тещи!
   - Кому конфету, а мне - минету!
   В конце концов, я ухитрилась-таки купить все, что нужно.  Даже  нашла
мюсли и ананасный сок  с  мякотью.  Напоследок  купила  себе  шоколадное
мороженое и двинулась домой, почти довольная жизнью.
   Дверь  моей  квартиры  была  распахнута  настежь,  и  оттуда  неслись
душераздирающие  вопли!  Я  уронила  стаканчик  с  мороженым,  поудобнее
перехватила авоську, чтоб использовать ее в качестве тяжелой артиллерии,
и с боевым кличем: "Мама, я уже иду!" - ворвалась в коридор.
   Моему  разгневанному  взору  предстала  следующая  картина.  Мама,  с
тюрбаном из полотенца на голове, маской из черной  глины  на  лице  и  в
банном халате, методично долбила утюгом  по  голове  некоего  уродливого
монстра, пытающегося выкарабкаться из моего гардероба! Тот вопил, пускал
из ноздрей едкий дым и вообще  был  недоволен  таким  оборотом  дела.  Я
сходила на кухню, выгрузила покупки в холодильник, помыла  руки  и  лишь
после этого появилась на поле битвы с законным вопросом:
   - Что здесь, собственно, происходит?
   Мама опустила утюг и гневно посмотрела на меня.
   - Это я тебя хочу об этом спросить! - закричала она. -  Я  подхожу  к
гардеробу, хочу выбрать себе костюм для поездки в  Дом  науки,  открываю
дверцу, а оттуда лезет оно! И рычит! И воняет! Пошел вон, тварь поганая!
Ты мне еще форменный китель испорть!
   - Так, мам, успокойся и отойди. Это ко мне.
   - Я так  и  знала!  В  гадалки  она  собралась!  В  квартире  уже  не
продохнуть от твоей магии!
   - Мам, я сказала, уйди. Утюг оставь. Он у меня самая дорогая  вещь  в
доме. Китайский "Мулинекс".
   Мама подчинилась и ушла, на прощание окинув меня  взглядом  Дианы  де
Бельфлор  (Лопе  де  Вега  "Собака  на  сене",  картина  первая).  Я  же
посмотрела на тварь. Она рычала, скребла когтями  воздух,  но  не  могла
шагу ступить из гардероба. Ясно, почему! Ведь квартира защищена! Значит,
тварь попала в гардероб извне, с чем-то, что появилось там недавно...
   С  мамиными  вещами?!  Вместе  со  звездочками   на   подполковничьих
погонах?!
   Да, это похоже на правду, хотя я понять не могу, как  это  все  могло
получиться. Ладно, разберемся позже. Пока надо  устранить  нежелательную
нечисть. Иначе она мне все выходные платья обгадит.
   Зоол-н-р-гуун-ла.
   Пшел-л, пше-л!
   Чудище вспыхнуло искорками и с воем испарилось. Я осмотрела гардероб,
потрогала вешалки с вещами. Ничего, ни следа. Но это еще не все.  Теперь
мне предстоит самое неприятное дело.
   Объяснение с мамой.
   Даже то, что я честно перетряхнула весь гардероб, пропылесосила  полы
и  помыла-таки  посуду,   не   согнало   с   маминого   лица   выражения
реставрируемого сфинкса. Она пила ананасный сок с валокордином и  грозно
смотрела в никуда.
   - Мам...
   - Это невыносимо! Я на грани гипертонического криза!
   - Мам, ты на грани пластической операции.  Иди  немедленно  смой  эту
жуткую глину с лица, иначе она у тебя отвалится вместе с кожей.
   Мама допила сок и шлепнула стаканом о столешницу.
   - Я боюсь! - истерически выкрикнула она. - Вдруг  я  открою  кран,  а
оттуда тоже полезут какие-нибудь монстры!...
   - Не полезут, - мне стало жалко маму. Все-таки встреча  с  чудищем  -
даже для подполковника налоговой полиции многовато.
