ативной  квартире
Баронета таким образом общался с любимой женой  и  переживал  депрессию,
маг старался не терять времени даром. Он целыми днями  где-то  пропадал,
оставляя  зятя  в  обществе  сверкающей  рапиры,   возвращался   поздно,
притаскивал выпивки и закуски, но о результатах своих  вылазок  пока  не
распространялся. Чем повергал Авдея в еще большую депрессию и стремление
покончить с "Белым аистом" раз и навсегда.  И  еще  раз  и  навсегда.  И
еще...
   - А ну кончай спиваться! - Стальные  пальцы  тестя  впились  в  плечо
писателя так, что тот скривился от боли  и  протрезвел  на  пятьдесят...
нет, уже на семьдесят пять процентов.
   - Я и не заметил, как вы  вошли,  -  хмуро  поприветствовал  Баронета
Авдей и потер ноющее плечо. - И вовсе я  не  спиваюсь.  Вас  бы  на  мое
место.
   - А тебя бы - на мое. Знаешь, где и с кем я сейчас был?
   - Ну?
   - Я назначил тайную встречу с домовым того жилища,  в  котором  убили
Главу Трибунала. Финские домовые - парни несговорчивые, но  мне  удалось
уговорить его встретиться на нейтральной территории и дать свидетельские
показания насчет того, как все  действительно  происходило  в  ту  ночь.
Домовой утверждает, что в дом к Главе вошла Мать  Трансценденция,  облик
свой сменила перед  специальным  зеркалом  и  воспользовалась  при  этом
запрещенным заклятием. А потом уже сделала то, что... сделала.
   - И что дальше?
   - Очнись ты наконец! Запись свидетельских показаний  домового  я  уже
запустил в Общую Ведьмовскую Сеть. По принципу вируса. Ведьма активирует
свой кристалл, а там - некий домовой вещает, как на самом деле произошло
преступление века. И что самое главное уничтожить эту запись в кристалле
невозможно. Hi-fi вирус! Так что пусть процентов  на  тридцать,  но  это
поколеблет уверенность ведьм в виновности Вики и непорочности Трибунала.
И безумная охота на  ведьму  будет  заменена  публичным  расследованием.
Вика, так сказать,  предстанет  перед  общественностью  без  риска  быть
мгновенно растерзанной на куски и сможет дать показания.
   - Это небезопасно.
   - Конечно. Но это играет в нашу пользу, а не в пользу Трибунала. Да и
до каких пор мы будем скрываться тут, как кроты в норе?!
   ... - НЕУЖЕЛИ МОЙ САМЫЙ БЕЗДАРНЫЙ УЧЕНИК НАКОНЕЦ СУМЕЛ СКАЗАТЬ  НЕЧТО
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО РАЗУМНОЕ?!
   Голос шел из ниоткуда и одновременно разносился  по  всей  квартире..
Баронет вскочил, захлопнул футляр, сунул его в руки Авдею:
   - Если сможешь, беги! Куда угодно!
   - ДА КУДА ЖЕ ЕМУ  ОТ  МЕНЯ  БЕЖАТЬ?  ЧЕЛОВЕЧКУ?  С  ГРЕШНОЙ  ДУШОЙ  И
НАДЛОМЛЕННОЙ ПСИХИКОЙ? ПУСТЬ ПОСИДИТ. ЕГО МНЕ ТРОГАТЬ ПОКА НЕ РЕЗОН...
   Унылая   квартира,   словно   повинуясь   этому   голосу,   приобрела
пурпурно-черный инфернальный оттенок. Авдей, стиснув футляр  с  рапирой,
словно прилип к  стулу.  Вся  комната  вдруг  наполнилась  омерзительным
жужжанием мириад незримых насекомых. От этого жужжания можно было просто
свихнуться.
   И перед магом и человеком материализовался Повелитель мух.
   - ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ПРИВЕТСТВУЕШЬ МЕНЯ,  КАК  ДОЛЖНО?  -  спросил  Бафомет
мага, и его алые рога угрожающе запульсировали.
   - Я не подчиняюсь... твоему ведомству.
   - УВЕРЕН?
   - Да.
   - НАИВНЫЙ. СВЕТЛЫЕ МАГИ, ТЕМНЫЕ МАГИ...
