тать счастливо только в мире снов?
   Что ж, если там живут такие божественные создания - он был бы не  против.
Что хорошего ожидало его в реальном мире? Джанни немного полежал, ругая себя
за  ветреность  и  непостоянство.  А  он-то  считал  себя  таким  верным   и
добродетельным!
   Но с другой стороны, прежде он никогда не влюблялся. По крайней мере  так
глубоко, как сейчас.

Глава 5

   В Пироджию въехали через внешние ворота. Гар и Джанни сидели  на  облучке
вместе с Медаллией, по обе стороны от нее. Часовые сначала не узнали  Джанни
и не хотели пропускать в город, но когда он возмущенно воскликнул:
   - Я - Джанни Браккалезе! - они удивленно  вытаращили  глаза,  запрокинули
головы и расхохотались, припав  к  городской  стене.  Джанни  побагровел  от
возмущения.
   - Нет ничего смешного!
   - Не смешно? Чтобы пироджийский купец нарядился,  как  цыган?  -  вытирая
слезящиеся от смеха глаза, отозвался один из часовых. - Это стоит послушать,
да и другим пересказать не раз. Но только я не буду, этого и не жди.
   Джанни понял намек. Он вздохнул и сказал:
   - Денег у меня с собой нет, а то бы я пригласил вас закусить и выпить, да
и рассказал бы вам, как это вышло, что я в такой одежде. Хотите,  встретимся
в кофейне у Лобини, и я вам все-все расскажу?
   - А что ж? Это можно. Мы в три сменяемся.
   - Значит, у Лобини, -  кивнул  второй  стражник  и  махнул  рукой,  давая
разрешение проехать.
   Медаллия прищелкнула языком, и кибитка, тронувшись  с  места,  въехала  в
ворота. Гар краешком рта произнес:
   - Ловко и любезно предложенная взятка.
   - Будем надеяться, что и они проявят любезность, - вздохнул Джанни. - Да,
есть у меня кое-какой опыт в этих делах.
   - Неужто вы так устыдились,  что  вас  увидели  со  мной?  -  оскорбление
спросила Медаллия.
   - Вовсе нет!  -  с  жаром  возразил  Джанни  и  хотел  было  пуститься  в
пространные объяснения, но тут заметил, что глаза девушки смеются, и умолк.
   Они ехали вдоль дамбы, и Джанни рассказывал Гару о том, что через  каждые
ярдов десять в дамбе заложены пороховые заряды - на тот случай, если  чье-то
войско нападет на город.
   Великан кивнул:
   - Умно. - Однако взгляд  его  был  устремлен  на  расстилавшуюся  впереди
панораму города, и губы его тронула улыбка. - Вроде бы ты говорил,  что  ваш
город выстроен на десятках маленьких островков.
   Джанни взглянул на родной город, сверкающий в предутренней дымке, и вдруг
увидел его глазами иноземцев, увидел, как он прекрасен и  волшебен.  Повсюду
изгибались  арки  мостов,  мосты  соединяли  набережные  каналов,  они  были
переброшены через водные пространства, тянулись от одного высокого здания  к
другому, а сами здания были похожи на праздничные торты, так  как  стены  их
были окрашены в пастельные тона и изукрашены разноцветной каменной  резьбой.
Там, где каналы или протоки были слишком широки для мостов, да и там, где не
были,  сновали  длинные  изящные  лодки,   форму   которых   предки   Джанни
позаимствовали у варваров-северян. Пироджийцев во все  времена  интересовали
новые товары, новые диковины, новые идеи, и они перенимали чужие  достижения
и копировали их с удовольствием, вдобавок исправляя ошибки авторов  и  внося
свои   усовершенствования.   Многие,   правда,   обзывали   их   бесстыдными
подражателями, лишенными всякой оригинальности, зато  другие  говорили,  что
они чудесные мастера композиции. Сами  же  пироджийцы  просто  считали  себя
хорошими мастерами.
   Гордость за родину заставила сердце Джанни забиться чаше.
   - Тут и вправду не один десяток островов, - заверил он  Гара.  -  Но  мои
соотечественники неплохо соединили их друг с другом, верно?
   - Это просто чудо! -  воскликнула  Медаллия.  Посмотрев  на  нее,  Джанни
увидел, как сияют ее глаза, и преисполнился надежды. Там, на дороге  он  был
просто несчастным бродягой, а здесь  -  сыном  богатого  купца.  Теперь  она
посмотрит на него иначе: она будет  видеть  в  нем  мужчину,  которым  можно
восхищаться, которого, быть может, можно полюбить...
