ресно.
А ты -- публикуй, если чего интересное выцепишь...
     --  Ладно...  Хорошо...  Если что,  мои  -- девяносто  процентов!  -- в
Славике проснулся коммерсант.
     -- Да хоть сто! -- пожал плечами Макс.
     Впервые Славик ощутил удивление. Макс,  отказывающийся от наживы? Макс,
не спорящий о процентах? Что же получает в ответ этот искатель приключений?
     Заметив растерянность Славика, хозяин талисмана-Ключа пояснил:
     -- Лестница --  это  путь во  все  Миры. Так  зачем,  имея такой  Путь,
размениваться на мелочи?
     -- Так  сто процентов мои? --  с совершенно невинным выражением уточнил
Славик.
     -- Твои, так твою и растак!
     -- Вот и хорошо-о-о... Впрочем -- побрякушку-то носи лучше в коробочке,
так лучше будет... Спокойнее, для здоровья полезнее, опять же... Нет?
     --  Я  не хоббит, а  Ключ --  не кольцо из сказочки. Так что всему есть
предел, и доверию к "пророчествам" тоже.
     --  А...  -- ухмыльнулся Славик,  и  улыбка  эта  не  предвещала ничего
хорошего. -- А хочешь, я тебе напророчу, и оно сбудется?
     -- Попробуй... -- пожал плечами Максим.
     -- Итак, я пророчу: ровно через минуту ты будешь крыть  меня последними
словами и проклинать  в  душе,  но изменить  ничего  не  сможешь!  -- Славик
посмотрел в глаза коллеге и, повернувшись к бармену,  сказал: -- Эй, хозяин!
Пока! Я пошел!  За кофе платит мой  лучший  друг! --  и, похлопав  Макса  по
плечу, отправился к выходу. Обернувшись у двери, добавил: --  Значит, завтра
утром?.. -- и  мгновенно растаял в  воздухе, позволив Максу беспрепятственно
пролететь в дверной проем.

     Глава 8

     Магистр ковырял вилкой салат и дожевывал бутерброд. Кинув искоса взгляд
на Сатоуриса,  продолжающего разглагольствовать  с гамбургером в руке, Ирлан
негромко заметил:
     -- Вот точно так же я как-то переувлекся  за  столом на званом обеде  у
короля Западного Риадана, в результате когда я потянулся к заливной рыбе, то
обнаружил   в   блюде   лишь   кости   да  плавники.   Грустное   зрелище...
Душераздирающее зрелище... Зато -- поучительное.
     -- Это еще не самое страшное! --  беззаботно отозвался менестрель, -- А
вот если посмотреть глаза в глаза! Вот  это жутко: не каждый выдержит взгляд
съеденной им рыбы!.. Да, так о чем это я?  Ага, о Лордах. По моему скромному
разумению вся ваша Теория Лордов  --  бред  и лажа  с попыткой  адаптировать
узнанные крохи под имеющуюся в нашем  распоряжении картину мира. На самом же
деле не правы вы, все не так было!  И первыми  были не братья-Лорды, а Лорд.
Один-единственный. Учитывая некоторые его особенности -- Лорд  Ночи. Он-то и
стал первоосновой для всех дальнейших наворотов.  Тот же,  кого вы называете
Лордом Дня -- следующая  инкарнация Лорда Ночи,  считайте -- следующий этап,
Лорд   Ночи,  возжаждавший   материального   благосостояния,  перешедший  от
духовного  к  материальному.  А  Лорд  Мрака  тогда  --  просто  "воскресший
мертвец", ожившее  первое  тело  Лорда  Ночи. Он  понимает,  кем  он был,  и
стремится изо всех сил снова стать  самим собой, но,  увы, ничего  у него не
получается, и от этого-то он и злится, порой раздражаясь, а порой и впадая в
ярость.  Но хоть он  и  восставший из мертвых, но не зомби, так как сознание
его работает  четко и устойчиво. На лицо же все трое совершенно одинаковы. И
вообще  -- худощавы,  стройны, хайраты... Могу  это  подтвердить  как  лично
видевший всех троих.
     -- Мне почему-то  кажется, что для простого смертного Вы имеете слишком
древние  воспоминания, -- Ирлан  пристально взглянул  на менестреля, ожидая,
видимо, хотя бы тени смущения. Не дождался.
     --  Магистр, Вы же  взрослый  человек  и  прекрасно  знаете,  что такое
инкарнации! --  парировал Сатоурис. --  Память  прошлых жизней порой  так же
свежа,  как и о вчерашней  рыбалке. А  бывает и свежее... Когда-то я видел и
Лордов, и Великого Хаосского Дварфа,  и много кого еще... А еще я видел двух
киборгов разных миров, ведущих со мной беседу в старинном замке. Впрочем, их
я и сейчас вижу... -- он усмехнулся и лающе рассмеялся, подрагивая бородкой.
