Старается выжить во
что бы то ни стало. Когда Терра  открестилась  от  дальних  колонизированных
планет,  когда  они  перестали  получать  от  нее  современную   технику   и
финансирование, бюрократия почувствовала, что ей грозит вымирание, поскольку
в ее распоряжении не осталось терранских законов и прокламаций.
   - Вот и избрала себе нового босса, - закончил за Гара его мысль Дирк и  с
горечью кивнул. - Да, похоже на  правду.  Период  хаоса,  когда  гражданские
власти отчаянно пытаются сохранить  порядок  на  фоне  неожиданного  жуткого
кризиса, когда высококлассные специалисты вынуждены переквалифицироваться  в
крестьян  и   заново   изобретать   плуг,   поскольку   нет   горючего   для
сельскохозяйственной техники.., да, вот в такое время как раз  и  появляется
сильный человек, завоевывает город за городом, пока в остальных  городах  не
понимают, что лучше присоединиться к нему добровольно.  А  потом  он  маршем
входит в столицу, где бюрократы встречают его радостными воплями, потому что
пришел хоть кто-то, кто будет  давать  им  распоряжения,  и  теперь  они  не
останутся без работы.
   - Ну и, естественно, все страшно обрадовались,  что  хаосу  конец  и  что
появилось хоть какое-то правительство, пусть даже самое  суровое,  -  развил
далее мысль друга Гар. - Но отдадим этой системе должное:  она  обеспечивает
существование весьма порядочного общества. Тут,  судя  по  всему,  никто  не
умирает с голоду.
   - Да, все физиологическое потребности удовлетворяются, - согласился Дирк.
- Еда, дрова, кров, безопасность. А вот с потребностями эмоциональными  дело
обстоит совсем наоборот. Людей просто наизнанку выворачивает из-за того, что
им приходится выполнять требования, которых до смерти не хочется выполнять.
   - Ни любви, ни дружеской поддержки, ни  возможности  сделать  карьеру,  -
кивнул Гар. - Но этим не обеспечит никакая система, Дирк.
   Майлз гадал, почему это вдруг лицо Гара стало таким тоскливым,  почему  в
глазах появилось отчаяние.
   - Это верно, но хотя бы охотничьи лицензии могли бы выдавать, - отозвался
Дирк. - Бывают же государственные  системы,  при  которых  имеешь  право  на
счастье  -  по  крайней  мере  тебя  оставляют  в  покое  и  позволяют  жить
холостяцкой жизнью, если не желаешь жениться. Но для этого нужна минимальная
степень свободы, а здесь личной свободы такой мизер, что счастливы лишь  те,
кому несказанно подфартило.
   - Верно, причем - подфартило случайно, - кивнул Гар, -  в  то  время  как
люди должны бы иметь  выбор  и  сами  стремиться  к  счастью.  -  Он  тяжело
вздохнул. - Полагаю, хотя бы этим мы их должны одарить, правда?
   - Нет, - покачал головой Дирк. - Не должны. Но все равно одарим.

***

   - Добро пожаловать к нам, - сказал герцог и протянул Орогору руку. Манеры
его были царственны и изящны.
   Орогору сжал его руку и, трепеща, встал.
   - Б-благодарю вас, ваша милость, - запинаясь, проговорил он, - но как  вы
признали меня?
   -  Вы  излучаете  благородство,  -  ответила  красивая  пожилая  женщина,
подошедшая и вставшая рядом с герцогом. - Как же мы могли бы ошибиться?
   - И все же нам нужны были кое-какие доказательства, - пояснил герцог.
   - И вы дали их нам.
   Орогору обернулся в ту сторону, откуда послышался голос, - и  остолбенел.
Юная, грациозная, самая красивая женщина,  какую  ему  когда-либо  случалось
видеть, - и она отнеслась к нему с почтением!
   - Вы с уважением отнеслись к городу - вы  даже  побоялись  запятнать  его
камни копотью от вашего костра, вы проявили милосердие  к  кролику,  который
мог бы стать вашим ужином, вы проявили благородство духа!