   ВОТ ВЫ ГДЕ У МЕНЯ ВСЕ! - Бафомет показал сжатый  кулак.  -  ОДНО  МОЕ
ДУНОВЕНИЕ - И ТЫ СТАНЕШЬ ПЕПЛОМ, САНВИФАГАРОТ.
   - Что ж ты не дунешь, Бафомет? Демон рассмеялся.
   - ТЫ МНЕ ЕЩЕ ПРИГОДИШЬСЯ. ОТДАЙ ЭТУ ВЕДЬМУ.
   - Ты о ком?
   - НЕ ПРИКИДЫВАЙСЯ ОЛИГОФРЕНОМ. ОТДАЙ
   МНЕ МОЮ ГОСПОЖУ ШАБАША.
   - Зачем?
   - ИДЕТ ОХОТА НА ВЕДЬМУ. НА НЕЕ. НАДО УДОВЛЕТВОРЯТЬ КАПРИЗЫ ПУБЛИКИ. А
ПУБЛИКА ЖАЖДЕТ КРОВИ.
   - Ты же знаешь, что Викка не совершала преступления...
   - ЗНАЮ. НУ И ЧТО? МНЕ ВООБЩЕ ПЛЕВАТЬ,  КАК  ВЕДЬМЫ  ДЕЛЯТ  МЕЖ  СОБОЙ
ПРЕСТОЛ ВЛАСТИ. ВСЕ РАВНО КАК МУХИ ДЕЛЯТ КУСОК  ДЕРЬМА...  ОНИ  -  МУХИ.
ИНОГДА - ОСЫ. ИЛИ ШМЕЛИ. НО ВСЕ РАВНО, ДЛЯ МЕНЯ ОНИ - НАСЕКОМЫЕ.
   -  Тогда  зачем  тебе  нужно,  чтобы  Вику  убили?  Бафомет   страшно
оскалился:
   -   МНЕ   НРАВИТСЯ   НАБЛЮДАТЬ    ЗА    ПОВЕДЕНИЕМ    НАСЕКОМЫХ.    Я
ЭНТОМОЛОГ-ЛЮБИТЕЛЬ. МОЖНО СКАЗАТЬ И ТАК.
   - Тогда слушай меня внимательно,  энтомолог.  Поскольку  я  состою  в
обществе охраны насекомых, некоторых очень дорогих мне  насекомых,  тебе
придется иметь дело со мной.
   Бафомет изобразил усмешку, от которой Авдея, как простого  смертного,
отнесло к дальней стене.
   - ТЫ БРОСАЕШЬ МНЕ ВЫЗОВ? - спросил Бафомет.
   - Да, - ответил Санвифагарот.
   - ЗАМЕЧАТЕЛЬНО. ВОТ ЭТИМ МНЕ И НРАВИТСЯ ОБЩЕНИЕ С ЛЮДЬМИ -  ТЕМ,  ЧТО
ОНИ ИНОГДА 1 БРОСАЮТ МНЕ ВЫЗОВ...
   - Я не человек, и ты это знаешь.
   - ТЫ ЧЕЛОВЕК. И ТЫ ЭТО ТОЛЬКО ЧТО ДОКАЗАЛ. ВЫБОР ОРУЖИЯ ЗА ТОБОЙ.
   ... Авдей увидел, что вокруг них троих уже давно не  стены  квартиры.
Вообще никаких стен  нет.  А  есть  громадное  плато  с  нагромождениями
базальтовых плит и разломами, в которых клокотала лава. Низко-низко  над
этим мертвым местом проносились угольно-черные облака  с  серой  каймой.
Авдей стоял в десятке метров от места предполагаемой схватки, не в силах
двинуться, словно муха в паутине. Черт, опять муха!..
   Он посмотрел на Бафомета и Санвифагарота и понял,  что  и  противники
изменили обличье, - видимо, дабы соответствовать окружающему  пейзажу  и
значимости схватки. Козлиная морда Повелителя  мух  ощетинилась  тысячью
зеркальных лезвий-жвал, из волосатого брюха выросли паучьи лапы,  хвост,
напоминавший хвост скорпиона, забил по плитам, оставляя в  них  глубокие
трещины,  а  глаза...  Ну  какие  у  демона  могут  быть   глаза?   Так,
отвратительно сверкающие бездумные гляделки.
