг платежом красен, - за баню это.
   Справа  и  слева  участилась  ружейная  стрельба.  Японцы  переходили   в
контратаку. Со всех сторон стекались охотники, отстреливаясь на ходу.
   - Сила его, вашескородие! Не  менее  батальона,  с  двумя  пулеметами,  -
подошел Денисов.
   Шметилло оглянулся. Вечерело, с северо-востока надвигался туман, с каждой
минутой становилось темнее Вспышки ружейных  выстрелов  делались  все  ярче.
Солдаты кучками проходили в тыл, то и дело оглядываясь на выстрелы
   - Пора и нам двигаться, - заметил Борейко.
   - Валите, авось мы и сами отобьемся от японцев.
   Начавшийся затяжной уже по-осеннему холодный дождь не позволял японцам до
утра вернуть утерянные окопы, а перед рассветом последние охотники Шметилло,
разрушив все блиндажи и засыпав  окопы,  вернулись  благополучно  назад.  За
минометами прочно укрепилась слава страшного оружия, против которого  японцы
не могут устоять
   Наступила дождливая осень. Солдаты, спавшие  почти  всегда  под  открытым
небом, стали прятаться в блиндажи. Скученность немедленно вызвала  усиленные
заболевания Теперь уже не приходилось  думать  об  отдыхе  на  Электрическом
Утесе.  Людей  едва  хватало  для  обслуживания  батарей   Утесовцы   прочно
обосновались на батареях ли горы Б и Залитерной и начали готовиться к  зиме.
Размокшая от, дождей почва затрудняла боевые операции,  и  военные  действия
сводились лишь к орудийной и ружейной перестрелке, да  Шметилло  изредка  по
пользовался своими минометами для разрушения японских укреплений.
   Японцы даже в дождливые дни продолжали возводить новые траншеи. В одну из
ночей Звонарев был разбужен дежурным по батарее.
   - Вашескородие, японец на штурм  лезет,  -  взволнованно  доложил  он.  -
Штабс-капитан велели вас разбудить.
   Торопливо надев шинель  и  сунув  в  карман  наган,  прапорщик  вышел  из
каземата. Ночь выдалась темная. Моросил мелкий дождь. Со стороны  стрелковых
окопов доносилась ружейная стрельба, слышались крики. Лучи  слабых  японских
прожекторов, чтобы пробившись сквозь сетку дождя,  остановились  на  русских
окопах, как бы показывая своим частям направление атаки.
   - Сергей Владимирович, пройдите на правый фланг и пустите несколько ракет
и светящихся снарядов, - распорядился Гудима. -  Я  на  всякий  случай  велю
зарядить пушки картечью. Если японцы прорвутся, встречу их как следует!
   Прапорщик направился к указанному месту.
   - Установить все три станка, - приказал он ракетчикам. - Угол  возвышения
пятьдесят градусов.
   Солдаты с ручными фонарями выволокли переносные станки, вложили в  каждый
по ракете и зажгли фитили.
   Вымокший на дожде стопин плохо разгорался, затем огонек  медленно  пополз
вверх по нитке, и ракеты, зашипев и выбрасывая сноп искр, взвились к небесам
Рассыпавшись в воздухе на  тысячи  огненных  звездочек,  они  ярко  осветили
впереди лежащую местность. Прапорщик увидел в ста саженях колонну, обходящую
батарею  справа.  Японцы  поблескивая  штыками,  бежали  густой   массой   в
промежуток между батареей литеры Б и соседним фортом номер один.
   - Тащи мортиры! - приказал Звонарев. - Пальба светящимися ядрами,  полным
зарядом!
   Солдаты  кинулись  к  маленьким  медным  чонкам.  Со  страшным  грохотом,
перевернувшись при выстреле навзничь, мортирки выбросили свои огненные шары,
которые врезались в наступающих. При ярком свете брандскугелей  было  видно,
как японцы сразу замедлили бег, смешались, а  затем  и  вовсе  остановились.