   Я открыла кран, пустила теплую воду:
   - Ну вот, видишь, все нормально... Я могу постоять рядом  в  качестве
охраны.
   - Постой лучше в качестве дочери,  -  совсем  не  командирским  тоном
попросила мать. Я ее просто не узнаю! Неужели благодаря какому-то  уроду
чародейному мы наконец найдем общий язык?!
   Мама тщательно умылась, долго терла лицо полотенцем, а когда мы с ней
вышли-таки из ванной, начала хохотать:
   - Ой, не могу! Я, наверно, сама это чудище своим видом испугала!  Вся
в глине, как папуас!
   Слава тебе, святая Вальпурга! Она пришла в себя. А я уж боялась,  что
начнутся расспросы о природе чудовища, о том, каким  образом  оно  здесь
оказалось... Но я рано радовалась
   - И все-таки,  как  это  могло  произойти,  в  нашу  эру  победившего
материализма?  -  отсмеявшись,  спросила   мать,   глядя   на   меня   с
проницательным ленинским прищуром.
   - Знаешь, мам, - проникновенно начала я, - тут все дело в  психологии
восприятия Вот ты читала какие-нибудь фантастические произведения?
   - Конечно. Декларации о доходах наших финансовых олигархов.
   - Я имею в  виду  литературу...  Очень  часто  герой  фантастического
произведения  внезапно,  силой   авторского   произвола,   попадает   из
привычного  ему  мира  в  какой-нибудь...  иной.  Ну,  в  Средневековье,
например. Или за Грань Великого Кристалла.  Допустим,  жил-был  художник
один, домик имел и холсты, а потом - бац! - и он оказался  в  совершенно
фантастическом мире. И  в  этом  мире  вполне  освоился,  превратился  в
рыцаря... И  все  это  воспринимается  героем  как  должное:  схватки  с
драконами, чудища всякие... Будто так и надо. Сейчас, если хочешь знать,
в параллельный мир проще сходить, чем за пивом в ближайший ларек.
   - Понятненько, - сказала подполковник налоговой полиции  и  принялась
готовить окрошку. - Значит, ты мне предлагаешь, вроде того самого героя,
не закатывать истерики по поводу несанкционированного вторжения монстров
на мою территорию...
   - Ну!...
   - А также ходить за пивом в параллельный мир. Ну уж это дудки!
   - Мамочка, будь проще!
   - Если я буду  проще,  твою  жилплощадь  точно  какие-нибудь  драконы
заполонят. Не-ет, я вовремя приехала! И я займусь воспитанием и твоим, и
всей этой нечисти из параллельных миров, хотя я совершенно не верю в то,
что  она  существует!  И  кстати:  а   эти   параллельные   миры   имеют
представление о едином государственном налоге в 13 процентов?
   - Боюсь, что нет...
   Мама  заправила  окрошку  низкокалорийным  майонезом,  попробовала  и
раздумчиво сказала, глядя вдаль:
   - Я приехала не зря.
   С  этим  моральным  убеждением  она  надела  свой  форменный  китель,
попудрила нос, взяла вторую пару ключей от  квартиры  и  отправилась  на
организационное заседание конференции по налогам и сборам. А  я  решила,
что после всех происшедших со мной событий (приезд мамы может  пошатнуть
нервную систему ничуть не меньше,  чем  прохождение  Обряда  Тринадцати)
имею полное право просто выспаться. И даже не хочу,  чтобы  мне  снились
сны, а то потом буду думать, как же их истолковать.
   Я  заснула,  едва  голова  коснулась   подушки.   И   поначалу   снов
действительно не видела. А потом все-таки приснился один...