     -- И у меня такое впечатление, что видите вы их не впервой,  -- заметил
Ирлан.
     --  Разумеется, не  впервой!  --  Сатоурис  откусил  здоровенный  кусок
гамбургера  и  долго,  старательно  пережевывал   его,  затягивая  время   и
посматривая на ожидающих продолжения собеседников. На что он рассчитывал, не
знаю, но гамбургер завершился раньше  терпения киборгов, и менестрель первым
нарушил тишину: -- Я помню еще,  как Магистр  Ирлан пытался  оспорить  права
отца  нынешнего принца на престол. К счастью, в архивах Отца Кевина  нашлись
необходимые документы, доказующие права Елама Фангринга на престол...
     -- Не совсем... --  Ирлан вздохнул и отпил вина, -- Просто его политика
относительно нечисти  была мне  по нраву, и я решил, что Елам --  меньшее из
зол... Он  истребил практически всю  действительно опасную нежить,  успевшую
мутировать от  излучения Мрака. Правда -- не  остановился на этом, но...  Он
умел убеждать...
     -- О, да! -- Сатоурис закатил глаза, -- Умение убеждать -- это у него в
роду, чего не отнять -- того не отнять!
     -- Вы  знаете его  род? -- изумился Кевин,  -- Или это  лишь догадки  и
домыслы, как...
     -- Как с Лордами в моей интерпретации.  Верно?  -- медленно и отчетливо
проговорил менестрель.  --  Начали  говорить,  так  уж договаривайте... Чего
стесняться: менестреля  всяк  обидеть  норовит! И все  же и с  Лордами, и  с
Еламом-Освободителем у меня  есть свои источники информации. Что же до того,
что вы не верите им -- это  уже ваша беда, не моя. Но мне неясно, до сих пор
не ясно, какого ангела Ирлан вообще тогда поднимал вопрос о неправомочности,
а, магистр?
     --  У  меня  были сомнения... Посуди сам:  Ларрэль  Фангринг имел  двух
сыновей -- Гарота и Араэля. Дочь Араэля Сибилла погибла тут при невыясненных
обстоятельствах,  сперва отравив  во дворце  своего  дядюшку  Гарота,  чем и
положила начало пятилетнему Смутному  Времени. Араэль погиб  на охоте еще до
начала Смуты, растерзанный  диким кабаном. Так что прямой  наследный  род на
этом и завершался. Но  у Ларрэля  был  младший  брат Ламен, чья дочь Лария и
становилась единственной законной претенденткой на престол. Опасаясь за свою
жизнь, она отправляется в бега...
     -- Что  весьма разумно с ее стороны... -- заметил Сатоурис. -- Зачем ей
было мозолить глаза всем этим мини-диктаторам?
     --  Логично...  Но  вдруг   она  возвращается   с  неизвестным  воякой,
представляет его как своего мужа и... В общем, у меня возникли два сомнения.
Первое --  что он вообще ее муж, и второе  -- что  он королевского рода, как
это было объявлено.
     -- Ну, в первом я бы не сомневался: я сам здорово упился на их свадьбе,
да так, что когда мне рассказали потом, что я им пел тогда, когда уже сам не
помнил, то я здорово краснел, хотя вообще-то вогнать в краску меня сложно...
А вот почему у магистра возникло второе сомнение, а?
     -- Из-за фамилии. В любом браке жена  сменяет фамилию рода, а не муж. А
в  королевском --  тем  более.  Зачем же принцу  брать фамилию супруги,  что
лишает его  ментальной поддержки его  рода? Похоже было на безродного вояку,
решившего примазаться к королевской династии...
     -- Ню-ню! -- хмыкнул  Сатоурис и потянулся за новым бутербродом, -- А я
вот  знаю, что он  был  не принцем...  --  менестрель  посмотрел на  победно
засиявшую физиономию Ирлана  и с ехидцей продолжил: -- Не принцем, а королем
горной  страны Курюко,  и  если  бы он  прожил чуть дольше, то попробовал бы
захватить Великую Пустыню Лак  Лаунг  Куан,  и  тогда его  страна и Западный
Риадан срослись бы в единую державу... Разумеется, если бы он смог захватить
Пустыню...
     --  А  что  толку  захватывать территорию,  не  имеющую  населения?  --
поинтересовался  Кевин.  --  Там  же только  пески да каменные  столбы среди
них...