Одновременно с Залитерной загремели частые выстрелы, и в  японцев  с  визгом
полетели снаряды. Это Борейко, заметив опасность, угрожавшую батарее  литеры
Б, поспешил ей на помощь. В стрелковых окопах застучал пулемет.  Атака  была
отбита.
   Вскоре перестрелка постепенно стихла.
   - Отбой! Разойтись по казематам! - издалека донеслась команда Гудимы.
   Звонарев приказал убрать ракетные станки и мортиры.
   - Зайдите  ко  мне  на  минуточку,  Сергей  Владимирович,  -  позвал  его
штабс-капитан.
   В командирском каземате Звонарев застал все еще бледную от волнения Шуру.
Гудима, отряхивая мокрый плащ, знаком пригласил прапорщика к столу.
   - Чай готов, Шура? - спросил он у девушки.
   - Сейчас подам.
   - Расскажите, чем вы привели Шметилло в восторг?
   В двух словах Звонарев передал все происшедшее.
   - То-то стрелки вас и  Борейко  величают  своими  спасителями  от  верной
гибели!..
   Затрещал телефон. Гудима снял трубку.
   - А, Боря! У нас все благополучно, нет ни раненых, ни убитых. Спасибо  за
помощь, донесу обо всем подробно в  Управление  артиллерии.  Не  будь  тебя,
сидели бы сейчас японцы на нашей батарее. Звонарев? Жив  и  здоров.  Передаю
трубку.
   - Здорово! - раздался голос Борейко. - Оказывается, твоя Варвара  большая
мастерица  по  кухонной  части.  Второй  раз  съедаю  твои  обеды  и  пальцы
облизываю. Тут есть еще письмецо тебе. Слушай, прочту: "Сэр, послезавтра  вы
должны по делам службы побывать в отряде Романовского.  К  двенадцати  часам
дня лошади будут оседланы. Я еду с вами. Хорошо? В. ".
   - Ты не знаешь, Боря, зачем меня туда посылают?
   - Чтобы твоя Брунегнльда имела возможность день твоих именин  провести  с
тобой после длительной разлуки. Она сама придумала эту поездку, о чем мне по
секрету и сообщила. Ну, будь здоров!
   Утром Звонарев отправился в стрелковые окопы, чтобы подробнее узнать  обо
всем  происшедшем  ночью.  Уже  издали  он  заметил  большие  разрушения   в
проволочном заграждении. Козырьки над окопами на многих участках  тоже  были
повреждены, брустверы снесены, окопы полузасыпаны.
   - Поберегитесь, вашбродь, а то сегодня японец дюже сердитый,  попало  ему
ночью на орехи, - предупредил стрелок Звонарева.
   - Капитан-то цел?
   - Слава богу, пока целы. Они ночью в самую свалку лезли, кругом смерть, а
они - как заговоренные. Только фуражку с них сбило да погон сорвало.
   - А Харитина?
   - Герой-баба! От командира ни на шаг не отставала. Двух японцев заколола,
хотя ее саму чуть на штыки не подняли - стрелки спасли.
   Подошла Харитина.
   - Здравия  желаю,  вашбродие!  Здорово  вы  нам  вчера  подсобили  своими
ракетами да огненными бомбами. Сразу все, как днем, стало видать, тут  мы  и
всыпали японцам.
   - Это с Залитерной открыл огонь Борейко.
   - Медвежья батарея,  значит,  не  подкачала,  -  улыбнулась  Харитина.  -
Солдаты там все как на подбор, под стать  своему  командиру  -  здоровые  да
красивые, не то, что наша пехотная мелкота.
   - Вы бы и переходили в артиллерию.
   - Без капитана не пойду, а они ведь пехотинец.
   - Где он сейчас?
   -  В  блиндаже  горюет.  Игнатий  Брониславич  всегда  о  своих  солдатах
печалится, ровно сродни они ему.
   Прапорщик  застал  Шметилло  сидящим  в  мрачном  раздумье  за  столом  и
поздравил с удачным отбитием ночного штурма.
   - Но какой ценой! - горько усмехнулся капитан. Потерял столько прекрасных
разведчиков - один лучше другого.
