повернувшись  на каблуках,  святоша героически грохнулся  в
обморок.  И  не  слышал  при  этом, как перешагнул через него кошачьим шагом
черный конь, как вскочил  в седло всадник, как  свистнул разрезаемый крылами
воздух...

     Саттарис  гнал  коня на  юг, в привычную такую  и милую Грецию.  Стоило
проведать старого знакомого. Знакомых... Точно, они же  почти соседи! Значит
так: сперва к Оракулу, потом -- к клиенту...
     Девил поборол искушение сделать крюк и  залететь в  Рим, точнее  -- его
"столицу в  столице"...  Там всегда можно  пожать прекрасную  жатву... Но  и
конкурентов  --  хоть  отбавляй... Да  и "светиться" не стоит:  все-таки  на
спецзадании... Не стоит выдавать такого выгодного клиента. Тем более -- знаю
я этого  Денубиса,  всегда он  на монахах  специализировался, а  чуть что --
настучит Велиару... Всегда так было, и в школе, и в колледже...  Ладно -- не
стоит о  грустном... Кто старое помянет -- тому правую  но... А,  кстати, не
перечитать ли  ту  книгу,  из которой  я  эту  лошадку выдрал?  Многих наших
спасла! Полезная книжка!..
     За  чтением  дорога  показалась  короче,  и  только  когда  конь  мягко
спустился подле прорицалища, девил закрыл книгу и утер с глаз слезы. Спугнув
какого-то  местного сторожевого  дракончика  и потрепав  по  подвернувшемуся
месту молоденькую жрицу, Саттарис вошел к Оракулу. Человеческий глаз никогда
не мог  разглядеть как следует это создание... А у Саттариса не  было обычно
желания присматриваться... Да и зачем лишний раз доставать очки?..
     -- Явился... -- колыхнулась пустота...
     -- И не запылился! Всю звездную пыль Зевс конфисковал. "Не замай!" Итак
-- ближе к телу: вы хочете вопросов -- их есть у меня! Примус, что по-латыне
перво: что я должен  делать,  чтобы купить Товар  у того, у кого поручено по
Контракту? Цвай  -- какие меры я должон предпринять, чтобы  не пролететь при
том?! По-трэте -- где сейчас имеет место быть Лорд Лат?
     --  Ты так  и не выучил  Высокий Греческий... --  колыхнулась  в  ответ
пустота, -- Все еще общаешься на варварском койне. Задуда!
     -- Фитилек-то прикрути, коптит!
     -- Перво -- должон обломать его тем же, чем обломали крылатого. У другэ
-- навострить лыжи, закрыть хлебало и открыть глаза в Момент. И не стараться
быть не собою -- дураком прослывешь, р-р-р...  Драй -- далеко отсюда, и ваще
у него искания. Это если на твоем диалекте... Отсебятинки прибавить?
     --  А харе Рама  твою  Кришну  через  Кали,  Индру,  Вишну!  У меня  от
Оракульских стишков голова болит...
     -- Так ты и санскрита не выучил... От кришнаитов набрался?
     -- Чтоб к тебе Святой Доминик в гости пожаловал!.. С собачками!..
     И Саттарис вышел на улицу. Поэтому он не расслышал за спиной тихое:
     --  Пожаловал?! Да лучше бы  рассказал,  как его выписать!  Достал ведь
уже! Благо -- его собачки других песиков-то не любят, р-р-р-гл...

     К девилу порывисто подскочил худощавый жрец с  воспаленными глазами. На
бегу он проорал:
     -- Богохульник! Осквернитель!  Да как  ты осмелился,  ведь Гнев Оракула
пострашней Зевсова да Аполлонова вкупе будет! Он тебе знаешь что напророчить
может?!
     Саттарис небрежно похлопал жреца по щеке:
     -- Не  переживай за  меня... Отдохни... Расслабься...  Я  за  тобой еще
нескоро приду... Живи вечно пока что... А Демоном Максвелла  можешь и дальше
пользоваться, только  со своею бумагой...  Шелк?  Китайский? Пойдет,  только
тогда иероглифы сам разбирать будешь...
     Ошалевший от такого жрец уныло смотрел, как взмывает в небо картинка со
всадником. Ну и что, что он умел видеть суть вещей? Ну и что?..