   - Пойдемте же, разделите с нами наше празднество, - позвал юношу  герцог,
и Орогору окружили дамы и господа в прекрасных одеждах. - Музыка,  звучи!  -
воскликнул герцог, и  тут  же  дивно  зазвучали  флейты,  волынки,  гобои  и
скрипки. Орогору бросал торопливые взгляды по  сторонам,  но  никак  не  мог
увидеть музыкантов. По спине у него побежали мурашки,  ему  стало  зябко  от
страха перед сверхъестественным, но потом он успокоил себя мыслью о том, что
эти господа и дамы так благородны, что и сами духи рады услаждать их.  Страх
отступил, и Орогору в восторге шагал посреди блестящей толпы, и  сердце  его
радостно билось, а обитатели  Затерянного  Города  пели  ему  приветственную
песнь. Взгляд юноши упал на красивую девушку.  Она  одарила  его  кокетливой
улыбкой, но тут же отвернулась и вздернула подбородок, сделав  вид,  что  не
замечает его.
   Орогору усмехнулся, поняв  правила  игры.  Впервые  в  жизни  он  испытал
подобную радость.
   Вскоре они оказались в центре  города,  где  Орогору  встретили  юноши  и
девушки.  Они  пустились  в  веселый  пляс,  радуясь  тому,  что   их   ряды
пополнились. Вышла из-за туч луна, и дома засеребрились на фоне  темно-синих
полуночных  небес.  Танцуя,  веселая  толпа  шла  по  сверкающей  под  луной
мостовой, между  стен,  украшенных  барельефами  и  мозаикой,  к  просторной
круглой  площади,  куда  стекались  все  улицы.  В  самой  середине  площади
возвышался величественный холм. По его склону вверх вела широкая  дорога,  а
на вершине холма стояло  высокое  круглое  белокаменное  здание.  Его  купол
сверкал и переливался в темноте, широкие двери были распахнуты  настежь,  из
них лились свет и музыка. Радостная толпа хлынула в двери. Войдя в  чудесное
здание, Орогору испытал изумление и  восторг.  Стены  внутри  были  выложены
драгоценными камнями, а своды купола  были  расписаны  сценами  из  историй,
которые Орогору слышал в детстве. Тогда он слушал их как сказки,  но  всегда
чувствовал, что в них есть нечто большее, чем  просто  вымысел.  Вот  это  -
Венера и Адонис, а вот Купидон, крадущийся к спящей Психее, а вот - Нарцисс,
любующийся собственным отражением!
   Орогору повели  к  нише,  устроенной  в  плавном  изгибе  высокой  стены,
украшенной  мозаикой  из  драгоценных  камней,  которую  обрамляли   золотые
завитки. Мозаика не изображала ни людей, ни животных - на  ней  пересекались
прямые и изогнутые линии, и все же она была настолько прекрасна, что от этой
красоты захватывало дух.
   И вдруг прямо из мозаики донесся гулкий голос:
   - Добрый вечер, милорды и миледи. Кто этот гость, что пожаловал ко мне?
   Орогору выпучил глаза и остолбенел. Волосы у него встали дыбом.
   Красивая девушка, видимо, поняла, как испугался Орогору. Она взяла его за
руку и прошептала:
   - Наш Хранитель при первой встрече кажется  устрашающим,  но  он  -  наша
опора и утешение, наш опекун и кормилец.
   Орогору не мог понять, что за дух разговаривал с ним и  мог  жить  внутри
стены, но понимал, что стыдно выказывать страх рядом с такой красавицей.  Он
расправил плечи и изобразил некое подобие благородной,  уверенной  улыбки  с
примесью благодарности, а также и весьма недвусмысленного намека на то,  что
он оценил красоту девушки. Видимо, до некоторой степени  намек  ему  удался,
поскольку девушка зарделась и отвернулась.
   - Наш гость явился, чтобы впредь жить среди  нас,  Хранитель,  -  отвечал
между тем герцог. - Он утверждает, что он -  принц  Приммер,  но  мы  должны
просить тебя о том, чтобы ты наделил его платьем, подобающим его титулу.
   - Непременно, - отозвался Хранитель.
   - Войдите в кабинку, - шепнула Орогору прекрасная незнакомка. - Вы ничего
не почувствуете, но дух снимет с вас мерку и даст вам  новые  одежды  взамен
этих  обносков,  в  которые  вы  нарядились,  чтобы  скрыть  свое   истинное
происхождение.
   - Я готов сделать все, о чем  вы  просите,  -  сказал  Орогору,  заглянув
девушке в глаза, - если вы скажете, как ваше имя.
   И откуда только у него взялись  эти  слова,  эта  учтивая  речь?  Орогору
всегда был так косноязычен, когда обращался к девушкам!
   А ведь сейчас перед ним была не простолюдинка - эта девушка была  рождена
благородной, быть может,  она  была  принцессой!  А  Орогору  не  чувствовал
никакого стеснения, он откуда-то знал, как обращаться к благородной даме. Он
чувствовал на себе ее восхищенные и кокетливые взгляды - может быть, поэтому
его язык так развязался?