   - На войне не без жертв, - пытался успокоить его Звонарев.
   - Но все же надо стараться, чтобы их было возможно меньше.
   Выяснив обстановку, прапорщик вернулся на батарею.
   - Вам телефонограмма, - протянул Звонареву бумажку Гудима.
   Командир артиллерии приказывал прапорщику прибыть  на  следующий  день  в
Управление за получением указаний по рекогносцировке артиллерийских  позиций
и наблюдательных пунктов в районе расположения отряда капитана Романовского.
   Сигнальная пушка на Золотой горе грохнула как раз  в  тот  момент,  когда
Звонарев входил в Управление артиллерии. Одновременно на судах,  стоящих  на
рейде,  послышался  перезвон  склянок,  отбивавших  полдень.  Справившись  у
адъютанта, в Управлении ли Белый, Звонарев постучал в генеральский  кабинет.
Дверь приоткрыл полковник Тахателов. Красный от  возбуждения,  он  спорил  о
чем-то с генералом.
   - Согласно распоряжению вашего превосходительства в Управление артиллерии
прибыл, - отрапортовал прапорщик Белому.
   - Спросите его, Василий Федорович, он с батареи литеры Б и, наверно,  был
свидетелем и  участником  ночной  атаки,  -  вместо  приветствия  проговорил
Тахателов.
   - Была ли необходимость стрельбы на Залитерной позапрошлую ночь во  время
японской атаки? - обратился к Звонареву генерал.
   - Своим огнем она спасла положение. Таково мнение и  Гудимы  и  командира
стрелков капитана Шметилло.
   - Рапорт Гудимы я уже получил, а о донесении
   Шметилло мне пока ничего не известно.
   - Я же говорил, ваше превосходительство, что ему надо отдавать в  приказе
не выговор, а благодарность! - торжествующим тоном воскликнул полковник.
   - Но он грубо нарушил все инструкции об открытии огня.  Стольников  прав,
жалуясь на его недисциплинированность.
   - Какая тут может быть дисциплина, когда японцы  голыми  руками  забирают
батарею! Молодец Борейко! Вы, Василий Федорович, как хотите, а я ему от себя
скажу большой спасиба, - с кавказским акцентом проговорил Тахателов.
   - Я знаю ваши неизменные симпатии к Борейко, вы всегда  горой  стоите  за
него.
   - Говорю прямо - люблю, как сына! Пусть пьяница, скандалист,  но  все  же
лучший офицер у нас в артиллерии.
   - Слов нет - Борейко прекрасный артиллерист, но крайне недисциплинирован,
никогда не знаешь, что он выкинет.
   - На войне надо считаться только с  реальной  обстановкой  и  действовать
сообразно с ней. Она же ни в какие инструкции уложиться  не  может.  Спасибо
надо говорить Борейко, а не ругать его, - не унимался Тахателов. - Спасибо я
не  скажу,  а  ограничусь  напоминанием  о  необходимости  беречь   снаряды.
Стольников подал рапорт  о  болезни.  Вместо  него  я  назначаю  Жуковского,
который поправился. С Борейко они старые друзья.  Перемещать  же  Борейко  я
просто боюсь. На Залитерной он прижился и сидит спокойно, на новом же  месте
тотчас начнет переделывать все по-своему. Хлопот с ним не оберешься!
   - Что  прикажете  мне  делать,  ваше  превосходительство?  -  почтительно
справился Звонарев.
   - Обратитесь, душа мой, к Варе. Она уже за вас получила все инструкции, -
дружески похлопал прапорщика по плечу Тахателов.
   - Прошу ко мне завтракать, благо уже наступил адмиральский час. Там я все
и объясню, - пригласил Белый офицеров.
   За столом,  вспомнили,  что  сегодня  день  Сергия  Радонежского  и  что,
следовательно, Звонарев именинник. Варя захлопала от радости в ладоши.