     Конь обернулся к седоку и на чистейшем ах'энн произнес:
     -- Осторожно, Крылья закрываются. Место прибытия -- Побережье.
     Море казалось излишне  спокойным, как для  обиталища Бога Моря. Ни тебе
волны красивой, ни краба сизых оттенков на берегу...
     Будучи осторожным от природы, Саттарис потратил лишние пятнадцать минут
на  вырисовывание на  песке сложнейшего  пантакля, обрамленного в  три  слоя
надписями  на  староеврейском,  халдейском  и  эсперанто.  И   только  затем
прокричал:
     -- Эй, Непту-у-ун! Посейдончи-и-ик! Ау-у! Слышно ли меня из воды-ы?!
     А в ответ -- тишина...
     -- Спиридон ты мой  подводный! Всплывай!  Чай  забыл,  о чем  Саттариса
просил?
     Легкая волна  колыхнулась у берега  и тихонько зашелестела. Расслышав в
шуме  волны  голос,  Саттарис  не  выкрикнул  заготовленное  уже  "Леопольд,
выходи!", а прислушался.
     -- Тут я, что надо бессмертному?..
     -- У Вас -- Товар, у нас -- Купец! Чего изволите?
     -- Веры... Слаб я стал без нее... Сохну...
     -- Ага, абстиненция. Ну-у-у...
     Девил достал книжку и пролистал ее до буквы "я".
     -- Слушай,  Посейдончик, а тебе не все равно, если  в  тебя  под другим
именем верить будут?
     -- А что, есть разница?..
     -- Не-а! Подберем что-нибудь красивое, скажем -- Ялмог... Пойдет?
     -- Не хуже нынешнего!.. А что я взамен-то должен буду, а?
     --  Прошаришь подвластное  тебе  дно подле Аравийского полуострова,  да
притащи-ка оттуда вместилища медные, и чтоб опечатаны были вот так!
     И пальцем девил начертил в воздухе сверкающую Звезду Соломона.
     Девил  взглянул  на удаляющуюся  волну, с досадой вытер ногой  знак  на
песке и буркнул:
     -- А я-то старался ради такого хиляка, защиты тут малевал! Было б  кого
бояться! А раньше ведь мог и цунами подкинуть!  Впрочем  -- что он Атлантиду
угробил -- я никогда и  не верил, мне больше по душе версия Роналда... --  и
Саттарис душевно усмехнулся собственному каламбуру...