     --  А  вампиры и оборотни  -- только  согласно  местному  крестьянскому
фольклору! -- парировал  нахал  в камуфляже, выбирая  новый бутерброд. Кевин
всхрапнул  от возмущения, а Сатоурис,  проигнорировав  сей звук, невозмутимо
продолжил: -- Когда кто придет в эти пески с войной -- то сам узнает, что за
сила в каменных столбах. Но  вряд ли он когда  это кому расскажет, разве что
некромантеру...  Что же  до  фамилии  -- то вряд ли простым  человечьим ртом
удобно  произносить фамилию  Елама,  она  сложна... А  приняв  фамилию  рода
Фангрингов,  он  просто  даровал  детям  Ларии  право  на  беспрепятственное
наследование славы  их рода... Ментальная же  поддержка Еламу  шла не  через
фамилию, а через имя его, хотя мало кто и понял сие...
     --  Елам... Елам... --  Кевин  словно  пробовал  это имя на вкус. Затем
мотнул головой, изображая досаду: -- Нет, ни о чем мне не говорит!
     -- Ну-ну, -- на этот раз Сатоурис взглянул на киборга озабоченно,  -- Я
бы  посоветовал  Вам перетестировать  свою  память, сравнив  ее  со  внешним
эталоном, а не  с  внутренней  матрицей...  Ибо ежели б она без  повреждений
была, то имя Елам  вспомнилось  бы Вам  почти сразу, наряду с  его  братьями
Ассуром, Лудом и еще двумя... По крайней  мере, Рик Джойнер узнал имя сразу,
без боя.
     -- Рик-Мятежник? -- вскинул бровь Ирлан. -- Ты и с ним встречался?
     -- А  как  же!  --  радостно ухмыльнулся Сатоурис.  --  Не далее  как в
предыдущей жизни!  Мы  с ним  еще одну милую сделочку завершили...  то  есть
совершили,  я  хотел   сказать...  Так  сказать,  обмен  нематериального  на
нематериальное. Субстанцию состояния  мыслящей материи в обмен на информацию
другой  мыслящей материи... Он  после  этого на тех видениях чудесную книжку
написал: "Жатва-II" называется.  Вполне такая из себя  умная  рукопись, одна
беда  --  первое ее издание  спонсировал Пентагон,  и  потому  был  добавлен
подзаголовок, который потом кочевал в книжке от переиздания к переизданию...
Пока не исказился в переводах...
     Кевин тем  временем  усиленно  тормошил свою  электронную  память, пока
наконец не отыскал  там скупые данные на Рика и его  книгу. Похоже, Сатоурис
был прав в своих комментариях. Одна проблема: книга была издана на  Земле во
Второе Средневековье. Неужели он не врет про переселение душ?
     -- Мне  особенно нравится в этой книжке глава про  Иуду,  --  улыбнулся
менестрель и нараспев прочитал:
     "Вскоре я  увидел предателя Иуду.  Я не боялся его, но  знал, что  он в
силах разрушить здание. Я знал, что он очень хотел стать частью  сторения, и
строил планы, как  этого  добиться. Я взглянул  ему в глаза  и  увидел  двух
демонов: Гордыню и Страх. Я пытался заговорить с  этим человеком, не обращая
внимания на  демонов,  и сказал: "Ты должен сделать  это так,  как  Он этого
пожелает".  Казалось,  что  человек  был  невероятно  оскорблен,  и  Гордыня
сказала: "Сам  знаю!"  Но он  не знал.  Я  услышал, как Страх  прошипел: "Не
слушай его. Он обманщик".
     Тогда  Господь подошел  ко  мне.  Когда Он приблизился, Страх и Гордыня
слились  в  одного  демона,  имя  которому было  Религия, и  он  потребовал:
"Поклоняйся  Ему"! Человек  упал ниц к ногам  Господа  и стал  славословить,
рыдать  и клясться в  любви.  Я понял,  что это поклонение исходило  от духа
Религии,  в который  объединились  Страх и  Гордыня.  Поклонение  было столь
нарочитым,  что  производило  отталкивающее   впечатление.  Я  увидел  слово
"демонстративно".
     Я был удивлен, что Господь не был против. Он стал  выражать Свою любовь
к этому человеку, но, не дав Ему закончить фразу, демон воскликнул: "Я знаю,
что  ты  любишь меня", и  начал приводить места  из Писания. Человек  упал и
начал  корчиться в приступе религиозного экстаза.  В ответ  на это Господь с
любовью  потрепал  человека  по  голове,  понимая,  что  невозможно что-либо
сказать, чтобы религиозный дух не перебил Его.
