том  ослу  и
повернулся к рыцарю. - Разошли весть об  этом  происшествии  всем  графам  и
эрлам королевства - пусть готовятся к войне.

***

   Пока Коллу удавалось убегать от гончих, но колени его медленно, но  верно
слабели, да и все тело сковывало усталостью. Всю ночь он пробирался по лесу,
пытаясь сбить с толку погоню, и все же ближе к полудню, когда даже древесные
кроны почти не защищали от палящих солнечных лучей, гончим  удалось  напасть
на его след. Они еще не нагнали его, но это было лишь вопросом  времени.  Их
лай становился громче с каждой минутой.
   В последней отчаянной попытке оторваться от погони Колл прыгнул в  ручей.
Вода в нем была, как и положено по весне, ледяной,  и  он  понимал,  что  не
сможет долго брести по ней: ноги онемеют.  И  все  же  он  продолжал  упрямо
двигаться вниз по течению, ругаясь, дрожа от холода, оглядываясь  в  поисках
хоть какого пути к спасению...
   И тут он увидел его: из воды торчал здоровенный камень, прямо над которым
свешивался сосновый сук! Скользя и плюхаясь обратно  в  воду,  Колл  пытался
забраться на камень, и это ему наконец удалось. Он  распрямился  на  нем  во
весь рост и, дрожа от холода, усталости и напряжения, вытянул копье вверх  и
зацепился  поперечиной  острия  за  развилку  сука.  Что  ж,  если  выдержит
поперечина, и сук, и его руки...
   Ничего не выйдет. Он слишком изможден погоней; у него едва  хватало  сил,
чтобы не выпускать копье из рук. Подтянуться и влезть на сук  он  не  сможет
никак.
   И тут собачий лай раздался вдруг совсем близко. Он  даже  мог  разобрать,
что кричали загонщики:
   - Ату, Бьюти! Ату, Мервель!
   - Переведите половину гончих на тот берег! - Это кричал уже сам рыцарь. -
Ищите с обеих сторон, пока не найдете место, где он вышел из воды!
   Черт, как близко! Отчаяние придало силы его усталым рукам. Перехватываясь
руками все выше и выше, Колл карабкался вверх по древку копья  до  тех  пор,
пока  не  зацепился  пальцами  за  шершавую  кору  и  проворно,  белкой,  не
вскарабкался на сук. Цепляясь одной рукой за мелкие ветки, он другой  поднял
копье и затаился. Дыхание его постепенно  успокаивалось,  но  страх  все  не
унимался: свора приближалась, приближалась...
   И пронеслась по самому берегу - меньше чем в пяти ярдах  от  того  места,
где он лежал, схоронясь в хвое!  Колл  до  боли  стискивал  ветки  и  копье,
молясь, чтобы ветер не  донес  его  запах  до  собак.  Должно  быть,  святые
все-таки услышали его, ибо гончие миновали сосну и с лаем понеслись  дальше,
подгоняемые окриками псарей и загонщиков.
   А потом они скрылись из виду.
   Еще некоторое  время  Колл  цеплялся  за  ветки,  задыхаясь  и  сдерживая
всхлипы, ибо понимал, что, стоит ему позволить вырваться хоть одному,  и  он
уже не остановится, а любой звук до сих пор мог выдать его. К тому же  свора
в любую минуту могла вернуться.
   И она вернулась. Снова он цеплялся изо  всех  сил,  стараясь  дышать  как
можно тише, надеясь на невозможное: чтобы они опять пробежали мимо.
   Они пробежали мимо. Он шепотом сотворил молитву доброму  и  всепрощающему
Богу и лишился чувств.