     Только к утру появился бедняга-Посейдон. Нахлынув на берег, он выбросил
на песок две бутыли.
     -- И это все? -- холодно спросил девил.
     -- Все. Тут после глубинного траления, некиим Институтом устроенного, и
это отыскать проблематично было... Гр-р-руб их руководитель траления!
     -- Ладно, сойдет! Так вот -- топай  в портал, что счас открою... Ах, не
топай,  а теки, что это я... А там  увидишь другой портал: у него скажи, что
от меня, там и встретят, и приветят, и обмундирование выдадут -- и черпак, и
меч... А Ямерту  скажи, что ты первый, остальных скоро  пришлю...  Все, теки
отсюда! Как говорится -- "Мене Текел Фарес!" Граффити, панимашь!
     И  жестом дешевого фокусника Саттарис начал болтать  в  море неизвестно
откуда  взятой  веревкой. Когда  же  Бог  Моря скрылся  в  воронке  портала,
продекламировал: "Не гонялся б Посейдон за дешевизной!"...
     Портал рассосался,  оставив после  себя  запах  серы и давно забытой на
солнцепеке рыбы...
     -- Бог, а носочки не стираны,  --  прокомментировал  рыбный дух  девил.
Серу он, разумеется, не замечал: свое не пахнет...
     Теперь стоило осмотреть джиннов.
     Взяв бутылек поувесистей, Саттарис ногтем  сколупнул  печать  вместе  с
пробкой. На всякий случай  отстранился. Ничего.  Хлопнув себя  по лбу, девил
мгновенно поправил полустертый Знак, а то -- вырвется еще...
     Джинн или спал, или его не росло дома.
     -- Выйдешь или нет, Ибн-такойтович! -- заорал Саттарис: что-что, а свои
права он знал. И зачитывать их ему было без надобности... Одного раза, когда
застукал Ангельский Патруль с одной херувимочкой -- хватило...
     -- Не-а, не вылезу! Мне и тут неплохо... Сам посмотри!
     Обалдевший  от  такой  наглости  Саттарис  взял бутыль  из  пантакля  и
приставил к глазу  как подзорную  трубу. В последний момент он вспомнил, что
ее было б недурственно потереть, но -- было поздно!
     Джинн вылетел в позе Супермена: кулаком  вперед, и  оставил автограф на
глазу девила. Затем -- взвился в облака, свирепо подбоченясь.
     -- ...  твою! Чтоб  тебя  к Богоматери  проволокли  Святые  Угодники! И
каждый  -- трижды! Петр тебе и Павел!  -- взъярился Саттарис,  -- И Иоанн  с
ними! И к Тримурти -- богословие учить на санскрите!
     -- А ты чего ждал, сын гиены! -- зарычал джинн. -- Забыл меня, что ли?!
Ты как, бумагами питаешься?
     -- А... что такое?
     -- А то такое: скормлю щас одну одному девилу! Угадай -- кому!
     Саттарис наморщил лоб, незаметно потирая глаз и сводя свеженький бланж.
Потом взгляд его просветлел:
     -- А-а-а, Абу-Али Джамаль ибн-Сина аль-Басри! Какие претензии, родной?
     -- Ты-ы-ы! Ты клялся  мне  туфлями Пророка,  что ни один сын  шакала  и
гиены не заточит меня в долбанный пустой сосуд!
     -- Клялся. Так и что?
     -- Как что?! А  это вот? Это  Сулейман ибн  Дауд запаковал меня в  этот
образчик винной тары!
     -- Простите, дорогой  сэр, но... -- Саттарис  ненароком перепутал вновь
эпоху и  страну, но  джинн  привык и не к такому... --  Все  по контракту! С
Ваших слов записанному! Во-первых,  премудрый царь Соломон бен Давид  не был
ни сыном шакала, ни  сыном гиены, да и в родстве с  э-э-э... мумаком он тоже
не состоял... А во-вторых  -- бутыль сия кованая, а не выдолбленная. Так что
никаким боком контракт не нарушен!
     --  И почему я к Корнееву не продался? --  задумчиво  сам  себя спросил
джинн...
     -- Потому что щекотки боишься! -- мгновенно парировал Саттарис.
     -- Убедил.