   Повелитель мух воздел одну из лап, и в нее ударила молния. Повелитель
коротко взвыл, и  молния  застыла,  превратившись  в  искривленный  меч,
попирающий все законы трехмерного мира...
   - Каким ты был, таким  ты  и  остался,  -  разнесся  над  базальтовой
пустошью спокойный голос Баронета. - Никогда я не уважал  твоих  дешевых
спецэффектов.
   Авдей посмотрел на тестя. Санвифагарот, казалось,  внешне  совершенно
не изменился, но каким-то шестым чувством  писатель-фантаст  понял,  что
эта человеческая фигура с человеком больше не имеет ничего общего.  Хотя
бы  потому,  что  вокруг  этой  фигуры  воздух  зыбко  дрожал,  а  камни
оплавлялись, как восковые свечи. Санвифагарот взмахнул десницей, и в ней
засверкал меч, словно изваянный изо льда.
   - ТАКИЕ ОТДАШЬ ВЕДЬМУ? - проскрежетал жвалами Бафомет.
   - Нет.
   И начался бой.
   ... Позже, когда Авдей пытался припомнить подробности этого боя,  его
память  услужливо  подсовывала  какие-то   сюрреалистические   картинки,
которые,  возможно,  знакомы  народу,   регулярно   перебарщивающему   с
героином: разбегающиеся галактики, необратимый процесс мировой энтропии,
пространства, перекрученные спиралью молекулы ДНК, время, превратившееся
в вязкое месиво и текущее из ниоткуда в никуда... И назойливое  жужжание
мух. И стеклянный (а может, и серебряный?) звон, от  которого  Вселенная
превращалась в пластмассовую бусину,  катающуюся  по  дну  пустой  банки
из-под пива... Авдей не понимал и не мог  увидеть,  кто  побеждает,  кто
теряет силы в этой  схватке.  Он  нечаянно  стал  свидетелем  небольшого
мероприятия вроде взрыва сверхновой, но его не предупредили насчет того,
когда будет кульминационный момент...
   Только почему футляр в руках так нестерпимо нагрелся?
   Почему нет никакой возможности удержать его трясущуюся крышку?..
   - ТЫ ПРОИГРАЛ, САНВИФАГАРОТ. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МОИ АПАРТАМЕНТЫ.
   - Подождешь! Туда я всегда успею!
   Меч-молния и меч-льдина сшибаются, рождая чудовищный взрыв.  И  после
этого наступает вселенская тишина.
   Чудище с головой козла и хвостом скорпиона нависает над распростертым
противником. Фасетчатые гляделки  внимательно  наблюдают,  как  медленно
гаснут глаза: один человека, а другой - змеи.
   - СТОИЛО ЛИ ТАК НАДРЫВАТЬСЯ ИЗ-ЗА КАКОЙ-ТО СМЕРТНОЙ ДЕВЧОНКИ?
   ... Ив этот момент Авдей понимает, что футляр, охраняемый им, пуст. И
нечто крошечное в  масштабе  окружающих  декораций,  нечто  блестящее  и
тонкое, как игла, несется к фигуре Баронета.
   А тот пытается встать. Он  шатается,  оскальзывается  на  собственной
грязно-бурой крови, но встает.
   - Я всегда мечтал встретить свою кончину,  гордо  стоя  на  ногах,  -
голос Баронета еще насмешлив.
   -  КАК  УГОДНО!  -  Повелитель  комическим  жестом  разводит   своими
щупальцами-лапами, открывая не защищенное хитиновым панцирем брюхо...
   И в этот момент  в  руке  Баронета  оказывается  рапира.  С  выпуклой
красивой гардой, искрящейся аметистовой крошкой.
   Если есть оружие, надо нанести удар.
   И маг Санвифагарот протыкает рапирой  Повелителя  мух  насквозь.  Как
энтомолог - жука для коллекции.
   Вой  поверженного  Повелителя  -  это  отдельное  описание.   И   его
необязательно приводить в тексте.
   Баронет выдернул рапиру из тела  демона  и  тот  рухнул,  рассыпаясь,
расплескиваясь грязью и  нечистотами.  Сильно  завоняло  серой.  Баронет
оглядел рапиру - она была черной...
   - Авдей! - закричал Баронет. - Она умирает, Авдей!