   Девушка еще сильнее покраснела и потупила взор, но ответила:
   - Я - графиня Гильда д'Алекси, принц. Могу ли я узнать, как ваше имя?
   - Меня зовут Орогору, - просто ответил юноша и храбро шагнул в кабинку  -
по крайней мере сделал вид, что храбро, а на самом деле  сердце  его  бешено
колотилось от страха.
   Он не почувствовал прикосновения, не  услышал  ни  звука,  но  уже  через
мгновение голос Хранителя произнес:
   - Ваш дневной наряд ждет вас в гардеробной в ваших апартаментах, о принц,
- в Лазурных Покоях в восточном крыле. Ступайте же и переоденьтесь.
   Орогору повиновался, хотя ему казалось, что он что-то упустил.  Он  вышел
из кабинки, сопровождаемый голосом Хранителя:
   - Вы верно догадались, милорд герцог. Он действительно вашего  племени  и
должен жить вместе с вами в этом городе.
   Глаза юной графини вспыхнули, герцог радостно воскликнул, господа и  дамы
подхватили его восклицание, а потом все они  окружили  Орогору  и  повели  в
восточное крыло, радостно распевая на ходу.

Глава 8

   - Вот теперь уж точно - добро пожаловать к нам! - вскричал герцог.  -  Ив
подтверждение этому вот ваши  комнаты  -  Лазурные  Покои!  Коснитесь  рукой
двери, ибо теперь, кроме вас, никто не сумеет открыть ее.
   Орогору в изумлении приложил к двери ладонь. Дверь распахнулась, а за ней
оказалась просторная комната со стенами бежевого цвета, темно-синим ковром и
занавесями. Даже изображенные на висевших по стенам  картинах  люди  были  в
синих одеждах - господа и дамы, боги и богини, которых сопровождали слуги, и
это в лишний раз напомнило Орогору о том, что сам он - знатного рода.
   - Входите же, ваше высочество, входите! - поторопил Орогору герцог.
   - Да-да, входите, - эхом  повторила  графиня,  сверкая  глазами.  Орогору
посмотрел на нее, и у него  пересохло  горло  от  волнения.  Он  кашлянул  и
переступил порог.
   Толпа последовала за  ним.  Все  наперебой  показывали  ему  всевозможные
диковинки.
   - Вот это - ваша гостиная. Здесь вы можете купаться в роскоши, подобающей
вашему титулу!
   - А вот - очаг! - Пожилая дама указала на небольшой камин в углу. - Но он
служит всего лишь для украшения - в этих покоях  тепло  всю  зиму,  а  летом
прохладно!
   - Если пожелаете  поесть,  -  сообщил  высокий  молодой  человек  в  алых
одеждах, - вот ваш стол. - Он прикоснулся к продольной полосе  на  стене,  и
она выехала из стены и, выпустив ножки, превратилась в самый настоящий стол.
- Затем произнесите вслух, чего бы вам хотелось отведать, и эти блюда тут же
появятся на столе!
   - Взгляните сюда! - воскликнула молодая красотка,  -  здесь  все  женщины
были дивной красоты, и Орогору знал, что так и должно быть, и все же  никто,
на его взгляд, не мог сравниться с графиней Гильдой. - Какая прелестная рама
для картины, правда? - И она указала на висевшую на стене резную раму. -  Но
произнесите несколько слов, и она  наполнится  движущимися  фигурами,  и  вы
увидите целую историю! Картина! Покажи мне "Романс о Розе!".
   Картина тут же ожила. Внутри рамы появились мужчины и женщины в  чудесных
нарядах, статные и изящные - воплощенное  благородство.  Орогору  постарался
запомнить название картины. Пока он чувствовал  себя  неуклюжим  и  неловким
среди этих блестящих господ и  надеялся  благодаря  этой  картине  выучиться
правильной осанке и походке.
   - Тут еще есть книги! - Молодой принц  указал  на  высокий,  от  пола  до
потолка, шкаф, набитый книгами в кожаных переплетах.
   - Восхитительно! - воскликнул Орогору, но  у  него  мерзко  засосало  под
ложечкой. Как он мог признаться этим образованным людям в том, что  не  умел
читать?
   - А вот эта книга самая чудесная! - вскричала герцогиня и взяла  с  полки
тонкую книжку.  Открыв  ее,  она  поднесла  ее  Орогору.  -  Поглядите!  Она
говорящая!