     -- Ну и?
     --  И что? Ты же  меня  за  желаниями  вытащил?  Загадывай! Как всегда:
стандартная поставка на три желания и стандартные же ограничения. Хочешь  --
разрушу город или построю дворец?
     -- Фиг тебе! Кстати -- а где "Слушаю и повинуюсь"?
     -- Сам догадайся. Я плохой поэт... Так я слушаю...
     Саттарис хмыкнул:
     -- Я не поэт,  но я скажу стихами: Иди ты  к  Манвэ мелкими шагами!  Э,
стоп! Стоп! Это не желание!..
     -- Остряк...  Один  тут мой коллега  рассказывал -- ему мужик  с белыми
волосами еще не то присоветовал... первым желанием... поэт!.. Так слушаю!
     --  Не  будет ли любезен  многоуважаемый  джинн...  просьбочку  вот как
желание... -- было не понятно: издевается Саттарис или всерьез. -- Так  вот,
первое мое желание: пусть оставшиеся желания  сторицей  возрастут!  То  есть
стократно! В количестве!
     -- Слушаю и повинуюсь! Исполнено!
     --  Отлично! --  Саттарис ухмыльнулся: он был просто удивлен, как никто
до него  не додумался до такого простого  и очаровательного решения...  -- А
теперь -- желание  номер  один из  двухсот: перенеси меня туда,  где  сейчас
находится Лорд Лат в нынешнем своем состоянии!
     -- Не могу -- далеко! -- равнодушно ответил джинн...
     -- А его -- сюда?
     -- Не могу -- далеко...
     --  Но  ты  хоть  знаешь, где  он  находится?! -- начал терять терпение
девил.
     -- Знаю!  Тебе  в  звездных  координатах или  относительно Скут-Полюса?
Распечатать или на песке начертить?
     -- Не надо. Не дождетесь! Так значит, перебросить меня к нему...
     -- Не могу -- далеко...
     -- А ты не боишься, что я тогда пожелаю тебе то, что Беловолосый твоему
товарищу присоветовал, а?
     -- Не могу -- сложно.
     -- А как насчет разрушить город?
     -- Не могу. Сложно. Дом устроит?
     -- А построить дво... Впрочем, кажется -- догадываюсь и сам! Не можешь!
Сложно. Фонтан с золотой камбалой предложишь, с односторонней! Я прав?
     -- Угадай!
     -- Так ты что, это... хотя  стоп: а поближе, чем до  цели,  перебросить
меня можешь?
     -- Могу.
     -- А скачками, скачками -- и до самого Лорда?
     -- Могу.
     -- И за сколько прыжков?
     -- За сто!
     -- Ну и сделай сто прыжков!
     -- Могу! Это -- сто желаний по одному прыжку в каждом!
     -- Так ты что, крючкотвор, количество увеличил, а качество убыло?!
     -- Ага, автоматически! Закон сохранения...
     --  Прыгай,  зараза! -- и  мысленно добавил: "Джинн  у девола  портянки
украл!.."
     Прыжки были неровными: перегрузки при старте, толчки при торможении, да
еще  этот  занудный  голос:  "Сорок  третье  желание... Сорок  четвертое..."
Саттарис уже успел помянуть всуе большую половину персонажей "Жития Святых",
когда прозвучало довольное: "Сотое! Приехали!  Понадоблюсь -- разбудишь. Или
того,  что  в  посудине  напротив:  у  него  всего  одно  желание,  но  зато
какчественное...  Качественное, оговорился...  Спасибо  что  воспользовались
"Призраком" нашей фирмы!"
     Саттарис отряхнулся,  поправил берет  и сунул бутыль за  пояс. И только
затем присмотрелся к высокой черноволосой фигуре  впереди, что отработанными
каратистскими  движениями  рассекала  каменные глыбы,  разыскивая  что-то  в
обломках.
     Видимо -- это "что-то" не находилось... Саттарис подошел к Лату, и хотя
вокруг было безвоздушное пространство крохотного астероида, в пустоте громче
выстрелов х-вингов прозвучал его голос: "У Вас -- Товар, у нас -- Купец!"
     Лат медленно обернулся к говорившему.