***

   Глубокой ночью одинокая звезда отцепилась от небосклона и,  обращаясь  по
спирали, устремилась к земле. По  мере  ее  приближения  стоявший  на  земле
наблюдатель мог бы заметить, как из  заурядной  звезды  она  превращается  в
большой золотой диск.
   Но, разумеется, никаких наблюдателей  в  тот  поздний  час  на  земле  не
случилось, если не считать небольшого табуна одичавших  лошадей,  спящих  на
краю болотистой пустоши. Собственно, именно  отсутствие  свидетелей  и  было
причиной, по которой корабль приземлялся  посередине  этой  пустоши.  Второй
причиной стали лошади.
   Сегмент обшивки корабля выдвинулся и лег одним концом на землю, образовав
трап для Дирка и Магнуса.
   - Ладно, - вздохнул Дирк, надеясь, что ничем не выдает своего волнения. -
Как мы это проделаем?
   - Ты хочешь сказать, тебе никогда прежде не приходилось ловить лошадей?
   - Только прирученных. - Дирк помахал в воздухе веревкой, которую держал в
руках, и скептически покосился на нее. - А что мы будем делать с дикими?
   - Убедим их в том, что мы их друзья и они просто  счастливы  будут  везти
нас туда, куда нам нужно. Это как раз легкая часть задачи.
   - Легкая часть? - ахнул Дирк. - Что же тогда считается сложной?
   - Добиться шанса  быть  представленными.  -  Магнус  повозился  со  своей
веревкой, делая из нее подобие аркана. - Сейчас покажу, как это делается.  -
Он зашагал к лошадям, и Диск, несмотря на продолжавшие терзать его сомнения,
двинулся за ним.
   Подойдя к лошадям ярдов на пятьдесят,  Магнус  замедлил  шаг.  Дальше  он
двигался почти крадучись - медленно и бесшумно.
   Ночной ветерок  сменил  направление,  и  жеребец-часовой  поднял  голову,
встревоженно раздувая ноздри, и посмотрел прямо на Магнуса.
   Магнус замер, глядя на него.
   На глазах у Дирка жеребец успокоился и опустил голову - Магнус, телепат и
большой  дока  по  использованию  почти  всех  видов  психической   энергии,
известных мужчинам (и вдобавок изрядной доли известных  женщинам),  мысленно
связался с жеребцом, успокаивая его.  Больше  того:  тот  опустил  голову  и
уснул.
   - А теперь, - чуть слышно прошептал Магнус, - мы выберем  себе  тех,  что
нам нравятся, и накинем им на шею лассо.
   - Ты хочешь сказать, ты накинешь, - поправил его Дирк.

***

   Часовые у моста заметили возвращавшегося герольда еще за милю  -  точнее,
заметили ослика, тащившего кого-то на спине. Подозрения вызвал не сам  осел,
а сопровождавшие  его  двое  всадников,  почти  сразу  же  развернувшихся  и
уехавших  в  направлении,  откуда  появились.  Часовые  доложили   об   этом
начальнику караула, и тот выслал двух верховых проверить, что же такое тащит
осел. Когда они поняли, в чем дело, один из них остался на месте в  попытках
оживить герольда, а второй поскакал обратно с новостями.
   Молодой король сам спустился к воротам встретить герольда.  Черные  брови
гневно сдвинулись при виде синяков, ссадин и кровавых следов от плети у того
на спине. Собрав остаток сил, герольд  поднял  голову  и  встретился  с  ним
взглядом.
   - Ваше.., величество... - с трудом прохрипел он. , - Эрл Инсол  сказал..,
что вы.., вы не должны выходить.., за пределы своей власти...
   - У королевской власти нет предела! - Его  величество  наотмашь  хлестнул
герольда по избитому лицу; голова у того мотнулась, и он свалился бы с осла,
не будь накрепко привязан  к  его  спине.  Король  брезгливо  отвернулся.  -
Отнесите его в постель и проследите, чтобы его лечили.
   Герольд жалобно прохрипел что-то.
   - Ваше величество, - вмешался начальник стражи. - Вы  не  желаете  узнать
остальную часть послания?
   - Я и так ее знаю. По его виду, - фыркнул король. - Эрл Инсол  не  явится
ко мне - что ж, я сам явлюсь к нему со своей армией! Разошлите  курьеров  ко
всем рыцарям моих земель: пусть незамедлительно прибудут ко двору, каждый  с
сотней дружинников!
   - Как угодно вашему  величеству.  -  Лицо  начальника  стражи  оставалось
бесстрастным, ничем не выдавая сомнений. -  Прикажете  вызвать  также  ваших
дворян?
   - Дворян? Болван, да мои дворяне скорее выступят против меня! Кто как  не
дворяне унизили моего деда, и именно дворян надлежит проучить как следует  -
пусть знают мою власть! Не для того ли мой отец все  годы  своего  правления
наращивал число рыцарей у себя на службе? Вот и настал час использовать  их!
И эрл Инсол станет первым! Зови моих рыцарей и их дружинников, и мы  покажем
ему, что есть предел и его власти!