 
*** 
 
   ...  Снова  была  квартира.  Только  теперь  -   квартира   семейства
Белинских.  Правда,  прежнего  уюта,  порядка  и  красоты   в   ней   не
наблюдалось. Мебель была изуродована и  искромсана,  модели  парусников,
сервизы богемского стекла, фарфоровые статуэтки  -  все  превратилось  в
месиво, хрустящее под  ногами.  Стены  были  исписаны  ругательствами  и
проклятиями. Но никто не обращал на это внимания. Всеобщее внимание было
приковано к женщине, неподвижно вытянувшейся на  единственном  уцелевшем
от разгрома диване.
   Баронет (правая рука в лубке, шея в гипсовом воротнике-фиксаторе,  на
змеином глазу - повязка) каждый  день  составляет  магические  эссенции,
притирания и капли для приема внутрь. При помощи мгновенно постаревшей и
как-то  съежившейся  от  горя  Татьяны  Алексеевны  он  пользует   этими
составами бесчувственную Вику, прекрасно сознавая, что это бесполезно.
   Авдей,  со  скрученным  внутри  воплем  горя,  внешне   спокойный   и
деловитый,  аккуратно  меняет  белье  из-под  жены,  умывает  ее  словно
закаменевшее тело теплой  водой  и  долго-долго  целует  в  губы,  будто
надеясь,  что  они  отзовутся  на  его  поцелуй  и  станут  розовыми   и
податливыми.
   Маша, поначалу  бродившая  за  всеми  как  неприкаянная  и  поминутно
рыдавшая из-за того, что мама умирает, неожиданно как-то сосредоточилась
и   тоже   нашла   себе   дело:   с   ожесточением   драила   загаженную
ведьмами-мародершами кухню, заклеивала  кусками  старых  обоев  похабные
надписи на стенах,  аккуратно,  стараясь  не  греметь,  выметала  мусор.
Словом, наводила в квартире порядок, при  этом  стараясь  не  попадаться
никому на глаза: чтобы никто не видел, как у  нее  слезы  льются  ручьем
прямо на половую тряпку...
   Даша готовила обеды и ужины, но их никто не ел. В основном  все  пили
чай или кофе, и все разговоры: за столом в кухне, у постели умирающей  в
спальне, сводились к одному - как ее спасти? И только одна Даша  однажды
спросила:
   - А почему такое случилось с мамой?
   Баронет объяснил как мог. Но Дашу объяснение  не  удовлетворило.  Она
гневно щелкнула отросшим хвостом и заявила:
   - Если Бафомет погиб от маминой Силы...
   - Он не погиб, он рассеялся. Он теперь миллионы  лет  себя  будет  по
квантам собирать.
   - ... Ладно. Но тогда почему мама от него пострадала?  Баронет  долго
думал над этим вопросом. Потом выдал нечто вроде версии:
   - Произошло столкновение. Воплощенной ненависти и... любви. Ненависть
была повержена, потому что, как  известно,  любовь  всё  побеждает.  Но,
истратив свою Силу, любовь тоже может умереть...
   В загипсованном горле Санвифагарота что-то жалостно забулькало:
   - Старый я дурак! Никогда не обращал внимания на то, что она всех нас
любила.  Как  любила.  Безотчетно  и  безрассудно.  Даже  меня,  старого
паршивого колдуна, который не смог ее спасти...
   Даша была уверена, что не плачет.  Она  ведь  ведьма,  а  ведьмам  не
положено реветь. Но слезы все равно выбирались на поверхность.
   - Дед, - спросила Даша, - значит, мама умрет? Баронет вздохнул.
   - Ты же видишь сама... В ней больше никакой Силы нет. Ни  чародейной.
Ни человеческой. Только огонек, который еще  в  душе  теплится...  И  он
скоро гореть перестанет.
   - А как спасти?
   - Не знаю. Я перепробовал все, что мог и знал.
   - Дед, это не правильно.
   - Что не правильно?
   - Она не имеет права умирать. Потому что она ведьма!  Потому  что  мы
ее... любим. И вообще! В сказках положительные герои не умирают.
   - Ну, значит, нам со сказкой не повезло... - опять  вздохнул  Баронет
и, прихрамывая, вышел из кухни. Снова пытаться напоить  Вику  чародейным
оживляющим отваром.