     Глава 10

     Изображение подернулось  рябью  и погасло:  Сатоурис в спешке  сорвал с
головы шлем и зашвырнул  его под пульт. И вовремя -- в проеме люка появились
Ашана и Рейст.
     -- Потом дорасскажу, -- буркнул он и обернулся ко Всадникам: -- Ну как,
наохотили чего-нибудь?..

     Системы постепенно приходят в  норму... Жаль -- не все материалы есть в
наличии... Приходится выкручиваться,  изменять  немного  конструкцию,  чтобы
урвать  из  себя самого нужный кусочек...  Самоедство, трудно подобрать иное
слово, хотя...  Впрочем, лингвистические изыски  лучше  направить на кое-что
иное, например -- на обдумывание услышанного.
     Почему-то  показалось,  что  Синий  дракон Брантос вернется к  островку
посреди океана, куда его выбросило...

     ...Вокруг была только вода... А крохотный клочок суши  с высоты казался
еще меньше, чем  в прошлый раз... Что имели в виду  эти нахалы-Желтые, когда
сказали "Ты видел Бога, но ты не узнал Его!"? Проверить несложно, но вряд ли
эти скалы -- лик Бога...
     Спустившись пониже, Брантос заметил небольшой  храм,  полностью скрытый
нависшим  над ним  скальным козырьком...  Перед  входом  --  обрыв,  на  дне
которого белеются чьи-то косточки. Непорядок!
     Выжечь ямку  среди щебня несложно, и вот уже скелетик какого-то примата
похоронен честь по чести. Интересно -- это был жрец или грабитель? Стоило бы
залезть внутрь, вдруг там разгадка, или еще что интересненькое...
     ...Храм как  храм, вмеру вычурный,  украшенный с  фундамента до чердака
повторяющимися рисунками-мозаикой: пчела с  человеческими руками и  головой,
да  лицо  на фоне  угловатых  разводов... Пчела, лицо, пчела, лицо...  И так
снизу доверху, справа налево...
     Из картины у  алтаря  выглянул какой-то  старичок, глянул на  Брантоса.
Дракон  ухмыльнулся и громко сказал "БУ!" Странно  -- на картинного визитера
это не подействовало. Не выказывая ни единого признака страха, он поклонился
и  принялся  нести  нечто  пышное и  вычурное... Минут через двадцать дракон
наконец-то уразумел,  что  его  благодарят за  захоронение  бренных останков
этого самого старичка, коий  теперь  стал вампиром  и  обитает неподалеку от
Храма, а  после  захоронения  его  бренного  тела может теперь не  опасаться
ревматизма и простуды...
     Кинув краткое "благодарю",  Брантос продолжил  осмотр помещения, тайком
стащив ну совершенно нечаянно сбитый со стены кусок мозаики.
     И тут его внимание привлекло зеркало в глубине  зала... Оно покоилось в
конце  неширокого коридора... Круглое,  покрытое, несмотря  на  жару, льдом,
образующим раму и затейливые сталактиты  и сталагмиты... Было  в нем  что-то
притягательное...
     Извечное любопытство подтолкнуло дракона к  ледяному чуду...  Но стоило
ему  лишь коснуться поверхности зеркала, как его  отражение сменилось другой
картинкой:   мальчишка,  сидящий   на   подоконнике   у  открытого   окна...
Человеческий  мальчишка...  Лет  четырнадцати, не больше...  А  за  окном --
беспредельная Вселенная с мириадами галактик, зовущая и манящая...
     И, повинуясь этому зову, Брантос  ринулся  вперед. Он  проскочил сквозь
ставшую призрачной  поверхность  и  оказался  в  длинном прямом коридоре  со
множеством дверей,  дверок и ворот. Между дверцами на стенах висели картины.
Одни выше, другие ниже... Разные и непохожие...

     ...Видение прервалось  мгновенно,  словно там, в недрах времен, зеркало
вновь стало непроницаемым и отрезало Брантоса от Серого Дракона...
     Под левым крылом пел менестрель.

     Зажжем в канделябрах свечи,
     Присядем перед дорогой.
     Уже наступает вечер...
     Давай помолчим немного.

     Давай помолчим про Город,
     В котором надо бояться,
     Где ветер пулями вспорот,
     Где детям нельзя смеяться.

     Там страх заливает души,
     Там плетью становится вера,
     А сердце -- стучит все глуше,
     И ночью все крысы -- серы.