***

   Колл скорчился меж камней, наблюдая за одиноким монахом - тот  верхом  на
осле приближался к его холму. Колл следил за  ним  голодным  взглядом  -  на
голодный желудок. О, ел он в последнее время лучше, чем за  всю  свою  жизнь
серва, гораздо лучше, - но он с радостью променял  бы  все  свежее  мясо  на
постную кашу, но в хорошей компании.
   Ну что ж, это ему пока было заказано, но в очень скором будущем кое-какая
пожива  ему  все-таки  светила.  Черт,  может,  даже   две!   Это   казалось
невероятным, но за месяц, что он скрывался в этих диких  местах,  он  узнал,
что жизнь порой подбрасывает и не такие сюрпризы. Миновала уже неделя с  тех
пор,  как  по  этой  тропе  проходил  кто-то,  заслуживающий  ограбления,  а
отобранная у того еда кончилась еще два дня назад, и за эти два дня он не ел
ничего, кроме мелких грызунов, что  рыли  норы  у  подножия  холма,  да  еще
ястреба, который на них охотился, но сам стал добычей. Зато  теперь,  словно
по прихоти судьбы, по тропе приближались сразу трое - двое с востока  и  еще
один с запада! Дорога огибала холм, так что они еще не  видели  друг  друга.
Колл решил, что успеет ограбить монаха прежде, чем покажутся рыцари, -  хотя
ему наверняка придется  спускаться  с  холма  тайной  тропой  с  другой  его
стороны,  ибо  рыцари  неминуемо  пустятся  в  погоню  за  ним,  как  только
ограбленный фриар нажалуется им. Хорошо еще, они оба были не в броне, однако
по их одежде и выправке Колл безошибочно распознал  в  них  рыцарей  или  по
крайней мере ривов. Не  то  чтобы  он  их  боялся,  но  удача  всегда  может
отвернуться в самый неподходящий момент. С одним бы он справился без особого
труда - за  последний  месяц  он  здорово  поднаторел  в  спешивании  конных
рыцарей. Но связываться с двумя разом было бы рискованно.
   Что ж, решено! Ограбить монаха и живо сматываться. Проворно, не уступая в
ловкости местным хомячкам, Колл спустился с холма. Теперь он уже хорошо знал
дорогу, помнил наперечет все камни, за которые можно  было  хвататься  и  за
которые не стоило. У подножия холма он схоронился за двумя лежавшими друг на
друге валунами - собственно, холм был скорее не холмом,  а  поросшей  лесом,
выветренной скалой - и принялся ждать.
   Монах неспешно приближался на своем ослике, распевая во все горло балладу
довольно  фривольного  содержания.  Колл  выпрыгнул  на  дорогу,   угрожающе
выставив перед собой копье. Осел попятился, а монах  торопливо  потянулся  к
своему кошельку.
   - Не бей меня, дикарь, не надо! Я отдам тебе весь свой кошель, всю  медь,
что там, даже одну или две серебряные монеты!
   - На кой ляд мне твои деньги? - фыркнул Колл. - Где мне их тратить?  Нет,
толстяк, мне нужна твоя седельная сума! Хлеб, и сыр, и вино, и  все,  что  у
тебя там есть такого, чтобы набить пузо!
   - Пузо? О, для пуза твоего у меня найдется кое-что получше -  здесь,  под
рясой! - Монах повозился рукой у себя  под  рясой  и  вдруг,  распахнув  ее,
выхватил спрятанный меч, под коричневой тканью зловеще блеснула кольчуга,  а
на месте откинутого клобука  показался  стальной  шлем.  -  Отведай-ка  моей
стали, разбойник! - вскричал он. - Эгей, люди! А ну взять его!