   Будто живу я в  городе,  где  все-все  улицы  пересечены  трамвайными
линиями и даже домов меньше, чем трамвайных депо. И будто  совсем  я  не
ведьма и даже не библиотекарь, а ученица вагоновожатого. Этакая скромная
девочка в джинсовом сарафанчике  и  серебристой  косыночке  на  пушистых
волосах. И я впервые учусь водить трамвай - большой,  блестящий,  только
что покрашенный желтой и алой краской... А рядом со  мной  за  приборной
панелью сидит мой наставник, я ясно вижу его лицо. Это Авдей, только  не
такой бледный и изможденный,  как  в  больнице,  а  румяный,  загорелый,
пахнущий не дорогим дезодорантом,  а  обычным  мужицким  потом,  который
почему-то сводит с ума от вожделения... Ну  вот.  Мне  снилось,  как  мы
водили трамвай по всему городу (в  раскрытые  окна  вагонов  заглядывали
длинные  ветки  цветущей  сирени,   тополя   роняли   клейкие   душистые
листочки)... И во сне мы очень  любили  друг  друга,  Авдей  сделал  мне
предложение, опустившись на  колено  прямо  у  "мест  для  пассажиров  с
детьми". Я, разумеется,  согласилась.  К  загсу  мы  тоже  подкатили  на
трамвае, а потом выяснилось, что и жить нашей молодой семье придется, не
сходя с колес этого общественного вида транспорта.
   Чего во сне не увидишь! Наш  семейный  трамвай  понемножку  обзавелся
кое-какой мебелью. На задней площадке второго вагона у меня была  кухня,
ванная и туалет (ну это ж сон!). Первый вагон мы с Авдеем определили под
гостиную, обвешали коврами, где не хватило ковров  -  рекламными  щитами
заколотили.  Поставили  стол,  кресла,  телевизор  и  маленький  фонтан,
подаренный нам на свадьбу мэрией. Скромно, но  уютно!  Да,  под  брачное
ложе пришлось часть вагона отгородить  звуконепроницаемой  перегородкой,
чтобы горожане, услышав случайные  звуки,  не  завидовали  нашей  бурной
интимной жизни... А потом мне снилось,  что  у  нас  с  Авдеем  родились
мальчики-близняшки и в честь этого события город презентовал нам еще два
вагона. Теперь в одном вагоне была детская, а в другом - кабинет  Авдея,
где он писал стихи и романы. И наш семейный трамвай со звоном мчался  по
рельсам городка, в окнах  его  развевались  пеленки,  на  крыше  сыновья
запускали змея, а муж  в  кабинете  собирал  компанию  единомышленников,
чтобы прочесть свой новый поэтический опус.
 
   Сыпал снег, дремали сосны,
   Шел трамвай безномерной...
   То ли год был високосный,
   То ли стужа ледяной.
   А за окнами мелькали
   Невозможные цвета,
   Будто кто-то киновари
   Капнул с вышнего моста.
   Отраженье небосклона
   В темном зеркале реки...
   Золоченые драконы,
   Деревянные божки.
   В облаках вздымались башни
   На вершинах синих скал.
   Как конфетною бумажкой
   Ветер веером шуршал.
   Любовалась изумленно
   Ты, любимая моя,
   Как сияла у дракона
   Золотая чешуя.
   И путей трамвайных нити
   Увели тебя туда,
   Где превыше всех событий -
   Небо, камень и вода.
 
   На этом стойком ощущении, что я слышала голос Авдея, читавшего стихи,
я и проснулась.
   Кажется, уже наступил вечер, в комнате было как-то сумрачно и,  после
такого замечательного веселого сна,  неуютно.  Я  плотнее  закуталась  в
плед. Хочу еще подремать. Вдруг приснится любимый... Кстати,  а  к  чему
снятся большие красно-желтые трамваи?
   - Да заходите же, прошу вас! Посидим, попьем чаю, я скоренько  напеку
пирожков!
   - Нет, право, мне неудобно. Да и ваша дочка может быть против...