     Там мы сражались с тенями,
     Там мы друг друга любили,
     И ночи казались -- днями,
     Пока любовь не убили.

     Мы крыс когда-то боялись,
     Теперь мы все -- Крысоловы,
     И флейты наши смеялись,
     И рвались наши оковы

     Когда мы Город убили
     И вдаль ушли по дороге,
     Оставив пожаров крылья
     И смутное чувство тревоги.

     Мы сами себя поймали
     Своею волшебной дудкой...
     Ах, если бы мы узнали --
     Чья это злая шутка?!

     Но -- стылый дом на пригорке,
     Шаг за границу мира,
     А там...
     Там -- уютная норка
     И вкусная корочка сыра...

     Гитара  смолкла.  Сатоурис кашлянул  и сказал,  то ли  сам  себе, то ли
слушателям:
     --  Вот  так  вот  оно  и  было...  В сказках любят  говорить  о городе
Гамельне,  но никто  не знает дальнейшую историю его детей... Да, они  ушли,
ушли, ведомые Крысоловом,  все ушли, кроме одного, которому Крысолов передал
свою флейту,  опаленную на огнях мировых  пожарищ... Хромой мальчик стал  не
просто новым Крысоловом, он стал Творцом Миров, и спустя века передал флейту
своему  ученику... Он --  единственный  счастливый  ребенок из всех... А над
ушедшими  с  Крысоловом  судьба  посмеялась...  Кто  же  знал,  кто  знал...
Взрослые,  оставшиеся в городе, а  остались  они не  все, поверьте, говорили
затем,  что  Крысолов  увел  из  Гамельна  детей,  чтобы  отомстить  городу,
обманувшему  его...  Это  неправда...  Он  просто  продолжал выполнять  свою
работу... Ведь  его попросили избавить город от ВСЕХ крыс... Сперва  он увел
серых грызунов, затем -- Крыс Сознания, тех, что так похожи на людей... Тех,
которыми  не  рождаются,  а  становятся...  Тех,  что служат лично Крысиному
Королю. Разве  он виноват,  что  Крысами  Сознания оказались все  дети этого
города?  Все,  кроме  хромого флейтиста... Так  что не было золотых чертогов
Люцифера  в  недрах  Горы,  не было  и сказочного города посреди  безбрежных
лесов... Было лишь  переселение отряда Крыс в Нараку. Ты слышишь ведь  меня,
Дракон? Жизнь полна сюрпризов: когда я вернулся  от  Лата,  то  встретился с
Крысоловом, и выяснил,  что это мой непосредственный начальник лорд Мом. Вот
ведь как бывает... И что самое забавное -- он согласился подписать контракт,
и по этой бумаге я купил  Душу Крысолова, но  не душу  Мома... Ведь в момент
подписания я сам держал его  флейту и наигрывал на ней... Так что я  купил в
результате свою собственную душу, ведь покупалась душа Крысолова... А купить
я ее не мог, потому что ее у меня не было, были только заготовки и отдельные
кусочки, оставленные от сделок. Так что для завершения логики Контракта лорд
Мом сам, собственноручно  доотдал  мне  недостающие  части для моделирования
Души...  А собрать ее уже гораздо позже  помогли  друзья-варлоны, у них есть
для этого инструменты...
     --  Сатоурис, мне  одно  не понятно, -- спросила Ашана.  -- Как удалось
вообще  с  помощью флейты выгнать крыс из города? Я бы еще понимаю,  если бы
это был Крысогон,  который пугает крыс самой  плохой  и неумелой игрой... Но
увести за собой... Это невероятно...
     --  И  все таки правда...  Я слышал эту  песнь, зовущую прямо в пасть к
Небесному Волку. Крысы шли за ним,  они видели чудесный призрачный рай, куда
он звал их... Они понимали, что благословенны, что им оказана честь вступить
в  прекраснейшие  земли,  которые  только  возмо