   Стражники у внутренних ворот нахмурились и сдвинули  алебарды,  загородив
дорогу.
   - Я - Джанни Браккалезе, -  сообщил  Джанни,  и  они  изумленно  выпучили
глаза. Не дав им расхохотаться, Джанни сказал:
   - Жду вас у Лобини, если пожелаете. Там  расскажу,  почему  я  одет,  как
цыган, и притом несказанно рад этому. Пока же мне  нужно  как  можно  скорее
попасть домой.
   Стражники намек поняли и смеяться не стали.
   - Как только сменимся, тут же придем, - пообещал один из  них,  Марио.  С
Джанни они были знакомы с детства, а это означало, что он и своего напарника
уговорит помалкивать до тех пор, пока они как следует не отмутузят Джанни  и
не получат с него мзду за молчание.  Джанни  против  того,  чтобы  вытерпеть
небольшую взбучку, не возражал. Любой пироджиец понимал,  что  любой  другой
пироджиец стремится поиметь как можно больше выгоды из любых  обстоятельств,
не опускаясь, конечно, при этом до самых бесчестных или преступных  методов.
А взятки в Пироджии никогда не осуждались.
   Медаллия вела кибитку по широким улицам, через  мосты,  следуя  указаниям
Джанни, и вот наконец они  остановились  перед  большим  двухэтажным  домом,
стоявшим на берегу реки Мелорин. Дом был отделан  по  фасаду  бледно-голубым
стукко и покрыт красной черепичной крышей, как многие  дома  в  Пироджии.  В
обоих  этажах  было  по  десятку  окон,  посередине  располагались   большие
двустворчатые ворота для проезда повозок. Сейчас ворота были  открыты,  и  у
Джанни от волнения засосало под ложечкой. Он сказал;
   - Можешь проехать, милости прошу. Мои отец и мать будут рады знакомству с
благородной дамой, которая спасла жизнь их сына.
   - Я не дама, я всего лишь бедная цыганка,  -  смущенно,  тихо  отозвалась
Медаллия.
   Джанни отлично знал, что дама - это женщина  знатного  рода,  по  меньшей
мере дочь рыцаря. Однако он галантно проговорил:
   - Ты - дама по делам своим, по манерам своим, если не по рождению. Знавал
я дам, у которых благородства было не больше, чем у жен рыбаков.
   Гар кивнул:
   - Что верно, то верно. Я таких тоже  встречал.  Медаллия  одарила  Джанни
улыбкой, и это был подарок - улыбалась она нечасто. Он не отрывал глаз от ее
лица. Ему казалось, что солнце выглянуло из-за  туч  и  согрело  его  своими
лучами. В конце концов он догадался улыбнуться  в  ответ,  но  Медаллия  уже
отвернулась, прищелкнула языком, тряхнула вожжами. Кибитка въехала в ворота.
   Грузный мужчина средних лет в сером рабочем платье укладывал  на  повозку
корзины и покрикивал на  своих  помощников.  Джанни  спрыгнул  с  облучка  и
подхватил последнюю, самую большую, за которой наклонился мужчина.
   - Не надо, отец! Тебе же лекарь запретил поднимать тяжести!
   Старик выпрямился, просиял от счастья, обнял Джанни и закричал:
   - Лючия! Кто-нибудь, сбегайте за Лючией! Это наш сын Джанни,  он  воскрес
из мертвых!
   Только тут Джанни понял, почему на отце такое унылое  платье.  Он  крепко
обнял отца, решив, что расскажет ему обо всем позже и тогда  уж  получит  по
заслугам.
   Гар спустился с облучка и зашагал к Джанни и  его  отцу.  Лицо  его  были
решительным и угрюмым. Но он не успел сказать ни слова  -  по  двору  бежала
пожилая женщина. Подбежав к Джанни, она прижалась к нему, плача от радости.
   - Мама! Мама! - жалобно воскликнул Джанни. - Я принес вам столько горя!
   - Не ты, - всхлипнула она, - а те  мерзавцы,  что  подстерегли  тебя!  О,
слава Богу! Слава Господу и Пресвятой Богоматери!
   - Он ни в чем не виноват, - пробасил Гар. - Виноват только я.
   Госпожа Браккалезе оторвалась от сына и удивленно посмотрела на великана,
а отец Джанни обернулся к нему, сдвинув брови, но тут же изумленно вытаращил
глаза.
   - Отец, - поспешно затараторил Джанни. - Это Гар,  наемный  воин,  я  его
нанял после того, как... - Он помедлил.  Он  не  успел  подготовить  отца  к
печальным известиям. - После того, как обнаружил сгоревший склад. Мама,  эту
девушку зовут Медаллия. Она подобрала нас у дороги и перевязала наши раны.