   Орогору уставился на  изображенную  на  странице  фигуру,  представлявшую
собой две соединенные под углом линии с перекладинкой посередине.  Из  книги
послышался голос:
   - Это буква "эй", иногда ее произносят как "а".
   - Настоящее сокровище, - с чувством вымолвил Орогору. Он был всем сердцем
благодарен графине. Как это было мило, как тактично с ее стороны -  показать
ему, что он может  быстро  научиться  читать!  Насколько  же  она  оказалась
прозорлива: сразу угадала, что он в этом нуждается!
   Гильда захлопнула книгу и поставила ее на полку, а  потом  повернулась  к
двери и сказала:
   - А тут другие чудеса.
   Эта дверь открылась в ответ на прикосновение графини, и заполнившие покои
дамы и господа подтолкнули Орогору вперед, в новую  комнату.  Она  оказалась
размером вполовину меньше гостиной, на полу здесь  лежал  лазурный  ковер  с
рисунком в виде листьев и  цветов,  а  у  стены  стояла  широкая  кровать  с
четырьмя столбиками. При виде такой роскоши у Орогору дух перехватило - ведь
прежде  ему  доводилось  спать  лишь  на  матрасе,   набитом   соломой.   Он
почувствовал, как кто-то коснулся его руки. Повернув голову, Орогору увидел,
что ему кокетливо  улыбается  графиня  Гильда.  Орогору  замер,  сердце  его
взволнованно забилось, но она только рассмеялась и поспешила к другой двери.
   - Ваша туалетная комната!
   Толпа вельмож втолкнула Орогору в новую комнату.  Здесь,  перебивая  друг
дружку, обитатели дворца стали показывать Орогору бесчисленные чудеса.  А  в
комнате стоял шкаф, который умел счищать пыль с  одежды,  из  стены  торчала
труба, из которой сама по  себе  текла  теплая  благоуханная  вода  (Орогору
заверили в том, что она совершенно безвредна и что течет она из неиссякаемых
источников). Кроме того, в  комнате  стоял  еще  один  шкаф,  полный  чистой
одежды, а старую стоило только бросить на пол, и  утром  она  исчезала.  Для
бритья имелся чудесный крем - его стоило только нанести  на  кожу,  а  потом
стереть - и щетины как не бывало, и она потом не отрастала целый месяц!
   - Освежитесь, - предложил Орогору герцог, - а потом  приходите  к  нам  в
большой зал. Только скажите, куда желаете  пойти,  -  и  на  стене  появится
лазурное пятнышко. Оно будет двигаться впереди вас и приведет к нам.
   - Не заставляйте нас  ждать  долго,  -  шепнула  Гильда,  коснулась  руки
Орогору на прощание и ускользнула за дверь.
   Следом за ней удалились и все остальные, смеясь и перебрасываясь шутками,
радуясь тому, что среди них появился еще один соплеменник, особа королевской
крови! Сердце Орогору наполнилось благодарностью ко всем, кто жил здесь,  за
то, что они без промедления и сомнений приняли его в свой круг. О,  конечно,
он не заставит их ждать! Но нужно  поскорее  избавиться  от  этого  мерзкого
крестьянского тряпья, этих  лохмотьев,  которые  столько  лет  помогали  ему
хранить его тайну! Орогору закрыл дверь туалетной  комнаты,  скинул  тяжелые
башмаки и рубаху и шагнул в чистящий шкаф.
   Выйдя из него, он поразился  тому,  насколько  освеженным  и  обновленным
почувствовал себя, а ведь его кожи не коснулось ни капельки  воды!  Затем  с
помощью чудесного крема он избавился от  отросшей  щетины,  а  потом  открыл
гардероб и обнаружил там дублет и рейтузы такой красоты, что у  него  просто
дух захватило. Одежды были сшиты из  серебристой  ткани,  украшены  лазурной
вышивкой. Кроме дублета и рейтуз в шкафу  висел  короткий  лазурный  плащ  и
стояли лазурные сапожки. Поверх  платья  висел  еще  один  странный  предмет
одежды, сшитый из простого полотна. Покрой его показался  Орогору  странным,
но, повертев его так и сяк, он наконец сообразил, для чего предназначена эта
одежка, и натянул ее на бедра, причем она прилегла к телу так плотно, словно
была живой. Ощущение было непривычное и  не  самое  приятное  для  человека,
который никогда не носил такой обтягивающей одежды, но  Орогору  решил,  что
должен к этому привыкнуть,  раз  уж  тут  принято  носить  такое.  Затем  он
нарядился в прекрасный дублет и рейтузы и, встав перед  зеркалом,  поразился
произошедшей   с   ним   перемене.   В   зеркале   отражался   не    грязный
уродец-крестьянин, а высокий, стройный аристократ с  блестящими  волосами  и
суровым, красивым, благородным лицом. Орогору смотрел и сам себя не узнавал.