   А Дашка сурово поджала губы и полыхнула фиолетовым взглядом:
   - Я не ведьма буду, если эту сказку не переделаю! - прорычала  она  и
дернула себя за хвост. И тут она услышала звонок в дверь.
   - Я открою, - бросилась она в прихожую.
   Это  оказалась  Инари  Павлова-Такобо.  Она  поздоровалась  с  Дашей,
поставила в угол прихожей пару объемистых сумок и, бледнея, спросила:
   - Я могу увидеть ее?
   Даша повела мамину подругу в комнату.
   Японку приветствовали, но негромко, а так, как бывает, когда  в  доме
умер человек и еще один друг умершего пришел отдать дань уважения. Инари
опустилась на колени перед кроватью Вики.
   - Вика, ты же сумела вернуть из Страны мертвых  меня!  -  проговорила
она, ласково гладя подругу по щеке. - Сумей вернуться сама! Баронет-сан,
- обернулась Инари к магу, - возьмите у меня кровь. Есть ритуал  сестер,
и, возможно, моя кровь оживит названую сестру...
   Баронет покачал головой:
   - Здесь другой случай. Однако  спасибо  вам  за  предложение  помощи,
Инари-сан. Инари оглядела комнату:
   -  А  почему  ваша  квартира  выглядит  так,  словно   здесь   играли
барсуки-оборотни? Что случилось?
   - За Викой охотятся, - объяснил Авдей. - Ее обвиняют в  преступлении,
которого она не совершала...
   И от этих слов за окнами квартиры  словно  сгустились  тучи.  Но  это
только на первый взгляд. За окнами,  оседлав  метлы,  демонят,  боровов,
висели в воздухе отвратительного вида  ведьмы,  к  атмосферным  явлениям
никакого отношения не имеющие.
   - Отдайте нам ее! - вопили ведьмы. - Она преступница! Она убийца!
   - Пусть она пройдет Путь Суда!  Мы  слышали  показания  домового!  Но
пусть ее судят!
   - Выдайте ее Суду!..
   - И так почти каждый день, Инари, - грустно сказал Авдей. - Если б не
магия Баронета, они бы влетели в окна и все  тут  разнесли.  Мы  даже  в
магазин и аптеку ходим под охранными заклятиями...
   Инари стиснула кулаки:
   - Жаль, что я беременна! Иначе эти черные  твари  узнали  бы,  каково
пламя дракона из клана Тодороки!
   - Успокойся, Инари. Даже этим вряд ли поможешь
   Викке...
   Инари погрустнела, присела на  край  кровати,  взяла  в  свои  ладони
безвольную, как плеть, Викину руку.
   На руке ненужным украшением болтался браслет, который никто почему-то
не хотел снимать. Инари странно посмотрела на браслет.
   - Аудэу, - вдруг спросила она писателя. - А знает ли ваш сын,  что  с
его матерью случилась такая беда? Авдей только сейчас вспомнил о сыне.
   - Откуда он  может  знать...  Он  ведь  теперь  -  капитан  "Летучего
Голландца". Он затерян в неведомых морях...
   - Я знаю, как послать ему весть, Аудэу, - сказала  Инари  и  сняла  с
руки подруги браслет. - Сын должен быть рядом с матерью в такое время.
   Затем Инари подошла к  окну,  за  которым  маячили  фигуры  ведьм,  и
прокричала:
   - Убирайтесь прочь!
   - Сама пошла!
   - Жаба косоглазая!
   - Вот мы на тебя порчу напустим! Инари аж затрясло от гнева.
   - Перестань, - Авдей увел ее от окна. - Лучше  пойдем,  Дашка  напоит
тебя чаем. Тебе нельзя волноваться. А эти дуры  тут  постоянно  висят  и
орут. Мы на них внимания не обращаем. Привыкли. Да и не до них.
   На кухне, вместо того чтобы возиться с чайником, Дашка сидела на полу
и вытаскивала из сумок, принесенных Инари, те  самые  колдовские  книги,
которые когда-то Вика постаралась от нее спрятать.
   - Даша, тетя Инари хочет чаю...
   - Погоди, пап. Ты не волнуйся, я все сделаю! - Дарья махнула рукой, и
перед Инари прямо в воздухе повисла элегантная чашечка, распространявшая
аромат крепкого  зеленого  чая.  -  Угощайтесь,  тетя  Инари!  Какая  вы
молодец, что все мамины книжки принесли!