   Они посыпались разом со всех сторон - дюжина солдат в кожаных доспехах  и
стальных касках. Должно быть, они сидели, схоронившись за камнями,  с  самой
ночи, мигом сообразил Колл, бросаясь назад. Рыцарь прислал их сюда ночью,  а
сам приехал с рассветом, чтобы Колл не успел обнаружить засаду.
   Однако члены их затекли от долгого сидения за камнями, а Колл был легок и
быстр. Они ринулись за ним вверх по  склону,  спотыкаясь,  поскальзываясь  и
ругаясь. Колл навалился всем весом на один из неустойчивых валунов, и рыцарь
даже закричал от досады, когда каменная махина сдвинулась с места и, набирая
скорость, покатилась вниз, прямо на него. Ему пришлось на время  забыть  про
Колла и отъехать на своем осле в сторону. Но солдаты,  увы,  увернулись  без
особого труда и навалились на него.
   С замиранием сердца Колл понял, что ему пришел конец, - странное дело, он
испытал даже изрядное облегчение от  того,  что  это  означало  одновременно
конец его одиноким скитаниям, и свирепую радость от того, что это давало ему
шанс поквитаться напоследок с рыцарем и  его  холопами.  Он  вознес  к  небу
последнюю короткую молитву, моля о прощении за смерть людей, которых убьет в
безнадежной попытке спасти собственную жизнь, потом  раскрутил  над  головой
свою пращу и метнул камень. Булыжник размером с гусиное яйцо угодил ближнему
к нему солдату  прямо  в  лоб,  и  тот  опрокинулся  навзничь.  Колл  бросил
бесполезную пращу и, отбив удар следующего солдата, сам полоснул его острием
копья по руке. Тот взвыл и покатился вниз по склону, однако это  высвободило
больше места для остальных  восьми,  и  они  навалились  на  Колла  кричащей
толпой. Он размахивал своим копьем, отбивая чужие удары  и  сам  нанося  их,
пока его не выбили из его рук. А потом  четыре  крепкие  руки  схватили  его
сзади за локти и плечи, сверкающий меч замахнулся, целя ему в живот...
   Громкий крик почти  оглушил  его,  солдаты  брызнули  в  стороны,  чьи-то
косматые лошаденки потрепали их напоследок зубами и копытами - и Колл  вдруг
остался стоять один-одинешенек. Половина солдат валялась на земле, а  другая
поспешно отступала, теснимая двумя верховыми.
   - Стой здесь, - бросил ему тот, что был  ниже  ростом,  и  Колл  даже  не
поверил своим ушам. - И подними свое копье. С нами троими им не справиться.
   Тот, что повыше - да нет, не просто повыше, а настоящий  великан!  -  тем
временем остановился перед взбешенным от такого бесцеремонного вмешательства
рыцарем в монашеской рясе.
   - Кто вы такие, что осмеливаетесь отбивать у нас этого разбойника?
   - Сами разбойники.., хотя и одетые получше. -  Здоровяк  спешился.  -  Я,
конечно, разбойник, но был некогда рыцарем, так что сражаться со  мной  тебе
не зазорно. Впрочем, делать это верхом на лошади против твоего осла было  бы
нечестно, да и просто недостойно, так что мы сразимся пешими, верно?
   Все еще наряженный монахом рыцарь смерил взглядом его дет -  добрых  семь
футов, да и плечи шириной с хороший жернов - и отступил на несколько шагов.
   - Но ты гораздо больше меня!
   - Верно, но ты в броне, а я нет. - Здоровяк поднял шпагу. - En garde!