   Он поспешил к двери, готовый занять  подобающее  ему  место  в  блестящем
обществе.

***

   Солнце вот-вот должно было спрятаться за горизонтом, когда Гар свернул  с
дороги к небольшой рощице.
   - Пора подумать о ночлеге, друзья мои, - сказал он.
   - Похоже, лучшего места для ночлега нам не отыскать, - вздохнул  Дирк.  -
Хотя.., в следующей деревне наверняка есть гостиница...
   Майлз передернул плечами.
   - С вашего позволения, господа, я бы лучше  гостиницу  стороной  обходил.
Понимаю, это глупо, но у меня такое предчувствие: если я заночую  где-нибудь
поблизости от стражи, меня как пить дать сцапают.
   Сказав это, он в очередной раз изумился тому, что отважился подать  голос
до того, как к нему обратились господа.
   Но ни Гар, ни Дирк на его дерзость никакого внимания не обратили.
   - Это я очень даже хорошо понимаю, - кивнул Дирк. - И должен  заметить  -
ты предусмотрителен. Безусловно, заночевать в роще гораздо безопаснее.  Вряд
ли там кто бродит по ночам, в том числе - и лесничие.
   - А особенно - те лесничие, что преследуют нас, - согласился Гар.
   Ярдах в пятидесяти от дороги подлесок оборвался. Широкие  участки  пустой
земли простирались под тридцатифутовыми елями. С  нижних  ветвей  елей  хвоя
осыпалась. Гар натянул поводья своего коня.
   - Вполне сойдет для  стоянки.  Майлз,  будь  добр,  собери  хвороста  для
костра, а мы с Дирком пока палатку поставим.
   - Эт-то я запросто, господин Гар,  -  с  готовностью  откликнулся  Майлз,
потрясенный тем, что Гар не приказал ему отправиться на поиски  хвороста,  а
вежливо попросил.
   Между тем  путешествовать  с  этими  странными  людьми  ему  теперь  было
настолько же боязно, насколько и в одиночку.  Из-за  того,  какие  речи  вел
господин Гар, шпионы Защитника уже через неделю, а то и раньше начнут за ним
охотиться и стражников настропалят. А наказание за изменнические  речи  было
столь же суровым, как за отказ жениться. После пыток жизнь наказуемого можно
было  считать  конченой  -  остаток  ее  осужденные  проводили  на  рудниках
Защитника. Майлз начал собирать хворост. Набрав немного, добавил еще и еще и
мало-помалу стал уходить все дальше и дальше от  лагеря.  Но  охапку  держал
крепко - мало ли, вдруг Гар или Дирк пойдут его искать? На этот случай и  не
бросил хворост - решил, что скажет, будто не сообразил, сколько  нужно  дров
собрать. Тогда они не догадаются, что он решил бежать от них.
   Конечно, никто его не удерживал, так почему же не бежать? Они  ведь  сами
говорили - и не раз - что он им не раб и не пленник  и  может  уйти  куда  и
когда пожелает. Наверное, они и гнаться бы за ним не  стали,  но  Майлзу  не
хотелось рисковать.
   - Эй! - послышался резкий оклик, и чья-то рука цепко сжала плечо  Майлза.
Майлз вскрикнул, обернулся, с языка его  уже  готовы  были  сорваться  слова
оправдания, но увидел он перед собой никак не Дирка, а незнакомца в  зеленой
шляпе лесничего с красным пером,  что  означало,  это  -  старший  лесничий.
Кто-то схватил Майлза сзади под мышки, вывернул руки,  и  собранный  хворост
рассыпался по земле.
   - Огня! - распорядился лесничий, и кто-то  из  его  подчиненных  отбросил
тряпицу,  которой  был  прикрыт  зажженный  фонарь.  К  Майлзу  шагнули  еще
несколько человек, и сердце у бедняги ушло в пятки. О, как он жалел, что  не
остался рядом с Гаром и Дирком!
   Гар и Дирк... Майлз вспомнил, как они дурачили всех, кто встречался им на
пути. Может быть, и он сумел бы наболтать с три короба, сказать, к  примеру,
что он - странник, чей пропуск украли,  что  он  заблудился  и  голоден  как
собака...
   Но вот в свете фонаря возникла фигура человека в  балахоне  до  бедер,  с
серебряной цеп