     Я  спросил Господа,  почему  Он  просто не прогонит  этого  демона.  Он
ответил: "Так мало от реального человека осталось, что он умрет. Таких можно
изгнать только любовью". Я вспомнил..."
     Сатоурис закашлялся, глотнул сока из бокала и задумчиво продолжал:
     -- Не помню, что  там далее  вспоминал Рик, какое-то место из  Писания,
кажется, из Откровения... Но меня поразило не его отношение к Религии -- это
было  бы  полезно  почитать  и другим  проповедникам  той  эпохи,  может,  и
вразумило  бы  их...  Меня  поразило  это "С любовью  потрепал  человека  по
голове"... Невольно вспомнилась  сцена встречи пса  Нюха  и  Шерлока Холмса.
Шерлок не раз с симпатией трепал этого пса по голове,  но  когда  понял, что
песик разумен, и что разум его не уступает человеческому -- то воздержался с
любовью  трепать  песика, приостановил руку,  перейдя с  покровительственных
тонов  высшего  к  низшим  на общение  на  равных...  И  с этой точки зрения
интересно  отношение  Господа к чадам своим...  Умел  старина  Рик подбирать
тонкие фразы, что уж тут  говорить! Здание строил  из  них!  Нерукотворное в
величии своем!

     Глава 9

     Замок впечатлял  уже издалека.  Огромная  центральная  башня  прошивала
низкие  серые  тучи и  терялась  в  их  мгле.  Пристройки перестали казаться
игрушечными еще за множество  километров до точки  посадки. Пятиугольный  же
двор, обнесенный многоэтажной стеной, готов был вместить на своей территории
пару-тройку столиц Западного Риадана вместе с Инельгардом в нагрузку...
     Прищуриваясь  от  слепящего снега,  Славик направил глайдер на посадку.
При этом он кинул через плечо:
     --  Граждане  пассажиры,  не забудьте  пристегнуть  ремни  и  попрочнее
вцепиться руками  в  поручни:  посадку  совершает лучший  ас  всех времен  и
народов!
     В  тот  же  момент  глайдер лихо  накренился и  ухнул  вниз.  Метнулась
навстречу  льдистая  поверхность,  взметнулись  за  проносящимся   глайдером
побеспокоенные снежные  вихрики. Какая-то белая  зверюга, почти сливаясь  со
снегом,  опрометью кинулась  прочь, огромными скачками пересекая  равнину  и
оставляя глубокие вмятины в белом покрывале земли...
     --  Сезон охоты на  неопознанных  тварей  был закрыт еще  в позапрошлом
году,  -- продолжал язвить Славик, -- А поэтому сафари прийдется отложить до
лучших времен!.. Сэр Рыцарь, берите пример  со своего оруженосца и его жены,
они  же  совершенно не испугались посадки! Или ситуация "Рыцарь в  самолете"
становится хрестоматийной? Так вроде бы не на битву с Горынычем следуем!
     Энглион кинул  на  юного  контрабандиста  взгляд, способный  испепелить
звездный крейсер. Но спина мальчишки крейсером не являлась, а посему даже не
почувствовала потепления... Зато Рийни, глядя на рыцаря, звонко хихикнула. И
при этом неожиданно  щелкнула фотоаппаратом, навсегда запечатлевая пламенный
взор Серебряного Рыцаря.
     --  Ну  вот,  теперь будет детям показывать, -- не  унимался Славик, --
"Дети, посмотрите, вот у  этого  самого дяди ваш папочка был оруженосцем!  А
теперь поставим картинку в буфет, чтобы вы оттуда не таскали конфеты!.."
     Глайдер наконец-то  обогнал  зверюгу и заскользил по снегу, оставляя за
собой борозду.
     -- Крутая посадка, не так ли? -- спросил напрашивающийся на комплименты
пилот.
     --  Неплохо... Но  вообще-то  я  бы  перед посадкой выдвинул  лыжи,  --
равнодушно заметил Ингвальд.
     --  Так я  и  думал, что что-нибудь позабуду! -- притворно засокрушался
мальчишка. И  щелкнул  тумблером.  Глайдер как  раз  подпрыгнул на небольшом
сугробе, и дальше покатил на лыжах-шасси. -- Слабо повторить?
     --  Тю,  --  пожал  плечами Соронсон.  --  У нас  в  Академии был  один
парнишка,  Люкас Звездобродяженко, так он  на спор посадил глайдер на  крышу
авиетки декана... Выиграл ящик шампанского... Правда, сейчас он  доучивается
где-то под Дагобаном, в провинции...
     -- Ага, в элитной школе... -- хихикнула Рийни.

     Минут  пять глайдер  со свистом  и  скрипом  несся к  стенам замка, как
ретивые аэросани.