Глава 2

   Рыцарь злобно выругался и пришпорил своего осла. Его  солдаты  отозвались
нестройным боевым кличем и устремились на спутника великана.
   Колл тоже чертыхнулся и прыгнул, прикрывая незнакомца со спины. Некоторое
время он орудовал копьем как шестом, отбивая один  удар  за  другим.  Ослик,
однако, оказался разумнее своего  седока:  он  покосился  на  возвышавшегося
перед ним человека-стену с мечом  и  сел,  не  тронувшись  с  места.  Рыцарь
выругался еще злобнее и наполовину свалился, наполовину  спешился  со  своей
скотины. Великан  рассмеялся  и,  шагнув  вперед,  сделал  выпад  мечом.  Он
замахивался явно вполсилы,  но  и  этого  хватило,  чтобы  заставить  рыцаря
обороняться своим мечом. После этого оба взялись за дело уже серьезнее.
   Колл отразил еще два удара - не слишком, впрочем,  удачно:  один  из  них
оцарапал ему руку.  Он  не  обратил  на  это  никакого  внимания,  ибо  мало
заботился о том, какой именно удар убьет его: он знал,  что  погиб,  с  того
самого мгновения, как мнимый монах выхватил меч. На какие-то полсекунды  его
противники ослабили натиск, и он с размаху ударил тупым концом своего копья.
Древко угодило левому нападавшему в живот; тот, охнув, согнулся и упал  -  и
его место сразу же занял другой. Колл едва успел отбить удар справа,  и  тут
же ему пришлось отражать атаку слева, потом прямо  перед  собой...  Враг  не
давал ему передышки. Он отпрянул вправо, врезал древком  по  плечу  солдата,
начинавшего замахиваться для нового удара. Вскрикнув от боли, солдат выронил
свое копье, а Колл уже припал на колено, поднырнув под удар  справа.  Острие
вражеского копья оцарапало ему щеку, но он, сморгнув навернувшиеся  от  боли
слезы, ударил копьем снизу вверх того, что надвигался на него спереди. Копье
погрузилось в податливую плоть;  одновременно  он  толкнул  солдата  плечом,
швырнув на копье того, что стоял за ним.
   Теперь у Колла оставалось только двое противников.  Один  напал  на  него
сбоку, больно огрев его по плечам. Колл врезал ему древком ниже пояса и  тут
же взмахнул острием копья как мечом, резанув по руке солдата, нападавшего на
него справа. Тот завопил и, зажимая рану, отшатнулся  назад,  споткнулся  об
одного из своих товарищей и упал.
   А потом все вдруг стихло, только  двое  рыцарей  остались  перед  Коллом.
Незнакомец пониже стоял в окружении трех валяющихся на земле тел.  С  рукава
его капала кровь, лицо было оцарапано, но это не помешало ему одарить  Колла
веселой, уверенной улыбкой. Колл невольно улыбнулся в ответ. Оба повернулись
смотреть поединок, готовые в любой момент броситься на помощь.
   Помощи,  впрочем,  не  требовалось:  великан  наверняка  одержал  бы  уже
безоговорочную победу, когда бы его противник не носил  доспехов.  Даже  так
кровь уже просачивалась сквозь звенья кольчуги. Правда, камзол великана тоже
покрылся кровавыми пятнами, но не следует забывать, что он бился всего  лишь
шпагой и кинжалом, тогда как рыцарь орудовал двуручным мечом.
   - Таким только дубы валить! - буркнул  великан,  отпрыгивая  от  особенно
яростного удара. Не встретив сопротивления, меч обрушился на  землю,  рыцарь
пошатнулся, теряя равновесие, и тут его соперник подтолкнул  его!  Рыцарь  с
криком и лязгом упал, но быстро перекатился на  спину,  наугад  отмахнувшись
мечом. Великан парировал удар, сменив ему направление. Меч вонзился в землю,
и великан наступил на него тяжелым  башмаком.  Рыцарь  выругался,  попытался
высвободить оружие - и тут же застыл, ибо острие шпаги, не дрожа, уставилось
в прорезь его забрала.
   - Сдавайся, - негромко произнес рослый  незнакомец.  -  Сдавайся,  или  я
ударю.
   Рыцарь снова выругался.
   - Ну, бей же, трус! - выкрикнул  он.  Незнакомец  грозно  нахмурился,  но
кончик его шпаги не шелохнулся.
   - Дирк, - сказал он, не оборачиваясь. - Обдерешь этого лобстера для меня,
ладно?
   - Давай, - бросил Коллу тот, кого звали Дирком, склонился над  рыцарем  и
принялся  расшнуровывать  его  доспехи.  Тот  ругался   как   сапожник,   но
пошевелиться не осмеливался, ибо шпага продолжала целиться ему в глаза. Колл
ухмыльнулся и подошел помочь Дирку.
   Они отшвырнули  броню  в  сторону,  открыв  взгляду  мускулистое  тело  в
пропотевшей и окровавленной нательной рубахе.
   - Теперь шлем, - скомандовал здоровяк и отодвинул  конец  шпаги  на  пару
дюймов, позволяя  Дирку  стащить  с  поверженного  неприятеля  шлем.  Рыцарь
оказался  светловолосым,  с  жестким  лицом,  шрамом  на  верхней   губе   и
убийственным взглядом ледяных серых глаз.
   - Назад, - скомандовал верзила.
   - Как скажешь, Гар. - Дирк сделал шаг назад. Гар тоже отошел.
   - Вставай, - сказал он, обращаясь к рыцарю. - Встань и возьми свой меч. -
Он отвел шпагу в сторону.
   Не веря своим ушам, рыцарь уставился на него. Потом, злобно рассмеявшись,
вскочил на ноги, схватил свой меч и сделал выпад.
   Гар отклонился назад, и клинок просвистел в каком-то дюйме от его  груди.
Прежде чем рыцарь успел опомниться, Гар прыгнул вперед, перехватил  того  за
запястье одной рукой, а за локоть -  другой.  Рыцарь  вскрикнул  от  боли  и
неожиданности; Гар вывернул ему руку, и  меч  выпал  из  онемевших  пальцев,
вслед за чем верзила отпустил рыцаря и отступил назад.
   - Сын заразной шлюхи! - выкрикнул тот, растирая  руку  и  испепеляя  Гара
свирепым взглядом.
   - Рад познакомиться. - Гар церемонно поклонился. - Что же до меня, я  сын
дворянина.
   Лицо  рыцаря  побагровело  от  оскорбления  -  его  же  собственного,  но
обернувшегося против него самого.  Он  выкрикнул  что-то  нечленораздельное,
бросился с голыми руками на Гара, но вдруг, передумав, развернулся  и  напал
на Дирка.
   Колл стоял, как окаменев, потом, опомнившись, крикнул, предупреждая  того
об опасности. Но Дирк уже выбросил вперед руки, перехватил того на  полпути,
а  потом  с  размаху  ударил  кулаком  в  зубы.  Рыцарь  резко  остановился,
пошатнулся, упал и остался лежать.
   - Извини, - перевел дух Гар. Дирк пожал плечами.
   - Вся