   - Вика? Ну что вы. Она, конечно, несколько дерзка и угловата, как все
эти современные молодые люди, но  в  обществе  вести  себя  умеет...  Да
заходите же, что мы, как Чичиков с Маниловым, на пороге стоим!
   ...Я так и подскочила на кровати! Если вы думаете, что из  спальни  я
не услышу разговоров, ведущихся на пороге моей малогабаритной  прихожей,
то вы ошибаетесь. И я сразу узнала, с кем же так  светски  разговаривает
мама: этот обаятельный, профессорский баритон  мог  принадлежать  только
Баронету.
   Усмехнувшись, я стала одеваться, почти и не вслушиваясь  в  разговор.
Мама, ты зря  уговариваешь  этого  интеллигентного  мужчину  переступить
порог моей квартиры. Он этого не сделает потому, что просто  не  сможет.
Защита киевского ведьмака работает на совесть.
   Но  мне-то  нужно  знать,  чего  от  меня  хочет  Баронет?   Рано   я
расслабилась,  увлеклась  просмотром  сновидений.  Враги-то  отнюдь   не
дремлют и даже пытаются воздействовать на меня при помощи  членов  моего
семейства.
   Моей же задачей сейчас является показать супостатам, что  я  тоже  не
зеваю. Интересно посмотреть, каким выражением лица сейчас меня  встретит
великий и ужасный Огненный Змей, столь мило общающийся  с  моей  суровой
мамочкой.
   Что-то словно  заставило  меня  натянуть  свой  самый  лучший  костюм
(бордовый, вы помните, я вам уже им хвасталась), эффектно  распушить  по
плечам  волосы  и  накрасить  губы  помадой  "поцелуй  вампира".  Дрожи,
похотливый дедок!
   Когда я, вся такая сногсшибательная, вышла в прихожую, там воцарилась
минута молчания. Причем молчание было разным:  осуждающим  -  у  мамы  и
ошеломленным - у Калистрата Иосифовича.
   - Добрый вечер, - томно проговорила  я,  вложив  в  голос  весь  свой
невеликий эротизм. Но даже и его оказалось  достаточно.  Баронет  просто
сверлил меня глазами. Да у меня же сейчас дырки в коленях образуются,  а
также  чуть  выше.  Остыньте,  мсье!  Вы  не  дождетесь  от  меня  любви
по-французски!
   - Вика... - чуть растерянно проговорила мама. - А я вот познакомилась
с Калистратом Иосифовичем. Такой милый собеседник.
   - Да? - мой светский тон превратил нашу  скромную  прихожую  в  салон
Анны Павловны Шерер. - Ты же,  насколько  я  помню,  отправилась  решать
какие-то налоговые проблемы...
   - Именно! На секции "Особенности современного  налогообложения"  я  и
познакомилась с Калистратом  Иосифовичем.  Он  сказал,  что  чрезвычайно
интересуется моральными аспектами дефолта...
   - Забавно. - Улыбке такой светской львицы,  как  я,  позавидовали  бы
Брижит Бардо и Людмила Гурченко. - Никак не могла предположить, что  вы,
Калистрат Иосифович, сможете совмещать библиофильство и страсть к тайнам
экономики...
   Баронет в ответ смиренно улыбнулся, но из  его  полуприкрытых  веками
очей блеснула такая  отточенная  злость,  что  я  поняла:  комедию  надо
заканчивать.
   - Так вы знакомы? - удивилась мама.
   - Да. Господин Бальзамов - частый посетитель  библиотеки,  в  которой
мне довелось работать.
   - Разве вы больше не работаете там, Вика? -  быстро  спросил  Баронет
безо всякого выражения.
   - Да. Я решила... изменить свой образ жизни.
   - Вот  как?  Во  всяком  случае,  внешне  он  вам  весьма  идет.  Так
неожиданно видеть вас с длинными волосами...
   - Я  и  сама  удивилась!  -  вмешалась  мама.  -  То  всегда  коротко
стриглась, а тут на тебе. Хотя, на мой взгляд,  ты,  Вика,  выглядишь  с
такой гривой точно как ведьма.