   - У дороги! Раны! - Госпожа Браккалезе в ужасе смотрела на  сына.  Сорвав
яркий платок с его лба, она увидела под  ним  чистую  белую  повязку.  -  О,
сыночек! Какие  же  злодеи  только  посмели!  -  Не  дожидаясь  ответа,  она
бросилась к кибитке. - Милая моя, как же мне тебя отблагодарить! Пойдем, ты,
наверное, притомилась с дороги! Пойдем, иди же, добро пожаловать в наш  дом,
тут  ты  найдешь  отдых  и  угощение.  Джузеппе!  Распряги  осликов!  -  Она
подталкивала  оторопевшую  Медаллию  к  крыльцу,  к  входной  двери,  и  все
щебетала:
   - Долго ли вы ехали? Я знаю, знаю. Ваш народ привык к странствиям, но все
равно, это так утомительно! О, как же я благодарна тебе  за  спасение  моего
сыночка! Пойдем, пойдем, я усажу тебя на мягкий стул и угощу  сладким  чаем!
Расскажи мне, как...
   Дверь за женщинами закрылась, а отец Джанни  хмуро  взглянул  на  Гара  и
требовательно вопросил:
   - Ты о чем говоришь? Чем ты обидел моего сына?
   - Он нанял меня, чтобы я охранял его и ваши товары, - просто ответил Гар.
- А я его подвел.
   - Подвел? - Господин Браккалезе выпучил глаза и ударил Гара по  плечу.  -
Да как ты только можешь так говорить? Нисколько ты его не  подвел!  Ты  ведь
доставил его домой живым и невредимым, верно? И не так уж он  сильно  ранен,
если сумел помочь мне поднять такую тяжелую корзину.
   - Но... - недоуменно проговорил Гар, пораженный тем, что его не ругают, а
хвалят. - Ваши товары пропали, их забрали кондотьеры!
   - Товары! - воскликнул господин Браккалезе. - Что такое товары!  Издержки
торгового ремесла! Не более! А сына мне бы ничто не могло заменить! Вот люди
погибли - это другое дело, но тут ты ничего не мог  поделать.  Не  надо,  не
говори  мне  больше  ничего.  Вам  надо  отдохнуть  и   выпить   чего-нибудь
подобающего мужчинам. - Он отвернулся, схватил Гара за руку и с такой  силой
потянул за собой, что Гар едва удержался на ногах. - Ни слова, пока в  твоей
руке не будет бокала! - предупредил любые возражения господин Браккалезе.  -
Тогда и расскажешь мне все, а до тех пор - ни слова!
   Однако  даже  тогда,  когда   у   всех   в   руках   уже   были   бокалы,
Браккалезе-старший предпочел прежде выслушать Джанни. Он слушал молча и лишь
время от времени покачивал головой. Закончив печальную повесть, Джанни умолк
в ожидании неминуемого выговора, но его отец обратился  к  Гару  и  попросил
того рассказать обо всем, что тот видел и что делал, и, не прервав  великана
ни разу, выслушал и его  рассказ.  Затем  Браккалезе-старший  засыпал  обоих
такой уймой вопросов, что, имей они вес, от этого веса потонула  бы  галера.
Наконец, удовлетворенный и решивший, что узнал все,  что  знали  сын  и  его
спутник, Браккалезе-старший откинулся на спинку стула, кивнул и изрек:
   - Итак, Рагинальди натравили Стилетов на купцов. Понимаю,  они  не  хотят
нас уничтожить, хотят только припугнуть, усмирить и  заставить  работать  на
них, а не на себя.
   - Это только может быть, - предупредил его Гар. -  Мы  с  Джанни  не  так
много сумели услышать, чтобы судить наверняка. А может быть, шайка  Стилетов
просто-напросто осталась без работы и пытается прокормиться, как умеет.
   - Может быть, и так, но если мы приготовимся к войне, а  они  на  нас  не
нападут, мы ведь ничего не потеряем,  верно?  Потеряем  мы  только  время  и
затраченные усилия, но от работы только крепче станем, а время - оно  так  и
так пройдет. Да, придется потратиться на то, чтобы  нанять  войско,  обучить
своих воинов, выковать оружие и доспехи, но ведь  когда  ведешь  свое  дело,
тратиться все равно приходится, верно я говорю?
   - Цена будет слишком высока, - сдвинув брови, покачал головой Гар.
   - Да? А какова будет цена, если мы не вооружимся, а Стилеты  нападут?  А?