   Инари опасливо отпила чаю. Чай как чай. Вкусный.
   - Я подумала, вдруг они пригодятся. Эти книги, -  сказала  она  Даше,
увлеченно роющейся в фолиантах.
   - Еще как пригодятся! - Дашка выхватила из  кучи  книг  заплесневелый
гримуар и потрясла им:
   - Я такое теперь знаю! Я такое могу!  Этим  дурам  за  окном  недолго
орать осталось!
   - Даша, я не понял... - это Авдей.
   - Видишь эту книгу,  папа?!  -  Даша  опять  взмахнула  гримуаром.  -
Знаешь, что это за книга?!
   Она открыла титульный лист, и из книги выпорхнула  маленькая  летучая
мышка и с писком протиснулась в вентиляционное отверстие.
   -  Это  знаменитый   Кодекс   Ведьм   1123   года!   Подлинный!   Без
дополнительных поздних редакций! Я о нем читала  и  только  теперь  вижу
воочию!
   - Ну и что? - осторожно спросил Авдей, а Инари, допив  чай,  бесшумно
удалилась к Вике в спальню.
   - Здесь есть статья, которую можно условно перевести как  "Презумпция
невиновности ведьмы". И она гласит...
   Авдей попытался глянуть в книгу:
   - Погоди, Дашка, это настоящая латынь! Ты же никогда не знала латыни!
   Дашка не усмехнулась, а ощерилась:
   - Я же теперь ведьма, папочка! И могу знать все, что захочу!
   - Ну, тогда я  больше  не  стану  тебя  перебивать...  И  внимательно
слушаю.
   - Я тоже внимательно слушаю нашу юную  ведьму!  -  в  дверном  проеме
нарисовался Баронет и ободряющим взором одного глаза смотрел на Дашку.
   - Итак, - заглянула в книгу Даша. - Статья  "Презумпция  невиновности
ведьмы" гласит следующее:
   "Ведьма, которую все сообщество сестер по Ремеслу обвиняет  в  некоем
злодеянии и которая отрицает преступление, вменяемое ей  в  вину,  имеет
право оправдать себя и перед  сестрами  по  Ремеслу,  и  перед  судиями,
пройдя Путем Суда.
   И ежели ведьма, с которой пред этим снимут  все  чары  и  лишат  всей
чародейной силы, чувствуя  за  собой  правоту,  пройдет  Путь  Суда  при
свидетельстве сестер по Ремеслу и судей, и ничто не коснется ее, и ничто
не повредит ей, то сия ведьма воистину невиновна  и  не  совершала  того
злодеяния, в коем ее обвиняли.
   Да будет сей закон принят ведьмами навечно.
   И да имеет право требовать Пути Суда любая ведьма,  чувствующая  себя
не праведно обвиненной.
   И, более того, требовать права пройти Путь Суда может  мать,  кровная
сестра либо дочь не праведно обвиненной, ежели верят они в  невиновность
своей сродственницы  и  свою  собственную  правоту,  и  при  этом  также
являются ведьмами..."
   - Понимаете! - торжествующе завопила Дашка, дочитав вслух до конца. -
Я имею право на Путь Суда! Я пройду его вместо мамы и докажу, что она не
убивала Главу Трибунала Ведьм! И отстанут от нас навсегда!!!
   Авдей непонимающе молчал. А Баронет подошел к Дашке и аккуратно  взял
из ее рук книгу.
   - Внученька, - тихо сказал он. - А ты себе  хоть  представляешь,  что
такое на самом деле этот Путь Суда? На что ты решаешься?
   Дашка посмотрела на деда-мага фиолетовым взглядом:
   - Уж явно это не американские горки, деда. Но я все равно пройду этот
Путь. Я сумею. Чего бы мне это ни стоило.
   Баронет с тоской поглядел на упрямое Дашкино личико  и  подумал,  что
она все больше и больше становится похожей на мать.
 
*** 
 
   Из папки "Очень личное" Дарьи Белинской:
   "Я сделала все, как положено по Кодексу и в соответствии с традициями
ведьм. Через мамин кристалл я объявила Общей Ведьмовской  Сети,  что  я,
природная ведьма Дарья Белинская, в соответстви