   - Спасибо за комплимент,  мамочка!  -  когда  надо,  умею  изобразить
чудо-дочь. Вот только Баронет у дверей моей квартиры  действует  мне  на
нервы. По-моему, это и мама почувствовала.
   - Да что же мы все у порога стоим! -  воскликнула  она.  -  Калистрат
Иосифович, пожалуйте!
   Я  со  змеиной  улыбкой  глубокого  превосходства  наблюдала  за  той
магической борьбой, которую, незаметно для простого глаза, вел Баронет с
системами защиты моей квартиры. А еще я видела, что он  боится  -  вдруг
защита сработает агрессивно и нам с мамой придется стать свидетелями его
полной аннигиляции.
   "Впус-с-стишь меня, ведьма? - раздалось в моем мозгу змеиное шипение.
- Хватит из-с-деватьс-с-ся, я ведь тоже не из-с-с-с терпеливых!"
   "Зачем тебе нужно в мой дом?"
   "Ты в опас-с-с-ности".
   "Разумеется. Когда ты рядом".
   "Дура. Нам надо серьез-с-с-с-но поговорить".
   "Тогда  где  угодно,  но  не  в  моем  доме.  Этого  порога  тебе  не
переступить".
   "Еще раз-с-с-с ты дура, но я с-с-согласен".
   - Вы уж извините меня, Татьяна Алексеевна, за то, что в данный момент
не  могу  воспользоваться  вашим  приглашением,  -  рассыпался  в  самых
любезных извинениях этот окаянный змей. - Но в другой раз - обязательно.
А сейчас, понимаете ли, спешу ужасно. Приглашен на  заседание  закрытого
общества любителей инкунабул, там сегодня специалист  из  Кельна  читает
доклад о специфике пагинации в первых изданиях Гуттенберга...
   - О! Надеюсь, это не что-то неприличное?! - игриво воскликнула  мама.
Товарищ  подполковник  налоговой  полиции!  Вы  с   кем   это   вздумали
кокетничать, да еще на глазах у дочери?!
   - Нет, нет, уверяю вас, сугубо научнме изыскания. Кстати,  вы,  Вика,
как специалист в области книге, не составите мне компанию?
   "Идем".
   "Иду. Только не думай, что я тебя испугалась!"
   - С огромным удовольствием! Пагинация -  моя  любимая  книговедческая
тема!
   Мама выпроводила нас, успокоенная заверениями, что я  скоро  вернусь.
Уже на улице Баронет попытался взять меня под руку. Напрасно.  Я  просто
поставила себе защитный барьер.
   - Вот как? - удивился он. - Ну, это уже не ведьмак из Киева  работал,
это уже свое. Откуда взяла Силу, ведьма?
   Мы как раз выбрались из лабиринта жилых кварталов и шли по старинному
чугунному мосту  через  разлившуюся  по  весне  реку.  Было  сумрачно  и
безлюдно. Я оперлась о парапет и  стала  смотреть  на  неспешно  текущую
воду. Баронет стоял рядом.
   - Ты не ответила на мой вопрос, Вика...
   Я посмотрела на воду пристальнее.  Мне  ведь  дана  над  ней  власть.
Власть - это то, что лучше всяких слов отвечает на вопросы.
   Под моим взглядом речная вода совсем замерла, потом заблестела коркой
льда.  Потом  лед  стал  еще  толще  -   грязновато-белый,   с   темными
вкраплениями коряг и рыбы. А потом он начал лопаться на куски с грохотом
и треском. Даже мост слегка задрожал.
   - Понятно, - спокойным тоном отреагировал на это Баронет и зевнул. От
его зевка лед начал съеживаться, таять, и через какие-то две минуты река
под мостом обрела свой первоначальный вид.
   Я погладила ладонью чугунный парапет.