Нет, как бы то ни было, я думаю, вооружиться будет дешевле.
   - Что ж... - несколько обескураженно проговорил Гар. - Если так судить...
то несомненно, мудрее приготовиться к войне.
   Браккалезе-старший кивнул:
   - Будем надеяться, что и Совет поймет меня правильно.
   - Некоторые из них - жуткие скряги, - шепнул Джанни Гару, когда они вошли
в просторный зал. - Готовы скорее поверить в любые  небылицы,  чем  выложить
лишний флорин из своих барышей.
   - Стало быть, ты и раньше бывал на заседаниях Совета?
   - Нет, никогда не бывал, - мотнул головой Джанни. - Так, слухи ходят,  да
бывало, отец поругивался, когда домой возвращался с заседаний Совета. Я бы и
сегодня сюда не пришел, если бы они не возжелали выслушать  всю  историю  из
моих уст.
   - И моих, - кивнул Гар. - У них будет гораздо меньше сомнений в  точности
рассказа, если они выслушают очевидцев.
   В зал вошел председатель Совета,  и  купцы,  разделившиеся  на  небольшие
группы, перестали переговариваться и развернулись к тому, кого избрали своим
главой на этот год. Ольдо Болоньоло был грузным пожилым  мужчиной  с  седыми
волосами и морщинистым лицом. Но глаза его смотрели зорко и пытливо.
   - Старшины, - сказал он, употребив  звания  членов  Совета  в  купеческой
гильдии. Здесь не имели слова гости города или помощники и ученики купцов. -
Мы собрались для того, чтобы выслушать тревожные вести от Паоло Браккалезе и
его сына Джанни. Я знаю, до вас доходили слухи о том,  что  стряслось  с  их
караваном, но слухи порой бывают лживы. Джанни Браккалезе, говори!
   Купцы-советники уже успели рассесться по своим местам, и Джанни стало  не
по себе от того, что на него были устремлены взгляды пятидесяти пар глаз. Он
постарался забыть о волнении и дрожи в коленях и начал:
   - Старшины...  -  Он  прокашлялся,  пытаясь  избавиться  от  хрипоты.  На
счастье, соратники его отца поняли, как  он  волнуется,  и  молча  ждали.  -
Старшины, - проговорил Джанни более уверенно. - Я  вел  торговый  караван  в
Аччеру, дабы выторговать у старика Лудовико зерно, дерево и орцаны...
   Он рассказал советникам все, от начала до конца,  стараясь  говорить  как
можно более строго и  спокойно,  и  дал  волю  чувствам  лишь  тогда,  когда
заговорил о смерти старика  Антонио.  Тут  купцы  стали  ерзать,  возмущенно
переговариваться.  Джанни  дождался,  пока   они   утихнут,   и   возобновил
повествование. Похоже, советникам  очень  понравилась  выдумка,  проявленная
Гаром, когда тот предложил Джанни разыграть помешанных,  а  то,  что  Джанни
спасла цыганка, их просто поразило.  Но  худшее  он  приберег  напоследок  и
закончил рассказ передачей подслушанного разговора Стилетов о том, что некий
господин нанял их для усмирения непокорных купцов. Это  сообщение  советники
встретили возмущенными выкриками и призывами к мести. Другие советники стали
призывать их к осторожности.  Председатель  Совета  дал  всем  выговориться.
Джанни сел, испытывая неимоверную  усталость,  но  вместе  с  тем  явно  был
доволен реакцией Совета.
   А Гар неотрывно наблюдал за раскричавшимися купцами.
   - И это, по-твоему, сдержанные деловые люди? Джанни пожал плечами:
   - Мы же люди как люди, и точно так  же  способны  разгневаться,  как  все
прочие.
   - Не хотелось бы мне оказаться на месте того, на кого  вы  гневаетесь,  -
пробормотал Гар.
   Председатель Совета  взял  палочку  и  ударил  в  гонг.  Некоторые  купцы
оглянулись, услышав этот звук, и умолкли,  а  другие  продолжали  кричать  и
спорить. Председатель Совета был вынужден снова ударить в гонг, и еще раз, и
еще. Наконец все утихли и расселись по местам.
   - Судя по всему, у вас теперь есть свое  мнение  насчет  происшедшего,  -
сухо проговорил  председатель.  -  Быть  может,  теперь  мы  выслушаем  ваши
предложения, выраженные ясно и четко. Нет, Паоло Браккалезе.  Это  заседание
созвано по вашему требованию, это вашего сына ограбили и  избили,  это  ваши
товары пропали. Вряд ли вы способны трезво оценить  происшедшее.  Прошу  вас
высказаться, Джузеппе Да Сильва! Что вы скажете об услышанном вами?