   - Я и забыл - у  нас  во  второй  и  одиннадцатой  ротах  сегодня  ротные
праздники. Надо заехать их поздравить, - вспомнил генерал, - а  пока  выпьем
за присутствующего именинника и пожелаем ему счастья.
   - Вместе с Варей, - добавил Тахателов и захохотал.
   Звонарев покраснел и взглянул на часы.
   - Мне надо поторапливаться, - проговорил он. - Теперь рано темнеет.
   Белый в двух словах  объяснил  Звонареву  задание;  выбрать  позиции  для
батарей и найти наблюдательные пункты  между  Голубиной  бухтой  и  деревней
Яхуцзуй, что около укрепления номер пять Западного фронта.
   - Участок занят отрядом капитана Романовского, штаб которого расположен в
деревне Юдзянтунь Южный. Этот пакет передайте капитану, - закончил Белый.
   - Вы-то зачем едете со мной? - справился  прапорщик  у  Вари,  когда  они
двинулись в путь.
   - С вами?! Не слишком ли много чести!  Я  еду  по  распоряжению  главного
врача нашего госпиталя, чтобы передать медикаменты и перевязочные  материалы
в Западный отряд.
   День выдался довольно теплый, ясный. Японские  батареи,  воспользовавшись
улучшением погоды, начали усиленно  обстреливать  внутренний  рейд  и  порт.
Несколько снарядов упало около Артиллерийского городка.
   - Придется ехать вокруг Пресного озера, чтобы миновать район обстрела,  -
решила Варя.
   Миновав Старый город, они очутились в  Новом  городе.  Здесь  было  тихо.
Пользуясь  теплым  солнечным   днем,   публика,   в   большинстве   раненые,
прогуливалась  по  набережной.  Среди  гуляющих  Варя  и  Звонарев   увидели
Вениаминова под ручку с Лолочкой. Прапорщик хотел было их окликнуть, но Варя
ударила нагайкой его лошадь.
   - Не смейте здороваться с ними! - грозно зашипела девушка.
   Не позволила она своему спутнику и завернуть к дому Акинфиевых.
   - На обратном пути полюбуетесь на вашу ненаглядную Наденьку, которая  так
эффектно натянула вам нос, выйдя замуж за вашего же друга!  -  иронизировала
Варя.
   Проехав мимо морского  госпиталя,  они  свернули  на  дорогу,  ведущую  к
Голубиной бухте. Здесь было тихо.  По  дороге  двигались,  скрипя  огромными
колесами, китайские арбы, тарахтели две-три военные повозки.
   С моря тянул прохладный солоноватый ветер. Лошади,  радостно  пофыркивая,
шли широкой рысью. Кубань, легкая и грациозная,  красиво  перебирала  своими
точеными ножками в белых чулочках. За ней следовал более крупный  и  тяжелый
Дон, поекивая селезенкой.
   Скоро Варя и Звонарев увидели перед собою деревню  Юдзянтунь.  У  крайних
домов, преграждая дорогу, стоял длинный  стол,  за  которым  сидело  человек
двадцать офицеров. Тут же рядом в  канаве  копошились  денщики,  откупоривая
бутылки.  Несколько  поодаль  песельники  выводили   какую-то   залихватскую
мелодию.
   Заметив приближающихся  всадников,  сидевший  на  председательском  месте
полковник, в котором Звонарев узнал Ирмана, махнул рукой. Офицеры вскочили с
бокалами в руках, хор грянул веселую песню.
   Звонарев начал было придерживать лошадь, но Варя, ударив Кубань нагайкой,
карьером понеслась  навстречу  расступившимся  перед  нею  офицерам,  птицей
перелетела через накрытый стол и помчалась дальше. Дон тоже ринулся вперед и
с размаху взял этот своеобразный барьер, причем Звонарев едва не вылетел  из
седла. Сзади раздались дружные аплодисменты.
   Догнав Варю только за деревней, прапорщик сердито спросил:
   - Что за фантазия пришла вам в голову брать с маху такие  препятствия?  Я
чуть не упал и не покалечил Дона.
   - Ну и чудак вы! Не ускачи мы, на