     --  Возможно,  я  не все  понимаю в технике землян, -- осторожно  начал
Энглион, -- Но мне кажется, что если не остановить вращение винтов, то через
минуту мы врежемся в стену перед нами.
     -- Вы в этом уверены, благородный дон?
     -- В чем именно, ретивый отрок?
     Славик хмыкнул, но ответил:
     -- В том, что через минуту...
     -- Никоим образом, о возница небесных  саней! Через секунд тридцать, не
более  того... Через  двадцать...  Что  при известной скорости...  Тут  есть
катапульта?!
     -- Стену откорректировать, что ли? --  удивился Славик, плавно  выписав
поворот и теперь гоня глайдер вдоль циклопического сооружения.
     --  Нет, выбраться отсюда!  -- рыкнул рыцарь. -- Не совсем ясно, кто из
нас из средневековья!
     --  Вероятно,  Вы,  Энглион, --  мило  улыбнулась Рийни,  --  Уж  Вы-то
катапульту с баллистой не перепутаете... И глайдер с аэросанями...
     -- Если леди охота рисковать при забарахлившем правом моторе -- милости
прошу!  -- Славик поднял глайдер и перемахнул через стену. Вернее, попытался
это  сделать,  но  в  верхней  точке прыжка один  из  винтов  остановился  и
легкокрылая машина завертелась волчком, ввинчиваясь в сугроб.
     -- Правый мотор? -- крикнул сквозь гул и вибрации Джино.
     -- Левый! -- ответил  пилот. -- Ни черта  не понимаю! Держитесь, кто за
что может!

     -- Кажется, я понял, что такое "блевательная карусель",  -- минут через
пять прошептал Энглион. -- Вот только не  ясно, неужели народ за это  еще  и
платит?
     -- Не платит, но  в очереди стоит... -- Славик откинул колпак кабины, и
струя свежего ледяного воздуха вымела кисловатую атмосферу глайдера.
     Приятно  хрустнул  снег.  Морозец  покалывал  лицо. Юный  контрабандист
подошел к двигателю, помахивая гаечным ключом. И замер:  двигателя не  было!
Вместо  него  из  корпуса  торчали  острые  металлические обломки,  покрытые
изморозью,  словно какая-то невидимая  тварь  откусила мотор прямо на лету и
теперь дожевывала его где-то под покровом снежной пелены...
     --  Похоже,  у нас пробле... --  начал было Славик,  и  в  этот  момент
хлопнуло.  Опершийся о кресло рыцарь  все же зацепил за рычаг  катапульты, и
теперь по наклонной несся вниз, во двор  замка. Славик проводил его взглядом
и поправился: -- Большие проблемы.
     По  небу медленно  ползли серые облака, без остатка сожравшие привычную
синеву. У  самой  кромки стены  топтались  несколько  снежных вихриков.  Они
словно присматривались к неожиданным гостям.
     Откуда-то снизу донесся глас Энглиона.
     --  Вот   так  и  рождаются  трехэтажные  заклинания,  --  с   ухмылкой
прокомментировал Славик. -- "Владыка, что  значит сие заклинание, услышанное
мною от достославного Сайты?.."
     -- Ребята, неужели среди вас нету джентльмена, способного помочь рыцарю
выбраться  из  сугроба, или мы  так  и будем созерцать подметки  его  сапог,
торчащие из снега? -- развела руками Рийни.
     --  Джентльмены-то есть, -- хмыкнул молчавший до этого Макс, --  А  вот
катапульты закончились...
     Поминая  богов, Ирлана,  угодников  и  прочие силы земные  и  небесные,
Энглион все же  выбрался из сугроба в метрах трех от своих сапог, присел  на
наст и принялся натягивать  обувь. Он был похож на большого  бурого медведя,
который решил замаскироваться под белого и для  этого  нырнул  в ров, полный
мела. Сходства  с  полярным хозяином  он  так  и  не достиг, но зато со всех
сторон сиял ослепительной белизной снежных пятен.
     Не удержавшись от искушения,  Макс скатал снежку и метнул ее вниз. Шлем
басовито загудел, и вслед за  этим  юный контрабандист  узнал много нового о
себе и своих родственниках до седьмого колена...

     Сэр Энглион, рыцарь:
     Вас никогда не ошеломляли? В буквальном  смысле, чем-то  тяжелым, да по
шелому? Приятного  мало. Это  как в бочке, по которой лупят палицами, только
еще неприятней.
     Мало того, что ента винтокрылка землян вытворяла при посадке, так еще и
катапульта  нашлась  тогда, когда в  ней уже  не  было  необходимости