   - Но если все так, как есть, мы должны как можно  скорее  вооружиться!  -
воскликнул, вскочив на ноги, рослый купец. - Вооружиться и нанять  флот  для
охраны наших берегов.
   - Не только это! - вскричал купец пониже ростом  с  длинными  соломенными
волосами. Он встал и ударил кулаком по столу. - Они  убили  двоих  возниц  и
главного караванщика, а остальных увели в рабство! Они сожгли склад купца, с
которым мы торговали, и убили его! Они украли товары пироджийского  купца  и
ранили его сына! Неужто мы снесем эти оскорбления и не отомстим? Нет, мы  не
вправе стерпеть такого оскорбления. Ибо если мы будем сидеть сложа руки, это
будет означать, что мы не против того, чтобы эти подонки поступали точно так
же и впредь с любым из нас!
   Многие поддержали его гневными выкриками. Но многие возразили им столь же
гневными восклицаниями. Председатель ударил в гонг, и все умолкли.
   - Сказано достойно и ясно, - заключил  он.  -  Теперь  мы  выслушали  два
мнения. Одно состоит в том, что мы  должны  вооружиться  и  приготовиться  к
обороне города, а второе - в том, что нам следует  отомстить  за  нанесенные
оскорбления и ущерб. Если я правильно понял, отмщение должно  заключаться  в
том, чтобы  мы  выслали  отряд  для  сражения  со  Стилетами.  Не  хочет  ли
кто-нибудь возразить предыдущим двум ораторам? Нет,  вам  я  слова  не  дам,
Пьетро Сан Дузе. Вы наверняка пересыплете свою речь излишними  словопрениями
и эмоциями, и мне придется отцеживать смысл сказанного вами, как через сито.
Карло Грепотти, вы говорите мало, но по делу и спокойно. Не  будете  ли  так
добры и не выразите ли свое мнение?
   Встал престарелый купец с ястребиным профилем и глазами орла.
   - Буду ли я добр? О нет, доброты  вы  от  меня  не  дождетесь,  уважаемый
председатель! Здравый смысл - это  пожалуйста,  и  сдержанность.  В  горячих
речах моих уважаемых соратников  я  увидел  готовность  швырнуть  деньги  на
ветер. Это ясно, как Божий день. Они хотят уговорить нас  истратить  попусту
сотни флоринов из городской казны - да нет, не сотни, а тысячи. А на что они
хотят пустить эти деньги? На то, чтобы мы  занялись  муштрой  наших  молодых
людей, дабы те стали воинами и матросами, чтобы  мы  понастроили  как  можно
больше галер, закупили как можно больше пушек  и  мечей,  одели,  обули  это
войско, платили бы ему жалованье, но откуда возьмутся все эти  деньги?  Ведь
оскудевшую казну нужно будет пополнить? Не сомневайтесь, мои собратья купцы,
эти тысячи дукатов поступят в казну, но откуда они  возьмутся?  Конечно  же,
только из ваших кошельков! И что  же  вы  скажете  вашим  женам,  когда  они
попросят у вас новые платья, если прежде всего вам надо уплатить воинам? Что
вы скажете вашим женам, когда у вас протечет крыша? Что  вы  должны  сначала
уплатить за постройку казарм для солдат. Не сомневайтесь, однажды начавшись,
все это уже не прекратится, ибо истратив все наши деньги,  мы  должны  будем
как-то оправдать наши затраты, если  враги  не  придут!  И  как  же  мы  это
сделаем? Конечно, только одним путем: выступлением нашего войска из города и
началом войны на пустом месте. Именно  это  сейчас  предложил  мой  соратник
Анджело. Но тогда получится, что это мы посягнем на чужую свободу - поступим
так, как боимся, что поступят с нами!
   - Ну а если враги придут? - вопросил Да Сильва. - Если они придут,  а  мы
отобьемся?
   - О, тогда вы приметесь кричать о том, что нам нужно  все  время  держать
армию в боевой готовности и флот на плаву, из страха перед  тем,  что  могут
явиться другие! - рявкнул Грепотти. - А если никто  не  явится,  вы  станете
призывать к войне ради покорения Туманолы и изничтожения Рагинальди или  еще
кого-нибудь, и даже не заметите, как мы превратимся в захватчиков! Тогда  мы
опустошим казну только ради того, чтобы стать угрозой для других городов,  а
все из-за чего?  Только  из-за  болтовни  какого-то  мальчишки,  который  не
предоставил нам никаких доказательств и не привел  ни  одного  свидетеля?  О
нет, соратники мо