   - Какой мрачный, примитивный  узор,  совсем  у  людей  нет  вкуса,  -
посокрушалась я и принялась крутить из толстых  чугунных  полос  изящные
витые спирали.
   Баронет полюбовался на дело рук моих и заметил:
   - Чугун вообще ассоциируется  у  меня  с  чем-то  плебейским,  он  не
отражает сияния человеческой души. То ли дело - золото!
   И парапет и пропыленный мост теперь сияли густым маслянистым  блеском
настоящего червонного золота.
   - Так много золота - мещанство и дурновкусие, - заявила я и хотела уж
было броситься с парапета в  полет,  точно  гордый  буревестник,  черной
молнии подобный, но бесстрастный сухой голос Баронета остановил меня:
   - Довольно баловства, ведьма. Мне кажется, я все понял.
   И теперь я могла без страха смотреть в его немигающий змеиный глаз.
   - Ты прошла Обряд Тринадцати.
   - Да.
   - Ты получила Силу и Имя. В этом я сейчас  убедился.  Только  это  не
означает, что у тебя теперь меньше проблем.
   - Вы - первая из них? Он мелко засмеялся.
   - Я? О, нет, ты не представляешь, насколько глубоко ты заблуждаешься.
И не смотри на меня таким  ненавидящим  взглядом.  Я  не  хочу  с  тобой
драться, ведьма. И не собираюсь переходить тебе дорогу,  куда  б  ты  ни
шла.
   - Может, вы еще и в союзники напроситесь? Если в любовники не вышло?
   - Ах змейка,  змейка...  Больно  жалишь  разбитое  сердце  брошенного
мужчины. Ну хоть в ресторан, настоящий шикарный  ресторан  я  могу  тебя
пригла сить?!
   - А денег хватит?
   - Обижаешь... Не хватит - нарисуем. Ну что ж,  едем?  Такое  событие,
как твоя инициация, надо отметить!
   Откуда ни  возьмись,  подкатил  к  нам  "лексус"  цвета  металлик,  с
молчаливым водителем в черных узких очках, напоминающим Киану Ривза.
   - Where? - спросил этот Джонни-мнемоник.
   - В "Старик и море", голубчик, - скомандовал Баронет. Видимо, он весь
предстоящий вечер решил играть роль стареющего  папочки-ловеласа.  Пусть
только не надеется, что я ему изображу послушную лапочку-дочку!
   "Старик и море" был самым шикарным рестораном нашего города и поэтому
мог позволить себе тематическую вольность в интерьере и меню. Правда,  к
творчеству Хемингуэя все это морское великолепие не имело  ни  малейшего
отношения. Среди  посетителей  ресторана  преобладали  разбогатевшие  не
праведным   путем   романтики,   могущие    себе    позволить    пустить
сентиментальную слезу,  услышав  песню  Визбора  или  Кима.  Собственно,
рестораном  была  стоящая  на  приколе  старая  речная  баржа,  усилиями
евроремонта переделанная под смесь фрегата с галерой. В  панораме  нашей
весьма скромной реки даже это корабельное убожество смотрелось  солидно.
А для  людей,  не  знающих,  что  такое  крюйс-топсель  и  бом-утлегарь,
ресторан  выглядел  красивым  и  стильным.  Я   тоже   отношу   себя   к
вышеозначенным людям, и потому с удовольствием  поднимаюсь  по  трапу  в
обшитый деревом зал. Он  мало  чем  отличается  от  обычных  ресторанных
залов, только на столиках вместо  светильников  -  старинные  глобусы  с
подсветкой, гарсоны щеголяют в матросских клешах,  а  в  центре  зала  с
потолка свисает огромная модель единственной в мире  семимачтовой  шхуны
"Томас В. Лоусон". Хозяин заведения явно выложил за эту красивую игрушку
немаленькую сумму. Видно, положение обязывает.
   - Тебе здесь нравится, Вика?  -  спрашивает  Ба